19. Возобновление интереса к плаваниям вдоль берегов Сибири

19. Возобновление интереса к плаваниям вдоль берегов Сибири

Во второй половине XIX в. передовые люди России вновь обратили внимание на необходимость освоения морского пути по Баренцову и Карскому морям к устьям Оби и Енисея. Быстро развившаяся Сибирь нуждалась в вывозе избытков хлеба, древесины и в доставке европейских товаров дешевым морским путем. В 1844 и 1845 гг. лейтенант Павел Иванович Крузенштерн, командуя собственной шхуной «Ермак» (150 т), пытался пройти через Карское море к устьям Оби и Енисея.

В 1862 г. по инициативе и на средства известного ревнителя Севера Михаила Константиновича Сидорова тот же «Ермак» под командой лейтенанта Павла Павловича Крузенштерна также пытался пройти через Карское море в Енисей. Вместе с «Ермаком» в плавание вышла яхта «Эмбрио» (17 т). Однако она дошла только до восточного входа в Югорский Шар и возвратилась обратно. Шхуну «Ермак», зажатую в Карском море льдами, вынесло к побережью Ямала. На 69°57? с. ш. и 66°02? в. д. команда покинула судно и возвратилась обратно через Обдорск (ныне Салехард).

Неудачи никогда не обескураживали Сидорова. Еще раньше – в 1859 г. – он подал енисейскому губернатору записку о возможности мореплавания из Европы в Сибирь, но ответа не получил. Тогда Сидоров едет в Петербург и представляет в Географическое общество записку, в которой сообщает о намерении послать судно на свои средства в устье Енисея. Он просил снабдить это судно инструкциями для производства научных наблюдений. Одновременно Сидоров предлагает Географическому обществу принять от него две тысячи фунтов стерлингов (около девятнадцати тысяч золотых рублей) для премирования корабля, который первым придет, из Баренцова моря в устье Енисея или Оби. Вице-председатель Географического общества Ф. П. Литке отказался принять эти деньги и заявил, что «у нас у русских еще нет такого моряка, который решился бы плыть морем в устье Енисея». От Вольно-экономического общества, к которому Сидоров обратился с тем же предложением, был получен ответ, также продиктованный Ф. П. Литке: «Такие экспедиции могут быть успешно снаряжаемы только в Англии, где в последние полвека образовались целые поколения пловцов-специалистов для ледяных морей»[350].

Сидоров едет в Англию. Лондонское географическое общество заинтересовалось проектом Сидорова и при его содействии создается компания, намеревавшаяся в 1863 г. послать судно в Карское море. Экспедиция эта не состоялась. Сидоров и после этого не успокаивается. В 1867 г. он подает наследнику престола (будущему царю Александру III) записку «О средствах вырвать Север России из его бедственного положения». На эту записку воспитатель наследника генерал Зиновьев кладет классическую резолюцию, заслуживающую приведения ее полностью: «Так как на севере постоянные льды и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы немыслимы, то, по моему мнению и моих приятелей, необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете наоборот и объясняете о каком-то Гольфштроме, которого на Севере быть не может. Такие идеи могут проводить только помешанные»[351].

К высказываниям Литке и Зиновьева нельзя относиться только как к простым фразам. Подоплекой было то, что торгово-промышленные и помещичьи круги Европейской России того времени боялись, чтобы дешевый сибирский хлеб не вышел по дешевому морскому пути на мировой рынок. Мы знаем, какие ограничительные пошлины были наложены на сибирский хлеб, даже привозимый через Урал в Европейскую Россию.

Следует особенно остановиться на высказываниях Ф. П. Литке, который четыре навигации подряд, с 1821 по 1824 год, плавал в Баренцовом море и, казалось бы, должен был бы знать историю полярного мореплавания. Странно поэтому звучат его слова о том, что у русских не было таких моряков, которые решились бы плыть в устье Енисея, и что экспедиции в Енисей могут быть совершены только англичанами, накопившими за последние полвека большой опыт ледового плавания. В этом отношении сами англичане, однако, расходились с мнением Литке.

Так, в 1826 г. английский мореплаватель Парри на корабле «Гекла» достиг северного побережья Шпицбергена и в бухте Трауренберг устроил базу. В 1827 г. Парри предпринял попытку достигнуть полюса на санях, но смог дойти только до 82°45? с. ш.

В связи с подготовкой этой экспедиции Российская Академия наук по просьбе англичан опросила поморов-груманланов об условиях жизни на крайнем севере Шпицбергена, в частности насколько далеко на севере они бывали. Поморы ответили, что из Милой гавани (называемой теперь Лифдефьордом) они плавали на маленьких ботах до небольшого островка, лежащего на северо-восток от Шпицбергена. На вопрос о том, согласятся ли они перевезти несколько изб и поставить их на льду для предполагаемого путешествия к полюсу на некотором расстоянии одна от другой и сколько бы это стоило, груманланы ответили: «как мы щитаем это за невозможное, то и наняться никто не захочет». Опрос и ответы поморов, опубликованные в 1818 г.[352], ясно показывали умение поморов плавать среди льдов и знание ими ледовой обстановки. Уже приводилось замечательное предсказание кормщика Новожилова, три раза зимовавшего на Шпицбергене, о том, что «они (т. е. участники экспедиции Парри.—Н. 3.) будут итти по льду, как белка в колесе»[353].

Это предсказание полностью оправдалось. Действительно, Парри и его спутники по льдам двигались к северу от Шпицбергена, а льды в это время относили их к югу. Не нужно было поморам учиться у англичан, и Литке следовало бы это знать.

В 1868 г. Сидоров едет в Норвегию, беседует с норвежскими тюленебоями, заинтересовывает впоследствии знаменитого шведа А. Э. Норденшельда своими планами освоения морского пути в устья Оби и Енисея. Уже в следующем году он снова обращается в Географическое общество с проектом о проведении отдельной или совместной со Швецией или Норвегией научной экспедиции в Карское море. Но и на этот раз Географическое общество отказывает Сидорову в поддержке его проекта.

После отказа Географического общества принять от него две тысячи фунтов стерлингов как премию первому кораблю, прошедшему с моря в устья Оби и Енисея, Сидоров опубликовал объявление в заграничной прессе. На это объявление откликнулся английский капитан Джозеф Виггинс.

В 1874 г. Виггинс на пароходе «Диана» отправился в Карское море и дошел до 86° в. д. на 76° с. ш.

Новая техника (пароход) впервые появилась в Арктике и сразу добилась больших успехов. Так, с 1874 по 1894 год Виггинс провел одиннадцать успешных торговых плаваний в устья сибирских рек и обратно. Справедливо поэтому сказать: мысли и средства русских, слава – иностранцам.

С 1875 г. начал свою деятельность на севере нашей страны Норденшельд. На зверобойной шхуне «Прэвен» он совершил удачное плавание в Карское море. В частности, он посетил остров Диксон, названный им так по имени купца, на средства которого была организована экспедиция. В 1876 г. Норденшельд, в основном на средства выдающегося деятеля Сибири Александра Михайловича Сибирякова[354], организовал новую научную экспедицию на пароходе «Имер». Попутно «Имер» завез в устье Енисея некоторые товары из Европы. Таким образом, 1876 год надо считать началом так называемых «Карских операций», т. е. грузовых операций, проводимых по морскому пути из Европы в устье Енисея и обратно.

Правильно говорит Визе, что, не умаляя заслуг Виггинса и Норденшельда, вдохновителем этого дела все же надо признать Сидорова, который все свое огромное для того времени состояние (около 1 700 000 рублей) истратил на проведение Карских операций. Ему пришлось бороться с мнением многих влиятельных тогда лиц, в том числе Ф. П. Литке и Ф. П. Врангеля. «Но в этой борьбе, – писал в 1882 г. Сидоров, – меня воодушевляла мысль, что если я достигну цели, то мои труды и пожертвования оценит потомство»[355].

Итак, освоение морского пути из Европы в устья Енисея и Оби из-за пренебрежения правящих кругов России к вопросам Севера, хотя и было вдохновлено (и обеспечено средствами) такими патриотами, как М. К. Сидоров и А. М. Сибиряков, все же было начато иностранцами, использовавшими новую технику. Из-за того же пренебрежения нам суждено было испытать не одну обиду национальному самолюбию.

В 70-х и 80-х годах прошлого столетия среди западных географов существовало мнение, что в Ледовитом океане много чистой воды и что на обыкновенном корабле, лавируя между льдами, нетрудно добраться до полюса.

Горячим поборником этой идеи был немецкий географ Август Петерманн. По его настоянию для поисков открытого пути к северному полюсу между Гренландией и Шпицбергеном было отправлено несколько экспедиций. Неудачи этих экспедиций не остановили Петерманна. По его инициативе в 1872 г. была снаряжена австрийская экспедиция на судне «Тегехгоф», возглавлявшаяся Вайпрехтом и Пайером. Экспедиция должна была попытаться пройти к северному полюсу между Шпицбергеном и Новой Землей.

Мысль Петерманна о существовании в этом районе свободного от льдов моря и о возможности прохода к полюсу на обычном корабле как будто подтверждалась удачными плаваниями в этом районе русских и норвежских промышленников.

Замечательно, что, изучая, подобно Петерманну, ледовые условия в районе между Шпицбергеном и Новой Землей, известный русский революционер и географ П. А. Кропоткин пришел к совершенно иным выводам. В своей записке об исследовании полярных стран, написанной в 1870 г., Кропоткин на основании своих собственных соображений, а также на основании предположений, высказанных русским морским офицером Н. А. Шиллингом, говорил следующее: «Вряд ли одна группа островов Шпицбергена была бы в состоянии удерживать огромные массы льдов, занимающих пространство в несколько тысяч квадратных миль, постоянно на одинаковом положении между Шпицбергеном и Новой Землей. Не предоставляет ли нам это обстоятельство, равно как и сравнительно легкое достижение северной части Шпицбергена, право думать, что между этим островом и Новой Землей находится еще не открытая земля, которая простирается к северу дальше Шпицбергена и удерживает льды за собой?»[356]. Такое же предположение, как мы видели, высказывал и Ломоносов.

На деле оказалось, что Петерманн глубоко ошибался, предвидение же Кропоткина блестяще оправдалось.

«Тегехгоф» в августе 1872 г. был затерт льдами у северо-западного побережья Новой Земли, и его понесло на север. 30 августа 1873 г. совершенно неожиданно для участников экспедиции они увидали предсказанную Кропоткиным землю, названную ими Землей Франца-Иосифа. В 1874 г., покинув свой корабль у Земли Франца-Иосифа, австрийцы на лодках, поставленных на полозья, добрались до Новой Земли, где их взял на борт своей шхуны «Св. Николай» промышленник Ф. Воронин.

В 1878–1879 гг. А. Э. Норденшельд на паровом судне «Вега» прошел с одной зимовкой весь Северный морской путь из Атлантического океана в Тихий – путь, пройденный по частям нашими мореходами еще в XVII веке.

Надо напомнить, что Норденшельд, швед по национальности, родился и учился в Гельсингфорсе, хорошо говорил по-русски, много путешествовал по Сибири. Надо напомнить также, что к исследованию Северного морского пути его привлек М. К. Сидоров и что А. М. Сибиряков внес большую сумму на организацию его экспедиции. Таким образом, экспедиция Норденшельда была в сущности русско-шведской экспедицией.

А царское правительство по-прежнему не интересовалось вопросами Северного морского пути.