5.5. От Лены на восток (1735–1742)
5.5. От Лены на восток
(1735–1742)
Задачей пятого отряда Великой Северной экспедиции было описание морского берега от Лены на восток. Кроме того, отряду было поручено, если это окажется возможным, отыскать остров, показанный на старых картах к северу от района работ отряда. Далее предписывалось, в случае если окажется, что Северная Америка сходится с Азией, выяснить, насколько далеко за перешейком находится «Полуденное, или Восточное, море», т. е. Тихий океан. Если же такого соединения не окажется, то итти вдоль берега до Анадыря и Камчатки. Из последней части поручений видно, что в то время в Петербурге подвиг Семена Дежнева был основательно забыт.
Начальником отряда был назначен лейтенант Петр Ласиниус, швед по национальности, поступивший на русскую службу в 1725 году.
Отряд Ласиниуса на палубном боте «Иркутск», длиной около 60 футов, построенном для отряда в Якутске, с командой до 50 человек, вышел из Якутска 29 июня 1735 г. одновременно с дубель-шлюпкой Прончищева и 6 августа спустился в море из дельты Лены.
Пройдя несколько на восток, «Иркутск» 11 августа встретил льды, через которые не смог пробиться. 18 августа бот вошел в реку Хараулах и здесь в построенной из плавника казарме вся команда устроилась на зимовку.
Когда установился санный путь, Ласиниус отправил в Якутск одну за другой две партии с донесением о своем плавании.
Рассчитывая на два года предстоящей работы, Ласиниус с самого начала зимовки уменьшил продовольственные пайки. Начались заболевания цынгой. Первым—19 декабря 1735 г. – умер сам Ласиниус. Вступивший в командование штурман Василий Ртищев увеличил паек, но было уже поздно. В декабре умер еще один человек, в январе 1736 г. – семеро, в феврале двенадцать, в марте четырнадцать, в апреле – трое. Итого тридцать восемь человек. Все остальные также были больны.
Ртищеву все-таки удалось донести Берингу, находившемуся тогда в Якутске, о бедственном положении команды «Иркутска». Беринг решил вывезти оставшихся в живых в Якутск на поправку, а исправный «Иркутск» укомплектовать для продолжения работ новой командой. Новым начальником команды был назначен лейтенант Дмитрий Яковлевич Лаптев – двоюродный брат Харитона Лаптева. Дмитрий Лаптев сейчас же направил к «Иркутску» подштурмана Михаила Яковлевича Щербинина с 14 человеками для оказания помощи отряду Ртищева и приведения в порядок бота. Щербинин добрался до «Иркутска» в начале июня 1736 года. В это время в живых осталось только девять человек (в том числе Ртищев) и все были больны цынгой.
Сам. Д. Лаптев на трех дощаниках с командой и провиантом вышел из Якутска 31 мая и из дельты Лены 25 июня 1736 года. Но весь залив Буор-хая был забит льдами. Тогда, оставив дощаники в Севастьяновой губе (ныне залив Неелова), Лаптев направился к «Иркутску» пешим порядком.
29 июля Лаптев на «Иркутске» вышел из реки Хараулах, но из-за встречных ветров и льдов подошел к дощаникам, на которых находились все запасы, только 7 августа.
11 августа «Иркутск», взяв с дощаников провиант, вышел в море и 13 августа на 73°16? с. ш., на меридиане мыса Буор-хая, вошел в непроходимые льды. 14 августа на совете было решено из-за позднего времени и безнадежного состояния льдов возвратиться в Лену на зимовку.
6 сентября Д. Лаптев завел «Иркутск» в речку «Борисову» (Берись), впадающую в Лену на 70°40?, 70°37? с. ш. Здесь было построено пять жилищ, и зимовка прошла благополучно. Заболевания цынгой были, но Лаптев поил больных отваром из шишек и коры кедрового стланика. За всю зиму умер только один человек.
Получив донесение Лаптева, Беринг стал сомневаться, имеет ли он право без разрешения Адмиралтейств-коллегии продолжать работу отряда Лаптева. В связи с этим Лаптев, приведя 8 июля 1737 г. бот в Якутск, выехал в Петербург за дальнейшими инструкциями.
В Петербурге ему было приказано продолжать работы и дана подробная инструкция, что и как делать. Не стесняя инициативы Лаптева, инструкция рекомендовала после достижения Колымы либо итти в Анадырь морем вокруг Чукотки, либо пройти от Колымы освоенным еще Дежневым сухим путем. Оттуда уже на судне, взятом у Беринга, вернуться на Колыму морем вокруг Чукотки.
В рекомендации Адмиралтейств-коллегии Дмитрию Лаптеву надо отметить следующее.
В инструкции, данной Ласиниусу, как уже подчеркивалось, еще звучала неуверенность в том, соединяется ли Америка с Азией. Эта инструкция была написана уже после возвращения Беринга из Первой Камчатской экспедиции. Следовательно, у Адмиралтейств-коллегии в то время еще были сомнения в том, действительно ли Беринг доказал, что Америка не соединяется с Азией. Ко времени составления инструкции Д. Лаптеву в Петербурге уже были известны найденные академиком Миллером в Якутском архиве донесения Дежнева о том, что Дежнев прошел из Колымы на Анадырь морским путем, чем разделение Азии и Америки было доказано.
Маршруты отряда Дмитрия Лаптева в 1736–1739 годах (по Яникову).
Адмиралтейств-коллегия предлагала Лаптеву обратить особое внимание на выяснение вопроса о том, насколько далеко на север протягивается Святой Нос. Сам Лаптев считал, что этот мыс протягивается чуть ли не до 76°20? с. ш. По-видимому, он полагал, что Ляховские острова являются продолжением материка.
При плавании от Анадыря к Колыме Адмиралтейств-коллегия предписывала Д. Лаптеву произвести тщательную опись Чукотского Носа (так иногда называли мыс Дежнева) и острова против устья Колымы, о котором в Петербург дошли кой-какие сведения. На этом острове в 1655 г. побывал торговый человек Яков Васильев Вятка, в 1669 г. казак Никифор Малгин[114], около 1720 г, промышленник Иван Вилегин. Остров значился на карте Львова, привезенной в 1726 г. в Петербург казачьим головой Афанасием Шестаковым.
В Якутск Лаптев вернулся 25 мая 1739 г., но еще раньше он послал матроса Алексея Лошкина для описи берега по сухому пути от устья Лены до Святого Носа, а геодезиста Ивана Киндякова для описи реки Индигирки от ее истоков до устья.
Лаптев на «Иркутске» вышел из Якутска 7 июня и, спустившись по Быковской протоке дельты Лены, 5 июля вышел в море. Льды задержали его в Севастьяновой губе. Во время стоянки на «Иркутск» вернулся Лошкин, сообщивший сведения о Святом Носе. Штурман Щербинин за это время описал мыс Буор-хая.
Только 29 июля «Иркутску» удалось между льдами продвинуться на восток вдоль берегов залива Буор-хая. 31 июля бот подошел к устью реки Омолой и 4 августа к мысу Буор-хая. Следуя дальше в непрестанной борьбе со льдами, то пользуясь полыньями, то пробивая путь пешнями, бот только 14 августа обошел Святой Иос.
Вскоре на северо-востоке с «Иркутска» был усмотрен остров, названный Меркурьевым, а несколько позже на северо-северо-западе еще один, названный островом Св. Диомида. Возможно, что это были увиденные издали мысы Большого Ляховского. Есть и другое предположение, а именно, что эти острова растаяли, как растаяли в том же море Лаптевых сложенные из вечномерзлого грунта острова Васильевский и Семеновский.
Как увидим дальше, считается, что остров Св. Диомида существовал еще в 1760 году. Проливом между ним и материком прошел Никита Шалауров.
Дальнейшее плавание на восток было очень тяжелым. Мешали сильные ветры и льды, а мелководье не позволяло приближаться к берегу. Приходилось искать выходов в какое-нибудь устье или укрытое место на небольших лодках, сделанных из бочечных обручей и просмоленной парусины. На одной из таких лодок ездил на берег штурман Щербинин, который так долго не возвращался, что его уже считали погибшим.
1 сентября море сплошь замерзло, однако 4 сентября ветром взломало льды и за пятнадцать часов бот отнесло в море верст за сорок. 7 сентября заштилело, и море вновь покрылось льдом. 10 сентября по льду на берег был послан на разведку один из матросов. Возвратившись в тот же день, он рассказал, что устье Индигирки находится всего в 14 верстах. С ним вместе вернулись и люди, посланные ранее на лодках. Все они изголодались, у двоих были обморожены ноги.
Геодезист Киндяков, окончивший в это время опись Индигирки, находился в ее низовьях. Встретившись с людьми Лаптева, он поручил им показать Лаптеву вход в Индигирку, а сам отправился вверх по реке, чтобы организовать помощь на случай гибели «Иркутска».
Д. Лаптев между тем переправил на берег всех людей; на «Иркутске» давно не было ни воды, ни дров. 22 сентября к месту происшествия прибыл Киндяков с собачьими упряжками. На этих упряжках сначала перевезли все грузы, оставшиеся на «Иркутске», затем и всю команду в поселок Русское устье, расположенный в вершине дельты реки Индигирки.
В ту же осень матрос Алексей Лошкин описал морской берег до реки Алазеи и Годыжинскую протоку дельты Индигирки, а штурман Щербинин и геодезист Киндяков описали Среднюю и Восточную ее протоки.
Отчет о плавании и карту берега от Лены до Алазеи повез в Петербург Алексей Лошкин. На обратном пути этот матрос, исполнявший в экспедиции обязанности офицера, психически заболел и больше в работах отряда участия не принимал.
Весной следующего года Д. Лаптев описал реку Хрому, Киндяков – нижнее течение Колымы и оттуда проехал с описью морского берега до Индигирки, Щербинин описал реку Яну.
С 2 по 27 июня 1740 г, вернувшаяся на «Иркутск» команда и 85 местных жителей пробили пешнями во льду (от 5 до 7 футов толщины) канал длиной около 850 метров. Этот канал вел до открывшейся к тому времени полыньи. Как только «Иркутск» был заведен в полынью, поднялся ветер, взломал льды и бот выжало на мель.
Две недели ушло на разгрузку «Иркутска» и снятие его с мели. Люди работали по пояс в ледяной воде.
Только 31 июля отодвинувшиеся льды позволили «Иркутску» двинуться дальше на восток. Следующим утром прошли реку Алазею, а 3 августа увидели остров и подошли к нему вплотную. Это был остров Крестовский, из группы Медвежьих, названный островом Святого Антония. Не высаживаясь на него, Дмитрий Лаптев прошел к устью Колымы. 8 августа Лаптев отправился дальше на восток, но путь у мыса Большого Баранова был прегражден льдами. Лаптев повернул обратно и 23 августа стал на зимовку у Нижне-Колымского острога.
Маршруты отряда Дмитрия Лаптева в 1740 и 1741 годах по Яникову).
Осенью Киндяков был отправлен для описи верховьев Колымы, а Щербинин в Анадырск для заготовки леса на постройку судов.
29 июня Д. Лаптев еще раз вышел в море. «Иркутск» сопровождали две лодки (длиной 25 футов, шириной 9 футов, осадкой 3? фута каждая), построенные зимой в одном из притоков Колымы. Лодки под командой Щербинина, с 12 казаками на каждой, плыли впереди бота, отыскивая проходы между льдами и измеряя глубины.
25 июля отряд подошел к мысу Большому Баранову и встретил здесь сплоченные льды. У самого мыса удобной стоянки не нашлось, и отряд отошел назад. 4 августа отряд снова подошел к мысу Большой Баранов. Здесь льды зажали «Иркутск», а люди с лодок едва успели спастись.
На созванном Лаптевым совете было решено дальнейших попыток плавания на восток не производить. 10 августа «Иркутск» вернулся в Нижне-Колымск.
27 октября весь отряд Лаптева вышел из Нижне-Колымска и, сначала на собаках, а потом на оленях, 17 ноября добрался до Анадырска.
В 1742 г. на построенных в Анадырске двух больших лодках отряд Дмитрия Лаптева описал реку Анадырь и осенью по зимнему пути вновь перебрался в Нижне-Колымск. Оттуда Лаптев, по приказанию Чирикова, вступившего в командование после смерти Беринга, отправился с донесением в Петербург, куда и приехал в декабре 1743 года.
При оценке работы отряда Д. Лаптева на первый взгляд кажется, что она не закончена – берег от мыса Баранова до мыса Дежнева остался неописанным. Однако Г. В. Яников совершенно справедливо отмечает следующие обстоятельства:
1. Участок побережья от Лены до устья Камчатки, который должен был описать по первоначальному плану Д. Лаптев, почти равен половине всего протяжения берега (считая от Архангельска), который должны были описать все отряды Великой Северной экспедиции.
2. Фактически всеми отрядами Великой Северной экспедиции были описаны берега от Печоры до мыса Большой Баранов. Из этого протяжения одна треть была выполнена отрядом Харитона Лаптева, другая – Дмитрия Лаптева.
3. Протяженность берега от устья Колымы до устья Анадыря около 2500 километров. Весь этот путь Д. Лаптев, не считая ледовых затруднений, должен был пройти, не приставая к берегу, так как Чукотский полуостров в это время был заселен враждебными к русским «немирными» чукчами[115].
В свете этих положений заслуживает особого внимания то, что после двух неудачных попыток пройти морем на восток от мыса Большой Баранов Дмитрий Лаптев решает пройти с описью от устья Колымы до устья Анадыря по суше. Такой вариант окончания экспедиции Лаптев обдумал еще в 1740 г. во время своей первой зимовки на Колыме.
В своем рапорте Адмиралтейств-коллегии от 14 сентября 1741 г. Лаптев писал:
«А для окончания экспедиции, чтобы связать Северного моря опись с прежде учиненною от Камчатки походом господина капитана командора Беринга описью Восточного или Тихова моря, имею следовать с командою с реки Колымы в Анадырский острог».
Эту работу «с мерой по компасу» в виде сухопутной и речной описи Д. Лаптев и выполнил. Одна эта работа свидетельствует об исключительном понимании и знании Лаптевым нужд географии и картографии северо-восточных окраин России. Одно это решение и его выполнение ставит Дмитрия Лаптева в ряд выдающихся географов XVIII столетия. Такое решение могло возникнуть только у человека с весьма широким кругозором, а исполнение его было по плечу только очень энергичному и настойчивому человеку.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.