Глава 15. «Идеологическое обеспечение»

Глава 15. «Идеологическое обеспечение»

Разные были политработники

Под словом «политработник» я подразумеваю и комиссаров, и политруков (заместителей командиров подразделений по политической части). Эти должности были, по-моему, пережитком времен Гражданской войны. В те годы, когда многими частями молодой Красной армии командовали бывшие царские офицеры, контроль за их действиями вели представители партии — комиссары. Но зачем нужен был партийный контроль теперь, когда, поступая в военное училище, будущий командир должен был письменно ответить на вопросы, чем занимались его родители до 1917 года, не был ли он и его родственники в белой гвардии или в оппозиции большевикам? Кроме того, немало теперешних командиров сами состояли в партии. Поэтому, будучи сторонником единоначалия в армии, я с удовлетворением воспринял приказ об упразднении института политруков (вот только не помню точно, когда он появился: вроде бы в 1943-м).

Другие реформы этого периода меня поначалу озадачили, лишь со временем я привык к ним, а некоторые посчитал правильными. Одной из реформ были введены термины «офицер» и «офицерский состав» для среднего командного состава. Одновременно в форму одежды вводились погоны. Этим возвращались традиции старой русской армии, которую до недавнего времени, кроме как «царской», не называли, а слову «офицер» непременно сопутствовало «белый» или «царский». Не сразу понял я, почему «Интернационал» стал теперь исключительно партийным гимном, а появился второй гимн — государственный.

В нем были смущавшие меня слова «великая Русь». Раньше они считались синонимом «великой и неделимой Российской империи», а ведь нас долго и упорно учили ненавидеть ее как «угнетателя народов» и «жандарма Европы». Но ничего, прошло время, и все привыкли к новшествам...

Вернусь к армейским .политработникам, среди которых, как везде, были самые разные люди. Храню теплые воспоминания о простоватом, но добросердечном и общительном Сысолятине, которого любили солдаты батареи. Помню, как неловко чувствовал он себя во время боев, не зная, как и чем помочь подопечным, каждый из которых выполнял приказы своего командира, и содействие политрука никому не требовалось.

Некоторое время заместителем командира полка по политчасти был у нас пожилой лысый полковник Григорьев (полком тогда командовал майор). Говорили, будто Григорьева понизили с какой-то очень высокой должности за то, что не угодил своему начальству. Это был на редкость интеллигентный человек, умевший выслушать простого солдата, по-простому с ним побеседовать, успокоить, обнадежить. Выслушав рассказ солдата о том, как бедствует на родине его семья, Григорьев, не откладывая, писал обращение к руководителям местной власти о необходимости помочь семье гвардейца. Во многих случаях помощь была оказана.

После Григорьева был майор Тарасов. Помню его «успокаивающую» дезинформацию за несколько часов перед драп-маршем из «Балки смерти».

По рассказам знакомых из других подразделений были и скверные люди среди политработников. Одним хотелось подчеркнуть свою значимость, и они постоянно лезли не в свое дело, в открытую перечили командиру подразделения, затевали склоки.

Другие «подсиживали» командира втихомолку, используя обязанность регулярно сообщать в политотдел о происходящем в подразделении (кажется, эти рапорта назывались «политинформациями»).

Кого было больше, «хороших» или «плохих» политруков, не знаю. Наш Сысолятин определенно был из «хороших».