Глава третья ДРАКОН РАСПРАВЛЯЕТ КРЫЛЬЯ

Глава третья

ДРАКОН РАСПРАВЛЯЕТ КРЫЛЬЯ

По всей Англии злоключения Хокинса и Дрейка вызвали негодование. Нетерпеливые даже требовали объявления войны. Надо ли говорить, что и Хокинс, и Дрейк, да и все оставшиеся в живых участники трагического плавания горели желанием поквитаться с коварными испанцами. Как здесь не вспомнить бессмертную фразу Шарля де Костера: "Пепел Клааса стучит в мое сердце!" Наверное, так мог сказать и Фрэнсис Дрейк, что пепел Сан-Хуан-де-Улоа стучит в его грудь и требует отмщения. Английский историк Энтони Н. Райан так пишет о значении боевого крещения Фрэнсиса Дрейка: "Обломками Сан-Хуан-де-Улоа Дрейк вымостил себе путь к званию командующего в неофициальной войне против Испании".

Что касается хитрейшего из хитрых Джона Хокинса, то его месть испанцам была изощренной. Внезапно для всех старый разбойник проникся любовью к испанской короне. Да какой!

— Желаю охранять подступы к испанской Америке от судов всех европейских наций! — заявил он испанскому послу Гуэро де Спес.

— А если это будут английские суда? — поинтересовался осторожный де Спес.

— Я привык честно исполнять свой долг! — многозначительно ответствовал Хокинс.

Посол чесал затылок. Под своей дланью старый разбойник имел 16 вымпелов и пять сотен головорезов, которые могли стать надежным щитом для любителей чухой поживы.

— Ну, а что вы хотите взамен? — после некоторого раздумья спросил посол.

— Сущую безделицу! Участие в доле вест-индской торговли, привилегии в сравнении с другими купцами. Ну а если вы еще освободите моих матросов из своих тюрем, то моя благодарность вообще не будет иметь границ.

Откланявшись неожиданному визитеру, Гуэро де Спес начал наводить справки на Хокинса и, к своему удивлению, выяснил, что тот состоит в заговоре свержения своей королевы. Это сразу меняло для посла все дело, ведь Мадрид мечтал увидеть на английском престоле свою ставленницу Марию Стюарт. А когда на следующей встрече и сам Хокинс признался, что состоит в заговоре и готов сообщать испанскому послу обо всех делах заговорщиков, никаких сомнений в его искренности уже не оставалось. Довольный столь ценным приобретением, король Филипп даже выплатил Хокинсу за Сан-Хуан-де-Улоа 40 тысяч фунтов стерлингов и дал, так сказать, авансом патент… название испанского гранда.

К концу августа 1571 года все оставшиеся в живых к этому времени матросы Хокинса были освобождены и отправлены в Англию. Довольный де Спес решает привлечь заговорщиков Хокинса к своему, уже настоящему заговору против английской королевы. Между тем, информируя посла о своем мнимом заговоре, хитрый Хокинс одновременно информировал о наличии настоящего заговора Елизавету. Надо ли говорить, что вскоре заговор был раскрыт, его участники лишились голов, а де Спес был выдворен из Англии. Самое удивительное, что он так и не узнал, кому обязан столь сокрушительным провалом.

По справедливому замечанию одного историка, интрига Хокинса напоминает главу из "Монте-Кристо". В результате ее Филипп, кругом околпаченный, за хорошо живешь выдал Хокинсу патент на звание испанского пэра, освободил его матросов, дав каждому по десять дукатов на дорогу, да еще выплатил на приведение флота добровольцев в порядок сорок тысяч фунтов стерлингов…

Что касается Дрейка, то он был не настолько изворотлив и хитер, как его старший товарищ, а потому Дрейк заявил просто:

— Я объявляю испанского монарха своим личным врагом и бросаю ему в лицо свою перчатку!

— Как же ты собираешься с ним драться? — спросили его.

— Я нанесу Филиппу удар там, где он его меньше всего ожидает. Я вломлюсь в его сокровищницу! Сан-Хуан-де-Улоа меня многому научил. Но я знаю, что ежегодно все драгоценности из Перу доставляются на тихоокеанское побережье Панамы, а оттуда уже на мулах перевозятся в Номбре-де-Диос, что на побережье Атлантики. За этим золотом всегда приходит испанский флот в 70 вымпелов из Севильи.

— Не думаешь ли ты бросить вызов всему испанскому флоту? — переглянулись друзья.

— Нисколько! Я просто надеюсь упредить донов из Севильи. Впрочем, у меня еще есть неотложные дела в Плимуте.

Еще до Сан-Хуан-де-Улоа Фрэнсис присмотрел хорошенькую семнадцатилетнюю дочку местного шкипера Гарри Ньюмена по имени Мэри. 4 июля 1569 года он женился на ней. Было нашему герою в ту пору 25 лет — возраст по тем временам весьма солидный.

Уже через несколько дней после свадьбы Дрейк ушел в море. Об этом плавании историкам практически ничего неизвестно, так оно было засекречено. Фрэнсис бороздил Карибское море, изучая подходы к Панаме.

В следующем году Дрейк снова уходит в море на утлом 30-тонном суденышке "Лебедь". Это снова была всего лишь разведка.

На этот раз на побережье Панамы Дрейк нашел удобную и защищенную от ветров бухту. Над берегом кружили стаи птиц.

— Нарекаю эту бухту Портом Фазанов! — решил Фрэнсис.

Берег очистили от зарослей, а в ямах спрятали запас продуктов.

— Подготовку я закончил, и теперь пора браться за дело! — объявил Дрейк, вернувшись в Плимут.

В мае 1572 года Дрейк на судах "Паша" и "Лебедь" оставил за кормой Плимут. С собой он взял и двух младших братьев — Джона и Джозефа. Задуманное Дрейком было настолько дерзко, что с уходившими в море прощались как с покойниками. Более всех рыдала несчастная Мэри Дрейк.

Свой флаг Дрейк поднял на "Паше", а на "Лебеде" — средний брат Джон. Суда были загружены под завязку и продовольствием, и порохом.

Помимо всего прочего, на "Паше" разместили разобранные галеры-пинасы.

Достигнув Доминики, Дрейк встал на якорь у скалистого необитаемого островка. Там налились водой, перевели дух. Затем суда достигли Порта Фазанов.

Там его ждал неприятный сюрприз. На одном из деревьев он нашел металлическую табличку с нацарапанной надписью: "Капитан Дрейк. Если судьба приведет вас в этот порт, немедленно уходите! Испанцы обнаружили это место и взяли все, что вы здесь оставили. Я ухожу отсюда сегодня, 7 июля 1572 г. Любящий вас друг Джон Гарретт".

— Это старина Гарретт из Плимута! — ошарашенно воскликнул Дрейк. — И он был здесь всего каких-то пять суток назад!

Матросы заволновались:

— А не лучше ли нам по-доброму смыться, пока не поздно!

— Бегать от испанцев не в моих правилах! — ответил капитан. — Да и другой столь удобной бухты у нас нет, а без хорошей бухты вся наша затея не стоит и затертого пенса!

Чтобы избежать внезапного нападения с моря, суда расположили бортами к выходу из бухты, а пушки зарядили. Одновременно на берегу начали строить небольшой форт, вокруг которого расчистили лес, собрали галеры-пинасы.

А на следующий день в гавань неожиданно вошло… английское судно с двумя захваченными испанскими призами.

— Хозяин Эдвард Хорен, капитан Джеймс Ренс! — недовольно констатировал Дрейк, оглядев нежданного гостя в подзорную трубу. — Это не тайная бухта, а проходной двор!

Как оказалось, бухту Репсу показали матросы, плававшие ранее с Дрейком. Впрочем, три десятка опытных матросов были далеко не лишними, и Дрейк взял конкурента в долю.

Вскоре вся флотилия покинула Порт Фазанов и двинулась вдоль побережья Панамы. У трех небольших островов, покрытых лесом, встретили два испанских судна с командой из негров.

— Откуда вы?

— Из Номбре-де-Диоса!

— Какие у вас новости?

— У нас тревожно, жители обратились к губернатору Панамы, чтобы прислал солдат.

— Они узнали о моем прибытии! — подбоченился Дрейк.

— Вовсе нет, просто на город напали беглые рабы-мароны.

После этого словоохотливые негры рассказали Дрейку еще немало интересного и полезного о своем городе. Негров Дрейк отпустил, после чего оставил суда на попечение Ренса, а сам с семью десятками матросов на пинасах направился к Номбре-де-Диосу.

Недалеко от города он высадил десант, который должен был атаковать испанский порт со стороны берега. Англичане были вооружены мушкетами, а примкнувшие к ним беглые рабы — луками.

— Парни! Испанцы видят десятый сон и город у ваших ног! — сказал Дрейк матросам. — Осталось лишь протянуть к нему руку и сорвать куш!

Сам он с частью команды на пинасах, дождавшись ночи, вошел в гавань. Стали на якорь.

В три часа утра Дрейк начал атаку Номбре-де-Диоса. Как раз в это время в бухту заходило испанское судно, капитан которого, увидев незнакомые галеры, почуял неладное. Но было уже поздно. Дрейк захватил береговую батарею. Правда, убежавший часовой поднял шум. Гарнизон пытался было атаковать незваных пришельцев, но тут же сам был атакован в спину зашедшим с тыла английским десантом.

После этого испанцы разбежались. Их не преследовали, было не до этого. Дрейк кинулся к дому местного губернатора — там хранилось привозимое для отправки серебро с рудников.

— А черт! — воскликнул Фрэнсис. — А где же золото и бриллианты?

Схваченный за шиворот дворецкий тут же сообщил, что главные сокровища находятся в казначейском доме на берегу бухты.

— Скорее на берег! — крикнул Дрейк, понимая, что испанцы скоро опомнятся и начнется нешуточная свалка.

Да и на самом деле надо было спешить. Дело в том, что как раз накануне в город прибыли полторы сотни солдат для усиления гарнизона от нападений маронов, и дюжина оставленных у галер матросов не могла оказать им серьезного сопротивления, ну а потеря галер значила полный крах всей экспедиции.

В это время некстати грянул тропический ливень, от которого мгновенно намок порох. Люди Дрейка начали роптать:

— Идти с голыми руками на испанцев — это не для нас! Надо валить обратно!

Видя это, Дрейк закричал:

— Валите куда хотите, а я иду в сокровищницу мира, чтобы стать богачом!

Это произвело впечатление, к тому же закончился и ливень. Впрочем, неприятности на этом не закончились. Едва Дрейк навел порядок и двинулся во главе колонны к казначейскому дому, как был ранен в ногу стрелой с крыши одного из домов. По другой версии, он был ранен в грудь. Несмотря на это, Дрейк кричал:

— Во имя королевы! Вперед!

Не сумев остановить обильное кровотечение, он вскоре потерял сознание, и истекающего кровью Фрэнсиса отнесли на галеру.

Впоследствии историки говорили, что такая забота была продиктована не столько любовью подчиненных к своему начальнику, сколько тем, что без опытного капитана они просто не смогли бы вернуться в Плимут, так что Дрейка следовало беречь.

О продолжении атаки не было и разговора. Англичане погрузились на свои пинасы и убрались из Номбре-де-Диоса. По пути, правда, было прихвачено и так неосторожно зашедшее в бухту испанское судно с грузом.

После этого англичане добрались до небольшого островка Бастиментос, где остановились перевести дух. А вскоре там появились и испанцы, прибывшие на переговоры. Несмотря на обмен любезностями и совместный обед и даже обмен подарками, каждый остался при своем: испанцы заявили, что намерены защищаться, а Дрейк — что не намерен отступать.

И тут снова Дрейку повезло, один из примкнувших к англичанам мятежных маронов сообщил, что в феврале 1573 года из Панамы в Номбре-де-Диос отправится большой караван мулов с перуанскими сокровищами. Англичанам достаточно было просто войти в одну из ближайших рек и перехватить перуанские богатства в пути в глубине Панамского перешейка.

— Тогда мы немедленно направляем свои пинасы в эту речку! — обрадовался Дрейк.

— Увы, зайти в реку Чергес можно только зимой, когда она становится полноводной, к тому же сейчас все золото хранится на складах в Панаме, а повезут его через перешеек на мулах также зимой.

Скоро, по славам марона, начинался сезон дождей, который должен был продлиться пять месяцев, и только после этого можно было думать о перехвате золотых караванов в джунглях.

Посланный проверить правдивость рассказа в устье Чергеса брат Дрейка Джо подтвердил информацию марона. Делать было нечего, надо было ждать зимы. Такой оборот дела не устроил капитана Рейса, и тот со своими людьми покинул Дрейка. Впрочем, тот этому был только рад, так как уменьшение числа участников экспедиции вело к увеличению их доли в будущей добыче.

Чтобы не терять времени понапрасну, Дрейк совершил набег на Картахену и у острова Сен-Бернардо захватил четыре испанских судна. Через некоторое время он их отпустил, так как людей для их укомплектования просто не было. Помимо этого ему пришлось сжечь и составлявшее почти весь его капитал судно "Лебедь", так как то пришло в негодность.

Затем был еще небольшой рейд к устью реки Магдалена, что на территории нынешней Колумбии. Там Дрейк поживился складами с продовольствием, попутно захватив еще три испанских судна, груженных домашним скотом и пшеницей.

Всю свою флотилию Дрейк направил в гавань, открытую братом Джоном, приказав ему построить на берегу форт и разместить там часть орудий. Сам же на двух пинасах отправился к Картахене. На подходах к порту он начал останавливать и досматривать выходящие и входящие испанские суда. Несмотря на то что при этом Дрейк их не захватывал, столь наглое поведение англичанина бесило местное испанское начальство. Впрочем, и испанцы в долгу не остались. Вскоре море опустело, и Дрейк был лишен возможности пополнять за счет испанцев свои запасы. Когда же он попытался высадиться у городка Санта-Марта, то был встречен ядрами и вынужден был отступить. К этому времени команды пинас оголодали и начала роптать. Но перехваченный испанский транспорт решил эту проблему. Однако на этом беды не закончились, так как на пинасах началась эпидемия. Вскоре большая часть команды валялась в лежку, многие умирали. Умер и младший из братьев Джозеф, которого он в первый раз взял с собой в море. А затем пришло известие, что умер и средний брат Джон. В отсутствие Фрэнсиса он решил отличиться и на пинасе вышел в море, чтобы захватить испанский приз. Во время боя с командой испанского судна Джон был ранен пулей в живот и умер в мучениях. История не оставила нам свидетельств о внутреннем состоянии Фрэнсиса Дрейка в те дни, но вряд ли оно было хорошим.

Наконец, в начале января 1573 года дружелюбные Дрейку мароны известили его о том, что в Номбре-де-Диос прибыл флот под началом Диего Флореса де Вальдеса для перевозки сокровищ. Это стало сигналом к действию.

Пинасы Дрейка вошли в реку Чергес и поднялись по ней настолько, насколько это было возможным. Затем начался сухопутный этап похода. С Дрейком отправилось полсотни матросов. Вели англичан союзные им мароны. Без помощи местных повстанцев предприятие Дрейка вряд ли бы вообще состоялось. Они указывали дорогу, несли поклажу, разбивали лагерь и готовили пищу.

На третий день пути отряд Дрейка вообще был с торжеством встречен в маронском селении.

В 10 часов утра на четвертый день перехода Дрейк достиг места, одинаково удаленного от Тихого и Атлантического океанов. Согласно хронике, там, на вершине огромного дерева, находилась построенная маронами деревянная площадка. Забравшись на нее, Дрейк увидел в сверкающих лучах солнца сразу два океана. Это было потрясающее зрелище, так как Дрейк был первым англичанином, кто вообще увидел таинственное "Испанское озеро", как тогда сами испанцы не без гордости именовали Тихий океан. Потрясенный зрелищем Дрейк заявил окружавшим его:

— Клянусь, что если всемогущий Господь продлит мои дни, то я непременно пройду по этому морю!

— Если капитан не будет против, то и мы последуем за ним во славу Божью! — ответили матросы.

После этого отряд продолжал свой путь через джунгли, пока не вышел к дороге, ведущей на Вента-Крус — маленькому городку, куда свозились перуанские сокровища.

Верные помощники мароны и здесь оказали неоценимую услугу. Их лазутчики пробрались в город и выяснили, когда туда придет караван с золотом из Панамы.

И снова удача! Вернувшийся лазутчик донес, что "золотой караван" во главе с самим казначеем Лимы придет в Вента-Крус ближайшей ночью. Этот караван привезет драгоценные камни и золото. Следом за ним придет второй караван, груженный продовольствием и небольшим количеством серебра. И, наконец, последним двигается третий караван, также груженный золотом и драгоценными камнями.

Наступал решающий момент всей экспедиции. Дрейк приказал матросам переодеться в белые рубахи, чтобы в темноте отличать своих. Отряд был разделен на две группы. Первой группе Дрейк приказал укрыться в густой траве у дороги и атаковать караван, когда с ней поравняется последний мул. Сам Дрейк с другой группой расположился на противоположной стороне дороги, но несколько впереди, чтобы атаковать голову каравана.

Началось томительное ожидание. Затем мимо англичан прошел караван, двигавшийся от Вента-Круса в сторону Панамы с продовольствием. А затем появились и мулы долгожданного каравана. Казалось, что удача теперь-то в руках Дрейка! Но именно в этот момент один из матросов, будучи весьма нетрезв, внезапно выскочил из засады и бросился к каравану, его конечно же догнали и повалили на землю, но испанцы заметили опасность. В город за помощью немедленно помчался всадник. Сам же караван остановился. Лимский казначей решил схитрить и пропустил вперед второй караван, груженный продовольствием. Не зная этого, англичане тут же атаковали и захватили его. Каково же было их разочарование, когда в снятых с мулов мешках оказалась… мука. А тут и новое известие: к месту захвата каравана приближается отряд испанцев.

Между командиром испанцев и Дрейком произошел обмен любезностями в духе того времени.

Офицер: "Кто вы такие?"

Дрейк: "Англичане".

Офицер: "Сдавайтесь во имя короля Филиппа. Даю слово джентльмена и солдата, что я встречу вас со всем почтением".

Дрейк: "Во имя королевы Англии я найду свой путь!"

После чего, посчитав, что все приличия соблюдены, обе стороны начали палить друг в друга. Несколько матросов было убито, сам Дрейк снова был ранен в ногу. Тогда Фрэнсис поднял англичан в атаку. Те начали отступать. В этот момент их атаковали и союзные мароны. Преследуя испанцев, Дрейк ворвался в Вента-Крус, но, не найдя там никакого золота, тут же его оставил. Операция была полностью провалена, и надо было уходить. Вечером 22 февраля отряд Дрейка подошел к заливу, где их ждали пинасы.

Фрэнсис Дрейк. Художник М. Геерертс Младший

Фрэнсис Дрейк. Художник М. Геерертс Младший

Неудача у Вента-Круса нисколько не поколебала решения Дрейка захватить испанские сокровища.

— Еще не все потеряно! — говорил он своим подчиненным. — Мулы еще не доставили драгоценной ноши, и "золотой флот" еще стоит в Номбре-де-Диосе! А потому мы продолжаем игру!

Дрейк снова разделил свой отряд на две группы. Одну он послал на пинасе "Медведь" на поиски продовольствия, а сам во главе второй группы на пинасе "Миньон" отправился к Номбре-де-Диосу.

Поход первой группы закончился успешно. Было захвачено испанское судно с запасом маиса, свиней и кур. Но еще большей удачей оказалось само захваченное судно, только что построенное и вполне способное к переходу через океан.

Самому Дрейку вначале также повезло, и он захватил испанское судно, перевозившее золото из Веругуа в Номбре-де-Диос. Шкипер судна, генуэзец, оказался словоохотлив:

— Когда я неделю назад выходил в море, в городе царила паника, вызванная слухами о возможном вашем приходе.

— Хорошо ли защищен город? — поинтересовался Дрейк.

— Город почти не защищен и легко может быть вами взят, но надо поспешить!

Дрейк приказал перегрузить золото с испанского корабля на "Миньон" и, захватив с собой генуэзца, поспешил в Веругуа.

Однако, когда пинаса подошла к входу в гавань, ее обстреляли с берега.

— Я же говорил, что следует спешить! — поджал плечами генуэзский шкипер.

Пришлось ни с чем вернуться назад. Утешением для Дрейка стали немного захваченного золота и новоприобретенный океанский транспорт, который Дрейк немедленно вооружил пушками. Не теряя времени, он направляется попытать счастья к Номбре-де-Диосу. По пути англичане встретили французских пиратов. Капитан французов по имени Тету поведал Дрейку о Варфоломеевской ночи в Париже, когда озверевшие католики вырезали тысячи гугенотов-протестантов. Известие потрясло Дрейка. Капитан Тету решил присоединиться к Дрейку, тот не возражал, так как французы сразу удваивали его силы. Будущую добычу было решено делить поровну. В знак дружбы француз подарил Дрейку дорогую золотую шпагу.

В двадцати милях от Номбре-де-Диоса в бухте Рио-Франциско был высажен десант. Посланные вперед мароны сообщили, что караваны мулов движутся к Номбре-де-Диосу и везут столько золота и серебра, что люди Дрейка не смогут даже все унести. Только вес серебра составляет двадцать пять тони, а кроме того, много золота и драгоценных камней.

Захват караванов на этот раз прошел успешно. Охрана почти не сопротивлялась. В перестрелке был тяжело ранен капитан Тету. Взяв с собой столько золота, сколько можно было унести (на сумму около 80 тысяч испанских песо), англичане и французы закопали остальные сокровища и покинули место схватки. Когда к месту ограбления прискакал отряд испанцев, там уже никого не было. По дороге пришлось оставить с двумя матросами умирающего Тету. Через несколько дней его найдут и убьют испанцы, а захваченный матрос покажет им место, где были зарыты награбленные сокровища.

Утром 4 апреля, подойдя к Рио-Франциско, Дрейк увидел семь испанских пинас, блокировавших берег.

— Все было потеряно! — приуныли англичане с французами. — Очевидно, испанцам удалось захватить наши суда!

— Умереть мы всегда успеем! — заявил Дрейк. — Сейчас же давайте соорудим из поваленных бурей деревьев плот!

— Какой плот, когда все море в испанцах! — кричали матросы.

— На берегу нам все равно смерть, к тому же наши суда, возможно, не захвачены, а просто отошли от берега! А потому мы ночью незаметно проскочим мимо неприятельских пинас и отыщем свои суда.

В отчаянном предприятии вызвались участвовать английский и два французских матроса, да несколько маронов.

Когда плот был спущен на воду, Дрейк ночью вышел в открытое море и спустя каких-то шесть часов нашел свои пинасы. Протянув сотоварищам золотой слиток, он сказал:

— Благодарю Бога, дело сделано!

Ночью пинасы незаметно подошли к берегу, на них погрузили драгоценности. Дрейк не знал, что к этому времени испанцы уже вырыли его золото и серебро, а потому часть людей осталась на берегу, чтобы найти Тету и закопанные сокровища.

Оставленный на берегу отряд встретил одного из французских матросов, оставшихся с Тету, который рассказал о случившемся. Англичанам все же удалось найти кое-что из необнаруженного испанцами, после чего они присоединились к Дрейку. Сдержав слово, Дрейк разделил всю добычу поровну между своими людьми и французами.

Распрощавшись с союзниками, Дрейк на захваченном испанском судне, в сопровождении одной из пинас, направился к устью Магдалены. Ему нужно было еще одно надежное судно для океанского перехода.

Обнаружив у Картахены большой испанский флот, Дрейк не смог удержаться, чтобы не подразнить испанцев. С многометровыми английскими флагами на мачтах он демонстративно продефилировал мимо стоявших на якорях испанцев.

А буквально на следующий день у устья реки Магдалены Дрейк увидел испанское судно, которое и было захвачено после небольшой схватки. Захваченное судно загрузили маисом, курами и свиньями. Испанскую команду отпустили на берег.

Вождю маронов по имени Педро Дрейк вручил золотую шпагу, которую ему подарил капитан Тету. Больше в Вест-Индии Дрейка уже больше ничего не держало, и английские суда взяли курс к родным берегам.

…Спустя 442 дня после начала плавания, 9 августа 1573 года, Фрэнсис Дрейк вернулся в Плимут. Предоставим слово историку: "Было воскресное утро, и в церкви Св. Андрея шла служба. Слух о прибытии Дрейка быстро разлетелся по городу. Молящиеся выбежали из церкви, оставив священника в одиночестве. Они спешили увидеть своих героев. Из семидесяти четырех человек, уходивших с Дрейком в плавание, вернулись сорок. Эти потери были не выше обычных по тем временам".

По возвращении Дрейк доходчиво объяснил королеве, что вся добыча была им "выменяна законным образом у туземцев". Именно так и ответствовала королева на запрос испанского посла, который чуть не задохнулся от ярости. Несмотря на то что Дрейку не удалось полностью осуществить задуманное, в целом экспедиция удалась, и Дрейк вернулся из Вест-Индии весьма состоятельным господином.

— Отныне я не завишу от богатых судовладельцев, — с гордостью заявил он друзьям. — Золото дает мне уверенность в собственных силах.

По возвращении Дрейк купил приличествующий его положению дом в Плимуте и, приобретя два судна, сам стал судовладельцем.

Деньги, как известно, быстро меняют людские привычки. Вот и наш герой, вернувшись домой, быстро полюбил находиться среди изящных и красивых и дорогих вещей и строить себя важным аристократом.

В течение последующих двух лет наш герой занимается налаживанием торговых дел да лечением ран в кругу жены и друзей, не слишком часто выходя в море. По рекомендации Джона Хокинса он поступил на службу к графу Эссексу, которому королева Елизавета поручила усмирение Ирландии. Как судовладелец он занимался в основном перевозкой туда английских солдат.

Впрочем, мысли Дрейка были уже далеко. Надо отметить, что Дрейк к этому времени уже серьезно отличался от подавляющего количества капитанов того времени. К своему капитанству он относился не как к ремеслу, а как к самому высокому искусству. А потому всегда серьезно интересовался книгами по навигации, испытывая прямо патологическое пристрастие к морским картам. На каждом захваченном судне он всегда прежде всего искал карты, компасы, астролябии и, как только их находил, сразу забирал себе. А книгу о кругосветном плавании Магеллана, с которой почти никогда не расставался, знал почти наизусть.

— Перед настойчивым и смелым капитаном открываются самые запретные испанские порты, в трюм его судна потечет испанское золото, — говорил Дрейк за кружкой крепкого эля своим друзьям.

— Возможно ли такое? — сомневались коллеги-судовладельцы.

— Если восточные побережья вест-индских владений Испании оказались почти незащищенными против моих ударов, то еще легче будет проучить испанцев со стороны Великого океана, где они уверовали в свое одиночество и владычество. Можете мне верить, можете не верить, но я накину петлю на шею богомерзкого короля Филиппа.

При этом Дрейк не только мечтал, но и трудился. Помимо всего прочего, среди его трофеев оказалась и испанская карта Индейского архипелага, кроме того, он собрал у пленных капитанов некоторые сведения о плаваниях испанцев в Тихом океане. Сведений и о самом океане, и о пути туда были сущие крохи, но и их Дрейк собирал, где только мог, чтобы иметь хоть какое-то представление о путях претворении в жизнь своего самого великого замысла в жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.