Пражская операция

Пражская операция

В первых числах мая в Чехии вспыхнуло восстание. С особенной силой оно разгорелось в Праге. В Чехословакии была сосредоточена под командованием генерал-фельдмаршала Шернера группа армий «Центр» (до пятидесяти полнокровных дивизий и шесть боевых групп, сформированных из бывших дивизий). Эта внушительная группировка оказывала сопротивление войскам 1, 2 и 4-го Украинских фронтов. В Западной Чехословакии союзникам противостояла 7-я немецкая армия (пять дивизий), как раз в эти дни переданная в подчинение Шернеру.

Таким образом, Пражская операция отнюдь не носила символического характера, как это иногда пытаются изобразить на Западе. Советским войскам предстояла серьезная борьба с большой группировкой немецких войск, на которую делало ставку «правительство» Дёница, рассчитывая, что спасение этой группировки даст возможность хотя бы еще на какое-то время продлить существование Третьего рейха.

Шернер отдал своим войскам приказ: «Восстание в Праге должно быть подавлено всеми средствами». К Праге с трех сторон двинулись немецкие войска. Прага нуждалась в решительной помощи, и оказать эту помощь могли только советские войска.

Войска 1, 2 и 4-го Украинских фронтов занимали выгодное, охватывающее положение по отношению к группе армий Шернера. Удары по ее флангам — с юго-востока 2-м Украинским фронтом и с северо-запада 1-м Украинским — грозили ей окружением восточнее Праги и наглухо закрывали пути отхода на запад.

Но чтобы такая заманчивая возможность стала реальностью, войскам 1-го Украинского фронта предстояло преодолеть крупные горные массивы и глубокие, заблаговременно подготовленные оборонительные полосы немцев. Перед 1-м Украинским фронтом глубина главной полосы обороны противника местами достигала 18 километров.

«Наиболее мощные оборонительные сооружения, — вспоминал маршал И.С. Конев, — гитлеровцы создали восточнее Эльбы, в районе Герлица, где мы вели долгие и тяжелые бои с дрезденско-герлицкой группировкой. Значительно слабее выглядела у противника оборона северо-западнее Дрездена, где еще во время предыдущих боев фронт не приобрел стабильного положения. Самым слабым участком вражеской обороны был участок западнее Эльбы. Именно на этом направлении я и сосредоточил главные силы для наступления на Прагу.

Правда, и тут, в глубине обороны противника, была полоса бетонированных укреплений, проходивших вдоль старой германо-чехословацкой границы. Если бы мы задержались, застряли здесь, эти укрепления в сочетании с горным рельефом местности оказались бы серьезным препятствием. Ведь тут простиралась цепь Рудных гор протяжением в полтораста километров и около пятидесяти километров в ширину»[208].

Местность была характерна тем, что начиная от Дрездена постоянно повышалась. В предгорье Рудных гор было много лесных массивов. От перевалов начинались крутые, змееобразные спуски, резкие повороты; движение по ним было возможно только одностороннее. Весь район был изрезан оврагами, мелкими речками и ручьями. На первый взгляд преодоление этого горного кряжа казалось задачей нереальной, особенно для танковой армии. Хотя сами по себе горы были невысоки — около 1250 метров, но узкие дороги и тропы вились над глубокими провалами. Малейшая неточность механиков-водителей грозила гибелью экипажам и машинам. Повсюду — заблаговременно подготовленные противником каменно-земляные завалы, опутанные колючей проволокой срубленные деревья, минные ловушки, устроенные на самых крутых поворотах, на склонах, перевалах, на узких карнизах над пропастью.

Поэтому командующего войсками 1-го Украинского фронта в эти дни очень беспокоило предполагаемое сопротивление мощной группировки противника, прочность его укреплений в сочетании с горным рельефом местности. Ведь операция была рассчитана на быстроту. Именно высокий темп наступления лежал в основе планирования операции, и надо было все предусмотреть, чтобы не задерживаться в горах. И.С. Конев прекрасно помнил нелегкий опыт Карпатско-Дуклинской операции и в последующем делал все, чтобы при малейшей возможности не забираться в горы, а прикрываться ими. Иван Степанович пришел к твердому убеждению, что боевые действия в горах могут быть вызваны только самой жесткой, железной необходимостью, когда иного пути — обхода или маневра — нет.

Но именно такое положение и создалось перед началом Пражской операции. Не оставалось ничего другого, как прорываться прямо через Рудные горы.

При планировании операции Ставка отводила главную роль 1-му Украинскому фронту. Это было связано не только с его нависающим по отношению к вражеской группировке положением, но и с наличием у него достаточно мощных соединений.

Исходя из общей обстановки и директивы Ставки, командующий фронтом принял решение создать на правом фланге северо-западнее Дрездена ударную группировку из трех общевойсковых армий Н.П. Пухова, В.Н. Гордова и А.С. Жадова, двух танковых армий П.С. Рыбалко и Д.Д. Лелюшенко, двух танковых корпусов и пяти артиллерийских дивизий. Этой группировке предстояло действовать в направлении главного удара Теплице — Шанов — Прага, несколько охватывая Прагу с запада и юго-запада.

Вспомогательный удар предпринимался из района Герлица. Его должна была осуществить вторая ударная группировка, включавшая 28-ю и 52-ю армии, один мехкорпус и одну артиллерийскую дивизию прорыва. Общее направление этого удара — Циттау — Млада-Болеслав — Прага.

Начиная Пражскую операцию, предстояло решить попутно еще одну немаловажную задачу: разделаться с войсками противника, оборонявшими Дрезден. Овладение Дрезденом возлагалось на 5-ю армию А.С. Жадова. Остальным же войскам главной ударной группировки предстояло сразу же двигаться на Прагу, не ввязываясь в бои за Дрезден.

Было решено также, что на главном направлении в наступление перейдут одновременно и общевойсковые, и танковые армии. Этим сразу обеспечивались максимальная мощь удара, стремительное сокрушение обороны противника и дальнейшее движение вперед без обычных затрат времени, необходимых на ввод танков в прорыв. Планирование Пражской операции было продиктовано как условиями, так и опытом наступательных операций, где широко использовались танковые армии.

«Но чтобы правильно использовать этот опыт, — утверждал И.С. Конев, — нельзя было забывать и другие слагаемые победы. Требовалось создать не только мощную танковую, но мощную артиллерийскую группировку»[209].

На первый взгляд для С.С. Варенцова и штаба артиллерии фронта применение артиллерии в горно-лесистой местности уже не было чем-то новым, непривычным. Однако следует заметить, что в Карпатско-Дуклинской операции из войск 1-го Украинского фронта участвовала только 38-я армия, которая совместно с войсками 4-го Украинского фронта действовала в условиях горно-лесистого района Карпат. Причем динамика развития боевых действий в полосе наступления 38-й армии была несколько иная, чем предполагалась в Пражской операции. В предстоящей операции артиллерии фронта предстояло действовать в горно-лесистой местности в условиях высоких темпов наступления общевойсковых и танковых армий.

Сергей Сергеевич прекрасно понимал, что действия артиллерии, привлекавшейся к обеспечению действий ударных группировок, во многом зависели от времени ввода танковых армий. Если ввод в прорыв танковых армий осуществлялся в первый день операции, то эти условия в значительной мере облегчали действия артиллерии, так как она могла вести огонь с основных огневых позиций, находясь в прежней группировке. При этом огонь артиллерии производился в большинстве случаев по заранее разведанным целям в обороне противника. Огромное значение приобретало и то обстоятельство, что артиллерия могла использовать заранее подготовленную систему управления.

Если же танковые армии и подвижные группы войск вводились в прорыв значительно позже, то действия артиллерии заметно усложнялись. В этих случаях требовалась перегруппировка значительной части артиллерии, организация разведки и управления артиллерией и ее огнем, а также надежное взаимодействие артиллерии с войсками, вводимыми в прорыв.

В связи с тем, что наступление танковых армий и общевойсковых армий в этой операции планировалось осуществлять в высоком темпе, обходя узлы сопротивления, применение крупных масс артиллерии в данных условиях не могло быть целесообразным, так как для организации гибкого управления артиллерией требуется определенное время.

Поэтому было принято решение танковым армиям наступать в оперативных построениях общевойсковых армий, используя всю мощь артиллерии фронта на начальном этапе операции.

Огромную работу проделал штаб артиллерии фронта в распределении артиллерии РВГК между ударными группировками и что особенно важно — в организации перегруппировки этой артиллерии в заданные районы, с последующим контролем готовности артиллерийских соединений и частей к боевым действиям в условиях горно-лесистой местности.

Оперативность в работе командующего артиллерией фронта и его штаба не осталась вне поля зрения командующего фронтом И.С. Конева. В своих воспоминаниях он отметил: «Исключительную мобильность проявили в этой операции артиллеристы. Чтобы обеспечить задуманный план, нам пришлось за небывало короткий срок (с 4 по 6 мая) перебросить, в основном с берлинского направления, и сосредоточить на участке прорыва главной ударной группировки не только упоминавшиеся выше пять артиллерийских дивизий, но и еще около двадцати артиллерийских бригад, примерно столько же отдельных артиллерийских и минометных полков, большое количество зенитной артиллерии. Всего за эти дни мы сосредоточили на главном направлении удара 5680 орудий и минометов. Плотность огня на участке прорыва 5-й гвардейской армии Жадова достигала двухсот и более стволов на километр.

…Но и на вспомогательном, у Лучинского и Коротеева, были сосредоточены немалые силы, в том числе 3700 орудий и минометов, около 300 танков и две артиллерийские дивизии прорыва»[210].

Недостаток времени, отводимого на подготовку операции, компенсировался четкой организацией работы командующих артиллерией и их штабов на всех уровнях управления. Приходилось одновременно осуществлять перегруппировку артиллерийских соединений и частей, сосредоточивать их в указанных районах, доводить задачи, обеспечивать всем необходимым, контролировать их готовность к ведению боевых действий в условиях горно-лесистой местности и оказывать необходимую практическую помощь.

Как только утром 6 мая передовые отряды армий перешли в наступление, сразу же обнаружились два очень существенных обстоятельства.

Во-первых, выяснилось, что противник занимает не сплошную оборону, а из отдельных узлов и очагов сопротивления и опорных пунктов. Всестороннюю разведку и проверку этих предположений провести не удалось.

Во-вторых (и это было особенно важно), передовые отряды сразу установили, что немецкое командование не обнаружило сосредоточения нашей ударной группировки на левом берегу Эльбы, к западу и к северо-западу от Дрездена.

Именно поэтому ее внезапный удар обещал дать хорошие результаты. Командующий фронтом решил развить успех передовых отрядов немедленным вводом главных сил.

В 14 часов после мощной артиллерийской подготовки перешли в наступление 28-я и 52-я армии. Сразу же вместе с ними, в их оперативном построении, двинулись танковые армии.

Войска ударной группировки смяли противника на рубеже Рудных гор, где он еще пытался зацепиться и оказать сопротивление, и перевалили через них. Одна за другой наши части вступали на территорию Чехословакии.

День 8 мая стал не только решающим днем наступления, но и решающим днем всей операции. В этот день 5-я гвардейская армия овладела Дрезденом и с ходу продвинулась еще на 25 километров.

В 20 часов командующий фронтом приказал передать по радио обращение ко всем немецким войскам, находившимся на территории Западной Чехословакии, об их безоговорочной капитуляции. Одновременно с этим всем командармам 1-го Украинского фронта было дано указание: если через 3 часа, то есть к 23 часам 8 мая, немецкие войска не капитулируют, продолжать военные действия и, нанеся решительный удар по противнику, разгромить его до конца. Ответа от немецкого командования так и не последовало.

Ровно в 23 часа войска фронта в соответствии с приказом обрушили на немцев мощный огневой шквал и возобновили наступление. Вперед двинулись уже не только армии, входившие в главную и вспомогательные ударные группировки, но вообще все 12 армий фронта вплоть до крайней левофланговой. Они начали наступление в разное время, но к исходу дня продвижение семи армий центра и левого крыла фронта составило от 20 до 30 километров.

В ночь на 9 мая 4-я и 3-я гвардейские танковые армии совершили 80-километровый бросок, и на рассвете их передовые части вступили в Прагу, а вслед за ними утром 9 мая — передовые части 3-й гвардейской и 13-й армий. При активной поддержке населения советские войска к 10 часам полностью освободили Прагу от захватчиков. Кольцо вокруг отказавшейся сложить оружие чехословацкой группировки немцев было замкнуто. В этом очередном и теперь уже последнем гигантском котле оказалось более полумиллиона солдат и офицеров из дезорганизованных и потерявших управление войск группы армий Шернера. Теперь им не оставалось ничего другого, как сдаться.

Вкладом Сергея Сергеевича Варенцова в искусство боевого применения артиллерии является решительное массирование артиллерии фронта на направлении главного удара (сосредоточения основных усилий) в наступательных (оборонительных) операциях, основанное на широком маневре, создание высоких плотностей, непрерывная артиллерийская поддержка и сопровождение стрелковых, танковых подразделений и частей на всю глубину их боевых задач.

Многие разработки по применению артиллерии во фронтовых операциях, осуществленные под руководством С.С. Варенцова, вошли в учебники по военному искусству. Развиваемые им в годы войны положения об организации непрерывной и надежной артиллерийской разведки, массировании артиллерии на участках прорыва, широком осуществлении маневра «огнем и колесами», сосредоточении огня артиллерии в исключительно сжатые сроки на направлениях контрударов противника, дополненные и проверенные боевым опытом артиллерийских командиров всех степеней нашли отражение в боевых уставах и наставлениях.

К сожалению, ни Сергей Сергеевич, ни один из его заместителей не оставили нам своих воспоминаний, из которых мы могли бы узнать подробно о рабочей обстановке в штабе артиллерии фронта при подготовке и в ходе боевых действий. Не исключено, что Яков Дмитриевич Скробов написал о С.С. Варенцове, с которым они готовили боевые действия артиллерии 1 — го Украинского фронта и успешно управляли ею в последних операциях Великой Отечественной войны. К. Симонов писал, что Я.Д. Скробов присылал ему для ознакомления рукопись под названием «Заметки о минувшем», где, по всей видимости, был материал и о С.С. Варенцове. Но до издания дело не дошло.

Поэтому для личности такого масштаба, как С.С. Варенцов, очень мало фактического материала, обобщенного на основе воспоминаний очевидцев, о взаимоотношениях его с вышестоящими начальниками, офицерами его штаба, с подчиненными артиллерийскими командирами и вообще о всех деталях нелегкой управленческой деятельности крупного военачальника.

Безусловно, замалчивание деятельности и заслуг С.С. Варенцова сделало, по сути дела, его неизвестным для нескольких поколений нашей страны.

В своих воспоминаниях маршал И.С. Конев в одной из глав охарактеризовал всех своих заместителей и командармов (по понятным причинам С.С. Варенцов в этот список не попал), и в заключение изложил требования к военачальникам:

«Главные боевые качества военачальника — это умение управлять войсками, постоянная готовность принять на себя ответственность и за то, что ты уже сделал, и за то, что собираешься сделать. Решимость нести ответственность за все действия войск, за все последствия отданных тобою приказов — чем бы это ни грозило и чем бы ни кончилось — вот первый и главный признак волевого начала в командире. Командующим армиями, фронтами в ходе войны приходилось брать на себя ответственность такого рода, причем в начале войны брать в самых тяжких условиях. И это было одним из самых важных факторов их роста как военачальников.

Война постепенно отодвигала от командных постов тех, кто однобоко, механически понимал ответственность за порученное дело, примитивно выполнял приказы и потому терпел неудачи.

Постепенно в ходе войны изживали себя начальники, считавшие, что чем больше пошлешь в бой пехоты, тем больше она сможет взять. Война обнаружила их несостоятельность. Они не понимали, что в бою решает огонь, что надо прежде всего продвигать вперед огонь, а уже за ним пехоту. Конечно, число — важная вещь, но за числом всегда, как говорит старая истина, должно стоять и умение, искусство вождения войск, танков пехоты, артиллерии. И этому мы тоже учились в ходе войны. Учились на тяжелых ошибках, просчетах, неудачах. Учились на первых дорого давшихся успехах. Учились на первых победах, которые поначалу не всегда умели реализовать до конца.

…Если в какой-то мере обобщить те весьма крупные качественные перемены к лучшему, которые произошли в ходе войны у наших военных кадров в уровне их военного искусства, то коротко это можно выразить так: война сама выявляет и отбирает кадры.

И если перед войной при расстановке кадров в армии было допущено немало ошибок и эти ошибки сказались буквально в первые же месяцы войны, то постепенно война отодвинула в сторону эти кадры, не справившиеся со всей сложностью обстановки. И прежде всего, таких людей, которые оказались не способными совершить перелом в своей собственной психике и начать выполнять свои обязанности командующих фронтами и армиями так, как этого требовало ведение современной войны.

Достаточен в этом смысле хотя бы пример командующих фронтами. Фронтами командовали не те, кто был предназначен к этому в мирное время и кто оказался на этих постах в первые дни войны. Все командующие фронтами выявились в ходе войны; и может быть, эта формулировка покажется не совсем удачной, но я скажу, что они были порождены войной. Большинство людей, завершавших войну в качестве командующих фронтами и армиями, пришли к этому не в результате стечения случайностей, а в результате своих действий, благодаря своим способностям, знаниям, воле, в результате проявления всего того, что наиболее отчетливо обнаруживается именно на войне.

Так сложилась группа высших командиров, которая несла на себе тяжесть войны. Зная многих из них близко по войне и сталкиваясь с ними в мирное время, анализируя их дела, я прихожу к выводу, что в основе тех качеств, которые сделали их способными к вождению войск на поле боя в условиях современной войны, лежали большие и всесторонние знания, опыт долгой службы в армии — последовательно, ступенька за ступенькой, без перепрыгивания через несколько ступенек. Эти люди знали войска, знали природу солдата. Они еще в мирное время упорно учили войска тому, что потребуется на войне. Сами учились вместе с войсками и, добавлю, учились у войск. Все лучшее, передовое, что давал тогдашний опыт, они брали от войск и аккумулировали в себе. И среди людей, выдвинувшихся во время войны в военачальники, я, как правило, в котором почти нет исключения, вижу тех, кто с большой любовью, самозабвенно работал в войсках еще в мирное время, кто, не почивая на лаврах былых заслуг, постоянно готовил себя к войне, не жил старым, не смотрел назад, а смотрел вперед, в будущее»[211].

Вне всякого сомнения, этими качествами в полной мере обладал командующий артиллерией 1-го Украинского фронта С.С. Варенцов. У И.С. Конева не было другого командующего артиллерией на 1-м Украинском фронте, кроме С.С. Варенцова. Есть твердое убеждение, что на примере боевой деятельности, в том числе и Сергея Сергеевича, были сделаны выводы маршала И.С. Конева о том, каким должен быть военачальник в современной войне. Вышесказанное подтверждается аттестацией, написанной маршалом И.С. Коневым.

«Аттестация[212]с октября 1942 г. по январь 1946 г.

Генерал-полковник артиллерии Варенцов С.С. — знающий артиллерист, с хорошим боевым опытом и учебно-методическими навыками.

Требователен к себе и подчиненным, скромен и честен. Обладает инициативой и организаторскими способностями.

Во Львовской, Берлинской и Пражской операциях генерал-полковник Варенцов С.С. проявил высокое мастерство и в использовании артиллерии по прорыву укрепленных оборонительных полос противника, в уничтожении его живой силы и техники. Правильно и умело использует накопленный опыт боевого применения артиллерии.

В бою смел и спокоен, в трудных условиях и в сложной обстановке не раз лично и непосредственно помогал подчиненным организовать правильное использование артиллерии, так, в течение 10 дней лично руководил артиллерийской группировкой, обеспечивая взятие Берлина.

Оперативная и общетехническая подготовка как командующего артиллерией группы достаточная. В сложной обстановке ориентируется быстро и правильно.

Пользуется авторитетом среди личного состава частей группы, и особенно артиллеристов.

Много занимается вопросами снабжения частей вооружением и боеприпасами, качественного состояния его и умелого использования. Большое внимание уделяет вопросам подбора, расстановки и воспитания артиллерийских кадров.

Занимаемой должности вполне соответствует.

Главнокомандующий Центральной группой войск Маршал Советского Союза И.С. КОНЕВ

Член Военного совета Генерал-лейтенант КРАЙНЮКОВ».

О С.С. Варенцове как фронтовом военачальнике-артиллеристе высоко отзывались A.M. Василевский, Н.Ф. Ватутин, Г.К. Жуков, И.С. Конев, П.И. Рыбалко, К.С. Москаленко, С.А. Красовский, И.И. Людников и многие другие генералы и офицеры, в том числе союзных войск.

Война открыла и отшлифовала полководческий талант С.С. Варенцова, дополнила его огромным боевым, организаторским опытом. Великую Отечественную войну командующий артиллерией фронта закончил признанным, авторитетным артиллерийским военачальником, награжденным четырнадцатью советскими и иностранными орденами. Неоднократно в приказах ВГК отмечались отличные действия артиллерии 1-го Украинского фронта (приложение 3).

Полководческие заслуги С.С. Варенцова не случайны. Природная одаренность сочеталась в нем с исключительной работоспособностью и ответственностью за порученное дело. Каждодневно, на протяжении 1418 дней и ночей тяжелейшей в истории войны, постепенно накапливался богатый опыт и совершенствовались его методы по управлению крупными массами артиллерии. А проявление личного мужества и героизма являлось естественным выражением его человеческих и командирских качеств.

В мае 1945 года С.С. Варенцову не исполнилось еще и сорока четырех лет. Не раз в боевой обстановке он рисковал жизнью, но судьба уберегла его. Война отняла у С.С. Варенцова старшую дочь, многих фронтовых товарищей, сослуживцев, но она закалила его характер, волю и еще больше укрепила веру в значение для военного человека и гражданина таких понятии, как самоотверженность, профессионализм, уважение к людям, бескомпромиссность в отстаивании интересов дела, которому служишь.

Боевой путь генерала С.С. Варенцова — военачальника, патриота — был примером беспредельной преданности Отечеству. Качества, приобретенные им на фронтах Великой Отечественной войны, стали надежным фундаментом, залогом дальнейшей плодотворной работы Сергея Сергеевича в послевоенный мирный период.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.