Глава 3 Роковая связь

Глава 3

Роковая связь

Елена Глинская и Иван Овчина-Телепнев-Оболенский

Всегда трудно добираться до истины, особенно когда она скрыта под толщей веков. История многократно переписывается победителями в свою пользу, предатели становятся мудрыми советчиками, многоженцы – несчастными влюбленными, вынужденными уходить от нелюбимых жен к единственным в их жизни возлюбленным… Однако есть истории, которые неподвластны времени. Оно не только не скрывает их правду, но с каждым прошедшим годом, десятилетием и даже столетием отсеивает ненужное, убирает наносную шелуху, и мы видим все без прикрас – возможно, именно так, как было на самом деле…

Великий московский князь Василий III Иванович за долгие годы брака с Соломонией Сабуровой так и не зачал не то что наследника – даже дочери. Соломония была бездетна, а ведь даже в Библии сказано: «Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает?»

Князь уже имел решение в сердце своем, но все же решил посоветоваться с боярами. Те, впрочем, были единодушны: бесплодную супругу следовало заточить в монастырь, а в жены взять молодую девушку хорошего сложения и отменного здоровья, способную принести князю наследника.

Княгиня Соломония была без дальнейших обиняков пострижена в монахини под именем Софьи, а к князю стали свозить невест. Особенно понравилась Василию восемнадцатилетняя красавица Елена Глинская, дочь литовского князя. Род Глинских был не слишком знатен, однако статью Елена не уступила бы любой царице, была воспитанна и образованна, и, побеседовав немного с девицей, Василий совсем потерял голову.

К чему было терять время: как говорится, честным пирком да за свадебку! В 1526 году Елена становится княгиней. Всем она люба была Василию. Чтобы угодить молодой жене, князь даже частенько сбривал бороду, что на Руси того времени не было принято. Да и русское платье при своем дворе велел сменить на более нарядное польское да литовское.

Чтобы любимая жена не заскучала у себя в тереме, ко двору пригласили ее родственников. Приехала в Московское княжество и близкая подруга Елены – также Елена, Челядинина, и ее брат Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. Последний слыл храбрым воином, да и собой был хорош на диво. Со своими родственниками Елена и скучать перестала, особенно любила она общество подруги и ее брата.

Однако через некоторое время князю стали доносить, что в тереме княгини не совсем ладно: Иван Овчина глаз с великой княгини не сводит, не закончилось бы это незаконной любовью… Но князь всецело доверял молодой жене, которая подарила ему долгожданного наследника. Младенца крестили Иваном – и был это не кто иной, как будущий государь российский Иван IV, больше известный потомкам под прозвищем Грозный.

Злые языки шептали по углам, что родила княгиня Елена не от старого Василия, а от молодого красавца Ивана Овчины, но князю до наветов и дела не было. Жену он баловал, а в наследнике и вовсе души не чаял. Вскоре родился и второй сын – Юрий. Все в семье шло гладко да складно, но только когда первенцу Ивану исполнилось три года, князь Василий внезапно занемог и в одночасье скончался.

Умер ли князь своей смертью или же был отравлен своей молодой женой, как шептались некоторые, глядя на изменившегося до неузнаваемости за считаные часы князя – кто знает? Уже на смертном одре Василия стали одолевать сомнения: а действительно ли Иван его сын? Однако завещания князь не изменил и правительницей до совершеннолетия ребенка стала Елена.

Годы правления Елены Глинской можно назвать образцовыми: женщиной она действительно была незаурядной и помимо прочих талантов обладала еще и политическими. Умело ведя переговоры, молодая княгиня сумела избежать войн, способных разорить любое, даже самое сильное царство. С крымским и казанским ханами был заключен мир, торговля процветала, строились и расширялись города и крепости.

Елена также уделяла большое внимание армии и даже провела денежную реформу, укрепив тем самым положение княжества. Монеты разных видов и размеров перечеканили по одному, так называемому Новгородскому образцу. На новой монете был изображен всадник с копьем в руке, и именно с той поры в России и закрепилось название новых денег – копейка.

И все эти годы рядом с ней находился один и тот же человек – Иван Овчина. Был ли он просто советником или же все-таки любовником княгини? История дает на этот вопрос однозначный ответ: Овчина давно разделял с княгиней не только государственные заботы, но и постель.

Однако Иван Овчина был не просто ищущим от щедрот княжеских никчемным фаворитом, годным только на альковные утехи. Именем княгини он воевал и свой полководческий талант положил на то, чтобы охранять княжество от врагов внешних и внутренних. Овчина ходил в походы, подавлял мятежи и восстания, а ведь время было такое, что только ленивый не мечтал о троне! Заговоры плелись, как паутина по углам: так, в 1537 году один из родственников князя организовал против Елены бунт, надеясь свергнуть ее и захватить власть. Овчина быстро собрал войско и двинул его против заговорщиков, разгромив их начисто и захватив самого устроителя мятежа – Андрея Старицкого. Церемониться с предателем не стали – бросили в темницу и замордовали пытками насмерть.

Такая преданность фаворита совсем ослепила княгиню. По навету Овчины она даже удалила от двора, а затем и заточила в тюрьму родного дядю, Михаила Глинского. Казалось бы, Овчина только о ее благополучии и радеет, однако вскоре случилось страшное: утром 3 апреля 1538 года молодой, полной сил и здоровья княгине вдруг стало плохо. Тридцатилетняя, кровь с молоком красавица сгорела в считаные часы. К вечеру Елены не стало… Снова во дворце заговорили о таинственном яде, способном бессимптомно свести в могилу любого.

Приближенные оплакивали безвременно скончавшуюся княгиню, но бояре, тайно ненавидевшие возвысившуюся из захудалого рода Глинскую, открыто праздновали победу. Доказать наличие яда в организме в то время, пожалуй, не смог бы никто, и Елену просто похоронили. Однако слухи о ее неестественной кончине продолжали шириться, и пришедший к власти боярин Василий Шуйский решил одним махом убить двух зайцев: он обвинил в смерти княгини ее любимца, Ивана Овчину.

Красавца, умницу и храбреца, бывшего занозой не в одном глазу, бросили в сырой темный каземат. Улик и сколько-нибудь связных обвинений против него не было – и даже новый правитель, Василий Шуйский, не мог решиться пролить кровь невинного… Иван Овчина просто-напросто умер в темнице от голода и холода – его богатырский организм, выдерживавший походы, битвы и военные лишения, угас, подкошенный отсутствием воды и пищи и сыростью каземата.

Княжество, лишившееся твердой руки, трясло от боярских междоусобиц, постоянных смут и мятежей. Временные правители сменяли друг друга, как в калейдоскопе, пока наконец не воцарился законный наследник престола – царь Иван Васильевич, которого впоследствии нарекут Грозным.

До сих пор доподлинно неизвестно, кто же был отцом первого русского царя – престарелый Василий или молодой и полный сил Иван Овчина? Историки склоняются к мнению, что и первая жена князя Василия III не была бесплодной – не мог зачать сам князь. Недаром до появления у него наследника от Елены прошло целых четыре года. Умная молодая жена просто испугалась, что ее также может постигнуть участь быть заточенной в монастыре, а рядом так кстати оказался Иван Овчина… Убили ли молодые любовники старого князя? Скорее всего, этой тайне также суждено остаться нераскрытой.