23. ДЕЗИРЕ

23. ДЕЗИРЕ

В любви единственная победа — это бегство.

Наполеон

А где же супруга короля? Что с ней?

Правомерный вопрос. Наследный принц, а теперь король Швеции в поте лица трудится и в одиночку, как Геракл, поднимает государственную ниву и чистит авгиевы конюшни, а законная супруга обретается где-то в Париже и неизвестно чем там занимается. В чём дело?

Карл XIV Юхан с семейством. Художник Ф. Вестин

Карл XIV Юхан с семейством. Художник Ф. Вестин

Если шведы считают, что в лице Карла XIV Юхана они получили одного из самых оригинальных королей в своей истории, то королеву Дезидерию можно по праву считать самой оригинальной королевой Швеции, даже если бы она сама по себе не была сильной и самобытной личностью.

"Дезидерия, королева-вдова Швеции, Норвегии, Готов и Вендов" — так сообщал о супруге Карла Юхана государственный календарь Швеции в 1860 году. Внук-король Карл XV любовно называл её "вдовушкой". Вдова пережила мужа более чем на 16 лет и умерла в возрасте 83 лет.

Королева Дезидерия — её полное имя Эугения Бернардина Дезире — была самым нешведским существом в мире.

Родилась Дезире Клари не в 1781 году, как указывал шведский государственный календарь, а на четыре года раньше. И дело тут вовсе не в женском тщеславии, а в старшей сестре Жюли, которая для себя в качестве года рождения выбрала 1777 год (так ей было удобно предстать невестой Жозефа Бонапарта), следовательно, младшей сестрёнке нужно было родиться позже 1777 года. Логично!

Жозеф Бонапарт скоро был представлен семье, а в 1793 году в поле зрения семьи Клари вслед за Жозефом появился его младший брат — 25-летний бригадный генерал Наполеон Бонапарт, который тут же стал ухаживать за Дезире (будущий диктатор называл её первым именем — Эугения). Молва свидетельствует, что предметом обожания Жозефа на первых порах тоже была Дезире, но Наполеон якобы сказал старшему брату, что ему больше подходит Жюли. "В добром браке один должен всегда уступать другому, — сказал он Жозефу. — Ты нерешителен, Жозеф, такова и Дезире. Мы же с Жюли, в противоположность вам, знаем, чего хотим. Таким образом, тебе лучше жениться на Жюли. Что касается Дезире, то она станет моей женой". Старший брат привык повиноваться младшему и беспрекословно выполнил его рекомендацию. 1 августа 1794 года он женился на 23-летней Мари-Жюли Клари, внешне не привлекательной, всего стесняющейся, бледной и худосочной особе, но обладавшей прекрасным характером, красивой душой и многими другими добродетелями и принесшей жениху приличное приданое.

Практичная мамаша Летиция Бонапарт настолько была впечатлена богатством Клари, что посоветовала и "младшенькому" Наполеону не упускать случая и жениться на младшей сестре невестки — на 17-летней Дезире Клари. Генерал Наполеон, с взъерошенной головой, худым и жёлтым, как лимон, лицом, с небрежной одеждой даже по сравнению с Жозефом не выглядел Адонисом. Но за ним уже по пятам ходила слава героя, ему было 25 лет, а он уже был бригадным генералом, так что он в глазах мамаши Клари должен был представлять вполне приличную партию для её младшенькой. Сама же Дезире сразу и безнадёжно влюбилась в молодого генерала, а тот, не имевший никакого опыта в обращении с женским полом, как нельзя лучше подходил для романтичной и провинциальной любви.

В 1745 году Наполеон переживал самое тяжёлое время: как военный, он не был востребован Директорией, его посылали командовать армией в Вандею и подавлять мятежников, но он отказался, и Директория вычеркнула его из списка активных офицеров. Наполеон остался буквально без средств к существованию.

И тут, на самом пике своего отчаяния, будущий вершитель судеб Европы встречает свою судьбу. Она предстаёт в образе светской львицы и вдовы гильотинизированного генерала Александра Богарнэ — Жозефины Богарнэ. Эта роковая встреча в салоне директора Барраса, куда случайно попадает полуголодный Наполеон, в потрёпанной одежде и в смятенных чувствах" делает жирную точку в любовной истории с Дезире Клари. Та в отчаянии и пишет ему отчаянные письма, но… карета уже проехала мимо. Зато бригадный генерал успевает в самый последний момент прыгнуть на подножку, и теперь он неудержимо несётся к своей заветной цели.

Дезире, следуя за Жюли, вместе со всей семьёй переехала в Париж. Здесь летом 1798 года на её пути встретился ещё один генерал, её земляк Жан Поль Батист Бернадот, только что закончивший свою недолгую дипломатическую карьеру в Вене. О страстной любви между ними речи не было. А потом Дезире, кажется, влюбилась в своего жениха, а жених, ставший мужем, со временем, кажется, полюбил свою жену.

Дезире редко следовала за своим супругом по Европе: лишь после ранения его в 1807 году в Пруссии и во время ганноверского и гамбургского проконсульства она приезжала навестить его (в Гамбург вместе с сыном). Остальное время она проводила в своём парижском доме на рю д’Анжу или в имении Лягранж.

Когда Дезире после краткого визита в Швецию снова вернулась в Париж, мнительный Наполеон стал подозревать её в шпионаже, но потом, убедившись, что головка "фатальной женщины" забита нарядами, приёмами и всякой чепухой, он оставил её в покое. Позже он понял, что Дезире можно использовать в качестве канала связи со своим шведским соперником, и Дезире — худо-бедно — с этой задачей справлялась.

Живя во Франции, она не пользовалась титулами шведской принцессы или королевы, ей больше нравилось быть графиней Готландской. Для французских властей отсутствие у неё официального титула и положения представляло временами затруднения, особенно в 1812–1814 годах, когда Швеция находилась в состоянии войны с Францией. Ситуация, конечно, была немыслимой: принцесса враждебной страны добровольно проживала во Франции как частное лицо.

В 1814 году между супругами "пробежала кошка". Если годом раньше она с энтузиазмом писала своему Жану Шарлю такие проникновенные слова: "Чем дольше я живу, тем всё более убеждаюсь, что настоящая дружба существует только у добрых супругов. Она единственное — что делает вызов всем внешним событиям", то теперь она мрачно говорила оказавшемуся в Париже графу Делагарди: "Я теперь — не та же самая для принца, как прежде". Возможно, супруга имела в виду увлечённость Карла Юхана делами, а возможно, пишет Хёйер, она стала проявлять беспокойство появившимися слухами об увлечении Жана шведкой Марианной Коскюлль, кузиной графини Авроры Брахе. Королева Хедвиг Шарлотта, внимательно наблюдавшая за развитием романа, записала в своём дневнике, что камер-фрау Марианна Коскюлль поставила своей целью играть роль ma?tresse en titre. Впрочем, королева могла быть и не очень объективной в своих оценках, потому что и её дряхлый супруг тоже пытался ухаживать за этой ma?tresse en titre.

Вероятно, именно поэтому Дезире в 1816 году заявила о своем желании вернуться в Швецию. В этом желании её поддержал сын Оскар и королева Хедвиг Шарлотта, которые писали ей, что шведы хотели бы видеть её на своём законном месте рядом с супругом. Дезире направила в Стокгольм своего приближённого графа Монришара, но граф, прожив в шведской столице с августа по ноябрь 1816 года, вернулся в Париж с двумя поручениями: с официальным — от Карла XIII, передавшего приглашение приехать в Швецию, а с секретным — от супруга, решившего отговорить её от этой поездки. Не известно, которое из поручений выполнил Монришар (мы склоняемся ко второму варианту), но Дезире осталась в Париже и то ли в отместку Жану, то ли в силу своего темперамента влюбилась в другого человека.

Жизнь в Париже была лёгкой и беззаботной. Одной из главных забот её в 1817 году, сообщает Имхоф, была борьба с противными прыщами на лице. Карл Юхан лишь изредка просил супругу выполнить какое-нибудь поручение — в основном финансового порядка.

Граф де Монришар, с 1817 года камергер при дворе Карла Юхана, исправно докладывал королю в Стокгольм о поведении "графини Готландской". Например, он не преминул сообщить Карлу Юхану о том, что его 40-летняя супруга неожиданно влюбилась в премьер-министра Франции, импозантного и представительного герцога Армана Ришелье! Того самого Ришелье, который после революции ушёл в эмиграцию, служил царю Александру I и которому в Одессе перед длинной лестницей, вошедшей в эйзенштейновский фильм "Броненосец Потемкин", поставлен памятник. Дюк Ришелье!

Любовь не была взаимной, Дезире встретила свой предмет всего пару раз, да и то накоротке.

Итак, Дезире, будучи уже королевой, продолжала порхать по Парижу, нисколько не заботясь ни о супружеских, ни о государственных обязанностях. Платоническая любовь шведской королевы Дезидерии к "дюку" умерла в 1822 году вместе со смертью самого предмета.

Летом 1822 года к ней в Аахен приехал сын Оскар, которого она не видела 11 лет. Принц писал отцу в Стокгольм, что встреча прошла "в радости и удивлении". Принц Сёдерманландский ехал в Баварию свататься к своей невесте, которой пока исполнилось всего 15 лет. Невесту звали Жозефиной в честь бабушки, первой супруги Наполеона, а второе её имя было Наполеона. Она родилась в Милане и была дочерью приёмного сына Наполеона Евгения Богарнэ (1781–1824), вице-короля Италии, и Амалии Баварской. Положительно судьба Бернадотов так или иначе самым неожиданным образом переплеталась с судьбой Бонапартов!

Предлогов для того, чтобы откладывать свою поездку в Швецию, у королевы Дезидерии уже совсем не было, и во время своего пребывания весной 1823 года у Жюли в Брюсселе она приняла наконец решение накоротке съездить в Стокгольм и навестить Жана. Вместе с ней в Швецию должна была ехать и невеста сына Жозефина. Для них в Любеке стоял наготове большой корабль "Карл XIII", на котором морская качка почти не чувствовалась. 16-летняя Жозефина была уже заочно помолвлена с принцем Оскаром и ехала в Швецию на свою свадьбу, чтобы, в отличие от свекрови, остаться в стране навсегда.

К вечеру судно появилось в заливе Стрёммен в виду королевского дворца. С берега слышны были звуки музыки, Дезире и Жозефину встречала вся стокгольмская флотилия. Королева неожиданно почувствовала ревность к Жозефине, адмирал подал ей салфетку, и она стала приветствовать ею собравшиеся на берегу толпы людей. "Карл XIII" бросил якорь, и тогда на борт поднялся король Карл Юхан. Он подошёл к супруге, обнял её и несколько раз поцеловал. К королю с поклоном подошла Жозефина, оказавшаяся, несмотря на свою юность, почти одного роста с ним.

Началась высадка на берег. Все расселись по своим каретам и поехали во дворец. На всём пути народ кричал "ура", и Дезире чуть не прослезилась — так тепло 12 лет тому назад её не принимали.

Повседневная жизнь Дезире, как и её мужа, состояла в общении с людьми, которые говорили по-французски, т. е. главным образом с французами. Если Карл Юхан хотя бы знал некоторые шведские слова и названия титулов, чинов и званий, то Дезире не знала ничего вообще. Потом она, как попугай, выучила несколько слов, не зная их истинного значения. Она полагала, что этого было достаточно, чтобы вступать в беседы со своими подданными. Обычно, приезжая в какой-нибудь провинциальный город, она, как и все королевские особы, не утруждающие себя выбором сложных тем, спрашивала:

— Сколько у вас детей?

— Пятеро, Ваше Величество.

— О, как мило! А вы женаты?

Однажды она отправилась в Сконе к источнику минеральной воды Рам леса. Стояла жестокая засуха. На дорогу вышли несколько крестьян, чтобы поглазеть на королевский кортеж. По наущению местного чиновника они при приближении королевских величеств должны были кричать: "Мы хотим дождя!", что фонетически выглядело примерно как: "Ви виль ха регн!". Королева Дезидерия от счастья и охватившего её восторга не чувствовала под собой ног и немедленно поделилась новостью с сестрою Жюли в Брюсселе. Та узнала, что сконские крестьяне приветствовали свою королеву на чистом французском языке криками: "Да здравствует королева!" — "Вив ля рейн!"

В Стокгольме для Дезире началась монотонная и размеренная жизнь — скучные будни по сравнению с Парижем. "Жизнь при дворе на самом деле скучна, когда ты не родился в нём", — сообщила она одной из своих племянниц. Летом и ранней осенью она выезжала на природу, посещала дворцы и замки, бывала пару раз и в Норвегии, которая ей очень понравилась, но больше всего любила ездить на юг в Сконе.

В течение дня королева виделась с королём дважды. "Утром", т. е. в полдень, Дезире поднималась на третий этаж, чаще всего в папильотках и неглиже, бесцеремонно прерывала ход его государственных занятий и обменивалась с "другом Жаном" мнениями по какому-либо незначительному поводу. "Одолжив" из шкатулки супруга ту или иную драгоценность, она удалялась в свои апартаменты. Такое неформальное общение королевской пары вызывало в чопорных дворцовых кругах большое удивление.

В начале своей жизни в Стокгольме Дезире делала попытки хотя бы обедать вместе с супругом, но постоянно опаздывала к столу и заставала "друга Жана" негодующе топающим ногами и потрясающим перед её глазами часами. От гнева Карла Юхана её не спасала даже шутливая отговорка: "У моего хозяина невоспитанные часы". Начиная с 1826 года они больше вместе не обедали и не ужинали, за исключением, разумеется, каких-то особых торжественных случаев. Вечерами они, правда, иногда пили вместе кофе.

Дезире несколько раз порывалась уехать из Стокгольма, однажды уже запрягли лошадей, чтобы отправиться в путь, но каждый раз это не удавалось сделать. Причина была одна: дружок Жан. Она не могла уехать, не причинив ему боли. "Когда уже не молод, то и мир не так уж весел, и неважно кто ты: король или пастух", — написала она как-то сестре Жюли. "Никому я здесь не нужна!" — сообщила она ей в другой раз.

После смерти супруга в 1844 году жизнь для неё изменилась мало. Только ещё больше обострилось чувство одиночества. Но она умела пережить горе и воспрянуть духом. Большим утешением стали внуки — их было целых пятеро: Карл (1826–1872), ставший Карлом XV, Густав (1827–1852), "поющий принц" Уппландский, Оскар (1829–1907), будущий король Оскар II, Август (1831–1872), герцог Далекарлийский и Евгения (1830–1889). Карл Юхан запретил ей разговаривать с ними на французском языке до тех пор, пока они не научатся как следует говорить по-шведски и по-норвежски, и бабушка Дезире отыгрывалась за это подарками и сладостями. Больше всех она любила старшего внука Карла. "Он станет моим королём", — с гордостью говорила она о нём. (Что она имела в виду, не ясно, но внук стал потом королём необычно популярным.) Оскар мечтал стать моряком и тоже стал одним из её любимцев. С Оскаром она обсуждала планы возвращения в любимый Париж, и внук нарисовал для неё специальный корабль "Тор", на котором они поплывут во Францию.

В 1853 году королева Дезидерия в последний раз предприняла попытку вернуться в Париж. На помощь, естественно, пришёл внук Оскар. Главным препятствием для осуществления мечты было Балтийское море — королева ужасно боялась морской качки. Наконец, всё было готово, согласие Жана получено, и огромный поезд из 60 лошадей, с огромным багажом и многочисленной челядью, выехал в направлении Карлскруны, где королеву ждал Оскар, флот и корабль "Тор". Как только Дезире увидела мачты кораблей, она немедленно отдала приказание повернуть обратно. Пришлось вмешаться внуку, и под тем предлогом, что бабушку в Карлскруне ждали власти и целая толпа жителей города её удалось уговорить продолжить путешествие.

— Ах, Оскар, как я боюсь всех твоих адмиралов! — вздыхала бедная старушка, и сердце её замирало от страха.

Вошли в т. н. королевский дом, где королеву приветствовали гражданские и военные власти флотской базы. Всё было "чинно и благородно", но беспокойство, сомнения и нервозность королевы час от часу только возрастали. Оскар как мог успокаивал бабушку, обещая ей спокойное и комфортабельное плавание.

Всё решило недоразумение. Поднявшись на борт "Тора", королева Дезидерия решила обратиться к одному молодому офицеру, употребив во французской фразе шведское слово "штормить, дуть":

— Молодой человек, не правда ли, на море сильно дует?

Офицер, принадлежавший уже к молодому поколению шведского разночинного офицерства, французским владел плохо, но виду не подал и решил поддакнуть единственной ему знакомой фразой:

— Oui, oui, Votre Majest?! (Да, да, Ваше Величество!)

Королева бросилась к Оскару:

— Оскар! Ты меня обманул! — крикнула она и опрометью бросилась к трапу. В мгновение ока она оказалась на твёрдой суше и побежала к карете. Багаж выгрузить из карет ещё не успели, и поезд немедленно тронулся в обратный путь в Стокгольм.

О странностях королевы Дезидерии рассказывается масса историй и анекдотов. Всех придворных, например, удивлял режим её дня. Она вставала в 3–4 часа пополудни, просила подать "утренний" кофе, потом ехала на прогулку по городу или заезжала в летний дворец Русерсберг и прогуливалась там по парку. Вечерние прогулки совершались уже в полной темноте. Она требовала, чтобы фрейлины одевались в белые платья, чтобы "оттягивать" на себя летучих мышей, которых Дезире, естественно, страшно боялась. Если она собиралась пойти в театр, то всегда опаздывала. Ужин она принимала в полночь, но и после ужина продолжала несколько часов бодрствовать, развлекая фрейлин многочисленными историями времён своей молодости или приказывая развлечь себя чтением вслух. До или после ужина запрягали карету, и королева ехала в парк Юргорден. Кроме кучера, в ночных прогулках участвовали скороходы, охрана и двое слуг. Во дворце Русендаль в Юргордене поддерживали на этот случай в нескольких комнатах тепло: королева имела обыкновение ходить там в туалет. В плохую погоду она приказывала "settlement" — "кругом-кругом", что означало прогулку в карете по кругу внутри королевского двора. Карета гремела по булыжнику, и все обитатели дворца просыпались от шума.

— Бабушка прогуливается "кругом-кругом", — говорили внуки, прислушиваясь к стуку колёс.

Бабушка имела также обыкновение прогуливаться по ночам в большой галерее дворца. В период белых ночей она наблюдала оттуда восход солнца. Ночные бдения Дезире были также предметом оживлённого обсуждения среди слуг и охраны. Рассказывают, как один солдат, стоявший на посту, ранним утром увидел, что по балюстраде гуляет какая-то странная женщина, и хотел было принять свои меры, но тут к нему подошёл камергер и сказал, что это королева. Удивлённый солдат, вернувшись с дежурства домой, устроил своей супруге разнос:

— Ты, Стина, привыкла по утрам отлёживать бока, если бы ты знала, что наша матушка-королева встаёт до солнышка и проверяет своё хозяйство!

Бедный солдат удивился, вероятно, ещё бы больше, если бы узнал, что матушка-королева ложилась спать только после восхода солнца!

Королева Дезире пережила всё своё поколение.

В 1844 году умер шурин Жозеф, а в следующем году ушла из жизни любимая сестра Жюли. Умер внук Густав, сын Оскар, потом внук Карл, а бабушка Дезидерия всё ещё жила. Её страшно порадовало рождение у внука Оскара сына Густава, будущего короля Густава V Адольфа. Она присутствовала на коронации своего внука Карла XV в 1860 году и продолжала принимать участие во всех официальных церемониях и торжествах. Её в Стокгольме навестил сын Жерома Бонапарта Наполеон, а во Франции в это время правил Наполеон III, племянник того самого Наполеона. "Бабушка никогда не умрёт — она просто исчезнет", — говорили её внуки. Она стала ещё меньше ростом, похудела и временами стала заговариваться. Она без предупреждения навещала своих близких и наблюдала, как играют их дети.

8 ноября 1860 года весь дом Бернадотов отпраздновал её день рождения. Официально ей исполнилось 83 года, на самом деле — около 90.

7 декабря она, как всегда, выехала на вечернюю прогулку, но несколько раньше обычного времени. В Юргордене она спросила, что давали в Королевском театре и присутствовали ли на представлении король с королевой. Ей сообщили, что в театре давали пьесу, за которой шёл балет, и что Карл XV с супругой Ловисой сидят в своей ложе. Она приказала отвезти себя в театр, вошла в здание через специальный королевский подъезд и вошла в ложу. Балет ещё не кончился. И тут она неожиданно почувствовала себя плохо. Её вынесли из театра и отвезли во дворец. В это время зрители громко аплодировали, и Карл XV с супругой эпизод приступа у бабушки пропустили.

Во дворце Дезире тоже не смогла передвигаться, и её на руках подняли в апартаменты. Сноха Жозефина, тоже уже вдова, успела подойти к ней, когда та прощалась с жизнью.

Говорят, что смерть её была лёгкой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.