Глава III, в которой рассказывается, как св. Франциск был захвачен в плен и как отправился потом в Апулию.

Глава III,

в которой рассказывается, как св. Франциск был захвачен в плен и как отправился потом в Апулию.

В год 1202 Франциску было уже полных двадцать лет.

Небо над Ассизи затянулось тучами, сердца граждан озлобились.

После смерти императора Генриха VI народ всюду подымался на борьбу за свободу городов, которую, пользуясь феодальными законами, нагло попирали бароны и вассалы.

Ветер сражений увлек и молодежь Ассизи: изгнав дерзких властителей из города, они не остановились и, взобравшись на гору Субазио, там на склонах громили и разносили замки властителей. Наконец-то они отомстили за гнет, притеснения и обиды.

Феодалы так легко не сдались. Они бежали в город Перуджу, стоявший на соседнем холме и издавна враждовавший с Ассизи, и там просили защиты своих прав. Вспыхнула война.

Два войска сошлись на берегу Тибра, на склоне Коллестрада, в ноябре 1202 года. Пролилось много крови. В жестокой битве жители Ассизи потерпели поражение — разбитое и униженное возвращалось их ополчение в стены родного города.

Не все ополченцы вернулись к домашнему очагу. Одни полегли на поле боя, других — таких было немало — захватили в плен. Захваченных бросили в темницы надменной Перуджи, среди них был и юный Франциск.

Горько пленнику: на своей шкуре и дольше всех он терпит последствия поражения!

С ассизскими пленниками обращались сурово, их намеренно унижали. С наступлением холодов общее уныние еще усугубилось. Франциск, который от природы не был крепкого сложения, физически страдал больше других. Но при виде чужой беды душа его изнемогала от сострадания, и это завоевывало ему любовь всех товарищей по несчастью. Даже тот из них, кто совсем закоснел в грубости и кого все избегали, поддался обаянию Франциска, снова стал улыбаться и благословил жизнь.

Чем слабее становилась плоть, тем более возвышался дух святого. Какие таинственные голоса слышал он в глубине сознания? Однажды, обратившись к товарищам, он сказал:

— Я радуюсь и ликую в Господе, ибо знаю: придет время, и весь мир будет почитать меня.

Окружающие подумали, что юный пленник повредился умом.

***

Возвратившись в семью, Франциск тяжело заболел. Мадонна Пика часами сидела у его изголовья, в лихорадочной тревоге следила за ходом болезни.

Наконец заботы матери и молодость взяли верх над болезнью, здоровье Франциска стало поправляться, и вскоре он совсем окреп.

Оправляясь от болезни, он любил доходить до края города — там он садился на землю и смотрел кругом себя. Впрочем, к природе он охладел, все вокруг казалось ему чужим.

Позже Франциск возобновил веселые похождения с прежними приятелями, но всюду его настигало чувство пустоты и отвращения. Какая странная перемена происходила в его душе? Угадать нелегко. Отвратив его от радостей мира, болезнь позволила ему прикоснуться к тайне вечности, и он чувствовал себя погруженным в это необычное ощущение.

Провидение предназначило его к великому делу: стать отцом-основателем огромного Ордена, вместилища духовных сил, которые обновят Церковь, вольют в нее молодую энергию. Таинственно воздействуя на душу, оно разными путями вело его к одной цели.

Франциск пока не ведал о том великом, что должно было свершиться через него. Он ощущал лишь властную потребность выйти из непонятного состояния, вновь обрести душевное равновесие.

В лучшие для него годы — до того, как вспыхнула принесшая столько бедствий война — он читал о подвигах паладинов Карла Великого, об удивительных приключениях рыцарей Круглого Стола. Тогда он бредил этими рассказами, приводившими его в восторг.

Об этих, уже полузабытых, героях он вспомнил снова, когда в Апулии объявился французский военачальник Гвалтьеро де Бриенне, который своими подвигами в защиту Церкви и Империи вызывал народное восхищение.

Юного Франциска тоже захватил общий порыв. Он решил идти сражаться во главе небольшого отряда жителей Ассизи, ему хотелось покрыть себя воинской славой.

Шел 1205 год, когда отряд с крестами на груди и алебардами, гарцуя на породистых жеребцах в красивых попонах, выехал из восточных ворот Ассизи. Их провожал ликующий народ, желавший им победы, и плачущие близкие.

Первый привал был назначен близ Сполето. И там произошло событие, прервавшее военную карьеру Франциска в самом начале.

Однажды звездной ночью, когда товарищи Франциска спали и видели во сне славные подвиги, он отчетливо услышал голос, говоривший:

— Франциск, за кем лучше следовать: за хозяином или слугой?

— За хозяином.

— Зачем же ты тратишь силы, следуя за слугой, а не за хозяином?

— Чего ты желаешь от меня, Господи?

— Возвращайся в Ассизи. Твой путь — иной.

***

Твой путь — иной. Таинственные слова не смолкали в его ушах. Чего же от него желают? Если то был глас Божий, почему не сказано, каков должен быть его путь? Мечты Франциска рассыпались в прах: молодость кончалась, в душе была пустота. Кто заполнит ее?

Утром, разбитый и подавленный, он попрощался с товарищами и молча пустился в обратный путь.