… А потом — шишки

… А потом — шишки

Было лето 1936 года. Мы тогда жили на даче в Малаховке. К воскресному обеду ждали мою сестру. Она появилась, открыла дверь и как-то странно поманила меня к себе. Я вышел. Она бросилась ко мне на шею и разразилась рыданиями. Я спросил:

— Кто умер?

— Подвал в «Правде», — ответила она.

Подвал в «Правде»? Тогда это было очень серьезное дело. Представляете? Сестра едет в воскресном поезде, на дачу, к брату. Все разворачивают газеты, читают. Сестра мельком смотрит на газету, и ей бросается в глаза заголовок «Беззастенчивость и бесстыдство». И это — про меня! В «Правде»!

«Правда» 1936 года была не то, что сейчас… Сейчас гласность, плюрализм, демократия. А тогда подвал в «Правде» был способен убить человека. Моя первая пьеса! Ой-ой-ой…

Чего только там не было написано. Я запомнил ехидный вопрос: «В каком уголовном мире удалось автору так изучить его жаргон?»

Вскоре в «Правде» же, за «Глубокую провинцию» М. Светлова обзовут «холодным сапожником». Кроме того, опытные люди доказывали мне, что мои дела еще ничего, подвал подписной, автор М. Резников, а статья о Светлове без подписи, значит, редакционная. Но все равно — мне было не легче.

«Беззастенчивость и бесстыдство» жгло меня, мне казалось, все указывают на меня пальцами, узнают меня… Конечно, все театры автоматически от меня отшатнулись. С вершин успеха я мгновенно оказался в пропасти. Еще утешали меня тем, что это не против меня, что мною били по Афиногенову, но ничто меня не могло успокоить. Я уже ждал ареста.

Помню свое состояние. Было такое ощущение, что откуда-то появилась и наваливается на меня большая снежная туча. Мне было так тяжко, так плохо, что еще мгновение — и я бы с собой что-нибудь сделал, но появлялся мой друг Ефим. Только он один мог «разговорить» меня, разогнать тучи. И ведь, главное — он повторял одни и те же слова, которые в других устах вызывали у меня дикое раздражение: «плюнь, не обращай внимания, держись» и т. д., а вот у Ефима все это звучало совсем по-другому. Он буквально спас меня, выполнив долг настоящего друга.

В свою очередь, когда стало плохо ему, я, оказывается, сыграл ту же роль.

На следующий год я поехал в деревню залечивать свои раны. Приехав, я услышал о сенсации в наших местах: свинарка из соседних Боронек получила орден «Знак Почета». Тогда орден значил не то, что сейчас. Кроме того, за ордена платили. Я решил познакомиться с орденоноской.