Письма моего брата Шуры с Ленинградского фронта

Письма моего брата Шуры с Ленинградского фронта

Шура писал мне отдельно, что был в госпитале после второго тяжелого ранения (это было уже второе в течение полугода), а сегодня, в день своего рождения, выписался.

«Нина, ты ведь знаешь, я не сентиментален, жизнь у нас была такая, что не учила нас ненужной, излишней чувствительности. Я даже не замечал, когда приходил мой день рождения, и представь, видно госпитальное безделье расшатало что-то внутри, и я взгрустнул еще с утра, а когда услышал от врача „Сегодня 15 мая“, то сорвался с постели и, теребя его за гимнастерку, умолял:

— Выпишите, выпишите меня из госпиталя немедленно.

— Вы с ума сошли, Александр Иванович, — отмахивался доктор, — да ведь вам минимум еще две недели полежать нужно для полного выздоровления.

— Нет, ни дня, ни часа, ни секунды, сегодня я уйду отсюда. Ну, подарите мне этот день! — умолял я доктора.

— Нельзя, — ответил он и ушел.

Но я уже не мог лежать. Меня так потянула к себе жизнь. Весна, зелень, рощи и дубравы, захотелось пройти по Марсову полю, вдоль Невского, на Каменном острове побродить, где любили мы ходить с тобой, так что после обеда я все-таки вырвался и радостно бродил и вдыхал в себя до опьянения душистый, весенний воздух Ленинграда.

Сижу на берегу Невы и пишу тебе письмо. Так много хочется сказать, но мешает орудийная канонада. Нахальные немецкие самолеты летают почти перед носом — при виде них ко мне возвращаются силы, и я завтра же пойду оформляться, и снова скорее на фронт. Улетел…

Мне исполнилось 27 лет, и за эти годы мы ни разу не собрались вместе в тесном семейном кругу. Ты вышла замуж, я женился, у тебя дети, и ни одно из этих событий не было отпраздновано, все эти счастливые минуты в нашей жизни глохли в тяжелой борьбе за жизнь.

Об отце я вспоминаю с неутихающей болью, о вас с грустью.

Как много хорошего создано на свете для людей природой. Я буду бродить, бродить всю ночь — я никогда не чувствовал, что на свете так хорошо.

Ты меня прости, все это звучит так дико и жутко на фоне умирающего от голода и холода и бесконечно обстреливаемого Ленинграда — но виноват, вероятно, госпиталь с его хлороформной атмосферой.

Привет Кириллу, поцелуй ребятишек, и береги, крепко береги маму».

Никогда я от Шуры таких писем не получала. И это письмо было криком души, как ему и всем, всем таким, как он, хочется, так хочется жить в этом холодном, непрерывно обстреливаемом среди погибающих от голода и холода людей, в этом прекрасном, любимом Ленинграде.

Маме он писал отдельно, мать он любил так крепко, что еще в детстве, помню, стоило маме заболеть, как сразу же заболевал Шурик, и она лежала больная на одной кровати, а он на другой.

Маме он писал, что у него все в порядке, что он жив-здоров, и больше всего просил ее беречь себя для нашей будущей счастливой совместной жизни.

Мама, дочитав письмо, зажав его в руке, задумалась, видно вспоминала всю свою прошлую жизнь, и что «отвоевались, чтобы ни тебе, ни твоим детям больше никогда воевать не пришлось»…

Когда дети вернулись, я уже кое-как привела квартиру в порядок, главное — детям было на чем спать. Я была такая счастливая, что дети и мама были уже с нами, но письма, которые приходили от брата из Ленинграда, несмотря на весь его оптимизм, было невыносимо больно читать.

Вот выдержки из нескольких случайно уцелевших писем моего брата Шуры из Ленинграда и Ленинградского фронта маме, начиная с 15 июля 1941 года до 11 сентября 1942 года, от которых сердце обливается кровью.

15-7-41-го год; 15 июля 1941 года

Сплю по 3–4 часа в сутки, но это не утомляет, усталости нет и не должно быть сейчас, в настоящий момент, когда каждая деталь так дорога нашей стране. Завод наш тоже уехал, но с заводом уехали не военнообязанные, а мы все продолжаем работать и выпускать продукцию не меньше, а больше чем раньше.

Ведь на фронтах нет усталости и отдыха, а тем более, выходных…

Борьба идет жестокая, беспощадная и что бы победить нужно работать, работать и еще раз работать, что бы принести как можно больше помощи нашей родине в этой борьбе…

Ленинград 18-7-41 год; 18 июля 1941 года

… С питанием у нас изменилось в лучшую сторону… Выдали карточки…

Ленинград 29-7-41 год; 29 июля 1941 года

… Все в Ленинграде по-прежнему жизнь идет полным ходом. Институты предполагают начать занятия в первых числах августа с теми студентами, которые здесь на лицо…

Ленинград 8-8-41 год; 8 августа 1941 года

… В Институтах 5-го числа начались занятия, а сейчас их всех в организованном порядке отправили на трудовую повинность, конечно, возможно, и не на долго, но еще не известно.

С питанием дело обстоит благополучно, большую роль сыграли карточки.

Не волнуйся и не беспокойся у нас все так же тихо и спокойно, хотя враг все сильнее и сильнее наступает на нас. Но наш отпор с каждым новым часом не просто усиливается, а умножается и уже недалек тот день и час, когда историки после фразы, описывая эту войну, напишут «и так закончилась эта война полным разгромом фашизма» и поставят точку.

… Так что будьте спокойны и уверены в нашей окончательной победе…

Ленинград 16-8-41 год; 16 августа 1941 года

… Сколько счастливых жизней разъединил проклятый, кровавый фашизм.

А фашистские гады у нас найдут вечную разлуку со своими женами и семьями.

Внешняя жизнь Ленинграда не нарушена, не произошло никаких изменений, так же шумно и людно по широким и прямым улицам замечательного нашего города…

… Студентов со всех Институтов отправили за город работать и многие уже больше месяца находятся там на работах. Вообще нет ни одного человека, который не работал бы на оборону.

Но наша задача не только обороняться, но и стереть с лица земли фашистскую гадину, уничтожить совершенно и навсегда.

Ленинград 2-11-41 год; 2 ноября 1941 года

… Спешу сообщить вам, что я жив и здоров — хотя и нахожусь в госпитале.

Ваших писем я не мог получить т. к. все это время, я находился далеко в тылу у врага — партизанил, а сейчас я ранен в правое плечо и нахожусь в Ленинграде.

… Не беспокойтесь, я сейчас вне опасности, чувствую себя хотя слабо, но хорошо, душа радуется и голова как пьяная от счастья. Я себя не узнаю после этих сражений, но это так, это факт.

Из окружения мы вышли в конце октября и соединились с Красной Армией.

Я немного отдохну покурю потом допишу письмо, а то рука разболелась и пишу какие то каракули. Адреса у меня пока нет, в госпитале я временно, а где буду дальше не знаю, как только у меня установится адрес, я вам его дам и вы будете писать прямо на мою часть…

Ленинград 6-12-41 год; 6 декабря 1941 года

… Мои раны на моем здоровом организме залечиваются быстро и чувствую себя гораздо лучше, но очень ослабел…

… Вот теперь, когда я с оружием в руках защищаю жизнь многих миллионов наших друзей и наших людей, я чувствую как во мне подымается могучая сила жизни и счастья.

Здесь на полях сражений я учусь жить и сохранять жизнь другим. Бой жестокий и кровавый, но только крепкие и здоровые люди-воины могут выдерживать эти натиски врагов.

Как я буду счастлив, когда настанет тот день, когда вся наша родина будет освобождена от гнусного врага.

Эта жизнь будет справедливая и счастливая, ибо она будет завоевана в кровавых боях за счастье и свободу.

… Эта проклятая и кровопролитная война, когда ни будь кончится, не век же она будет продолжаться и мы будем опять все вместе, и будем жить радостно и счастливо — наша жизнь еще впереди — мы люди будущего и во имя этого нужно перенести все лишения и все трудности…

Писать больше не могу, сердце болит за нашу теперешнюю жизнь, так что трудно даже думать об этом. Настанет время, когда вам расскажут и вы будете удивляться нашей жизни — но мы должны выдержать все трудности…

Ленинград 4-5-42 год; 4 мая 1942 года

… Я попал в Ленинград вторично, после второго ранения и теперь вполне выздоровел, окреп и поправился. Ранен я был в левую ногу, сейчас я чувствую себя хорошо. Это опять результат моего могучего и здорового организма.

… На днях я снова уезжаю из Ленинграда, но куда неизвестно… Враг еще силен, и придется крепко драться, чтобы окончательно разгромить и уничтожить фашизм, и эта задача целиком и полностью ложится на нас…

Действующая Красная армия

П. П. С. 937, 1 с. д. 1 с. п.

А. С. САУТЕНКО 4-6-42 год; 4 июня 1942 года

… Обо мне не беспокойтесь, но работайте так, что бы облегчить нам скорейшую победу над заклятым фашистом…

Мои дорогие, то что пережил великий наш город, наш любимый, наш герой город — Ленина НЕ ЗАБУДЕТСЯ НИКОГДА! Все узнаете в свое время и будете удивляться нашему героизму и нашему мужеству.

… И недалек тот день, когда мы снова соберемся все вместе и будем жить еще дружнее, и еще счастливее, ибо мы отстояли, отвоевали и вырвали свое счастье и жизнь из рук смерти и из рук коварного и злейшего врага человечества — фашизма.

… Берегите себя нам еще многое предстоит сделать, а человек есть и будет в дальнейшем ценнейшим капиталом для нашей родины…

… Я пишу вам уже после второго ранения, я снова на фронте и чувствую себя неплохо и даже хорошо по сравнению с прошлым ранением…

Действующая Красная армия

П. П. С. 1 с. д. 1-ий с. п.

Гор. Ленинград 12-6-42 год; 12 июня 1942 года

… Обо мне не беспокойтесь, я живу на фронте хорошо и в настоящий момент в полной безопасности… Я обеспечен всем необходимым для того, чтобы с меньшими потерями начать истреблять проклятых врагов нашей любимой родины и начать восстанавливать все то, что было потеряно, разрушено за это время. Для этого потребуется очень много сил и энергии.

Скоро будет всему конец. И недалек тот день когда мы все вместе будем лишь только вспоминать, то что пережили мы наши родные и вся наша страна.

Действующая Красная армия

П. П. С. 937 1 с.д. 1с. п. 1 с. б.

Гор. Ленинград 7-7-1942 год; 7 июля 1942 года

… Мои дорогие пишите, пишите чаще не ожидая от меня ответа на все ваши письма, у меня сейчас времени очень мало, даже на сон, и бываю я свободен только тогда, когда сплю и зачастую проклятый враг нарушает и отнимает у меня это заслуженное свободное время… учусь и обучаю в лесу на чистом воздухе, конечно исключая время, которое я провел в госпитале после ранений.

… Я изъездил и исходил пешком почти все пригороды Ленинграда и такой прелести природы я еще не видел нигде.

Мои дорогие, вы не представляете себе, что это значит жить летом в лесу, спать на сырой влажной траве и дышать ароматным свежим воздухом. И невольно напрашивается вопрос. Как же мы жили зимой? Так я отвечу — жили так же точно, как живем сейчас, разница лишь была в температуре зимой -35 °C, а сейчас + 30 °C и паек мы получали в три раза меньше чем сейчас, отсюда я думаю картина вам ясна. Вы просите фотографию — мне сфотографироваться нет никакой возможности, но я не упущу случая если подвернется такой — ибо я уже год не видел себя даже какой я есть. Кудри мои почти выросли до плеч, имел прекрасную бороду, которую недавно снял, а усы оставил и сохранил их. Так что я совсем изменился, и вы бы меня не узнали, если бы даже увидели.

… Насчет друзей моих, я могу написать одно — это прекрасные люди, с которыми я вместе работаю, живу, сплю, кушаю и хожу в бой.

… Во время очередной командировки в Ленинград — я встретил нашего общего знакомого в таком состоянии, что даже не уверен, дошел ли он до своего дома или нет. С тех пор я его больше не видел.

9-7-1942-ой год; 9 июля 1942 года

Очень прошу вас берегите свое здоровье.

… Да и пример приведу из своей жизни, если бы я не обладал таким могучим организмом, то навряд бы я пережил то, что пришлось пережить и выдержать за этот год. Но сейчас мне удалось восстановить почти все свои силы и здоровье и чувствую себя прекрасно и хорошо. От моих ран остались лишь шрамы на теле без всяких последствий.

… И так до скорой и счастливой встречи. Желаю вам счастья и уверенности в нашу победу…

Ленинград 23-7-1942 год; 23 июля 1942 года

… В последнее время я вам писал очень редко т. к. приходится работать очень много. Часто приходится сталкиваться с врагом и доказывать ему на практике, что значить «овладеть оружием и бить врага наверняка».

… Мое подразделение эти слова выполняет очень умело и искусно.

… Так, что обижаться на себя и на них мне не приходится — ибо все свои знания я передал им и они полностью усвоили и очень хорошо применяют на практике.

… Живем мы в лесу — ох, мои милые, как хорошо в лесу, какая красота жаль, что война, а то бы мы вместе все места бы объездили.

Погода у нас скверная все время идет дождь, но ничего, мы привыкли и к холоду, и к сырости, так что не страшно.

Недавно у нас было кино и я смотрел картину «Разгром немцев под Москвой». Картина мне очень понравилась, т. к. она отразила всю действительность происходившую под Москвой.

Милые мои, очень жалею, что не могу сфотографироваться таким как я сейчас — вчера я нашел в своих волосах седину.

Письма начал писать 21-го закончу 23-го числа. Подлый враг не дал мне закончить 21-го…

Я все время нахожусь в безопасности и за меня не беспокойтесь — так передай маме… Решающие бои еще впереди и мы силами померяемся с подлым врагом…

Я получил новое назначение и вот сейчас нахожусь на новом месте при Штабе Армии и командую одним из специальных подразделений.

Обо мне прошу вас не беспокоится. Берегите себя, берегите маму.

… Я живу хорошо мне ничего не нужно.

Полностью ответить на ваши вопросы не могу, но напишу еще несколько слов о себе коротко (ибо в письме всего не опишешь) о том, что пережил за многие месяцы войны.

… Был партизаном, а затем соединился с Красной Армией.

… Я очень жалею, что мне не пришлось бить проклятого врага с воздуха, но зато доволен своими действиями на земле. Я сейчас лейтенант и командовать приходилось всякими подразделениями, которым я старался вложить весь свой организаторский боевой опыт.

Плохих результатов и оценок я еще не имел.

… Сейчас я усиленно работаю над собой, чтобы ликвидировать в своих действиях партизанщину, ибо в настоящий момент в том подразделении, в котором я командую, партизанщина мне очень мешает, но я постараюсь это все в ближайшее время ликвидировать и полностью отвечать всем требованиям, которые предъявлены всему среднему командному составу Красной Армии.

Действующая Красная армия

25-8-1942-ой год: 25-е августа 1942-й год

Мой новый адрес: П. П. С. 937; 176 с. п. 2 с. б.

11-8-1942-го года (Последнее письмо жене)

Признайся родная, ты когда-либо серьезно задумывалась над вопросом: «Что такое война и что такое фронт???»

Так вот что я тебе по этому поводу напишу и больше писать никогда ни в одном письме не буду. Я КОМАНДИР И БУДУ НА ФРОНТЕ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕОБХОДИМО И НУЖНО БУДЕТ РОДИНЕ.

Ты пишешь, что устала ждать, а ты спрашивала ЗЕМЛЮ РУССКУЮ не устала она от бомбовых ударов, человеческих воплей, стонов, раздающихся в пороховом дыму???

Запомни моя, милая Анечка, ждала больше, осталось меньше, враг будет разбит и мы с тобой будем жить еще счастливее потому, что я своей кровью добыл и добываю это счастье.

Это было последнее письмо, отправленное его жене, ровно через месяц, 11 сентября 1942-го года, он погиб.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.