Обуздать «мирный атом»

Обуздать «мирный атом»

(Выступление в Бохуме, Западная Германия, 22 мая 1990 г.)

Выслушав доклады немецких коллег по Клубу и, главное, увидев распираемый зеленью Рур, который ожидали увидеть чем-то вроде нашего черно-запыленного Донбасса, поверишь в немецкую технологию и немецкое трудолюбие еще больше.

К чему остается, однако, недоверие по-прежнему — это к атомной энергетике. Даже в немецком варианте. Если не произойдет коренное изменение в международном статусе ее,

Во-первых, мы из «страны Чернобыля», где на огромных, в десятки тысяч квадратных километров территориях, люди живут в тревоге и неопределенности, дети лишены беззаботной радосл от общения с природой. А продукты питания стали важнейши звеном в заболевании людей — «внутреннее облучение». Вот в Москве исчез сыр. Прежде его поставляла в основном Белоруссия. Ей его и потреблять — как будто белорусы повинны в Чернобыле…

Ну, а во-вторых, потому доверие к атомной энергетике в нынешнем состоянии падает, невзирая на успехи отдельных стран в создании всё более надежных технологий, что в мировом масштабе о «мирном атоме» всё равно приходится судить не по сильным звеньям, а как раз по слабым. Как мы оцениваем надежность или ненадежность любой машины: рвется там, где тонко! И потому не по японским или немецким реакторам приходится оценивать надежность и безопасность мировой атомной энергетики, а по все еще действующим нашим (чернобыльского типа, да и другим тоже) какие бы изменения в них ни были внесены. Да и в других странах, особенно третьего мира — разобраться бы, что там установлено, чем грозит.

Кто-то может подумать, сказать: это ваша забота, а вот наши реакторы!.. Но такая уверенность невозможна после Чернобыля. Ведь Белоруссия, пострадавшая больше всех, не имела и не имеет на своей территории АЭС. И не потому ли Швеция, например, заколебалась в своем решении отказаться от АЭС: отсутствие своих АЭС никак не обезопасит страну, когда они имеются у соседей. И не только близких, но и далеких.

Мир уже узнал, как моя Белоруссия подсчитывает ущерб: будто еще одна война над нею прогремела: пострадало (по официальным данным) 27 городов и около 2700 деревень, населенных пунктов. Еще бы: «сброшено» 300 хиросимских (по радиации) бомб! «Отнято» невидимым врагом (изъято из оборота) около 1/4 белорусской земли (только пахотной). Враг, невидимый, но тем более грозный, оставил свои «гарнизоны радиации» (где 1–5 кюри на километр, а где 40-140 и гораздо выше) почти во всех областях республики. (Тоже самое, в северных областях Украины, в западных — России).

Говорим, всё еще по инерции, о задаче: преодолеть последствия Чернобыльской катастрофы. И всё больше осознаем, что преодолеть полностью в обозримом будущем не удастся! Чернобыль не позади, он впереди. Постоянная стесненность бытия, болезни, стрессы, отнятая у миллионов людей уверенность существования, всё новые угрозы не только живущим рядом, но и удаленным от Чернобыля территориям. Например, стали задумываться: а что, если паводок поднимет радиоактивный ил со дна Припяти, Днепра и поволочет его по Днепру — в Черное и в Средиземное моря?

Когда какая-то страна начинает обзаводиться ядерным или химическим оружием, соседи нервничают. Вот так же беспокоиться приходится, когда сосед строит АЭС, а ты знаешь, что не располагаешь никакими правами хотя бы контролировать качество строительства, эксплуатации опасного объекта. А почему, собственно, нет таких прав у соседа, если опасность в случае катастрофы у каждого вполне «белорусская»: не имеешь «мирного атома», так получишь, и даже может быть больше, чем сам хозяин. Если с ветром не повезет.

Выводы напрашиваются самые серьезные, если исходить из горького опыта самой крупной (как сказано в постановлении Верховного Совета СССР по Чернобылю) катастрофы XX столетия. Напрашивается несколько вариантов решения проблемы атомной энергетики в мировом масштабе.

1. Полный отказ от «мирного атома», который не оказался ни мирным, ни надежным в энергетике.

2. Упрятать все АЭС под землю, строить только подземные, в скальном грунте, а ныне существующие во всем мире «поверхностные» закрыть (предлагал этот проект еще Сахаров А. Д.).

3. Строжайший контроль, международный, над атомной энергетикой — на всех этапах: от проектирования до эксплуатации, подготовки обслуживающего персонала и т. д.

Рассмотрим вариант последний, третий. Это нечто вроде нового «плана Баруха»[107], но по отношению к «мирному атому». (Хотя думается, что не закрыт окончательно вопрос и о коллективном владении, через ООН, остающегося после всех сокращений, атомным оружием).

Вот некоторые аспекты этого возможного соглашения по атомной энергетике:

а) Разработка, конструирование, создание общими усилиями оптимально безопасного реактора и обязательство стран не использовать другие, которые хуже, ниже по уровню

безопасности;

б) коллективная помощь тем, кто вынужден будет избавляться от устаревших типов реакторов, АЭС;

в) поддержка идеи подземного строительства АЭС, которое имеет свои, уже обнаруживающиеся, проблемы;

г) обязательство полной компенсации населению всего ущерба, если кто-то пострадает от атомной энергетики. (Чтобы не повторилось недопустимое: то, что и поныне продолжается на территориях, обездоленных Чернобылем).

Создание Московского международного энергетического клуба — инициатива страны, где случился Чернобыль. Кому же, как не нам, не нашему Клубу, выступить инициатором плана Международного контроля, строгого, реального, за развитием атомной энергетики? Без такого контроля у этой отрасли энергетики будущее — лишь до нового Чернобыля. Так стоит ли дожидаться непоправимого? Давайте опережать события хотя бы в таких делах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.