ФРЭНСИС ДРЕЙК. МОРСКОЙ ПЕС КОРОЛЕВЫ

ФРЭНСИС ДРЕЙК. МОРСКОЙ ПЕС КОРОЛЕВЫ

Ожившая реликвия

В последнее время вошло в моду оживлять, то есть восстанавливать, корабли, прославившиеся в истории мореплавания. Иначе говоря, давать новую жизнь старинным судам, ставшим реликвиями. Все чаще на морских дорогах можно встретить совре­менные копии доисторических плотов «Ра» и «Кон-Тики», джонку «Тай-Ки», колумбовскую каравеллу «Санта-Мария», поморский коч «Щелья», корабль «Мэйфлауэр», на котором английские пуритане достигли берегов Америки, судно «Резольюшен» Джеймса Кука, совершившего на нем третье кругосветное путешествие.

Не так давно на рейде английского порта Плимут появился трехмачтовый парусник с высокоподнятыми баком и полуютом. Это тоже копия в натураль­ную величину корабля знаменитого английского мо­рехода – «королевского» пирата Фрэнсиса Дрейка, в XVI веке совершавшего кругосветное плавание на «Золотой лани». В наши дни ее копии предстояло повторить путь, проделанный Дрейком четыре сто­летия назад.

С восстановлением корабля возникли трудности. Потребовались три года скрупулезной работы в архивах, прежде чем были воссозданы его чертежи. Работу эту выполнил инженер Арис­тид Наргард. «Золотая лань» оказалась по современ­ным масштабам совсем небольшим судном – дли­ной 30,5 метра. При строительстве копии использо­вали те же материалы, что и в XVI веке: киль выру­били из вяза, корпус собрали из дуба, мачты из шотландских сосен. Две каюты оборудовали в стиле той эпохи, а на верхней палубе установили 18 кулеврин (типа пищали), отлитых по музейным образцам. Рядом расставили бочонки с порохом и разложили ядра.

После этого «Золотая лань»-2 могла отправляться в плавание и пройти путем «пирата ее величества». Но в XX веке выйти в море оказалось труднее, чем в XVI обойти Землю. Морская инспекция, осмотрев судно, заявила, что оно не гарантирует безопасности команде. Пришлось срочно доделывать. Поставили еще один движок, разместили спаса­тельные пластиковые плоты, радиостанцию, а на реях укрепили антенну радара… Только после этого было получено разрешение на выход в море.

И вот восемнадцать потомков моряков экипажа Дрейка отправились в плавание. В точности повто­рив маршрут морехода, обойдя вокруг Земли, «Золо­тая лань»-2 благополучно возвратилась в родной Плимут.

Давайте и мы совершим плавание в прошлое, пройдем маршрутами знаменитого авантюриста и познакомимся с его исключительной биографией.

Море Мрака

Прежде чем рассказать об одном из самых знаме­нитых пиратов, личности, можно сказать, выдаю­щейся, мореплавателе под стать Колумбу и Магелла­ну, напомню о ситуации, которая сложилась на морях во второй половине XVI века. За 70 лет до этого, в 1494 году, между Испанией и Португалией был подписан договор о разделе мира. Согласно этому договору все нехристианские страны, распо­ложенные к западу от линии раздела, то есть к запа­ду от островов Зеленого Мыса, считались владения­ми Испании, а к востоку – владениями Португа­лии. Договор этот был «осенен» папской буллой. И выходило, что для английских кораблей мир был за­крыт. Это неизбежно вело к смертельной схватке между Англией и Испанией. И она началась.

Молодая английская буржуазия, заинтересован­ная в колониях, решила сокрушить величие Испа­нии. Для этого все методы хороши, даже привлечение к этой борьбе пиратов. Впрочем, те из них, кто получал от английского короля каперскую гра­моту, то есть право нападать на вражеские суда, от­нюдь не считали себя пиратами. Когда они возвра­щались домой, их встречали как героев.

Война между пиратами-англичанами и испанца­ми была беспощадной и жестокой. Но для пиратов игра стоила свеч: добыча была слишком велика – несметные сокровища, которые испанцы выкачива­ли из своих колоний в Новом Свете и перевозили на кораблях в Испанию.

К тому времени заморская экспансия двух стран-соперниц, Португалии и Испании, как было сказа­но, определялась договором между ними. Однако португальцы значительно раньше испанцев начали заморские завоевания.

Первым, кто стал их инициатором был Генрих Мореплаватель – португальский принц (1394—1460), целью жизни которого стало проложить морской путь в Индию. Ради своих дерз­ких, а тогда едва ли не фантастических планов неутомимый Генрих одну за другой снаряжал армады в сторону Моря Мрака, как со страхом называли в те времена неизведанные просторы Атлантики. Имен­но он, Генрих Мореплаватель, в первой половине XV столетия заложил основы будущей колониальной экспансии португальских Конкистадоров. И именно ему довелось «впервые углубить в незнаемый предел торжественный полет тяжелых каравелл…».

Наитруднейшим препятствием был мыс Бохадор – самая южная точка на западном Африкан­ском побережье, известная тогда географической науке. На пути к этому мысу приходилось преодоле­вать коварные отмели и буруны. Не менее страшны­ми были рассказы об ужасающих чудовищах, обитаю­щих в море за этим мысом, о том, что всякий, кто осмелится пройти мимо Бохадора, непременно об­ратится в пепел или будет «сварен заживо», и другие суеверия, способные отпугнуть любого смельчака. Когда же каравелла Жила Эаннеша в 1434 году прошла страшный Бохадор, то оказалось, что море за ним нисколько не отличается от обычного, а земля покрыта теми же, что и в Португалии, растениями.

Преодолев этот рубеж, португальцы отважно уст­ремились на юг, опровергая древние небылицы, преодолевая страх, так долго закрывающий им путь в Индию. А еще через полвека Бартоломеу Диаш во­плотил заветную мечту европейцев: обогнул мыс на самой южной оконечности Африки. Он назвал его мысом Бурь из-за ужасных штормов, которые тогда пришлось выдержать. Но король не принял это на­звание и дал другое, более приятное – мыс Доброй Надежды, то есть надежды на то, что теперь нако­нец-то будет найдена морская дорога в желанную Индию. Там, верили, обнаружат загадочное «Царст­во пресвитера Иоанна» – святую землю обетован­ную и легендарную страну Офир, откуда библейский царь Соломон за три года вывез десять тонн золота, серебра и слоновую кость для храма в Иерусалиме.

Несметные сокровища таинственной страны Офир много веков не давали покоя, будоражили во­ображение. Золото было тем магическим словом, которое заставляло, рискуя жизнью, преодолевать бурное, коварное море, плыть в неизвестность за не­сметными сокровищами.

В погоню за ними устремились и испан­цы, но их маршруты шли в ином направлении, со­гласно все тому же договору – на Запад. Магеллан совершил первое в истории человечества кругосвет­ное плавание. Точнее, совершил его Эль-Кано, спо­движник Магеллана. Сам Магеллан был убит на Филиппинах и домой не вернулся. Однако всемирная слава досталась Магеллану, а на долю Эль-Кано – почести. Сам испанский король даровал ему герб, на котором был изображен земной шар, опоясанный лентой с девизом: «Ты первый, кто обошел меня вокруг».

Испанцы-конкистадоры железом и кровью ут­верждали свое господство на землях Латинской Аме­рики. Вслед за ними сюда хлынули и другие искате­ли приключений, желающие быстро разбогатеть. На захваченных землях начали добывать золото, сереб­ро, драгоценные камни. Богатства эти перевозили на кораблях в Испанию. И все чаще становились они добычей пиратов. Главным районом, где дейст­вовали морские разбойники, было Карибское море, а базы их располагались на островах Вест-Индии.

Одним из тех, кто стал грозой этого моря, был Фрэнсис Дрейк, личность незаурядная и, можно сказать, легендарная. Будущий знаменитый мореход и королевский пират родился около 1540 года в семье ревностного протестанта. Первым его настав­ником стал его родной дядя Джон Хоукинс, преус­певающий торговец и судовладелец из Плимута. Не брезговал он и морским разбоем. Дядя охотно взял на борт своего судна юного племянника. И не ошибся в нем. Уже вскоре Дрейк стал капитаном корабля «Юдифь», который вместе с другими суда­ми Хоукинса совершал нападения на испанцев у бе­регов Америки. Но однажды Хоукинсу не повезло, его корабли попали в засаду и были захвачены. Только «Юдифи» удалось ускользнуть. Дрейк и Хоу­кинс поклялись отомстить, и через несколько лет Дрейк вернулся к американским берегам.

Это было его первое самостоятельное плавание. Он хотел захватить драгоценности, которые испанцы добывали на рудниках в Перу. Обычно от­сюда сокровища морем доставляли в Панаму на Ти­хоокеанское побережье, а затем на мулах переправ­ляли по перешейку на Атлантическое побережье. Здесь их грузили на корабли, прибывшие из Испа­нии.

Место, где скапливались сокровища в ожидании погрузки на суда, пираты называли «Сокровищни­цей мира». Добраться до этого вожделенного места и поживиться мечтали многие. В том числе и Фрэнсис Дрейк. Но от остальных его отличало колоссаль­ное упорство в достижении поставленной цели.

На небольшом барке «Лебедь» Дрейк направился в Карибское море. Цель экспедиции – панамский перешеек – держалась в строгом секрете. Но пока что это было скорее разведывательное плавание, подготовка к серьезной экспедиции.

Ключи к «Сокровищнице мира»

Через год Дрейк был снова на пути к Панамско­му перешейку. Его притягивало сюда словно магни­том. Снарядив два корабля, «Панда» и «Лебедь», Дрейк отважился бросить вызов самому могущественному флоту мира – испанскому. Иначе говоря, он стал капером, или королевским пиратом.

С конца XV века действовал особый способ борь­бы с обычными пиратами. Придумал его Генрих VII. Заключал­ся он в следующем. Капитаны кораблей, которые желали на свой страх и риск бороться с морскими разбойниками, получали на это королевскую грамо­ту. По существу, это был тот же разбой, но «узаконенный». Причем нередко суда для этого снаряжа­лись за счет «пайщиков», которые по­лучали часть добычи. Этим источником дохода не брезговали даже особы королевской крови. Напри­мер, сама Елизавета I охотно вкладывала средства в пиратскую фирму Фрэнсиса Дрейка.

В период военных действий грамоты на узако­ненный разбой раздавали особенно щедро. Право получить ее, по существу, имел всякий, кто желал вести партизанскую войну на море против кораблей противника, в том числе и торговых. Тех, кого за­вербовали, именовали каперами ее королевского ве­личества. В число их в эпоху нескончаемых войн с Испанией за колонии англичане вербовали храбрейших из пиратов. Патент на ведение войны про­тив вражеских кораблей имели знаменитые пираты, заслуги которых нередко оплачивались дво­рянскими титулами. И бывшие флибустьеры – то есть «свободно грабившие», они становились орудием в осуществлении военных планов европейских поли­тиков. Однако случалось, что, прикрываясь капер­ской грамотой, пират, по существу, оставался морским разбойником, по-прежнему без разбора напа­дая на чужих и своих. Когда об этом становилось известно, капера объявляли пиратом, а это означа­ло, что в плену его ждала виселица.

На тридцать седьмой день плавания корабли Дрейка вошли в Карибское море и бросили якоря у острова Домини­ка. Это была первая стоянка с тех пор, как они покинули Плимут. Три дня моряки отдыхали, попол­няли запасы пресной воды. Покинув остров, взяли курс на «Порт фазанов», как Дрейк назвал удобную бухту, где побывал во время прошлого плавания и спрятал запасы продовольствия.

Прибыв в «Порт фазанов», начали строить форт – испанцы находились в ста милях. Здесь к Дрейку присоединился Джемс Ренс со своим судном и тридцатью членами экипажа. После чего объединенная флотилия двинулась вдоль побережья. По пути им встретились два испанских судна из Номбре-де-Диос с командой из негров. От них узнали, что на город недавно напали мароны – так называли бег­лых рабов, ставших с некоторых пор внушительной силой. Дрейк решил идти в Номбре-де-Диос и ата­ковать город.

Перед тем как бросить своих головорезов на штурм, он заявил им: «Я привел вас в «Сокровищ­ницу мира». Если уйдете отсюда без добычи, то ви­ните в этом только себя!» Когда люди Дрейка ворва­лись в город, они первым делом кинулись к дому губернатора. Здесь, они знали, складывали серебро, которое доставляли на мулах с Тихоокеанского по­бережья. И действительно, в подвале они обнаружи­ли груды серебра. Это было полдела – главные со­кровища хранились в казначейском доме. Вскоре и они оказались в руках пиратов. Но тут случилось непредвиденное. Неожиданно Дрейк упал, из раны в груди хлестала кровь.

Оказалось, что во время штурма его ранило, но он скрывал это, чтобы не «отвлекать» своих ребят. Рану перевязали, и Дрейка отнесли на корабль. Жизнь капитана была им дороже всех сокровищ: без него они не смогли бы вернуться на родину. И как ни было досадно, людям Дрейка пришлось, бросив и серебро, и золото в городе, поспешить на ко­рабль, чтобы врач поскорее оказал помощь капитану. Вся операция по захвату города обошлась без больших потерь: у Дрейка был убит один человек, испанцы потеряли 18.

Выбрав небольшой, удобный островок, корабли Дрейка встали на якорь. Команда отдыхала, чинила суда, запасалась провиантом. А Дрейк продолжал собирать сведения о том, каким образом и по како­му маршруту доставляют испанцы из Перу сокрови­ща от города Панама на берегу Тихого океана до порта Номбре-де-Диос на атлантическом берегу.

Подробно ему поведал об этом марон Педро, спасенный им от испанцев. Предстояла решитель­ная схватка за золото. Но этому воспротивилась природа. Начался сезон дождей, и доставка золота из Панамы в Номбре-де-Диос на мулах прекрати­лась. Пришлось выжидать не день и не два, а целых пять месяцев. У Дрейка было время поразмыслить и, может быть, даже немного помечтать. Он давно вынашивал идею пройти к Тихому океану по суше через Панамский перешеек. То есть повторить труд­нейший маршрут, которым в 1513 году прошел зна­менитый авантюрист Бальбоа. Он первым из евро­пейцев омочил ноги в водах Тихого океана, который в то время еще называли Южным морем.

Знал Дрейк и о том, что Бальбоа хотел завоевать страну золота, которую туземцы называли «Биру», то есть Перу. Выход к Тихому океану позволил бы Дрейку зайти как бы в тыл испанцам и оказаться в непосредственной близости к месту добычи золота и серебра. Но главной целью его было выйти в Тихий океан на английском корабле и совершить рейд вдоль побережья Перу и здесь перехватить корабли с испанским золотом.

В начале 1573 года Дрейк выступил в поход. С ним было 18 матросов и 25 маронов. Последние служили носильщиками, они добывали и готовили пищу, охотились, выбирали место для лагеря там, где росли овощи и фрукты. Вооружены они были луками и стрелами. Мароны были очень выносливы, могли без отдыха преодолевать большие расстояния, были неприхотливы и сообразительны. Но глав­ное – они знали местность и служили отличными проводниками. К тому же на пути встречались посе­ления маронов, которые оказывали помощь и гостеприимство.

В одном таком селении, расположенном на скло­не холма около реки, спутники Дрейка смогли как следует отдохнуть. В селении было пятьдесят домов, оно было окружено рвом в три метра шириной и обнесено стеной высотой в четыре метра. Вокруг селения находились патрули маронов, чтобы в случае чего предупредить о появлении испанцев.

После однодневного отдыха отряд Дрейка дви­нулся дальше. Четыремарона шли впереди, двенадцать замыкали колонну. Шли сквозь густой тропический лес, было пасмурно и прохладно.

На четвертый день перехода подошли к огромно­му дереву. На его вершине находилась построенная маронами деревянная площадка. Когда Дрейк взобрался на нее, перед ним открылась фантастическая картина. С одной стороны, там, откуда он пришел, простирались воды Карибского моря, с другой – впереди – воды Тихого океана. Зрелище было гран­диозное и величественное. Все пережили незабывае­мый момент. Еще бы, ведь они были первыми бри­танцами, которые увидели «Испанское море», как называли Тихий океан испанцы, считавшие его своей вотчиной. Дрейк тут же поклялся, что если Всемогущий продлит его дни, то он пройдет на бри­танском корабле по этому морю.

Потребовалось еще несколько дней, чтобы выйти к Панаме. 14 февраля Дрейк и его спутники увидели колокольню, возвышающуюся над городом.

Первым делом Дрейк приказал предводителю маронов Педро переодеть одного из его людей в одеж­ду, которую носили негры в Панаме, и послать на разведку. Надо было разузнать, когда и в какое время караван с ценностями отправится в Вента-Круз, откуда их переправляли в Номбре-де-Диос. Караван из Вента-Круз обычно выходил ночью, так как дорога проходила по открытой местности. Вторую часть пути от Вента-Круз до Номбре-де-Диос проделывали днем, ибо шли под прикрытием густого леса.

Когда марон, посланный на разведку, вернулся, он сообщил важные сведения. Караван из сорока мулов, нагруженных золотом и драгоценными камнями, выйдет из города той же ночью.

Дрейк решил напасть на караван. Он разделил отряд на две группы. Одна спряталась в траве около дороги. Другая расположилась поодаль на противоположной стороне метрах в 100 от первой. План был прост: одновременно напасть на первого и послед­него мулов каравана.

Обычно мул-вожак, почуяв опас­ность, ложился, и все остальные следовали его приме­ру. Таким образом, караван останавливался. Дрейк сидел в засаде, он был уверен в успехе, и ему каза­лось, что богатства перуанских рудников уже у него в руках.

В безмолвии тропической ночи послышался звон колокольчиков, которые обычно подвешивают к шее мулов. Перуанские сокровища приближались. Но, как оказалось, это был встречный караван из Вента-Круз с продовольствием и товаром для населения Панамы. Когда последний мул из этого каравана поравнялся с сидевшими в засаде, один из матросов Дрейка, будучи пьяным, встал во весь рост и бро­сился к животному, перепутав караваны. И хотя свои успели остановить матроса, охрана, видимо, что-то заметила.

Дальнейшее развитие событий подтвердило это. Когда второй караван, который и поджидал Дрейк, подошел к месту засады, люди Дрейка напали на него. Но вместо золота и драгоценных камней в мешках было продовольствие. Что же случи­лось? Оказалось, что испанцы, предупрежденные охраной встречного каравана, пропустили вперед мулов, нагруженных продовольствием. К тому же они послали гонца в город предупредить об опас­ности и вызвать подмогу. И действительно вскоре показался конный испанский отряд. Пришлось Дрейку вступить с ним в бой. Между офицером, командиром испанцев, и Дрейком произошел любопытный обмен любезностями.

Офицер: «Кто вы такие?»

Дрейк: «Англичане».

Офицер: «Сдавайтесь во имя короля Филиппа. Даю слово джентльмена и солдата, что я встречу вас со всем почтением».

Дрейк: «Во имя королевы Англии я найду свой путь».

После этого началась стрельба, и одна пуля слег­ка задела Дрейка. Испанцы стали отступать по доро­ге к Вента-Круз. И вскоре Дрейк ворвался в город. Но и тут его ожидало разоча­рование. Никаких сокровищ здесь обнаружить не удалось.

Однако неудача не обескуражила Дрейка, а тем более не поколебала его намерения захватить испан­ские сокровища. Он решил вернуться к своим ко­раблям и отныне действовать на море, тем паче что «золотой флот» испанцев еще стоял в Номбре-де-Диос.

На пиннасе «Миньон» – легком парусном и гребном судне типа большой шлюпки – он отпра­вился сюда подстерегать испанские корабли. Вторую группу во главе со своим сподвижником Оксенгемом на другой пиннасе «Медведь» отправил добы­вать продовольствие.

Вскоре Дрейку повезло – он захватил испанский корабль с золотом. От шкипера судна он узнал, что в Веругуа, откуда идет судно, царит паника, вызван­ная слухами о приближении Дрейка. Шкипер доба­вил, что город легко взять – он почти не защищен. Дрейк буквально на всех парусах ринулся в Веругуа. Но вопреки тому, о чем сообщил шкипер, Дрейка встретили орудийными выстрелами. Оказалось, что порт неплохо защищен. Пришлось уходить ни с чем.

Зато Оксенгему повезло больше. Он захватил ис­панский фрегат – новенькое судно, построенное из отличного материала. Когда Дрейк увидел фрегат и оценил его, он сразу же отправился на нем в Номбре-де-Диос.

По пути ему повстречался французский корабль под командованием капитана Тету, который с готов­ностью присоединился к англичанам. В знак друж­бы француз преподнес Дрейку ценный подарок – золотую шпагу, которая, как он сказал, принадлежа­ла французскому королю Генриху II.

Теперь у Дрейка было четыре корабля – захваченный фрегат, французское судно и большой бот с него, а также одна пиннаса. Дрейк приказал стать на якорь в Рио-Франциско, что в двадцати милях от Номбре-де-Диос, и готовиться к предстоящей операции.

Тем временем он отправил в разведку маронов. Они вернулись и сообщили, что к Номбре-де-Диос идут караваны мулов. На них столько золота и се­ребра, что людям Дрейка его просто не унести. Всего идет три каравана из ста двадцати мулов. Одно только серебро, которое они везут, весит двадцать пять тонн, не считая золота и драгоценных камней.

На этот раз Дрейку сопутствовала удача. Солдаты охраны быстро разбежались, но во время недолгой перестрелки был тяжело ранен Тету. Каждому доста­лось столько золота, серебра и драгоценных камней, сколько он смог унести. Остальное зарыли в землю и поспешили вернуться в Рио-Франциско.

Два дня ушло на то, чтобы дойти до Рио-Фран­циско. По дороге пришлось оставить капитана Тету – он был очень плох. Его поручили двум мат­росам. Но когда подошли к Рио-Франциско, увиде­ли, что в бухте хозяйничают испанцы. Корабли Дрейка исчезли. Что было делать? Казалось, поло­жение безвыходное. Но Дрейк не растерялся. По его приказу соорудили плот, на котором он намеревался незаметно проскочить в открытое море, где, воз­можно, находились его корабли, покинувшие бухту.

Когда плот был готов, несколько человек вызва­лись участвовать в операции. С ними отправился и Дрейк. Как он и задумал, они сумели незаметно пройти под носом у испанцев. Через несколько часов плавания на плоту удалось обнаружить две пиннасы из кораблей Дрейка. Это была большая удача.

Той же ночью пиннасы скрытно подошли к бере­гу, где поджидали матросы, оставленные Дрейком. Драгоценности погрузили на пиннасы, и Дрейк приказал разделить добычу поровну. Нескольких че­ловек он отправил на поиски Тету. Те вскоре верну­лись и сообщили, что французский капитан убит, а от матроса, отставшего от отряда Дрейка, испанцы узнали, где были зарыты сокровища, и выкопали их. Теперь можно было возвращаться на родину. Удача сама шла в руки – после короткой стычки Дрейк захватил испанское судно, груженное маисом, кура­ми и свиньями. Этого провианта было достаточно на обратную дорогу.

Прощаясь с маронами, Дрейк спросил Педро, их предводителя, что бы тот хотел получить от него на память. И услышал в ответ: ту самую шпагу Генриха II, которую фран­цузский капитан подарил Дрейку. Как ни жаль было расставаться с подарком, пришлось его отдать.

И вот через год и три месяца с начала плавания Дрейк вернулся в Англию. С ним возвратились лишь 40 человек, 34 погибли во время экспедиции.

Вокруг света

Отныне за Дрейком укрепилась слава отважного капитана и богача. Правда, остались неизвестными размеры его состояния. Сам же он помалкивал, предпочитая загадочно улыбаться на вопросы о его богатстве. Тем не менее он купил дом в Плимуте, зафрахтовал три судна и, казалось, стал вести жизнь добропорядочного буржуа. Но это только казалось. На самом деле он уже задумал новое плавание.

Его план поддержали сильные мира сего. За то, чтобы отправить военную экспедицию для борьбы с испанцами на море, высказались видные политики. Членами «синдиката», пожелавшими субсидировать экспедицию, стали шестеро членов правительства. Даже сама королева пожелала, правда втайне, участ­вовать в этой авантюре. Внес солидную сумму и сам Дрейк – целую тысячу фунтов стерлингов, что со­ставило треть всех расходов.

В чем же состоял план Дрейка?

Во время аудиенции у королевы Дрейк изложил свой замысел. Обогнуть Американский континент на юге, то есть пройти путем Магеллана, выйти в Тихий океан и напасть на испанские владения как бы с тыла, где его никто не ждал. Заодно предпри­нять поиски «Терра Аустралис» – таинственного Южного континента, о существовании которого тогда только догадывались. По тем временам это был действительно дерзкий план. Никому еще после Магеллана не удавалось пройти этим путем.

Начались приготовления к плаванию. Проходили они в глубоком секрете, чтобы испанские шпионы ничего не заподозрили. Только так можно было обеспечить успех внезапного нападения на испан­цев. Был даже пущен слух, что Дрейк собирается плыть в Шотландию. Испанцы поверили, и их рези­дент доносил в Мадрид, что пират Дрейк готовится к плаванию на север.

А тем временем Дрейк форсировал приготовле­ния к экспедиции. В нее вошли корабли «Пеликан» (100 т), «Елизавета» (80 т) и «Златоцвет» (30 т). Кроме того, в их трюмах в разобранном виде нахо­дились четыре быстроходных бота. Были еще два судна – «Лебедь» (50 т) и «Бенедикт» (15 т), гру­женные запасами продовольствия.

Предусмотрительный Дрейк тщательнее, чем обычно, заготовил сухари и солонину, а также суше­ный чернослив, мед и сыр. После того как эти съестные припасы будут съедены, оба судна следова­ло потопить.

Экипаж на всех судах состоял из 164 человек: офицеры, матросы, солдаты, юнги, а также апте­карь, сапожник, портной, трубач, барабанщик и, конечно, священник, который подробно описал это плавание.

13 декабря 1577 года флотилия Дрейка незаметно покинула Плимут. Никто ничего не заподозрил. Даже членам экипажа было сказано, что они плывут в Средиземное море.

На мостике флагманского судна «Пеликан» стоял невысокого роста, крепкого телосложения капитан: широкие плечи, мощная грудь. Каштановые волосы, острая бородка и усы. Голубые глаза и небольшой улыбчивый рот. Так выглядел адмирал Фрэнсис Дрейк.

Ради точности следует сказать, что называли его так, можно сказать, неофициально. Пока что он не имел этого звания, но и не останавливал тех, кто его так именовал. Не уступал он и знатным вель­можам по роскоши в одежде, посуде и убранству корабля. Ему хотелось выглядеть важным аристокра­том – это, говорил он, ради престижа.

Уже через месяц на пути к мысу Бланко удалось захватить несколько испанских судов. Перегрузив на свои суда все, что было на них полезного и ценного, Дрейк отпустил испанцев. Но один корабль все же задержал, обменяв его на «Бенедикта». Новое судно он назвал «Христофор».

У островов Зеленого Мыса удалось захватить еще один испанский корабль. Самым ценным на нем оказался опытный лоцман да Сильва, прекрасно знавший побережье Бразилии. Сюда и направилась флотилия Дрейка.

Оба они – Дрейк и да Сильва – сразу понрави­лись друг другу. Дрейк ценил знания и мастерство лоцмана, а тот проникся уважением к капитану за то, что он интересовался руководством по навига­ции, умел читать географические карты и знал в них толк, ценил компас и астролябию – это первое, что он забирал на захваченных судах. И еще удивил тем, что тщательно изучал книгу о плавании Магел­лана.

Десять дней спустя после того, как корабли пере­секли «линию раздела» – повторяю, что так тогда называли линию, разделявшую на карте испанские и порту­гальские владения, – показался бразильский берег.

Судовой священник Ф. Флетчер на страницах книги «Кругосветное плавание сэра Фрэнсиса Дрей­ка» напишет, что он был поражен многообразием малых и огромных тварей в необозримом море. Во­преки древним грекам, считавшим, что в тропиках нет живой жизни из-за невыносимой жары, здесь, по его словам, истинный рай на суше и на море. Ничто не может быть более приятным для жизни человека, чем этот район, продолжает он. И лишь нехватка воды омрачала здесь жизнь.

На подходе к бразильскому берегу, возле устья реки Ла-Плата, внезапно разразилась страшная буря. «Наступила тьма египетская», – пишет Ф. Флетчер. Корабли были на краю гибели, но да Сильве удалось вывести их в открытое море, иначе они разбились бы о скалы или сели на мель.

Когда буря утихла, да Сильва пояснил, что берег, к которому они подошли, называют Землей Дьяво­ла. Такое наименование дали ему португальцы. Когда они впервые высадились здесь и начали жес­токо преследовать туземцев, те продали свои души дьяволу. С тех пор стоит им увидеть иноземный ко­рабль, как они начинают бросать в воздух песок. От этого поднимается густой туман, а затем наступает тьма и нельзя отличить небо от земли. Поднимается страшный ветер, идет дождь – и никому нет спасе­ния. Множество судов с тех пор погибло у Земли Дьявола. Вот и в этот раз, видимо, они наслали бурю на пришельцев.

В благодарность за счастливое спасение Дрейк назвал место стоянки своих кораблей в устье Ла-Платы – мысом Радости. Затем он решил поднять­ся вверх по реке и заодно пополнить запасы прес­ной воды. За это время матросы отдохнули, и можно было продолжать плавание.

Шли вдоль побережья на юг. Неожиданно исчезло судно «Лебедь», которым командовал Томас Доути. Несмотря на это, Дрейк упорно шел на юг, к порту Святого Юлиана, где останавливался еще Ма­геллан. К этому времени Дрейк переименовал своего «Пеликана» в «Золотую лань». Под этим названием судно и вошло в историю мореплавания.

Тем временем нашлось судно «Лебедь». Дрейк приказал его уничтожить, а капитана Доути судить за то, что тот намеревался сорвать экспедицию в угоду кое-кому в Лондоне. И такой суд состоялся. Когда один из офицеров высказал свое сомнение, правомочен ли суд решать вопрос о лишении Доути жизни, Дрейк, как пишет его биограф Дж. Томсон, ответил: «Я и не поручал вам решать этот вопрос. Оставьте его решение мне. Вы должны только опре­делить, виновен он или нет».

Доути признали виновным в заговоре, и он был обезглавлен на берегу в том самом месте, где когда-то Магеллан подавил бунт и расправился с недо­вольными. Дрейк казнил Доути, скорее всего, из «профилактики», для острастки, – чтобы в зароды­ше подавить мятеж, который, как ему казалось, зрел на судах. Теперь, думал он, никто не осмелится за­мышлять недоброе.

Между тем корабли продолжали свой путь на юг. Прошли Патагонию и убедились, вопреки рассказам испанцев о кровожадности ее жителей, что это вполне миролюбивые и приветливые существа. «Они, – записал Ф. Флетчер в своем дневнике, – проявили по отношению к нам большую сердеч­ность, чем многие христиане, большую, чем я нахо­жу среди многих своих братьев по вере в моей стра­не».

Туземцы приносили пищу, в том числе и мясо страусов. Флетчер описывает этих невиданных птиц, которые не летают, а бегают, да так быстро, что их трудно поймать. Ловят их исключительно хитрос­тью, заманивая с помощью наряженного в страусо­вое чучело туземца в ловушку. Флетчер сообщает много всяких сведений, о которых европейцы тогда и понятия не имели.

Но время шло. Уже два месяца стояли корабли без движения. Надо было трогаться в путь. 17 авгус­та 1578 года все три судна снялись с якоря и двину­лись к проливу Магеллана. Через три дня показался огромный утес. Это был мыс Девственниц. Здесь был вход в пролив. Извилистый берег, подводные камни затрудняли движение. Корабли буквально ползли меж отвесных скал. Дрейк надеялся на силь­ное течение, о котором испанцы говорили, будто оно само увлекает корабли и выносит их в Тихий океан. Но никакого течения он не обнаружил. Это была очередная выдумка испанцев, чтобы запутать конкурентов.

Несмотря на попутный ветер, проход через Ма­гелланов пролив представлял большую трудность. Извилистый берег заставлял то и дело менять на­правление. Флетчер записал, что с очень высоких, покрытых льдом гор дуют сильные и холодные ветры. Часто они меняют направление – то подго­няют корабль вперед, то отбрасывают его назад. «Но хуже всего было тогда, когда два или три этих ветра дули одновременно с такой силой, что образовыва­лись смерчи, или, как говорят испанцы, торнадо, и начинался страшный ливень. Кроме того, море в проливе так глубоко, что невозможно стать на якорь».

Но на склонах гор, продолжает Флетчер, темпе­ратура воздуха – как в Англии летом, растут густая трава, цветы, зеленеют деревья. Не обошлось и без встречи с тюленями и пингвинами, что позволило пополнить запасы.

В конце плавания по проливу путь стал еще более извилистым и опасным. По-прежнему дул свирепый ветер. Плыть приходилось среди множест­ва островков, отделенных друг от друга протоками.

Наконец на пятнадцатый день плавания по про­ливу корабли вышли в Тихий океан. Мечта Дрейка «пройти по этому морю на английском корабле» осуществилась. Дрейк был третьим мореплавателем, кому это удалось со времени плавания Магеллана в 1520 году. В 1525 году пролив прошел испанский капитан Гарсия де Лоайса, а в 1540-м – тоже испа­нец – Алонзо де Камарго.

Тихий океан встретил пришельцев неприветливо, словно хотел доказать ошибку Магеллана, присвоив­шего ему это название. «На второй день, – пишет Флетчер, – после выхода в Южное море (некоторые называют его Тихое море, но для нас оно было ско­рее безумное море), разыгралась такая страшная буря, какой никто из нас не видел». Продолжался этот ужас 52 дня, не ослабевая ни на день, а, наобо­рот, усиливаясь. Во время этого шторма был поте­рян из вида «Златоцвет» (корабль погиб на рифах), а затем исчезла и «Елизавета».

Шторм отнес «Золотую лань» далеко на юг. На картах той эпохи к югу от Магелланова пролива был нарисован огромный континент, который называли «Таинственной южной землей». Дрейк невольно ус­тановил, что никакого материка не существует, а есть небольшие острова. За ними снова простирает­ся необозримая водная гладь. Иначе говоря, Дрейк достиг мыса Горн. Здесь он и его спутники высади­лись на землю, точнее, на голые скалы. Это была, как справедливо записал Флетчер, самая южная из известных земель в мире.

А что стало с «Елизаветой»? Она укрылась от шторма в проливе, а потом ее капитан настоял на возвращении в Англию. Там его судили за дезертир­ство и приговорили к виселице. Правда, приговор отложили до возвращения Дрейка.

Когда шторм стих, Дрейк вновь устремился на север к берегам Перу. Теперь погода благоприятст­вовала плаванию. В Южном полушарии наступило лето, океан был тихим, как бы подтверждая, что все-таки Магеллан не ошибся, назвав его так.

По пути, пристав к небольшому островку, Дрейк высадился на берег. Произошла встреча с индейца­ми, вполне дружелюбно настроенными. Они пода­рили англичанам фрукты и двух баранов. В свою очередь Дрейк ответил тем же: раздал бусы, цветные нитки, пуговицы и т. п. Все шло хорошо, и Дрейк договорился, что утром следующего дня вернется, чтобы пополнить запасы свежей воды. Индейцы обещали показать место, где можно будет ее на­брать.

Когда шлюпка Дрейка с 12 матросами пристала на другой день к берегу, Дрейк приказал двоим от­правиться за водой. Не успели они отойти от берега, как их схватили индейцы и куда-то увели. И в тот же миг из зарослей показалось множество индейцев, вооруженных луками. Они обстреляли матросов, у которых были лишь мечи и щиты. Но щиты не за­щищали, так как индейцы стреляли с близкого рас­стояния и могли попасть в любую часть тела. Мно­гие были ранены, в том числе и сам Дрейк. Стрела угодила ему в лицо. Пришлось отступить и вернуть­ся на корабль. Как пишет Флетчер, индейцы посы­лали вслед англичанам тучи стрел, которые букваль­но «закрыли солнце».

Что же произошло? Почему индейцы сменили дружелюбие на враждебность? По всей видимости, они приняли их за испанцев, которых ненавидели. Так Дрейк объяснил матросам нападение после того, как англичане произнесли по-испански слово aqua – вода.

Дрейк, вопреки настойчивым просьбам ото­мстить, решил не испытывать судьбу и предпочел не связываться с индейцами. Что касается раненых, то лечить их из-за отсутствия доктора пришлось само­му Дрейку, кое-что смыслившему в искусстве враче­вания.

Через три дня «Золотая лань» бросила якорь в нескольких милях от испанского порта Вальпараисо. Здесь подготовились к нападению. Через день, рано утром, «Золотая лань» вошла в гавань Вальпараисо. Тут англичане увидели испанский галион «Капитан Мориаль» (120 т).

Это было непростое судно. За десять лет до этого оно было флагманским в эскадре Педро Сармьенто де Гамбоа, открывшим на нем Соломоновы острова. Сейчас знаменитый галион с экипажем 15 человек совершал коммерческий рейс в Перу с грузом вина и золота.

Испанцы нисколько не обеспокоились при виде «Золотой лани». Корабль не вызвал у них ни малей­шего подозрения. Они были уверены, что ни одно судно, принадлежавшее другой стране, не может по­явиться в «Испанском море, то есть в Тихом океане.

Дрейк приказал спустить шлюпку и поплыл с матросами к испанцу. На галионе подняли флаг и забили в барабаны, приветствуя, как они думали, своих. Никого, кроме испанцев, здесь не ожидали. Каково же было их удивление, когда восемнадцать англичан во главе с Дрейком направили на них свои аркебузы и луки. Обошлось без кровопролития. Всех испанцев заперли в трюме, лишь одному удалось прыгнуть за борт и предупредить жителей городка, где тогда на­считывалось всего-навсего девять жилых домов и несколько складов. Поэтому когда англичане вошли в город, они там не нашли ни людей, ни золота. Зато им достались огромные запасы провизии: хлеб, мясо, сало. Это тоже кое-чего стоило. Но особенно много было вина.

Дрейк не задержался здесь. Через сутки, отпразд­новав начало «пиратского сезона», благо вина было вдоволь, он покинул Вальпараисо на двух кораблях. В эти дни он дал клятву, что не уйдет из «Испан­ского моря», пока не соберет с испанцев два мил­лиона дукатов. Возникает вопрос: а сколько доста­лось англичанам при этом первом нападении? Когда подсчитали, барыш оказался немалым. В сегодняш­них ценах – миллионы фунтов стерлингов. «Непло­хое начало, думал Дрейк», – потирая руки.

Плавание продолжалось. Курс взяли на север к Лиме, столице Перу. Здесь находился вице-король этой испанской колонии, город был красив и богат. В нем проживали девять тысяч испанцев и пять тысяч не­гров-рабов, а также индейцы. Здесь были роскош­ные здания, великолепный дворец вице-короля.

Портом столице служил Кальяо, расположенный в шести милях от Лимы. На пути к нему Дрейк захватил несколько испанских судов, ограбил ряд поселков на берегу. Наконец под покровом ночи подошли к Кальяо. В гавани стояло около тридцати испанских судов, некоторые в полной боевой готовности. «Зо­лотая лань» незаметно вошла в гавань и встала среди других судов. Никто ничего не заподозрил. Тем более что экипажи их находились на берегу.

Люди Дрейка осмотрели корабли и не нашли ни­чего ценного: все заранее переправили на берег. Тем временем Дрейк переходил с корабля на корабль и рубил якорные канаты. Он надеялся, что ветер и те­чение сдвинут корабли и испанские моряки, вернув­шись, не найдут их в темноте. За это время он сумеет ускользнуть. Но все произошло со­всем не так, как думал Дрейк.

В порт вошло испанское судно и к нему направилась шлюпка с таможенниками. Ста­новилось темно, и таможенники решили перенести досмотр на утро. На беду Дрейка, их внимание при­влек его корабль, стоявший рядом. Последовал за­прос, что это за судно. Не успели с «Золотой лани» ответить, как таможенники, видимо догадавшись, что это то ли француз, то ли англичанин, поспеши­ли к берегу. Тогда, захватив рядом стоявший ко­рабль, Дрейк поспешил уйти в открытое море.

В порту началась паника, а вскоре и в Лиме уз­нали о нападении. Зазвонили колокола, слышались призывы «К оружию!». Вице-король срочно послал в Кальяо конный отряд. К этому моменту уже стало известно, что нападение совершили английские пи­раты во главе с Дрейком.

Одного не могли понять испанцы: как эти раз­бойники оказались в Тихом океане? Каким путем пришли? Через Панаму? Но это исключено, так как она хорошо защищена. Через Магелланов пролив? Но это еще менее вероятно. Он закрыт для плава­ния вот уже целых двадцать лет, и только безумец может отважиться пройти по нему. Но не с неба же, в конце концов, свалились эти англичане. Не иначе как это проделки дьявола.

Вице-король приказал захватить этого проклятого «Франциско Драказа», как испанцы называли Дрей­ка. Но попытка на двух судах догнать его кончилась ничем. В то же время был послан фрегат, чтобы предупредить все порты от Лимы до Панамы о по­явлении англичан.

Между тем Дрейк продолжал разбойничать. Он узнал, что два дня назад сюда заходил корабль «Какафуэго» с грузом золота и драгоценностей. Дрейк бросился в погоню. По пути был захвачен испан­ский барк, на котором обнаружили запасы нового такелажа (тросы, канаты – для управления паруса­ми, удержания мачт, подъема и спуска шлюпок, па­русов, груза). Это было весьма кстати, так как такелаж на «Золотой лани» был на износе и требовал за­мены.

Тому, кто первым увидит «Какафуэго», Дрейк пообещал подарить золотую цепь. Награду завоевал пятнадцатилетний Джон Дрейк – младший брат капитана. Он первым заметил с грот-мачты в море парус. «На горизонте корабль!» – прокричал он. Дрейк выбежал на палубу. Действительно, милях в десяти шел большой испанский корабль. Это был «Какафуэго».

Дрейк приказал сбавить ход, для чего за борт сбросили на тросах пустые бочки. «Золотая лань» лениво, не возбуждая подозрения, плелась по воде. Испанцы, решив, что с судном что-то неладно, и уж конечно не предполагая, что это англичане, сами направились к «Золотой лани». Когда между кораб­лями оставалось несколько десятков метров, Дрейк прокричал: «Сдавайтесь, мы англичане, уберите па­руса!» Испанцы не отвечали. Дрейк повторил: «Если не подчинитесь, пойдете на дно». С испанского судна ответили: «Придите на борт и сами уберите паруса».

Дрейк подал сигнал, открылись крышки пушеч­ных портов, и раздался залп. Выстрел был удач­ным – сбили грот-мачту. И через несколько минут все было кончено. Пленных заперли в трюме, а ка­питана Дрейк пригласил к себе в каюту, где его угостили шикарным обедом. Сам же он в это время следил за тем, как с захваченного корабля переноси­ли драгоценности, а также запасы воды, паруса и канаты.

Общая стоимость захваченной добычи – золота и серебра – оценивалась в 400 тысяч песо или, как подсчитал Дрейк, в четверть миллиона фунтов стер­лингов. По сегодняшним ценам это более чем пять­десят миллионов долларов. И это не считая других ценностей – фарфора, ювелирных изделий, драго­ценных камней.

Закончив перегружать добычу на «Золотую лань», Дрейк вернул всех пленных испанцев на их корабль и отпустил с миром. Перед этим, разыграв благород­ство, Дрейк одарил испанцев подарками (из тех же трофеев, что сам захватил у них), каждому дал по 30 песо, а капитану – серебряный кубок с над­писью «Фрэнсис Дрейк».

Так он создавал легенду о Дрейке – джентльме­не, который милостиво обходится с пленными. На самом деле он был, как и все пираты, жестоким и коварным. От остальной братии морских разбойни­ков его отличало лишь то, что он был умнее и хит­рее. Да, он не убивал без нужды, не издевался над пленными, он действовал по-иному. Так, на захва­ченных кораблях он приказывал срубить мачты и посылал его плыть по воле волн. Неуправляемый корабль неминуемо погибал а первый же шторм или разбивался о скалы, или его уносило в океан, и люди погибали от голода и жажды.

Все чаще Дрейк подумывал о возвращении домой. Но каким путем? Он догадывался, что его будут поджидать и у Магелланова пролива, и у Мо­луккских островов, если ему удастся пересечь Тихий океан в западном направлении. Тогда он задумал пройти третьим путем – решил отыскать на севере таинственный пролив, соединяющий Тихий и Ат­лантический океаны. Флетчер по этому поводу заме­чает: «Открытием для мореходства этого прохода в Северной Америке из южных морей в наш океан мы бы не только оказали большую услугу нашей стране, но и намного бы сократили срок возвращения домой, ибо в противном случае мы должны были бы идти очень долгим и мучительным путем…»

Но свой план Дрейк держал до поры в секрете. Боль­ше того, прибег к хитрой уловке. Он отпустил трех испанских моряков, которых удерживал на борту. Они должны были, как он рассчитывал, рассказать испанцам, что Дрейк намерен идти домой через Ма­гелланов пролив.

Хитрость удалась, и его поджидали у чилийских берегов. А он между тем плыл на север к заветному проливу. Погода стала переменчивой, похолодало, море было неприветливым, шел дождь со снегом, снасти за несколько дней покрылись слоем льда. Штормило, в воздухе висел густой туман. Тревога охватила многих, моряки стали сомневаться, пра­вильный ли путь избрал капитан. Только Дрейк со­хранял спокойствие и бодрость духа, старался под­нять упавшее настроение экипажа и продолжал уве­рять, что надо еще немного потерпеть и всех их ждет великая слава.

Но, увы, когда подошли к 48° северной широты, это около современного канадского города Ванку­вер, никакого пролива здесь не обнаружили. До Дрейка никто из мореплавателей так далеко на север не заходил. Он понял, что следует повернуть назад, тем более что «Золотая лань» требовала серьезного ремонта, так как за два года странствий судно из­рядно износилось.

Дрейк выбрал удобный залив недалеко от совре­менного Сан-Франциско и разбил на берегу лагерь. Осмотрев корабль, увидели, что его необходимо чи­нить на суше. На берегу соорудили что-то вроде форта, поставили палатки из старых парусов. И целых пять недель чистили днище корабля, заделы­вали щели, меняли такелаж. Словом, готовились к дальнему и опасному плаванию через Тихий и Ин­дийский океаны. Именно этот путь домой избрал Дрейк.

За то время, что чинили судно, пришлось об­щаться с индейцами, которых здесь оказалось вели­кое множество. Но люди Дрейка, следуя его указа­нию, старались на портить с ними отношения. И индейцы платили добром. Они приносили подарки, шкуры зверей, перья птиц, доставляли воду и про­дукты. По словам того же Флетчера, индейцы были уверены, что перед ними боги.