81.

81.

15 марта 1965, Paris

Дорогой Александр Васильевич!

Comment allez vous? Я Вам не пишу – и Вы мне не пишете, хотя Madame du Chick хвастается, что получает от Вас письма – «и очень длинные» — чуть ли не каждый день! Знаю я о Вас от нее и немножко от Софочки, коя, находясь в Cannes, все же имеет о Вас сведения.

Если Кодрянские меня к Вам свезут, то я позволю себе Вас навестить, с конфетами для инфирмиерок. Но не знаю, свезут ли. Они, кажется, сами у Вас еще не были. Еще мне звонил Котлярчик, больной и жаждущий «встретиться» не знаю для чего. Будто бы так, для разговора. Но о чем может с ним быть разговор? Я постараюсь уклониться. Так как я человек ученый и в медицине сведущий, то прошу Вас точно и дельно, без фиоритур, мне написать: что у Вас нашли в результате бесчисленных анализов? Какие именно делали анализы? Что у Вас задето, легкие или les voies urinaires? (О последнем я думаю в связи с Софочкиными намеками на простат.) Есть ли до сих пор жар? Какой пульс, и не только пульс, но и tension?

О себе писать не желаю. Я до сих пор полуразвалина и не знаю, лучше ли это, чем быть полу-fumier. Пожалуй, хуже.

До свидания. Шлю приветы и пожелания. Если паче чаяния Вам писать трудно, то не пишите. Я человек, привыкший к равнодушию и безразличию.

Ваш Г. А.