Глава XV. Последние недели на мысе Эванса

Глава XV. Последние недели на мысе Эванса

Пятница, 6 октября. Вместе с подъемом наружной температуры в доме началась оттепель. Со стен капает. Накапало и на мой дневник, что видно по его страницам. Теперь, правда, капает уже меньше, и если больше капели не будет, значит, за зиму в доме влаги накопилось мало, что свидетельствует о качестве постройки. Сырости не очень много, иначе пятна были бы больше.

Вчера я основательно осмотрел Джию и убедился, что лошадь не годится. Она слишком слаба для перевозки тяжестей, а за три недели ее не поправишь. Надо считаться с фактами, и я решил Джию оставить. Придется обойтись девятью лошадьми. Чайнамен не особенно надежен, на Джимми Пигга полагаться слишком нельзя, зато остальные семь лошадей в полной исправности, как?нибудь должны нас вывезти.

Если будут еще потери в лошадях, останется одна надежда на моторы, а потом?.. Что же делать, главное, не надо терять мужества, несмотря ни на что.

Отрадно уже то, что пять лошадей — Виктор, Сниппетс, Кристофер, Нобби и Боунз — в безукоризненном состоянии. Они от природы сильны, прекрасного сложения, и даже шестая лошадь, малорослый Майкл, если и не так ладен, то силой нельзя сказать чтоб был бы обижен.

Сегодня Уилсон, Отс, Черри?Гаррард и Крин со своими лошадьми ушли на мыс Хижины. В 5 ч оттуда вдруг зазвонил телефон. (Мирз уже несколько дней тому назад, как провел телефон, но до сих пор еще не было связи.) Минуты через две мы услышали голос Мирза — значит, связь установлена! Я довольно долго разговаривал с Мирзом, а после того и с Отсом. Положим, в самом факте нет ничего особенного, и все же удивительно то, что за полярным кругом можно переговариваться на расстоянии 15 миль. Отс сказал, что лошади дошли вполне благополучно; Кристофер немного устал, но и груз у него был тяжелее всех.

Если удастся содержать телефон в порядке, это будет большим благодеянием, особенно впоследствии для Мирза.

Погода чрезвычайно неустойчива. В последние два дня было недурно, но временами налетает ветер и крутит снег. Вечер сегодня пасмурный и очень мрачный.

Мы все помешались на фотографии. Понтинг своим мастерством все больше восхищает нас. Его ученики с каждым днем совершенствуются, у всех выходят почти хорошие негативы. Лучше всех они получаются у Дэбенхэма и Райта, но Тэйлор, Боуэрс и я тоже недурно усвоили щекотливые тонкости экспозиции.

Суббота, 7 октября. Как бы желая уличить нас в несправедливости, забракованный конь Джию сегодня утром отличился: он прошел 3,5 мили без остановки, даже не запыхавшись, хотя путь был много хуже, нежели два дня назад. Если и дальше так пойдет, Джию можно будет снова включить в наши расчеты. Я уже задумываюсь над тем, чтобы ему и Чайнамену дать 10?футовые сани вместо 12?футовых. Многого от них, конечно, ожидать нельзя, но только бы они продолжали работать, как теперь, — и то хорошо. У нас пошли долгие и веселые переговоры со старым домом на мысе Хижины, и, конечно, не пропускаем удобного случая для обмена шутками и остротами. Прошлой ночью там бушевала пурга, тогда как здесь было тихо и шел снег; только сегодня ветер дошел до нас.

Воскресенье, 8 октября. Чудный день. Все разбежались по своим делам. Лошади работали хорошо. Мы с Понтингом отправились к гряде и наснимали множество фотографий.

Все бы хорошо, но день не прошел без приключения. Около 5 ч Нельсон из своего ледяного дома известил нас по телефону, что Клиссолд свалился с айсберга и расшиб себе спину. В три минуты Боуэрс снарядил сани. Аткинсон, к счастью, был дома и поехал с нами. Я нашел Понтинга сильно напуганным, а Клиссолда почти без чувств. В эту минуту подходили лошади с мыса Хижины. Одну я на всякий случай задержал. Уложив пациента в спальный мешок, мы, не теряя времени, доставили его домой.

Оказывается, Клиссолд служил Понтингу «моделью» и они лазали по айсбергам в поисках объектов для съемки. Насколько я понял, Понтинг, чтобы предохранить Клиссолда от падения, дал ему свои сапоги с шипами и топорик, но Клиссолд, соскользнув с округленного ледяного бугра, прокатился футов двенадцать, потом просто свалился с высоты шести футов на остроугольный выступ ледяной стены.

Клиссолд, должно быть, ударился спиной и головой, и, несомненно, у него легкое сотрясение мозга. Прежде чем потерять сознание, он жаловался на спину и, когда его в доме перекладывали, очень стонал. Клиссолд очнулся через час после того, как его привезли, и, видимо, испытывал сильную боль. Ни Аткинсон, ни Уилсон не думают, чтобы было что?нибудь серьезное, но основательно они еще не осматривали Клиссолда. Во всяком случае, он получил сильное потрясение. Я все еще очень беспокоюсь. Аткинсон на ночь впрыснул Клиссолду морфий и будет дежурить около него ночью.

Беда редко приходит одна. Вскоре после того как привезли Клиссолда, мне пришла в голову мысль о том, что почему?то долго нет Тэйлора, который на велосипеде поехал по направлению к Голове турка. Узнав, что в подзорную трубу видны две фигуры, приближающиеся со стороны Южной бухты, я успокоился. Во время ужина явился Райт, сильно разгоряченный, и рассказал, что Тэйлор обессилел и остался в Южной бухте, просит привезти ему горячей воды и коньяку. Я счел за лучшее отправить за ним сани. Прежде чем посланные успели обогнуть мыс, Тэйлор уже плелся по берегу домой. Он был страшно изнурен. Оказывается, несмотря на усталость, Тэйлор продолжал двигаться вперед к своей цели, хотя давно уже должен был бы рассудить, что пора возвращаться. Этим вторым неприятным приключением закончился день.

Вторник, 10 октября. Состояние Клиссолда все еще вызывает тревогу. Две ночи он провел недурно, но и теперь еще едва в состоянии шевелиться. Он ненормально раздражителен, но это, говорят, один из симптомов сотрясения мозга. Сегодня Клиссолд утром попросил есть — это добрый признак, — затем настоятельно осведомился, снаряжаются ли его сани. Чтобы не огорчать больного, мы уверили его, что все будет готово, хотя на самом деле надежда слабая, чтобы он смог принять участие в выполнении нашей программы.

Вчера с мыса Хижины вернулся Мирз, немного опередив пургу. Он принес известие еще о новой потере: Дикий, один из наших лучших псов, заболел тем же таинственным недугом, как и два других; промучился ночь, а к утру сдох. Уилсон полагает, что причиной этому — микроскопический червячок, попадающий в кровь, а оттуда в мозг. Печально, но я не унываю.

У Форда пальцы поправляются медленно. Остается только рукой махнуть: будь что будет! Тяжело, несмотря на всю заботу, иметь на руках разом столько больных.

Погода скверная. От октября месяца я ожидал лучшего. Это сильно мешает прогулкам лошадей.

Пятница, 13 октября. За последние три дня оба наши больные заметно поправились. Клиссолд несколько меньше жалуется на боли; настроение его быстро улучшается. Его все еще тешат уверениями, что он пойдет с моторными санями, но Аткинсон сказал мне, что об этом нечего и думать. Будет хорошо, если он успеет выздороветь ко времени нашего отправления.

Вот уже два дня, как поправляется рука у Форда. Аткинсон предполагает, что дней через десять Форду можно будет собираться, но уход за рукой должен быть особенно тщательный, пока погода не станет совсем летней.

А она до сегодняшнего дня держалась отвратительная. Зато сегодня — чудный день. С утра светит солнце и так греет, что все послеполуденные часы можно сидеть на открытом воздухе. Фотографирование в эти часы — истинное наслаждение.

Лошади, за несколькими исключениями, ведут себя хорошо. Благодаря терпению Боуэрса Виктор стал теперь послушен. Чайнамен ходит солидно. Не совсем приятно, что у него медленный шаг, но это еще не беда, если только он идет ровно.

Всего больше хлопот с Кристофером. Он забавен, и хотя ничего неприятного пока не случается, но я все время побаиваюсь, как бы он кого не укусил или не лягнул. Любопытно, что в конюшне и под седлом или на прогулке под уздцы он смирный, но как только дело доходит до саней, в него точно вселяется какой?то бес. Лошадь брыкается и кусается с явной злонамеренностью. С каждым днем Кристофера запрягать как будто становится не легче, а труднее. Последние два раза его пришлось повалить, так как с ним не справиться, даже когда он стоит на трех ногах! В такие моменты кругом упрямца собираются Отс, Боуэрс и Антон. Двое из них привязывают лошади переднюю ногу и с обеих сторон держат голову. Отс сзади надвигает оглобли. Но чертенок с быстротой молнии оборачивается, и тут — пошли работать в воздухе задние копыта. Это продолжается до тех пор, пока Кристофер не утомится, и только тогда представляется возможность его одолеть.

В последние два дня, как я уже заметил, на упряжку Кристофера уходило столько времени, что Отс ради ускорения процедуры вынужден был привязать короткую веревку к обеим передним ногам упрямца и повалить его. Однако, даже стоя на коленях, Кристофер не перестает биться и ухитряется лягаться. Только когда он запряжен и побегал на трех ногах, можно развязывать четвертую ногу.

Так, по крайней мере, было до сегодняшнего дня, но сегодня разыгралась целая комедия. Кристофер спокойно шел рядом с Отсом, как вдруг его испугала собака. Он закинул назад голову, вырвал веревку из рук Отса и помчался. Это не было слепым испугом. Просто Кристофер воспользовался случаем, чтобы освободиться, и тотчас же самым систематическим образом начал отделываться от груза. Сначала он круто вывертывался и сдвинул, наконец, с места два тюка сена. Затем, увидев другую лошадь с санями, накинулся на нее так стремительно, что та едва успела вовремя посторониться. Его коварный расчет был ясен: стукнуться своим грузом о чужие сани, чтобы избавиться от него. С этим намерением два или три раза он бросался на Боуэрса, потом на Кэохэйна, причем далеко не отходил, а кидался с оскаленными зубами, лягаясь во все стороны. Но тут сбежались люди, и сначала один, потом другой — Отс, Боуэрс, Нельсон и Аткинсон — на ходу вскочили на сани. Кристофер пробовал тем же способом отделаться и от живого груза. Ему удалось?таки сбросить Аткинсона, но остальные уперлись пятками в снег, и маленький злодей, наконец, умаялся. Однако после этого он продолжал свирепо огрызаться на каждого, кто подходил к поводу. Прошло еще порядочно времени, прежде чем Отсу удалось совладать с ним.

Такова эпопея Кристофера. От души рад, что нет других ему подобных. Эти проделки сулят немало хлопот в будущем, но мне думается, что немного рыхлого снега на Барьере окажется лучшим лекарством.

Сегодня вечером должны возвратиться лейтенант Эванс и Гран. Они по телефону оповестили о своем уходе с мыса Хижины, а также о том, что Мирз отправился в Угловой лагерь. Эванс говорит, что он взял с собой восемь мешков корма и что собаки побежали во всю прыть.

С лошадьми дело обстоит очень хорошо. Животные быстро поправляются, и даже Джию, хотя я перестал возлагать какие бы то ни было надежды на это животное.

Воскресенье, 15 октября. Оба наши пациента хорошо поправляются. Клиссолд две ночи проспал без снотворного и повеселел; боли в спине совсем оставили его.

Погода положительно потеплела и уже три дня стоит ясная. Термометр показывает не больше одного?двух градусов ниже нуля (?18 °C), воздух удивительно мягкий и приятный. Все существенные приготовления окончены; лошади с каждым днем становятся бодрее.

Клиссолда у плиты заменили Хупер и Лэшли, и могу по справедливости сказать, что ни хлеб, ни разные блюда качеством не ухудшились. Хорошо иметь таких людей, для которых не существует трудностей.

Вторник, 1) октября. Не все, однако, благополучно. Несмотря на скверную погоду, Эвансу удалось закончить свою топографическую работу по съемке мыса Хижины. Он провел работу очень тщательно, и поэтому она оказалась весьма полезной. Сегодня собирались было вывезти на лед моторные сани. Поверхность от снежных наносов очень неровная, и у первых самых лучших саней соскочила цепь. Ее поставили на место, и машина двинулась дальше, но как раз перед тем как выйти на лед, на пути попалась ледяная гряда. Передок приподнялся, и цепь опять соскочила с зубчатых колес. В критическую минуту Дэй поскользнулся и нечаянно нажал на регулятор. Машина рванулась. Под задней осью появилась зловещая струйка масла. Осмотр показал, что раскололся алюминиевый подшипник оси. Его сняли и внесли в дом. Может быть, удастся еще поправить его, но времени остается очень мало. Этот случай показывает, что нам не хватает еще опыта и мастерских.

В душе убежден, что большой помощи от моторных саней нам не будет, хотя, впрочем, с ними еще ничего не приключалось такого, чего нельзя было бы избегнуть. Побольше осторожности и предусмотрительности, и моторные сани были бы для нас драгоценными помощниками. Беда в том, что, если они нам изменят, никто этому не поверит.

Мирз вернулся из Углового лагеря в воскресенье в 8 ч утра и в тот же день по телефону известил меня об этом. Он, очевидно, шел быстро, что очень утешительно в смысле работоспособности собак. 60 географических миль в два дня и одну ночь — хорошо; лучшего требовать нельзя.

Клиссолду, к его великому огорчению, пришлось сказать, что ему нельзя будет отправляться в поход с моторными санями. Он продолжает поправляться и, я надеюсь, к тому времени, когда нам надо будет выступать с лошадьми, поправится совсем. При моторах вместо него будет находиться Хупер. У меня масса работы, письменной и подготовительной. Два дня у нас дул северный ветер — явление крайне необычное. Вчера дуло с SE, сила ветра была 8 баллов; температура ?6° [?21 °C]. Так продолжалось несколько часов — интересное метеорологическое сочетание. Мы уверены, что за всем этим последует пурга с юга. Надо полагать, что так и будет.

Среда, 18 октября. С юга нагрянула пурга. В воздухе густо крутит снег.

Тщательный осмотр мотора убедил нас в возможности исправить беду. Вчера Тэйлор и Дэбенхэм ушли на мыс Ройдса, намереваясь пробыть там два дня.

Воскресенье, 22 октября. Подшипник к четвергу починили, и, насколько можно судить, работа сделана отлично. С тех пор моторная команда неустанно готовилась к походу. Сегодня все готово. Грузы расставлены на морском льду, моторные сани испытываются, и, если погода продержится, они завтра уйдут.

Мирз и Дмитрий пришли в четверг в хвосте пурги. Одно время от пурги им не было видно даже передних собак. Острова Палатки они совсем не видели, а в миле от станции оказались под солнцем и ясным небом, причем кругом стояла сравнительно тихая погода.

Еще одна из лучших собак — Цыган заболела тем же загадочным недугом. Дали слабительное, и ей как будто стало легче. Если это та же болезнь, то облегчение, вероятно, будет лишь временным, конец наступит быстро.

В пятницу после полудня ушли собачьи упряжки, в том числе и Цыган. Сегодня Мирз по телефону сообщил, что он опять отправляется в Угловой лагерь, но Цыгана не берет. Погода продолжается прескверная, лошадей нельзя было выводить ни в четверг, ни в пятницу, потому что снова зашалили. Когда лошади стоят, приходится уменьшать им порцию овса. Это досадно, потому что именно теперь они должны бы правильно работать и получать полные рационы.

Температура воздуха опять около нуля [?18 °C]. На Барьере значит ?20° [?29 °C]. Любопытно, как внезапное понижение температуры подействует на моторы. Дэй и Лэшли по?прежнему уверены в них. Следовало бы, конечно, моторам хоть сколько?нибудь вознаградить нас за все беспокойство и положенный на них труд.

Отвратительная погода помешала перевозке к мысу Хижины дополнительных припасов, которые предполагаются для вспомогательных партий, возвращающихся со складов, и на случай, если не вернется судно «Терра Нова». Главные припасы сегодня свезены на лошадях на Ледниковый язык.

Относительно перевозки — я убеждаюсь, что, несмотря на всю заботливость, с которой я старался возможно яснее изложить подробности моего плана, только на одного Боуэрса могу положиться, что он все исполнит без ошибки, не путаясь в бесчисленных цифрах. Что же касается практической работы, систематического обучения лошадей, то самый подходящий — Отс. Он всей душой предан этому делу.

Выдержки из переписки капитана Скотта за октябрь 1911 г.

«Не знаю, что сказать насчет Амундсена и того, что ему предстоит. Если ему суждено добраться до полюса, то он должен дойти туда раньше нас, потому что будет двигаться на собаках быстро и непременно выступит рано. Поэтому я давно решил поступать совершенно так, как будто его не существует. Бег с ним наперегонки расстроил бы весь мой план; к тому же не за тем как будто мы сюда пришли.

Может быть, вам что?нибудь будет известно еще раньше, чем до вас дойдут эти строки. Возможностей разных много. Можете, во всяком случае, быть уверены, что никакой глупости не скажу и не сделаю; боюсь только, что наша экспедиция из?за этого много потеряет в глазах публики. К этому нужно быть готовым.

Во всяком случае, важно то, что будет сделано, а не людская хвала.

Слов не нахожу каждый раз, как хочу говорить об Уилсоне. Мне кажется, что в самом деле я никогда не встречал такой чудной, цельной личности. Чем теснее я с ним сближаюсь, тем больше нахожу в нем, чему удивляться. Каждое его качество такое солидное, надежное: можете вы себе представить, как это здесь важно? О чем бы ни шло дело, заранее знаешь, что совет Билла будет дельный, разумный и практический, совет в высшей степени добросовестный и безусловно самоотверженный. Прибавьте к этому знание людей и всяких дел значительней того, чем может показаться с первого раза, жилку мягкого юмора и тончайший такт, и вы составите себе некоторое понятие об его ценности. Он у нас, кажется, всеобщий любимец, а это много значит.

Боуэрс не только удовлетворяет, но превосходит мои ожидания. Он, положительно, клад — заслуживает безусловного доверия и невероятно энергичен. Он из всех нас самый выносливый, а это много значит; ничто, по?видимому, не в состоянии повредить этому маленькому закаленному телу, а духа его уже, конечно, не устрашат никакие лишения. Мне придется рассказать вам сотни примеров его неутомимого усердия, самоотверженности, несокрушимого благодушия. Боуэрс всегда удивляет, потому что обладает недюжинным умом, а память его на мельчайшие подробности совершенно исключительная. Представьте его себе таким, каков он есть, — не только моим бесценным помощником по всем деталям, относящимся к организации и ведению нашей санной экспедиции, но и восхитительным спутником и товарищем.

Одним из лучших наших приобретений я считаю Райта. Он во всем крайне основателен и всегда готов абсолютно на что угодно. Подобно Боуэрсу, санная наука дается ему как утке плавание и хотя по этой части еще не проходил суровой школы, но уверен, что выдержит ее почти так же хорошо. Ничто никогда не расстраивает его, и я не могу себе представить, чтобы он был чем?нибудь недоволен.

Остальных не стану так обстоятельно описывать, хотя большинство заслуживает не меньшей похвалы. Все, вместе взятые, представляют удивительный подбор.

Отс очень всеми любим. Это вечно веселый юморист, прикидывающийся пессимистом, трудится с лошадьми денно и нощно и беспрестанно является с сердобольными донесениями о разных их недомоганиях.

X… одержим настоящей страстью помогать другим; просто удивительно, на какие он готов жертвы, чтобы только оказать человеку добрую услугу, не проявляя при этом ни малейшей навязчивости.

В работу необходимо вкладывать всю душу. В данных условиях результаты могут быть достигнуты только в том случае, если человек проявляет самую упорную целеустремленность.

Y… усердно выполняет свою собственную работу, прилагая при этом максимальные усилия, но отличается поразительным отсутствием инициативы и поэтому совершенно не старается понять, чем занимаются другие. Это такого рода личность, которая забивается в угол и так там и пребывает.

Команда так же хороша. Эдгар Эванс проявил себя полезным членом нашей компании. Он смотрит за санями и всей санной экипировкой с заботливостью поистине изумительной. В походе он вынослив, терпелив и обладает неистощимым запасом анекдотов.

Крин — счастливая натура. Он всегда готов идти на что угодно и куда угодно. Чем работа труднее, тем для него лучше. С Эвансом они большие друзья. Лэшли такой же, каким был прежде, — работящий донельзя, спокойный, трезвый, решительный. Как видите, со мной замечательные люди, и было бы скверно, если б нам не удалось ничего достигнуть.

Изучение отдельных характеров в таком смешанном обществе безусловно прекрасных людей доставляет мне приятное развлечение. Нет ничего увлекательнее изучения взаимоотношений людей, которые, будучи самого различного воспитания и обладая самым разнообразным личным опытом, остаются в полном смысле товарищами. Некоторые темы разговоров, которые были бы щекотливыми между простыми знакомыми, здесь являются как раз любимейшими предметами шуток. Так, например, Отс вечно подтрунивает над Австралией, ее народом и учреждениями. В отместку ему австралийцы нападают на закоснелые предрассудки британской армии. И я ни разу не видал, чтобы в этих спорах у кого?нибудь сорвалось сердитое или обидное слово. Так вот, сижу я тут и не нарадуюсь. Трудно было бы, кажется мне, чем?нибудь еще улучшить организацию нашей партии; у каждого своя работа, к которой он специально подготовлен и приспособлен; нет ни пробела, ни излишка; все именно так, как я себе представлял. То же можно сказать и относительно людей, которым предстоит выполнить эту работу».

Продолжение дневника

Сегодня день обещал быть хорошим, но уже поднялся ветер и снова собираются тучи. К югу от Эребуса сегодня утром стояло очень красивое «флагообразное» облако. Возможно, что это предзнаменование будущей бури.

Еще несчастный случай. В час пополудни прибежала Снэтчер (одна из трех лошадей, которые возят припасы для склада) с порванной постромкой, болтающимися санями, вся в мыле. Сорок минут спустя является ее погонщик Э. Эванс, почти такой же разгоряченный. Одновременно с ним прибывает Уилсон со своей лошадью Нобби. Из их слов нельзя толком понять, что именно случилось. Оказывается, после того как сани разгрузили, Боуэрс держал лошадей. Они с виду были спокойны, но вдруг одна вскинула голову и все удрали — Снэтчер по прямой линии домой, Нобби по направлению к Западным горам, Виктор со все еще цепляющимся за него Боуэрсом неизвестно в какую сторону. Пробежав две мили, Уилсон обогнал Нобби и загнал его домой. Через полчаса после возвращения Уилсона пришел и Боуэрс со своей лошадью Виктором. Лошадь была измучена, с окровавленным носом. Кусок носа был почти оторван и держался на лоскутке кожи. Сам Боуэрс также был вымазан весь в крови. От него мы узнали причину всей суматохи.

Лошади стояли довольно спокойно, как вдруг Виктор, тряхнув головой, зацепил ноздрей за крючок для прикрепления вожжи на хомуте Снэтчера. Рванулся и сорвал себе кожу и мясо. Боуэрс его сдержал, но двух других лошадей удержать не мог.

Виктор потерял много крови. Она замерзла на оторванной коже, придавала ране ужасный вид и значительно увеличила ее чувствительность. Не понимаю, как Боуэрс ухитрился не выпустить из рук испуганное животное; вряд ли кто?либо другой был бы на такое способен. Тяжесть, повисшая у бедняжки лошади на носу, раскачивалась на ходу и еще более приводила ее в исступление. Приходилось несколько раз останавливать Виктора. Теперь, когда кусок кожи отрезан, рана оказалась не такая серьезная, как казалось на первый взгляд. Лошадь еще дрожит, но ест. Это добрый знак. Не знаю, почему подобные неприятные события приключаются непременно по воскресеньям.

Из этого случая сделали два урока. Во?первых, как бы смирно ни вело себя животное, его погонщик никогда не должен от него отходить. Это рискованно. Во?вторых, надо изменить форму крючков на хомутах.

Подобные случаи, положим, следовало ожидать: нельзя же здоровых, в расцвете сил лошадей заставить вести себя овечками. Я жду, когда мы, наконец, отправимся и сможем определеннее знать, на что рассчитывать.

Случилась еще одна неприятность. Весь этот сезон мы избегали играть в футбол, именно во избежание несчастных случаев, но в прошлую пятницу устроили игру, чтобы заснять ее для кинематографа, и у Дэбенхэма разболелось колено. Что оно у него было прежде ушиблено, я только теперь узнал, иначе не позволил бы ему играть. Уилсон полагает, что раньше как через неделю Дэбенхэму нельзя будет отправляться в путь. Сколько драгоценного времени опять даром пропадает у нас! Одно утешение, что эта отсрочка даст возможность основательнее поправиться руке Форда. Клиссолд сегодня в первый раз вышел из дому; ему лучше, но спина все еще болит.

Санная экспедиция отправляется

Вторник, 24 октября. Подряд два хороших дня. Вчера моторные сани, казалось, были совсем готовы, и мы все сошли на лед проводить их. Но тут неизбежно обнаружилось множество маленьких погрешностей. Машины дошли не дальше мыса. Исправляя выхлопное приспособление, Дэй не предусмотрел обогреватели для карбюраторов. Одна трубка оказалась согнутой и поврежден один зажим. Дэй и Лэшли весь день провозились с ними.

Сегодня в 10 ч утра опять запустили машины. Было немало остановок, но все же с каждым разом они работают лучше, только очень медленно, так как мы пускаем их далеко не на всю мощность. Мне кажется, они намного тяжелее, чем мы предполагали. Дэй запускает свой мотор, слезает с саней и идет пешком, время от времени притрагиваясь пальцем к регулятору. Лэшли еще не совсем освоился с тонкостями управления рычагами, но я надеюсь, что за день или два он напрактикуется.

Единственное, что угрожает действительной опасностью, это то, что цепи скользили, когда Дэй хотел пустить мотор по льду с очень неглубоким снежным покровом. Чтобы сдвинуть с места сани с таким тяжелым грузом, мотору требуется большое усилие, но я надеюсь, что машина будет действовать на любой поверхности. Осматривая впоследствии место, где они прошли, я видел на льду борозды от шляпок гвоздей.

В настоящую минуту (12 ч 30 м) машины ушли на милю в Южную бухту. Видны обе. Двигаются они медленно, но без остановки.

Мне ужасно хочется, чтобы этот опыт удался, даже если моторным саням не суждено сыграть большую роль в нашей экспедиции. Небольшой доли успеха было бы достаточно, чтобы показать, чего можно от них ожидать и способны ли они в конце концов произвести переворот в транспортировке грузов в полярных условиях. Сегодня, глядя, как машины работают, и припоминая, что все обнаруженные до сих пор погрешности были чисто механическими, не могу не верить в их достоинства. Эти, хотя и небольшие, погрешности и недостаточная опытность показывают, как опасно скупиться на испытания.

Во всяком случае, прежде чем нам отправиться, мы, наверно, узнаем, кончилась ли попытка катастрофой или увенчалась хоть каким?нибудь успехом.

Лошади в прекрасной форме. Нос Виктору залечили, и он возит сани с большим увлечением. Даже Джию неуклюже резвится и брыкается. Наши пациенты быстро поправляются, только Клиссолд еще трусит за свою спину, но напрасно.

Аткинсон и Кэохэйн пошли в повара — и лучших желать нельзя.

Сегодня утром Мирз по телефону известил о своем возвращении из Углового лагеря. Значит, припасы все туда свезены. На этот пробег ушло столько же времени, сколько и на первый. Если бы только можно было положиться на собак, что они всегда будут так работать, было бы великолепно.

Вообще дела идут недурно.

1 ч пополудни. Сейчас доложили, что моторные сани уже в 3 милях отсюда. Что же, отлично!

Четверг, 26 октября. Вчера не видел моторов и, лишь пройдя далеко по Южной бухте, рассмотрел их в подзорную трубу у Ледникового языка. До полудня был сильный ветер, но мне казалось, что им следовало бы уйти дальше. Как назло, телефон ничего не сообщает с мыса Хижины. Очевидно, там что?то неладно. После обеда Симпсон и Гран отправились туда.

Сегодня утром только что Симпсон позвонил ко мне. Говорит, что моторным саням не сладить с поверхностью. Повторяется именно то, что меня испугало в понедельник: на очень легком снегу, покрывающем лед, цепи скользят. Машины работают исправно и все идет хорошо, как только они попадают на глубокий снег.

Я набрал восемь человек и сейчас пойду с ними посмотреть, нельзя ли чем помочь беде.

Пятница, 27 октября. Вчера около 10 ч 30 м утра с мрачным предчувствием отправились мы к Ледниковому языку. День ясный, бодрящий. В пути попадались тюлени, и издали мы часто принимали их за моторы. Лишь подойдя к языку, убедились в своих ошибках: моторов не было видно. Сначала я думал, что они искали более хорошую дорогу по другую сторону языка, но и в этом ошибся и долго не мог представить себе, что с ними случилось. Наконец, мы разглядели их в большом отдалении двигавшимися в направлении к мысу Хижины. Вскоре мы увидели на снегу ясные, твердые следы, приятно отличающиеся от двойных следов и гладких пробелов, замеченных на скользких местах, на голом льду. Мы сразу повеселели, так как ясно было, что машины не только идут, но и без большого труда одолевают весьма неудобную поверхность пути.

Мы нагнали их милях в 2,5 от мыса Хижины, встретив тут же Грана и Симпсона, которые уже возвращались домой. Оказывается, с моторными санями все благополучно. Машины, раз наладившись, работают хорошо, но цилиндры, особенно два задних, склонны чрезмерно нагреваться, между тем как движение воздуха от винта или ветер, обдувая карбюратор, чересчур охлаждает его. Задача заключается в том, чтобы установить тепловое равновесие. Это достигается тем, что машина запускается, потом останавливается, дабы тепло распространилось равномерно. Способ, конечно, довольно примитивный.

Мы перегнали моторные сани и сделали привал впереди них. Лэшли и Дэй тоже остановились для завтрака. После завтрака Лэшли подвел свою машину и без труда дошел с ней до мыса Армитедж. Дэю же с Э. Эвансом пришлось помучиться на плохой дороге. Мы предлагали им помощь, но они отказались. В довершение всего поднялся ветер и начал крутить. Мы уже побывали в доме и нашли там Мирза, но все потом опять вышли. Я послал за Лэшли и Хупером и вернулся выручать Дэя. Целый час бились мы, как вдруг машина наладилась и так быстро побежала, что мы не могли догнать ее. Без дальнейших задержек она докатила до мыса Армитедж. Между тем разыгралась форменная пурга, и весело было смотреть, как мотор несся прямо в валивший и крутивший кругом снег.

Мы все собрались в старом доме. Чувствуется, что там много поработали Мирз и Дмитрий. В доме — чистота и опрятность, построен великолепный кирпичный очаг с новой трубой прямо через крышу— работа в полном смысле прекрасная. Вместо прошлогодних временных, нескладных сооружений у нас теперь устроен прочный очаг на много лет. Провели ночь крайне приятно. На другое утро около 9 ч были уже на льду. Мне хотелось скорее посмотреть, как пойдут моторные сани. Я был приятно удивлен, когда оказалось, что и для той и другой машины потребовалось не больше 20 минут, чтобы, несмотря на довольно сильный ветер, двинуться с места.

Лэшли пробежал с полмили и, сделав краткую остановку для охлаждения цилиндров, добрые три географические мили шел уже без остановки. Барьер от мыса Армитедж находится всего в пяти милях. Машина Лэшли быстро к нему приближалась, но тут Лэшли немного недосмотрел: у него не хватило смазки, и машина слишком нагрелась. Пробежав еще с милю, сани пришлось остановить в нескольких сотнях метров от снежного склона, ведущего к Барьеру, ждать, пока подвезут смазку и восстановится равновесие теплоты в машине.

Эти сани ходят на второй скорости, что делает их более быстроходными — они идут 2,5–3 мили в час. Продвигались бы совсем хорошо, если бы не приходилось делать остановок, чтобы охлаждать моторы. На машине Лэшли — старый мотор, которым уже пользовались в Норвегии. Механизм второй машины несколько видоизменен. Этот вид моторных саней был испытан уже в ряде случаев.

Дэй после обычных колебаний тоже пошел хорошим ходом. Мы скоро увидели, что люди уже бегут рядом с санями. Короче говоря, Дэй остановился лишь для того, чтобы передать Лэшли смазку, потом опять пустился галопом и без малейшей задержки вскачь взял склон. Таким образом, Дэй первый с мотором поднялся на Великий ледяной барьер! Все зрители проводили его громким «ура», но Дэю было не до того. Не теряя времени, моторные сани помчались дальше, и скоро люди, сопровождавшие их, сделались совсем маленькими.

Мы возвратились назад помогать Лэшли, но и у него мотор пошел и тоже, хотя не с таким шиком, но без задержки поднялся на склон. Мы еще успели на ходу пожать Лэшли руку. Его машина работала хуже, я думаю, главным образом вследствие неравномерного нагревания.

Так покинули нас моторы, покатившие по наилучшей доселе встреченной нами дороге — твердо утрамбованному ветром снегу без заструг. Мирз говорит, что такая поверхность простирается до Углового лагеря, если не дальше.

Только бы не случилось чего?нибудь серьезного, а с машинами можно будет постепенно управиться. В этом я уверен.

Каждый день должен приносить улучшение, как было и до сих пор: люди будут приобретать большую уверенность и опыт, большее знание машин и условий работы. Нелегко лишь предвидеть размеры результатов прежних и недавних несчастий с катками. Новые, которые смастерил Дэй, уже трескаются. К тому же на санях Лэшли плоха одна цепь. Может быть, он сумеет достаточно прочно починить ее, чтобы сани могли идти по хорошей дороге, но есть вероятность, что его мотор очень далеко не пойдет.

Теперь уже ясно, что если б катки были защищены металлическими кожухами и полозья покрыты металлом, они были бы как новые. Не понимаю, почему мы не догадались этого сделать? Но и так я успокаиваюсь на том, что лучших людей не найти для выполнения данной задачи.

Моторные сани не играют решающей роли в нашей программе, и возможно, что они не послужат для нас большим подспорьем, но они уже оправдали себя. Даже на матросов, относившихся к ним весьма скептически, моторы произвели глубокое впечатление. Эванс сказал мне: «Господи, помилуй, да если эти штуки так пойдут, вам больше ничего и не будет нужно». Всякое нововведение постигается исключительно опытом. Так и с моторными санями. Потребуется не менее ста миль, благополучно пройденных ими по Барьеру, чтобы убедить наблюдающих эти машины со стороны.

Проводив моторы, мы поспешили вернуться в старый дом на мыс Хижины и напились там чаю. От непривычной мягкой обуви и неровной поверхности ноги мои очень болели, но мы все?таки решили сейчас же вернуться на мыс Эванса. Погода была чудесная, и в 9 ч мы были уже дома, сделав всего одну остановку, чтобы попить чаю на острове Острого хребта. Шли со средней скоростью 3,3 мили в час, а всего в день прошли 26,5 мили. При данных условиях недурно, но боюсь только, как бы не пострадали мои ноги.

Суббота, 28 октября. Ноги мои болят, и на одной растянуто сухожилие. В день или два это пройдет. Вчера вечером в конюшне был большой скандал: Чайнамен и Кристофер жестоко подрались, и Грану едва не досталось от их копыт. Очень уж раскормили мы лошадей, совсем от рук отбились. Отс говорит, что Сниппетс все еще прихрамывает и одна нога у него немного воспалена. Не очень приятное известие. Дэбенхэм что?то медленно поправляется. Западная экспедиция уйдет после нас; теперь это уже несомненно. Досадно то, что у них даром пропадает так много хорошего времени. Я в сущности рад буду уйти и попытать счастья.

Понедельник, 30 октября. Вчера опять был хороший день. Чувствовалось, что понемногу в самом деле наступает лето, но сегодня после прекрасного утра опять заглянула зима. Ветер воет и рвет. Вчера Уилсон, Крин, квартирмейстер Э. Эванс и я облачились в наши походные костюмы и лагерем расположились у айсбергов в угоду Понтингу и его кинематографу. Он заснял ряд пленок, которые, по моему мнению, должны оказаться самыми интересными из всей его коллекции. Ничто, как мне кажется, так хорошо не выходит, как сцены из лагерной жизни.

По возвращении мы застали вернувшегося с мыса Хижины Мирза. Он и собаки здоровы. Мирз рассказал нам, что лейтенант Эванс в субботу вернулся в старый дом за забытым там небольшим рюкзаком. Эванс передал, что у Лэшли моторные сани сломались неподалеку от Безопасного лагеря. Из?за плохого литья один из цилиндров оказался поврежденным. К счастью, у них имелись запасные части, и Дэй и Лэшли всю ночь ремонтировали сани при ?25° [?32 °C]. К утру все было готово. Пробный пробег прошел удовлетворительно: оба мотора тащили тяжести. Тут Эванс хватился мешка и побежал на лыжах за ним назад, предоставив моторам идти дальше. Не знаю точно, но кажется, они шли посменно — один после другого.

Из?за этой новой неудачи и из?за того, что двое из наших самых усердных рабочих сильно утомились от двухдневной возни с машинами, я решил выступать не завтра, а в среду. Если уляжется пурга, Аткинсон и Кэохэйн завтра отправятся на мыс Хижины, чтобы удостовериться, насколько можно положиться на Джию.

Вторник, 31 октября. Пурга сегодня утром утихла, а после полудня погода прояснилась. Светит солнце, и ветер падает. Мирз и Понтинг только что отправились на мыс Хижины. Аткинсон и Кэохэйн пойдут, как условлено, вероятно, часа через два. Если продержится погода, мы все отправимся завтра. Так?то, вместе с первой главой нашей летописи, кончается эта часть моего дневника. Будущее неизвестно. Я ничего не придумаю, что было бы упущено из того, что надлежало сделать для достижения успеха.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.