Перипетии жизни

Перипетии жизни

Семья Лухмановых прибыла в Москву из Шанхая в конце сентября 1922 года. Столица встретила её нэповским куражом и массовым переименованием национализированных предприятий. Фабрики «Марс», «Жиро», Михайлова, Щапова, Церлова стали называться, соответственно: «имени Клары Цеткин», «Красная роза», «Парижская Коммуна», «имени героя труда Звонарёва», «Большевичка»; мыловаренный завод «Ралле» — «Свобода», Михельсона — «имени Ильича» и т. д.

Известные большевистские вожди — Троцкий, Бухарин, Томский, Сокольников — читали публичные лекции в городских аудиториях при огромном стечении молодёжи. В Большом театре чествовали актёра А. Южина, бывшего князя, а ныне четвёртого по счёту Народного артиста республики (после М. Ермоловой, В. Давыдова и Ф. Шаляпина). В Малом Кисловском переулке шёл концерт «Первого в РСФСР Эксцентрического оркестра — джаз-банда В. Парнаха», председателя Парижской палаты поэтов.

Лухмановы поселились на Садовой-Черногрязской улице (в квартире 17 дома № 8), и каждый занялся своим делом — Дмитрий Афанасьевич службой в Доброфлоте, дочь Ксения — преподаванием английского языка. Судьбу Николая решил родной брат его матери — А. Н. Де-Лазари, бывший подполковник, с февраля 1918 года штабной работник Красной Армии, а ныне преподаватель тактики, топографии и по совместительству помощник начальника редакционного отделения Военной академии РККА. По его настойчивому совету Н. Лухманов и выбрал профессию военного дипломата. Благо с этой целью в учебном заведении 12 февраля 1920 года был открыт Восточный Отдел, возглавляемый учёным-лингвистом Б. И. Доливо-Добровольским.

Правда, набор претендентов 1922 года проходил в условиях жёсткой чистки личного состава учреждения комиссией ЦК РКП (б). По её результатам стены академии по разным причинам покинули каждый второй преподаватель и 54,5 % слушателей, признанных непригодными к военным наукам! Обязательным для соискателя стал 2-х годичный командирский стаж и боевые заслуги. Заметим, что персонал академии тех лет состоял сплошь из сторонников Льва Троцкого — Наркомвоенмора, Председателя Реввоенсовета и фактически Главнокомандующего Красной Армии в Гражданской войне. В дальнейшем, после падения и изгнания из страны Троцкого, злейшего врага Сталина, сталинские репрессии обрушились и на всех его выдвиженцев.

Мы можем только догадываться, каким путём 18-летнему юноше удалось преодолеть расставленные на его пути барьеры. Протекция близкого родственника? Скорее всего, свою роль сыграла острая потребность штабов армии и Наркоминдела в достойных переводчиках. Напомним, что Николай прекрасно владел двумя европейскими и несколько хуже японским и китайским языками. Так и оказался в закрытом учреждении будущий капитан ГРУ Генштаба РККА Н. Лухманов.

Уже летом 1923 года состоялся 1-й выпуск «академиков-языковедов» — всего 11 специалистов против 104 военспецов основного курса.

14 апреля 1924 года бывшего царского генерала П. П. Лебедева на посту начальника академии сменил прославленный герой Гражданской войны и начальник Штаба РККА М. В. Фрунзе. За неполных 10 месяцев его пребывания на занимаемой должности состоялись 4-й выпуск основного курса и 2-й Восточного Отдела (39 человек). Скоропостижная смерть Наркомвоенмора СССР в 40 лет осталась одним из тёмных пятен в советской истории середины 20-х годов.

Так сложилось, что подписи выдающегося военачальника под свидетельствами об окончании полного курса удостоились лишь красные командиры единственного «фрунзенского выпуска» 1924 года. В их числе оказался и 20-летний комсомолец Н. Д. Лухманов (с выслугой 2-х лет и 5 месяцев в РККА), откомандированный в агентство Наркоминдел СССР в Ленинграде. Но уже с апреля 1925 года он переводчик советского консульства в Хакодате и принимает участие в переговорах по возвращению СССР захваченного японцами в 1920 году Северного Сахалина.

Неожиданно, к удивлению и радости Дмитрия Афанасьевича, его разыскала старшая дочь Нина. В начале войны она с матерью покинула Польшу и оказалась в Москве. Сёстры подружились, несмотря на разницу в возрасте, и Ксения охотно давала жене юриста уроки английского.

Пока сын получал военное образование, наметились изменения и в жизни всего семейства. Энергичные меры, принятые Московским и Дальневосточным правлениями Доброфлота, и ряд судебных исков к правительствам Франции, США и Англии позволили вернуть в Советскую Россию к началу 1924 года 22 парохода, захваченных странами Антанты в годы Гражданской войны. Директору-распорядителю пришлось даже выехать в Лондон и провести там 4 месяца (август-декабрь 1923 г.). Достигнутый успех омрачал лишь значительный износ кораблей, многие из которых требовали капитального ремонта из-за нещадной эксплуатации временщиками.

К 1923 году относятся: издание в Москве Д. А. Лухмановым технического пособия для торгового флота — «Тоннаж. Краткое руководство для капитанов судов, морских агентов и других лиц, имеющих дело с фрахтовкой и нагрузкой судов»; награждение капитана нагрудным знаком ЦК Союза «За пять лет работы 1918–1923».

Но вскоре, как и следовало ожидать, на общественную собственность предъявило свои права социалистическое государство. Летом 1924 года у правительства появились предложения об упразднении Доброфлота и передаче всех его активов и имущества Совторгфлоту…

В утешение немолодому директору подыскали должность начальника Ленинградского морского техникума (бывших Мореходных классов на Васильевском Острове, которые он сам когда-то окончил). Распрощавшись с Москвой, Дмитрий Афанасьевич с женой и дочерью выехал в город, где родился, учился и провёл с матерью много счастливых дней своей юности. Ожидал ли он новых сюрпризов от жизни? Но они последовали и доставили ему ещё много и радостных дней, и жестоких страданий…

Лухмановы получили большую квартиру в здании самого учебного заведения (дом 9 на 22 линии). Бывший капитан с увлечением занялся административно-педагогической деятельностью, читая курс «Основы теории корабля». Работы хватало, так как техникум имел два отделения: обычное 3-летнее, для имеющих семилетнее образование, и рабочее для моряков с 2-летним стажем по облегчённой программе. Достаточно было и комсомольской молодёжи, жаждущей морской романтики и дальних странствий.

Однажды группа выпускников во главе с И. Маном, заручившись поддержкой начальника, решила строить на учебном дворе большую мореходную лодку типа норвежских лоцманских ботов с мечтой обойти на ней вокруг света. Инициатива будущих мореходов нашла живой отклик на страницах «Красной газеты» — появились и благотворители, и деньги. К делу приобщились ученики-судоводители и механики.

К осени 1925 года постройка яхты «Красная звезда» была завершена. Дуб, сибирская лиственница, американская сосна, медные крепления и листы обшивки — всё было настоящее. Правда, до океанских просторов дело так и не дошло, однако судно долго и благополучно плавало в Финском заливе как учебное. Но Дмитрию Афанасьевичу в это время было не до красавца-парусника. Ошеломила, лишила сна и покоя нежданная встреча после… 14 лет забвения.

Ольга Михайловна Ошанина узнала о нём из городских газет. Бывшие любовники, а теперь далеко не молодые люди, конечно, встретились. И им было о чём поведать друг другу…

При оставлении русскими войсками Варшавы в конце 1915 года Ошанины перебрались в Петроград, где глава семейства ещё успел дослужиться до чина действительного статского советника по судебному ведомству. Две революции, Гражданская война и последующие голодные годы не побудили их искать счастья в Европе. Бывший «гражданский генерал» служил теперь… бухгалтером! Их старший сын Илья по окончании Института востоковедения отбыл с миссией военных советников в революционный Китай, средний — Сергей — работал делопроизводителем и жил отдельно от семьи. Ольга Михайловна стала музейным работником и обитала с мужем и младшим сыном-школьником Владимиром в квартире дома № 34 на Фонтанке.

«Прощались, — по воспоминаниям О. М., — в Летнем саду с ощущением неловкости, грусти, недоговорённости, оставляющих надежду и желание новых встреч…» И они действительно вскоре последовали.

А в мае 1926 года, словно развязывая руки неверной жене, уходит из жизни М. П. Ошанин, тяжело переживавший свою невостребованность при новой власти. Только теперь, после смерти мужа, Ольга Михайловна решилась раскрыть 14-летнему сыну тайну его рождения и познакомить с настоящим отцом. Дмитрий Афанасьевич был сражён не столько самим фактом события и внешней похожестью на него сына, сколько унаследованной сыном влюблённостью в море и желанием стать моряком. Отныне Волик оказался его любимым ребёнком и заботой до последних дней жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.