Студенчество
Студенчество
14 августа 1727 года Линней въехал в Лунд. Его встретил похоронный звон. И, как выяснилось, хоронили именно профессора Гумеруса. В тот момент, когда Карл узнал о смерти своего предполагаемого покровителя, он распрощался с надеждами учиться в университете. Позже Линней говорил, что с тех пор не мог спокойно слышать колокольный звон.
Но оказалось, что не все так безнадежно. В университете юноша встретил своего бывшего учителя Габриеля Гёка. Гёк к тому времени стал магистром философии. Он взял на себя заботу о Линнее. Зная все университетские порядки, Гёк помог своему бывшему ученику соблюсти все формальности на экзаменах и при встрече с деканом и ректором. При этом Карл смог не предъявлять свою более чем двусмысленную аттестацию. Вскоре он был зачислен студентом под латинизированным вариантом своего имени Каролюс Линнеус (Carolus Linnaeus).
Но стать студентом — только полдела. Оставались материальные проблемы. Жить Линнею было негде, а денег на то, чтобы снимать жилье, не было. Габриель Гёк отрекомендовал подающего надежды студента профессору Килиану Стобеусу — известному в то время медику и натуралисту. Стобеус по достоинству оценил таланты юноши и его стремление к естественным наукам. Видя же, что Карл испытывает серьезные финансовые трудности, профессор пригласил его жить в собственном доме.
Линней был бесконечно благодарен Стобеусу. Он писал: «Этому учителю я буду благодарен, пока я жив, за его любовь ко мне; он любил меня не как ученика, а скорее как своего сына».
В доме Стобеуса был настоящий естественно-научный музей, которым пользовались студенты. В коллекции профессора были собраны минералы, раковины моллюсков, чучела различных животных и, конечно, гербарии — предмет особого внимания Линнея. Карла очень заинтересовала идея коллекционирования, и вскоре он начал собирать растения в окрестностях города.
В Лунде учеба Линнея носила совсем другой характер. Из посредственного и даже ленивого ученика гимназии Карл превратился в очень старательного студента, губку, жадно впитывающую знания. Слова ректора Нильса Крока оказались пророческими. Пересаженное на новую почву, которая была щедро удобрена естественно-научными знаниями, дикое растение действительно облагородилось и уже было готово приносить прекрасные плоды. Единственным недостатком Лундского университета было отсутствие среди профессорского состава хорошего ботаника.
О своем пребывании в доме профессора Стобеуса Линней вспоминал такую примечательную историю. При профессоре на должности секретаря состоял один из студентов. Линней довольно быстро подружился с ним и использовал эту дружбу в личных целях. Поскольку секретарь имел доступ к личной библиотеке Стобеуса, он приносил Линнею интересовавшие того книги, но читать их приходилось ночью. Видимо, Карл считал, что он и так слишком многим обязан хозяину дома и стеснялся просить нужные книги прямо у него. Следует сказать, что книги в те времена представляли намного большую ценность, чем сейчас, а хорошая библиотека стоила целое состояние. И вот однажды мать профессора пожаловалась сыну, что в окнах молодого студента по ночам горит свет — пожилая женщина опасалась пожара. Профессор решил нанести Линнею ночной визит. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Карл не спит и читает книги из его личной библиотеки. Немало удивившись такому похвальному стремлению к знаниям, профессор не рассердился на Линнея, а дал ему ключ от библиотеки и приказал спать по ночам.
Интересен и еще один аспект взаимоотношений Стобеуса и Линнея. Желая привлечь студента к медицине, профессор предложил ему писать ответы на письменные вопросы своих пациентов. По причине, удивительной и парадоксальной для наших времен, Линней оказался непригоден для работы врача: у него был чрезвычайно плохой почерк.
К началу обучения в Лунде (1727 год) относится и первая научная работа Линнея. Она называется «О началах ботаники». В ней содержатся рисунки, иллюстрирующие систему растений, предложенную ботаником Турнефором, труд которого был в библиотеке Ротмана. Также работа «О началах ботаники» содержит рисунки, скопированные из труда, посвященного опылению растений, автором которого был другой ботаник — Вайан. Из этого видно, что уже в начале своей научной деятельности Линней интересовался половой системой растений, которую позже положил в основу своей систематики. По всей видимости, Линней начал работать над рукописью еще у своего учителя Ротмана, а закончил на первом курсе университета.
Исследуя окрестную флору, Линней делал свои дополнения к уже существующим ботаническим книгам. Так, в принадлежащий ему экземпляр «Ботанического путеводителя» Иорения он добавлял свои вставки. Кроме того, в архиве Линнея сохранилась рукопись, датированная декабрем 1728 года. Эта рукопись носит название «Каталог редких растений
Скандии и Смоландии[55]». В предисловии к ней Линней как раз и отмечает тот недостаток учебы в Лунде, о котором мы писали ранее. Он пишет, что «не имел счастья получить руководства в ботанической работе». Тем не менее, благодаря профессору Стобеусу и другим преподавателям Лундского университета у Линнея были хорошие представления о научных подходах в целом. Но недостаток естественно-научного образования в Лунде и особенно отсутствие хорошего преподавателя ботаники заставили его задуматься о смене места обучения.
Летом 1728 года, когда Линней проводил летние каникулы в отцовском доме, Ротман нанес визит ему и его отцу. Бывший учитель посоветовал Карлу перейти в университет города
Упсала. В Упсальском университете работали два профессора — Рогберг и Рудбек-младший[56], которые преподавали медицину и ботанику. К тому же в университете был ботанический сад. Кроме того, все еще испытывающий финансовые затруднения Линней надеялся получить в Упсальском университете королевскую стипендию.
5 сентября 1728 года Линней прибыл в Упсалу. Отец смог дать ему 100 серебряных талеров, но предупредил, что больше не сможет оказывать ему материальную помощь: ведь в семье было еще четверо детей. В Лунде Линней получил очень лестную рекомендацию от ректора, поэтому был без каких-либо затруднений и проволочек зачислен в университет. Вот цитата из этой рекомендации, которая совсем не похожа на аттестацию из гимназии: «<…> ведший себя в университете так, что он и по прилежанию своему, и по поведению сделался дорог всем, кто его знал».
К сожалению, Упсальский университет во многом не оправдал надежд и ожиданий Линнея. Во-первых, за 26 лет до описываемых событий здания университета сильно пострадали от пожара. Сгорели учебные помещения, коллекции, огонь не пощадил ботанический сад, особенно теплицы, пострадали типография и госпиталь, в котором студенты проходили медицинскую практику. В огне погибла рукопись ботаника Рудбека-старшего «Елисейские поля» — основательный трактат, над которым автор работал на протяжении многих лет. Кроме того, Линнея разочаровало преподавание. Он надеялся, что Рудбек будет основное внимание уделять естественно-научным вопросам, но первой специальностью профессора была филология, и он вернулся к этой сфере деятельности. За период, пока Линней учился в Упсале, Рудбек прочел считанные лекции, посвященные естествознанию, а профессор Рогберг основное внимание уделял лекциям, а дополнительные занятия с отдельными студентами проводил на платной основе, чего наш герой не мог себе позволить. Он и без того очень быстро стал испытывать острый недостаток денег. Экономить приходилось на самом необходимом: еде и одежде. Линней писал, что сам чинил башмаки, которые, к тому же, были подарены ему одним из соучеников. Небольшая королевская стипендия, (20 талеров на шесть месяцев) не могла решить и половины финансовых проблем.
Тем не менее, в начале 1729 года Линней осуществил поездку в Стокгольм. Он хотел представиться столичным врачам и, скорее всего, принимал участие в анатомической демонстрации. В те времена достать материал для анатомических исследований было крайне сложно. В конце 1728 — начале 1729 года исполнения смертного приговора ожидал один преступник. Медицинская коллегия специально просила короля отсрочить казнь, чтобы подготовить анатомирование и собрать интересующихся врачей. Демонстрация продолжалась с 31 января по 18 февраля, и Линней, скорее всего, присутствовал на ней. Но поездка в столицу наверняка съела остатки средств Карла. Он уже принял решение о возвращении в Лунд, чтобы снова попытаться стать священником. Но Господь Бог распорядился иначе: видно, ему вполне хватало посредственных служителей культа, и для Линнея он уготовил другую судьбу. Но своим орудием Всевышний все же выбрал священника. Буквально в последний день перед отъездом Линней встретил еще одного человека, сыгравшего значимую роль в его жизни.
Дело было весной 1729 года. Карл пошел в наполовину заброшенный после пожара ботанический сад, собираясь напоследок пополнить свою коллекцию. Здесь он и встретил Олафа Цельзия, профессора богословия и соборного декана. Священник разговорился со студентом и был приятно удивлен широтой его ботанических познаний. Тут следует сказать, что Цельзий сам увлекался естествознанием, ботаникой и даже писал небольшие научные работы. В разговоре Линней упомянул о том, что он самостоятельно собирает гербарий, в который уже входит более 600 видов. После этого разговора Цельзий пригласил Линнея к себе домой. Вскоре священник понял, что юноша крайне нуждается, и предложил ему поселиться в своем доме на полном пансионе.
Линней и его новый покровитель часто совершали совместные экскурсии, вместе определяли собранные растения, составляли гербарии. Карла очень заинтересовал сад, который содержал Цельзий. Кроме того, профессор удачно сочетал свою основную деятельность с увлечением. Он работал над довольно интересным сочинением, в котором хотел дать перечень и описание всех растений, упоминающихся в Библии. Линней помогал своему покровителю в анализе и подборе литературных данных. Карл продолжал изучать строение цветка и конкретные функции его частей. В Упсальском университете, согласно традиции, студенты писали поздравительные стихи к Рождеству своим профессорам. Линней преподнес Цельзию свою рукопись, посвященную вопросу пола у растений. Во введении были такие слова: «Я рожден не поэтом, а до некоторой степени ботаником и по этой причине дарю годичный плод небольшого урожая, который Бог ниспослал мне.»
Работа содержала литературный обзор вопроса и довольно интересные самостоятельные идеи автора. Цельзий показал рукопись профессору Рудбеку, что через некоторое время сыграло важную роль в судьбе Линнея.
Постепенно стали разрешаться финансовые проблемы молодого ученого. За участие в диспуте по поводу одной диссертации Линней вновь получил королевскую стипендию. У него появилась довольно успешная репетиторская практика. Кроме того, Карл писал за деньги небольшие научные работы для других студентов. Вскоре Цельзий переехал в Стокгольм, оставив свой дом и сад в распоряжении Линнея. К этому времени в судьбе талантливого студента уже принимал активное участие профессор Рудбек. Он получил разрешение взять ассистента и предложил это место Линнею. В обязанности ассистента, в частности, входило чтение лекций. 3 мая 1731 года наш герой прочел свою первую лекция. Имя Линнея к тому времени уже, скорее всего, было известно в научных и студенческих кругах Упсалы, так как лекция собрала более 200 слушателей. Вообще лекции Линнея пользовались большой популярностью. Вскоре число слушателей удвоилось и уже в несколько раз превышало количество студентов, которые посещали лекции самого Рудбека. По словам Линнея, днем он занимался со студентами, а по ночам разрабатывал новую систему растений. Карл был очень благодарен Рудбеку и назвал в его честь открытое им растение — рудбекия. Профессор был очень доволен успехами своего ставленника. Он пригласил Линнея поселиться в его доме и заняться образованием трех его сыновей. Теперь Линней получал не только стипендию, но и регулярную зарплату, как домашний учитель. Финансовые трудности полностью разрешились. К сожалению, временно.
В Упсале Линней завязал еще одно очень приятное и полезное знакомство. Он подружился со своим соучеником Петром Артеди. Этот молодой человек, так же как и Линней, серьезно интересовался естествознанием. Он в основном изучал рыб и амфибий, но, в общем, проявлял интерес ко всей живой природе. Скоро Артеди стал лучшим другом Линнея. Они постоянно делились своими находками и открытиями. Для того чтобы не составлять друг другу конкуренцию в изучении биологии, они как бы поделили всю живую природу на две части. Артеди изучал амфибий и рыб, а Линней птиц и насекомых. Млекопитающие были вотчиной обоих исследователей. Ботаника в основном досталась Линнею, кроме семейства зонтичных, которыми собирался заняться Артеди.
Эта дружба не закончилась вместе со студенчеством. Через десять лет Линней написал предисловие к книге Артеди «Ихтиология». В нем были такие слова:
«Я просил его дружбы, он пожелал моей. Наши сердца вскоре были в полном согласии, и мы культивировали эту святую дружбу в Упсале в течение семи месяцев с тем же жаром и радостью. Я был его лучшим другом, и никто не был мне дорог, как он. Как драгоценна была нам эта дружба! С какой радостью мы видели ее укрепление и увеличение! Даже различия наших характеров было нам полезно. Его суждение были более строгими, чем мои, он наблюдал медленнее меня, но с большим тщанием, нас воодушевляло даже наше соревнование. Как только один из нас делал какое-нибудь наблюдение, он сообщал об этом своему другу, и немного дней протекало без того, чтобы не сообщить другому о чем-нибудь интересном и занимательном. Успех, так побуждаемый, увенчивал наши усилия. Каждый вечер, несмотря на расстояние, разделявшее наши жилища, мы сообщали друг другу о наших заботах и радостях. Это счастливое время продолжалось недолго; я отправился в Лапландию[57], он отплыл в Англию, оставив мне свои рукописи, так же как и книги».
Как видно из этого отрывка, дружба между молодыми учеными, их сотрудничество и даже некая научная конкуренция стимулировала исследования обоих. В конце цитаты упоминается поездка в Лапландию, которую совершил Линней. Настало время перейти к рассказу об этом путешествии, ставшим важным этапом в становлении и развитии научной деятельности нашего героя.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.