ОКТАВИАН И КЛЕОПАТРА. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

ОКТАВИАН И КЛЕОПАТРА. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

По пути из Рима к морю, где предстояло поместиться на корабли, Клеопатра со свитой повстречала на половине дороги ничем не примечательного путника. Вернее, не заметить его все же было трудно, молодой человек был не один, а с воинским отрядом. Но все же пока наследник Цезаря по завещанию Октавиан путешествовал как частное лицо. Хотя льстивые биографы не преминут через несколько лет живописать, как к нему, пока он ехал от порта до столицы, "неостановимым широким потоком" стремились все новые и новые сподвижники. Стоило отраду Октавиана выйти на Аппиеву дорогу, прекратилась непогода, расчистилось небо, и над будущим Августом воссияло весеннее солнце, окруженное многоцветным венцом. С точки зрения метеорологии — ничего удивительного, но какое удачное совпадение!

В Риме Октавиана уже ждали: кто с опасением (вернее, таковые предпочли покинуть город и ждать, что будет, вне пределов быстрой досягаемости), кто с плохо скрываемым нетерпением и радостью. "Сенаторы встали на его сторону охотнее, чем ветераны недавних походов, — замечает Степей Шифф, — в надежде, что восемнадцатилетний политик отомстит за "бойню на Форуме". Однако Октавиан никому ничего не отвечал…" Он был внешне невзрачен, физически слаб, почти не знал римских реалий, не имел ни военного опыта, ни политического авторитета. Однако же, приняв установленным образом наследство своего великого родича, Октавиан отправился к тому, кто уже был многими наименован новым Цезарем, — к Марку Антонию. Тот заставил юнца долго дожидаться у ворот, прежде чем распорядился пустить его, причем не в парадные покои, а в сад.

"Если Клеопатру появление Октавиана в Риме немного встревожило, для Антония оно было просто оскорбительно, — пишет Стейси Шифф. — У двоих мужчин, — учитывая, что Марку Антонию было сорок лет, у мужчины и мальчишки, — каждый из которых полагал, что наследство Цезаря по праву принадлежит ему, состоялся неприятный разговор. Октавиан, поначалу учтивый и сдержанный, под конец беседы позволил себе хорошо подготовленный приступ сдержанного гнева. Он явно репетировал свой монолог заранее".

Октавиан не был блестящим оратором-импровизатором. Он даже в разговорах с собственной супругой предпочитал зачитывать заранее выписанные на табличках мысли. Аналогичным образом он поступил и в неприятном разговоре с Антонием. Методично и внешне хладнокровно молодой человек начал фактически допрашивать заслуженного военачальника: "Почему не стали преследовать убийц Цезаря?" Как известно, на самом деле их официально помиловали, и Антоний председательствовал в сенате, когда рассматривался этот вопрос. Но Октавиан упорно продолжал гнуть свою линию: "Почему некоторые преступники не только не получили по заслугам, но и сделались наместниками в провинциях или занимают военные должности?" Октавиан энергично рекомендовал Антонию "свершить отмщение". А если тот морально не готов к жестким мерам, то пусть отойдет в сторону и не мешает восстановлению справедливости. После этого Октавиан настоятельно посоветовал Антонию передать по назначению золото и ценности, завещанные Цезарем на государственные нужды. Молодой человек издевательски добавил, что если Марк Антоний очень желает, то он может что-то ценное "оставить себе на память".

Фрагмент статуи Октавиана Августа

Так началась великая вражда, то перераставшая в вынужденное союзничество, то вновь вспыхивавшая пламенем откровенной войны. Та самая вражда, под знаком которой Клеопатре придется провести всю оставшуюся ей жизнь…