Фаина Раневская и режиссер Мечерет
Фаина Раневская и режиссер Мечерет
Еще в довоенное время, во многом благодаря фильмам Михаила Ромма, Фаина Раневская получила у режиссеров кино всеобщее признание. Ее стали активно приглашать на роли эпизодические, не главные, но такие, которые могли бы подчеркнуть, по-особому показать обстановку, главного героя, привнести в сюжет неожиданный художественный поворот. Она могла оживить картинку, сделать ее энергичнее, смешнее.
В фильме «Весна», например, за роль в котором Фаина Георгиевна была удостоена правительственной награды, у нее также была эпизодическая роль. Она должна была просто подать завтрак хозяйке дома, которую играла несравненная прима кино Любовь Петровна Орлова.
Режиссер, пригласивший Раневскую на эту роль, дал ей полную свободу в плане поведения на площадке, разрешил вставлять свои реплики. Партнером по фильму у Раневской был Плятт. Он играл роль то ли дворника, то ли завхоза. Было еще несколько эпизодов, в которых они, Раневская и Плятт, снимались вместе. Ими овладело почти ребяческое озорство. Раз режиссер разрешил, то они и покажут. Вот и показали! Почти все реплики и действия актеров были экспромтом. Вся съемочная группа еле сдерживала смех. Кое-что приходилось переснимать, поскольку камера в руках оператора то и дело теряла фокус или начинала дрожать.
Какая в итоге получилась игра у этой пары! Искрометная, заразительная, чертовски смешная. Еще чуть-чуть – и Раневская с Пляттом затмили бы собой главную героиню. Но Фаина Георгиевна прекрасно чувствовала это самое «чуть-чуть». Она не позволила себе переиграть. Главная героиня должна оставаться таковой. Тем более что Раневская искренне любила и безмерно уважала Любочку, как она ее называла.
В общем, именно из-за желания получить в своем фильме полные жизни, насыщенные образы и эпизоды режиссеры и приглашали Фаину Раневскую сниматься в небольших ролях.
Одним из них стал Александр Мечерет. Он был еще и сценаристом, но не оставил после себя сколько-нибудь значительных фильмов и пьес. Этот человек больше был занят, что называется, на организационной работе. Нужно сказать, что в ней он преуспел.
В 1939 году Мечерет решил снять фильм, совершенно беспроигрышный по тем временам – о шпионах и предателях. Он имел громкое название «Ошибка инженера Кочина».
Краткая суть: советский инженер берет сверхсекретные чертежи нового самолета домой, чтобы внести туда какие-то исправления. А проклятый враг, разумеется, не дремлет. Шпион подкупает возлюбленную Кочина. Пока она развлекается с инженером, вражеский агент тайно фотографирует все чертежи.
В общем, стратегический секрет советской авиации почти раскрыт. Но эти самые снимки вражеский агент по своей тупости оставляет в костюме, который отдает в починку портному. Тот, разумеется, проявляет исключительную сознательность и бдительность, несет фотографии в НКВД. Начинается игра по раскрытию банды шпионов.
Для гарантии успеха Мечерет пригласил в фильм самых настоящих звезд. Бравого советского следователя играл Михаил Жаров, возлюбленную Кочина – Любовь Орлова, самого инженера – Николай Дорохин. На роль портного Абрама Гуревича режиссер позвал Бориса Петкера. Фаина Раневская должна была сыграть его заботливую жену Иду Гуревич.
К слову сказать, из этого фильма одна из фраз Фаины Георгиевны, что называется, тоже ушла в массы. Когда портной Абрам выходит из дома, его жена, проявляя искреннюю заботу о муже, останавливает его возгласом: «Абрам, ты забыл свои галоши!» Эта фраза не очень-то нравилась Раневской, но она была в сценарии и убрать ее актрисе никак не удалось. Фаина Раневская слышала в ней что-то нехорошее, антисемитское.
Какие галоши? Абсолютное большинство простых людей в то время жило так бедно, что галоши, надетые на башмаки, могли быть восприняты как явное проявление крайней степени мещанства.
Все, что было очень важно для Раневской, в этот раз на съемках она пропустила. А именно, Раневская не прочла весь сценарий. У нее действительно было только два-три эпизода, секундные. Она услышала, что фильм о шпионах, и тут же потеряла к нему всякий интерес. Три эпизода, жена портного… пусть будет так.
Один из эпизодов показался Фаине Раневской странным. Ее попросили просто стать перед дверью «своего» дома и с улыбкой на лице радостно пригласить в дом гостей.
– Каких гостей? – тут же осведомилась Раневская. – Это дети, взрослые мужчины, старухи, мои подруги?
– Ну… – замялся Мечерет. – К вам идут ваши друзья. Хорошие люди, в которых вы уверены, как и они в вас. Хватит?…
– Но я же должна знать, перед кем мне делать книксен! – заупрямилась актриса.
– Милая Фаина Георгиевна! – взорвался Мечерет. – Ваш маленький эпизод – полторы секунды на экране, а вы пытаетесь найти и показать в нем некую психологическую глубину и тайный философский смысл. Не капризничайте, мы с вами заранее обговорили, что в этих эпизодах вы просто сниметесь по сценарию, безо всяких ваших попыток что-то изменить. Вы должны понять, что это очень серьезный фильм. Тут не до мелких драматических моментов.
– Да черт с вами, согну спину, – проворчала Раневская, отходя.
Она так и сделала, изобразила из себя хлебосольную хозяйку счастливого дома. Это были последние кадры с Фаиной Раневской. Больше на съемках она не присутствовала.
Потом была премьера фильма. Скучного, идейного, с бравым Жаровым в роли опытнейшего и умнейшего следователя НКВД, с бедной Любовью Орловой, героиня которой заблуждается и погибает от рук вражеского агента. Режиссер на этом мероприятии почему-то не присутствовал.
Тягучий шпионский детектив подходил в концу, когда Фаина Раневская наконец-то увидела тот самый эпизод, где она принимает каких-то там гостей. Актриса уже и забыла о нем, думала, что он не вошел в полную версию фильма, но вот – есть.
Да, она лучезарно улыбается. Ее лицо сияет при виде дорогих гостей. На столе уже стоит запеченный гусь, наливка в запотевшей бутылочке, крахмальные салфетки.
Камера показывает гостей. Тех самых, которые идут в дом портного Абрама. Им так широко улыбается его жена Ида Гуревич.
Это вооруженный отряд НКВД. Они идут допросить портного Абрама.
Словно кто-то неожиданно, с нечеловеческой силой надавил на грудь Фаины Раневской. Маленькими глоточками, по чуть-чуть она заглатывала воздух, чтобы только не посинеть от удушья.
Груз понемногу спал. Раневская дышала очень осторожно, прислушиваясь к боли, затаившейся в грудине. Сердце стучало, казалось, через раз. Что было дальше в этой картине, она не видела.
Фильм закончился, зрители стали расходиться. Раневская подошла к администратору кинотеатра, и тот разрешил ей позвонить. Она набрала номер. Трубку долго не снимали.
Потом бодрый и немного, похоже, пьяноватый режиссер Мечерет ответил:
– Слушаю!
– Это Раневская.
– Приятно слышать, дорогая Фаина Георгиевна! – зачастил Мечерет. – Я все никак не мог из-за этой кутерьмы на съемках сказать, что вы – чудо.
– Я знаю, – тихо ответила Раневская. – Я чудо. И это чудо больше никогда сниматься у вас не будет. – Она повесила трубку.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.