Дополнение к главе «Слово о сыне»

(Из интервью Николая Осадчего, опубликованного в «Туапсинских вестях» 10 марта 2001 года)

Фамилия Осадчих в нашем городе известна. В 60-е годы Иван Павлович Осадчий был секретарём горкома по идеологии. Многие сегодняшние руководители города воспитаны им. Его сын – Николай Иванович Осадчий – депутат Законодательного собрания края, философ, учёный, первый секретарь крайкома КПРФ. Сегодня «первые» уже не та величина, что раньше, – времена не те. Отношение к коммунистической партии у общества разное, да и сами коммунисты претерпевают изменения. Впрочем, сегодня речь идёт не об идеологии и не о задачах партийного строительства. Мы воспользовались тем, что Н. И. Осадчий, первый заместитель председателя Законодательного собрания края, приехал в Туапсе по делам, и поговорили с ним просто так, «за жизнь».

– Николай Иванович, вы часто вспоминаете Туапсе? Считаете ли Туапсе своим родным городом?

– Да, конечно. Я всегда с добром и только с теплотой вспоминаю Туапсе. Я здесь родился и жил до пятого класса. Поначалу – на улице Коллективной. В школу я пошёл уже с улицы Богдана Хмельницкого и помню библиотеку в подвале дома, которого уже нет. Переехали мы в Краснодар, потому что отец сменил работу, стал преподавать в Кубанском университете. Шёл 1970 год. Вот знаете, удивительно, но я помню день отъезда. Потому что тогда было открытие чемпионата мира по футболу в Мексике. Мы прямо на чемоданах сидели в студенческом общежитии и смотрели матч – взрослые и дети. Наши сыграли вничью с хозяевами турнира.

– Сегодня, в непростое для компартии время, вы – лидер краевой организации. Продолжаете дело отца?

– Отец, конечно, во многом повлиял и на моё мировоззрение, и на мою биографию. Я продолжаю его дело. Хотелось бы в науке, однако приходится в политике. Но надо сказать, он никогда не заставлял меня принимать решение, которое он считал верным. Отношения у нас были (и остаются) товарищескими, и отец всегда оставлял мне право выбора. А о партийной карьере я даже не помышлял, честно говоря…

– А почему вы выбрали Московский государственный университет? Можно было бы остаться на Кубани…

– Потому что в Кубанском преподавал отец.

– Наоборот, многие сочли бы это за удачу.

– Только не я. Чтобы доказать, что ты в жизни что-то стоишь, надо добиваться всего самостоятельно. Я скучал по дому, учась в МГУ, а потом и в аспирантуре, всё время рвался домой. Кстати, к сегодняшней партийной должности пришёл сам, после долгих раздумий. Да, личный пример отца, конечно, повлиял. Он – очень последовательная, цельная натура, если он, как историк, с кафедры университета говорит что-то, то дома на кухне от него нельзя услышать обратное. Может быть, если бы у нас все брали пример со своих отцов, страна не оказалась бы в таком положении, как сейчас. Но я в Москве не занимался политикой. Начало моей преподавательской «карьеры» совпало с горбачёвской перестройкой. В конце 80-х годов много выступал со своей точкой зрения и в печати, и на лекциях. Вот и получилось незаметно, что стал политиком. Просто не боялся высказывать свою точку зрения на происходящие в стране события. И теперь делаю то же самое…

– А в университете гонений за это не было?

– Нет. Ни в университете, ни в мединституте, где работаю много лет. Я же не использую лекции для пропаганды. Если преподавать культурологию, политологию и другие дисциплины профессионально и без лжи, – получится лучше любой пропаганды. В принципе, вся гуманитарная мысль XX века – она камня на камне не оставила от идеи капитализма, от капиталистической рыночной экономики. Мне не трудно «вести агитацию и пропаганду», надо просто рассказывать об этом. Когда расшатался догматизированный марксизм, появилась возможность самим анализировать историю и современность, высказывать своё понимание предмета…

(Беседовала С. Светлова)