Политика

Политика

Я отвечал: — Растроган я сердечно

Страданьями твоими, но когда,

Поведай нам, окончится вражда.

Которая терзает бесконечно Флоренцию?

Что вызвало раздор? — Ответил он:

— «Польется кровь ручьями,

И партия лесная даст отпор

Противникам и будет над врагами

Торжествовать в течение трех лет.

Но тут пришлец появится меж нами,

Которого в стране покуда нет,

И перевес в борьбе доставит Черным.

Их партия насилиям позорным

Подвергнет всех враждебных ей в краю.

Вот почему в тоске я слезы лью.

Во всей стране есть праведников двое,

Но гражданам неведомы они,

И раздувают пламя роковое

Во всех сердцах три адских головни:

Гордыня, зависть и любостяжанье».

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

Бурные события политической жизни Флоренции не могли не повлиять на жизнь Данте. Ведь, как уже говорилось, каждый мальчик, появлявшийся в любой из знатных семей этого великого города, с рождения принадлежал к какой-либо партии. Даже те, кто не желал вмешиваться в политику, все равно во многом зависели от нее, ведь победы или поражения их партии означали, станут их друзья и родственники управлять Флоренцией или вынуждены будут бежать на чужбину. Ну а Данте с его пылким нравом, с его страстностью и непримиримостью, тем более не мог остаться в стороне от событий, в которых решались судьбы его родины и его друзей.

Ему повезло в том, что период его молодости выпал на достаточно мирные времена, когда гвельфам и гибеллинам приходилось сосуществовать относительно спокойно. В такой атмосфере Данте и сложился как поэт. Неизвестно, какой была бы его поэзия, если бы Флоренция в очередной раз превратилась в кипящий котел на несколько лет раньше. Но судьба распорядилась так, что первый раз он принял активное участие в политических событиях, когда ему уже исполнилось двадцать четыре года. В это время началась война между Флоренцией и ее юго-восточным соседом, городом Ареццо, где у власти были гибеллины. Закончился этот конфликт тем, что флорентийские войска нанесли аретинцам сокрушительное поражение в битве при Кампальдино. Ареццо потерял значительные территории, его роль на политической арене Центральной Италии стала падать, а роль Флоренции соответственно еще больше возросла.

Ни в одной из дошедших до нас хроник не упоминается имени Данте среди участников Кампальдинского сражения, что и понятно: он был слишком молод и мало кому известен. Правда, гуманист Леонардо Бруни утверждал, что читал собственноручное письмо Данте с описанием этой битвы. Данте писал, что, хотя со дня Кампальдинского сражения, в котором он участвовал будучи уже не ребенком, а юношей, прошло десять лет, он хорошо помнит страх, который он испытал в начале боя, сменившийся потом, в конце битвы, радостью. Свидетельство биографа Данте, жившего веком позже, подкрепляется свидетельствами самого Данте, которые мы снова находим в «Божественной Комедии». В пятом рву ада предводитель чертей, желая напугать Данте, изобразил из собственного зада трубу. Звук этой бесовской трубы вызывает в Данте воспоминания о трубных звуках Кампальдино, о битвах и походах.

Видал не раз я конную дружину,

Когда она с врагом вступала в бой

И вслед за тем показывала спину;

Видал еще, как всадники гурьбой

При звуках труб и барабанном треске

Все на турнир спешили в полном блеске;

Видал я рать, чинившую разбой

В окрестностях Ареццо, но доселе

Ни с корабля, в виду опасной мели,

Ни при осаде вражьих крепостей,

Я не слыхал подобного сигнала,

Какой теперь услышал у чертей.

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

После войны Данте вернулся во Флоренцию, и на какое-то время жизнь его вновь потекла по привычному руслу — он писал стихи, занимался философией и без особого энтузиазма вел необходимые домашние дела. К тому же он женился, и, видимо, первые годы его брак был достаточно счастливым — во всяком случае, не известно ничего, что могло бы свидетельствовать об обратном, ведь будь Данте несчастен, он по своей привычке выплескивать эмоции в стихах не преминул бы написать сонет или канцону о своей несчастной доле. Между тем его известность как поэта и философа росла. Когда весной 1294 года через Флоренцию проезжал Карл Мартелл, сын Карла II Неаполитанского, Данте был включен в почетный эскорт, отправленный его встречать, и это знакомство произвело на них обоих большое впечатление. Молодой король любил поэзию и искусство, и, его конечно, восхитили стихи Данте. А тот, в свою очередь, вживую увидел настоящего просвещенного государя, о каком всегда мечтали люди искусства. Если бы Карл Мартелл прожил подольше, вероятно, вся жизнь Данте сложилась бы по-другому, и ему не пришлось бы стать изгнанником. Но к сожалению, Карл умер в возрасте двадцати трех лет, а его брат, Роберт Анжуйский, стал одним из главных недругов Данте.

Отзвук этих сожалений Данте о рано угасшей жизни и о том, как это повлияло на его собственную судьбу, можно увидеть в восьмой песне «Рая», где он встречает Карла Мартелла на небе Венеры.

На духа я взглянул, чей ласковый привет

Меня порадовал. — Кто ты? — спросил я духа

С сердечной теплотой. И сказанные мной

Слова приветствия едва коснулись слуха,

Как тут же просиял он радостью двойной

И мне ответил так: — «Немало бед различных

Предотвратил бы я, когда б среди людей

Прожил я долее. Как в нитях шелковичных

Червяк скрывается, так посреди лучей

Блаженства моего укрыт я от очей.

Но ты любил меня, любил не без причины,

И если б отдален был час моей кончины

И цели я достиг желаний и трудов —

Отведал бы и ты любви моей плодов.

На левом берегу, что омывает Рона,

Сливаясь с Соргою, я был наследник трона;

Принадлежало мне Авзонии крыло

Там, где цветут Бари, Гаэта и Кротона

И в море две реки прозрачных, как стекло,

Бегут вдоль берегов. Венчала мне чело

И придунайских стран блестящая корона,

А та Тринакрия, прекрасная страна,

Приманкой дивною служащая для взора,

Которая в краю лишь том омрачена,

Где грозно высятся Пакино и Пелоро

И Эвром гладь волны сильней возмущена

(Чему причиною — не тщетные усилья

Тифея мощного, но серы изобилье),

Ждала бы и досель Сицилии страна

Наследников моих, от Карла порожденных

И знаменитого Рудольфа королей, —

Когда б наместники жестокостью своей

Не раздражили все туземцев побежденных

И крик не раздался среди Палермо: «Бей!»

О, если б в будущем читал мой брат свободно —

То в Каталонии с доверием слепым

Он не отнесся бы к сынам ее скупым,

Его к погибели приведшим безысходно.

Он остерегся бы так погружать свою

И без того тяжелую ладью.

Из щедрого скупым он стал неблагородно,

Затем, что видел он друзей своих вокруг,

Мечтавших об одном: набить себе сундук».

— О повелитель мой, — сказал я, — радость эту,

Которой твоему обязан я ответу, —

Ты видишь и ее ты созерцаешь в Нем,

Кто блага всякого в величии Своем —

Начало и конец, и эта радость вдвое

Дороже для меня при мысли, что достиг

Ты горней высоты, где созерцаешь Лик

Пресветлый Господа…

«Божественная Комедия».

Перевод Ольги Чюминой.

Кроме поэзии, бытовых дел и политики Данте после смерти Беатриче занимался еще и философскими исканиями. Вероятно, не найдя утешения в материальной жизни, он пытался отыскать его в жизни духовной, увидеть смысл бытия и утешиться в своей потере. В частности, он начал посещать монастыри Санта Мария Новелла и Санта Кроче, где впервые познакомился с очень популярным у францисканцев учением иоахимитов-спиритуалов.