Середина лета 1956-го: Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия
Середина лета 1956-го: Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия
Она не хотела, чтобы он отправился в тюрьму, но всегда советовала Артуру не сотрудничать с Комитетом, пусть это и означало нарушение предписаний Конгресса. Вечером накануне отъезда в Вашингтон, где Артуру предстояло давать показания, в их квартиру в надежде склонить Артура к сотрудничеству явился Спирос Скурас, президент компании Twentieth Century-Fox. Он предложил выход: пообещал убедить некоторых знакомых ему конгрессменов смягчить позицию, если Артур пойдет на компромисс и выступит с заявлением, в котором поблагодарит Комитет за предоставленный шанс осознать прежние ошибки и перед председателем Конгресса Уолтером засвидетельствует, что рад возможности восстановить свою любовь к Америке и что он теперь боится тех людей, коими когда-то восхищался. Мэрилин наблюдала за всем этим из бара, потягивая скотч и вынося время от времени коньяк Скурасу.
Артур вскипел.
Она отлично понимала, что единственная причина, которая могла привести к ним Скураса, заключалась в их скором браке и, как следствие, падении рыночной привлекательности как самой Мэрилин, так и картин с ее участием. Видимо, осознав, что его усилия успехом не увенчаются, Скурас быстренько прервал беседу, подхватил пальто и позволил Артуру проводить его до лифта. Оставшись одна, Мэрилин плеснула себе еще немного скотча. Быстренько, маленькими глотками, выпила, пока Артур не вернулся. Скотч разлился внутри горячей волной. Тогда она налила еще. Надеясь, что эффект будет таким же.
После слушаний Артур немногословен. Он и его адвокат Джо Рау вернулись в квартиру последнего, где Мэрилин провела весь день с женой Джо Оли вдали от Вашингтона, прессы и того, в чем Артур усматривал ненужное давление. Мужчины вернулись с таким видом, словно никаких слушаний и не было, словно было лишь некое затруднение, предшествовавшее ее и Артура предстоящей поездке в Англию в конце недели. Ей лишь удалось узнать, что его расспрашивали о некоторых подписанных им обращениях, о праве Эзры Паунда писать свои стихи и об использовании Артуром Пятой поправки, когда его попросили подтвердить коммунистические симпатии коллег-писателей. Джо Рау рассмеялся, сказав, что всего этого можно было избежать, если бы Артур позволил Мэрилин попозировать перед фотографами в Капитолии вместе с председателем комиссии Уолтером. Но она была рада, что Артур не смеялся. И даже еще больше рада тому, что он не отказался от борьбы. Он потратил столько энергии, пытаясь защитить ее от всего этого, был так занят, присматривая за ней, что даже не заметил, чего ей стоила притворная бодрость. Как фанатик, сидящий у ринга и орущий: «Врежь ему еще! Выруби!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.