Дмитрий Ёлшин Несколько мыслей о Солоухине
Дмитрий Ёлшин Несколько мыслей о Солоухине
Трудного говорить о выдающемся писателе, творчество которого давно вошло в золотой фонд отечественной культуры. Только было сказано о наших прославленных писателях-«деревенщиках», их патриотизме и глубочайших национальных корнях мировоззрения! Не будь беловского «Привычного дела», распутинского «Прощания с Матерой» и солоухинских «Черных досок» – русская литература второй половины ХХ века и нынешнего времени выглядела бы иначе. Именно этим летописцам русской жизни суждено было стать не только великими хранителями народного слова, но и богодухновенными пророками будущего Земли Русской.
Обычно В. Солоухина (как и его собратьев по перу) считали певцом Руси уходящей, едва ли не ушедшей (отсюда и полупренебрежительная формула: «деревенская проза»). Но бурная и драматическая история нашей родины последних двух десятилетий совершенно изменила отношение читательской аудитории к патриотической линии художественного слова. Если в 90-х годах прошлого столетия большинство читателей отдавало предпочтение либерально-демократическому направлению российской и зарубежной литературы, а также сенсационной серии вновь открытых имен, то с начала 2000-х годов наметился всё больший интерес к иному… Тяжелейшие испытания, выпавшие на долю нашей страны, заставили многих пережить, перестрадать все «прелести» либеральных реформ и псевдодемократического диктата, засилия русофобии и вытеснения национально-русского самосознания из жизни русского народа; но именно поэтому та здоровая часть нашего общества, которая еще сохранила в себе живую способность пламенным сердцем откликаться на все высокое, духовное и настоящее в литературе и искусстве – обратилась к подлинным истокам национального гения! Оттого-то и получили признание истинные шедевры, созданные Беловым, Астафьевым, Распутиным, Солоухиным, поэтом Рубцовым и многими другими национально мыслящими писателями и поэтами.
Но Владимир Алексеевич прославился не только как автор выдающейся художественной прозы и замечательной поэзии. Он был и весьма оригинальный литературовед, искусствовед, очеркист (чего только стоят одни его «Владимирские проселки»!), эссеист и глубоко почвенный философ, идеи которого восходят к классическим образцам славянофильской школы (здесь прослеживаются связи и с Н. Данилевским, и А. Хомяковым, и В. Соловьевым, и, конечно же, с величайшим концептуалистом русской истории И. Ильиным, чья философия напрямую ассоциируется с прославленной плеядой московских мыслителей XIX века). Это отчетливо прослеживается в критических статьях писателя 70-х, 80-х годов ушедшего столетия. Таковы его очерки под общим заголовком «Волшебная палочка» (Московский рабочий, 1983 г.). Помню, меня глубоко потряс по-солоухински просто сформулированный тезис. Речь шла о специфике обобщения в творчестве гениального художника слова. Если обыкновенный писатель больше рассказывает и меньше обобщает, то гениальный (в данном случае, Пушкин), – может сказать немного, но зато так сфокусирует проблему, что данная идея или данный образ запоминаются на всю жизнь…
Хочется обратить внимание на поэтическую грань дарования Солоухина. Поэзия, ее животворная струя, широко разлита во всех видах и жанрах его творчества. Но мне представляется нужным сказать несколько слов о Солоухине именно как о поэте. Не претендуя на сколько-нибудь законченную характеристику в этой области, могу лишь вспомнить лично меня изумившие сборники: «Журавлиха», «Дождь в степи» и «Жить на земле». В этих лирических откровениях трогательно подкупают глубина и масштабность образов, народность языковой стихии и какая-то особая интимность высказывания, свойственная именно поэтической стороне солоухинского творчества. И еще… Как читатель, я никогда не был большим приверженцем белого стиха. Мне казалось, что этому роду стихосложения недостает некоей гармоничности звучания, красоты слога. Но в случае с Солоухиным получилось все не так. Вероятно, тот особый фермент, который присущ ему как выдающемуся художнику-прозаику, какими-то неисповедимыми путями безотчетно слился с его поэтической струей, в результате чего выработался эдакий самобытный «раствор», в котором органично сплавляются все языковые сущности. Всё это живет и дышит и наполняет своим дыханием Вселенную.
Так уж суждено художнику слова: кому-то расти, а кому-то умаляться. Но творческому наследию В. А. Солоухина предначертан постепенный и неуклонный рост читательского пиетета и – до скончания века – неувядаемая слава.
17.02.2006 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.