Современная проза

Современная проза

Мне кажется, что настоятельное требование круто повернуть технологию и науку нашей страны с целью ее ускоренного развития, подъема и улучшения в полной мере относится к нашей литературе. Так же как в научно-технической сфере, при наличии многих талантов, многих усилий, результаты незначительны и не соответствуют ни возможностям, ни возрастающим требованиям читательской, быстро растущей массы. Наша проза тонет в море ничего не значащих или мало значащих слов. Бесчисленные произведения, направленные к изображению современного человека с его волей, надеждами и интересами, не достигают цели. На этом безрадостном фоне очень чувствительна потеря истинных сложившихся талантов, таких писателей, как Тендряков, Казаков, Трифонов, Вампилов. Мы почти позабыли слово «халтура». Писатели всецело заняты собой и никогда не думают об интересах литературы в целом. Это — черта сравнительно новая, крайне вредная и совершенно не свойственная русской литературе. Начиная с Ломоносова забота о писательстве, как деле, касающемся всех, взявших в руку перо, была так естественна, что о ней не говорили и не писали. В наше время этим, мне кажется, должны были бы заниматься, по меньшей мере, руководители нашего огромного Союза писателей. Делается ли это — не знаю. На словах делается, но результаты — незаметны. По меньшей мере, я не знаю случая, когда бы Р. был огорчен, что П. стал хуже писать. Обратных случаев — много.

Я думаю, что герой современности не может быть задан. Лермонтову в свое время не был задан Печорин, а Тургеневу — Базаров. Долг писателя — угадать героя, найти его там, где его еще никто не находил, и представить его жизненную позицию как открытие. У нас богатая литература, и еще в двадцатых годах были найдены типичные герои — и положительные и отрицательные. Своего героя нашли и блестяще показали Зощенко, Олеша, Бабель. Ведь «учить» энергии, деловитости, компетентности может не только положительный герой, но и отрицательный. Он учит «не быть таким», и это не менее важно. Между тем многие писатели 70—80-х годов не знают или поверхностно знают историю советской литературы. У нас есть писатели, которых давно пора издать, как классиков, с подробными комментариями и объяснительными предисловиями.

Наши литераторы в огромном большинстве страдают отсутствием или узостью вкуса. Наша богатая критика мало заботится о том, как написано произведение; обсуждаются тема, фабула, верность отражения жизни. К сожалению, даже редколлегии ведущих журналов состоят из людей, плохо представляющих значение формы. Это далеко не первоклассные прозаики, второстепенные поэты, неудавшиеся критики. Крутой поворот к лучшему в литературе, так же как и в технологии и науке, может удасться только в том случае, если во главе редакций будут стоять авторитетные писатели. Нет необходимости искать бесспорные примеры в XIX веке, так бывало не раз и в советской литературе. У нас есть много блестящих критиков, первоклассных литературоведов — почему они не привлечены к редакционной работе? К сожалению, многие члены редакционных коллегий следуют пугливой тактике, преувеличивая несуществующие опасности и грубо сужая возможности прозы. Трудно поверить, но одна редакция попросила меня вычеркнуть страницу, на которой рассказывалось, что душевнобольной человек в годы нэпа кончает самоубийством. Каким же боязливым воображением надо обладать, чтобы представить себе, что этот случай может дурно повлиять на читателя!

Я никогда не искал и не ищу своих героев. Их сводит со мною сама жизнь — с ее случайностями, отчаяньем и надеждой. Искать героя можно только с внелитературной целью. Это — дело очеркистов, невыдуманной прозы, у которой свои законы и которая связана с художественной только словом, как компонентом искусства.

Объективность воспроизведения действительности по своей природе многозначна. Однозначность реальной жизненной данности — один из признаков отсутствия таланта.

Значение классики в современной литературе — огромно. Оно еще возросло бы, если бы молодые писатели читали ее в профессиональном смысле. К сожалению, по моим наблюдениям, они уделяют ей очень мало времени, знают ее поверхностно и не ценят ее значения для собственной работы. Думаю, что опытный литературовед по одной странице молодого прозаика может определить, знает ли он и любит ли он читать классическую прозу. Между тем поиски собственного стиля невозможны без помощи знания классики, более того, без ее изучения. Оно прежде всего повлияло бы на расплывчатость и многословность современной прозы. «Рудин», «Дворянское гнездо», «Отцы и дети» — небольшие романы, размером в 8–9 печатных листов.

Значение многонациональной прозы переоценить невозможно. Это — явление народное, обязанное своим появлением Октябрьской революции. Переводов мало, и знаем мы ее довольно плохо. Необходимы общие обзоры. Впрочем, необходимы они и для русской советской литературы. При наличии наших талантливых критиков в ней, вероятно, можно найти соперничающие и близкие друг к другу направления.

В прозе будущего я вижу изучение и возвращение к прозе прошлого. Поднимется требование выразительного слова. Исчезнет областная и безвкусная, придуманная сложность. Возрастет внимание к фабуле как основному элементу сюжета. Герои найдут свои места во множестве бесформенных, повторяющихся, немотивированных событий. Станет более тонким вкус. На прилавках книжных магазинов появятся хорошие книги, которые в наше время исчезают в неведомом направлении. Искусство слова станет действенным фактором развития страны. Бездарные писатели поймут, что им нечего делать в литературе. Признание писателя станет независимым от его положения в Союзе писателей, и тем самым возрастет его значение в общественной жизни страны. Количество хороших книг превысит количество плохих.

Впрочем, я всегда был неисправимым оптимистом.

1985

Данный текст является ознакомительным фрагментом.