Трагическое недоразумение

Трагическое недоразумение

Мюриель Гарднер, blue blood American

Все это время мы находились в состоянии полной неопределенности. Мы устали, особенно дети. И снова нам на выручку пришла мадам Ева Джолис. Она познакомила нас с замечательной американкой, такой, которых здесь называют «Блу блад американс» (американцы голубой крови), — это те, чьи предки еще на «Мэйфлауэр» приплыли сюда, убежав от гонений, с целью осваивать или завоевывать Америку.

Госпожа Мюриель Гарднер — по специальности врач-психиатр — предложила нам перебраться из «Лео-Хаус» к ней на квартиру на 93-й улице Централ-Парк-вест напротив Центрального парка. В этом огромном доме она занимала пол-этажа.

Здесь находилась ее библиотека, в которой работал какой-то бежавший от Гитлера эмигрант. Она с мужем, тоже бежавшим от Гитлера из Германии, очень много помогала беженцам из Европы. Даже сюжет кинокартины «Джулия» с участием Джейн Фонды и Ванессы Редгрейв, говорят, был взят из ее жизни.

Она была другом русского скульптора Сергея Тимофеевича Конёнкова, у нее даже было несколько деревянных скульптур и очень удачная скульптурная голова Ленина, которую он подарил ей перед самым отъездом в Советский Союз, чем она очень гордилась.

Дети по их рекомендации пошли в католическую школу на 96-й улице Коломбус-авеню. Однажды, когда я пришла за ними после занятий, на улице стоял и горько плакал Володя:

— Мама, я больше никогда, никогда в эту школу не пойду, — заявил он.

— Что случилось?

— Забери меня отсюда.

И только дома, успокоившись, он объяснил, что с ним произошло. Оказывается, во время ленча в его тарелку с супом упала изюминка, которую он старался вытащить. К нему подошел один монах и больно дернул его за волосы за то, что он болтал ложкой в супе. И ему показалось это очень обидным и несправедливым.

— Хорошо, — сказала я, — если тебе так обидно, завтра в школу не пойдешь.

Но наутро, я смотрю, он после завтрака оделся и, взяв в руки учебники, стал у дверей ожидать меня с Викой.

— Ты что, тоже решил пойти? А я думала, только Вика пойдет.

— Да нет, мама, я тоже решил пойти, мне просто любопытно, что будет дальше.

Я рассмеялась:

— Умник, пойдемте.

Так мудро разрешил он этот «конфликт».

Наша жизнь в это время была похожа на кошмарный сон. Наши ограниченные средства подходили к концу. Дети как будто выросли из своей одежды, и климат после Мексики был другой.

Найти квартиру в тот год было немыслимо тяжело, тем более в нашем положении и с нашими не просто ограниченными средствами, а фактически почти отсутствием средств, когда мы не могли себе позволить даже смотреть на вещи дороже 100 долларов. Наша легализация не продвигалась ни на шаг, и даже наши визы не были продлены.

Кирилл сбился с ног в поисках квартиры. Злоупотреблять гостеприимством нашей замечательной хозяйки было выше наших сил, хотя в эту квартиру она приходила очень редко, так как работала психиатром в какой-то больнице в Нью-Джерси и жила там.

Там у нее было свое огромное поместье, свои конюшни, туда она приглашала нас в гости. Там жила она с дочерью, у которой было много черепах, одну из которых она подарила Володе. Но к его огорчению, как только он вернулся в Нью-Йорк и взял ее в парк погулять у пруда, она умудрилась очень ловко сбежать от него, и все его усиленные поиски ни к чему не привели.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.