«УЖЕ ТОГДА Я НАЧАЛ МЕЧТАТЬ ОБ ИЗОБРЕТАТЕЛЬСТВЕ» В. А. Дегтярев

«УЖЕ ТОГДА Я НАЧАЛ МЕЧТАТЬ ОБ ИЗОБРЕТАТЕЛЬСТВЕ»

В. А. Дегтярев

Василий Алексеевич Дегтярев родился 21 декабря 1879 г. (2 января 1880 г.) в старинном русском городе Туле, прославленном знаменитыми оружейными мастерами.

Отец его, Алексей Николаевич, и дед по отцу, Николай Миронович, были потомственными оружейниками, наследниками славы русских мастеров, изготовлявших холодное, а затем и огнестрельное оружие для русских воинов задолго до того, как указом Петра I в феврале 1712 г. был основан в Туле первый в России казенный оружейный завод. Оба работали на этом заводе, а жили в Заречье — рабочей окраине Тулы.

Во дворе покосившегося деревянного домика Дегтяревых была небольшая кузня — мастерская. В ней размещались кузнечный горн, токарный станок с ножным приводом, верстак, нехитрый кузнечный и слесарный инструмент. Жили бедно. Чтобы прокормить большую семью, дед и отец подрабатывали частными заказами, которые выполняли в своей кузне после основной работы на заводе.

Здесь, в Туле, в таких же, как у Дегтяревых, разбросанных по всему Заречью кузнях, из поколения в поколение передавался накопленный веками опыт и мастерство оружейников. От отцов и дедов к сыновьям и внукам переходила любовь к оружейному делу, к слесарному ремеслу.

• Я часами просиживал на верстаке, — вспоминал В. А. Дегтярев, — наблюдая, как дед раскаливал в горне железо, как клал его на наковальню и как, поддерживая длинными щипцами, послушным молотом придавал ему нужную форму.

Вечерами, после работы на заводе, деду помогал мой отец. Они ковали в три руки. Отец кувалдой, а дед молотом.[1]

Шло время, и мальчик начал помогать деду. Николай Миронович был первым воспитателем и учителем Васи. Он привил ему любовь к труду, природе, ко всему живому, что его окружало. Рассказы деда про родную Тулу, искусных тульских оружейников, подковавших «аглицкую блоху», рождали у Васи чувство гордости за русских мастеров, способствовали развитию в его сознании достоинства рабочего человека.

Большое впечатление на Васю произвело посещение вместе с дедом заводского музея. Попасть в то время в этот музей простому человеку было почти невозможно, он предназначался для высокопоставленных лиц. Но Николаю Мироновичу это каким-то образом удалось. Разнообразное оружие, собранное в музее, особенно крохотное ружьецо, и два малюсеньких пистолета, просто заворожили любознательного мальчика, пробудили в нем живой интерес к оружию. Позднее В. А. Дегтярев писал:

•…Крохотное ружьецо и пистолетики мне крепко запали в память, и я решил: вырасту большой ? обязательно сделаю тебе такие.[2]

Однако влияние Николая Мироновича на мальчика было непродолжительным. Зимой 1887 г. он простудился и умер.

Отец Васи, Алексей Николаевич, понимал: чтобы стать хорошим оружейником, нужна грамота. И хотя большая семья жила скудно, а за обучение надо было платить, он определил восьмилетнего Василия в церковноприходскую школу.

В школьные годы отец был самым близким человеком для мальчика. Алексей Николаевич, так же как и дед, много рассказывал сыну о Туле, о кузнечном ремесле, о тульских оружейниках и оружейном заводе.

• Отец гордился своим заводом, — писал В. А. Дегтярев, — гордился тем, что был потомственным тульским оружейником, и очень хотел, чтобы я, его сын, тоже стал работать на оружейном заводе.[3]

После смерти Николая Мироновича семья Дегтяревых еле сводила концы с концами. Семья росла, а жалованье не прибавляли. Как ни бился Алексей Николаевич, его заработков едва хватало на пропитание. Пришлось забрать Васю из школы, где он проучился только три года.

Летним днем 1891 г. одиннадцатилетний Василий Дегтярев вместе с отцом впервые пришел на Тульский оружейный завод. Началась его трудовая жизнь.

•…Детство в семьях рабочих, — вспоминал В. А. Дегтярев, — обрывалось очень рано. В десять — двенадцать лет мальчики попадали на заводы и выполняли работу взрослого человека. Наша семья не была исключением. Как ни хотелось отцу дать мне среднее образование, но дальше приходской школы шагнуть не пришлось.

Я пошел той же дорогой, что и сотни других детей рабочих.[4]

Сначала Василий работал учеником контролера, затем контролером при испытании винтовочных пружин. Первым его заводским наставником был оружейный мастер Василий Иванович Зубов, которому по душе пришлись пытливый ум и природная смекалка подростка.

Поступление Василия Дегтярева на работу совпало с началом освоения Тульским оружейным заводом производства трехлинейной магазинной винтовки, созданной талантливым русским изобретателем-оружейником С. И. Мосиным.

Сергей Иванович Мосин (1849–1902) родился в селе Рамонь Воронежской губернии в семье управляющего имениями и предприятиями крупной помещицы. В 1867 г. Сергей Мосин с отличием окончил Воронежскую военную гимназию. Незаурядные математические способности и интерес к военному делу определили его дальнейший жизненный путь.

В 1870 г. С. И. Мосин отлично окончил Михайловское артиллерийское училище, а в 1872 г. был принят слушателем в Михайловскую артиллерийскую академию, являвшуюся в то время центром артиллерийской науки, воспитавшим не одно поколение замечательных русских военных специалистов. В июле 1875 г. С. И. Мосин окончил академию и получил назначение иа должность помощника начальника инструментальной мастерской Тульского оружейного завода. Завод в 1873 г. был реконструирован и оснащен новейшим по тому времени оборудованием для массового производства американской однозарядной винтовки Бердана, принятой на вооружение русской армии.

Работая в инструментальной мастерской, Мосин в совершенстве изучил технологию изготовления инструмента и лекал, а также технологический процесс производства винтовки Бердана.

Обладая большими творческими способностями, имея хорошую инженерную подготовку и практические навыки, приобретенные на Тульском заводе, С. И. Мосин, внимательно следивший за всеми новшествами оружейного дела, в начале 80-х годов включился в работу по созданию магазинной винтовки, то есть винтовки, снабженной магазином — устройством, в котором размещается несколько патронов, что обеспечивает ускорение перезаряжения, а следовательно, и увеличение скорострельности.

В 1882 г. Мосин начал работы по переделке однозарядной винтовки Бердана в магазинную и в 1884 г. сконструировал к ней оригинальный реечно-прикладной магазин на 8 патронов, механически и последовательно заменявший отстрелянные патроны боевыми. Это была первая творческая заявка конструктора-оружейника.

Через три года С. И. Мосин предложил новый вариант винтовки с магазином на 12 патронов. Из представленных в военное ведомство 119 образцов винтовок (81 образец — иностранные) винтовка Мосина оказалась лучшей.

В 1887 г. Мосин прекращает работы по переделке винтовок существующих конструкций и начинает разработку совершенно новой магазинной винтовки под разработанный к тому времени унитарный малокалиберный (7,62-мм) патрон. В 1890 г. новая винтовка была готова и представлена на испытания, которые показали ее полное конструктивное и боевое превосходство перед винтовкой, одновременно предложенной военному ведомству бельгийским оружейным фабрикантом и конструктором Л. Наганом. За создание магазинной винтовки Мосин был удостоен большой Михайловской премии, присуждавшейся один раз в пять лет за лучшие изобретения в области артиллерии. В апреле 1891 г. винтовка Мосина под названием «трехлинейная[5] винтовка образца 1891 г.» была принята на вооружение русской армии.

По настоянию царских чиновников, подкупленных неудачливым бельгийским соперником Мосина, винтовка не была названа именем своего создателя. Но и безыменная, она исправно служила русскому солдату и в русско-японскую, и в первую мировую войну. Ей суждено было стать оружием Великого Октября. С ней солдаты, матросы и красногвардейцы штурмовали Зимний дворец. Винтовкой Мосина была вооружена Красная Армия, громившая интервентов и белогвардейцев в 1918–1920 гг. Модернизированная в 1930 г., oнa безотказно служила советским воинам и в годы Великой Отечественной войны. Более полувека винтовка Мосина находилась на вооружении русской и Советской армий. Этот огромный срок является показателем ее высоких конструктивных н боевых качеств.

В апреле 1894 г. С. И. Мосин был назначен исполняющим должность начальника Сестрорецкого завода. Через шесть лет он был утвержден в этой должности и «за отличие по службе» произведен в генерал-майоры. На посту начальника завода Мосин активно участвовал в работе по налаживанию серийного производства винтовки своей конструкции. Работы по производству трехлинейной винтовки выдвинули Сестрорецкий завод в число передовых предприятий.

В начале 1902 г. С. И. Мосин простудился и в конце января скончался от крупозного воспаления легких. Известие о смерти Мосина было встречено полным равнодушием со стороны военного чиновничества и правящих кругов. Не замечать при жизни и не признавать после смерти отечественные таланты — обычное явление в царской России.

Прошло время, но советский народ хранит светлую память о талантливом изобретателе. В 1949 г. Совет Министров Союза ССР в ознаменование столетия со дня рождения конструктора русской трехлинейной винтовки образца 1891 г. Сергея Ивановича Мосина принял постановление об увековечении его памяти. В Туле, где замечательный русский патриот создал свою винтовку, поставлен памятник С. И. Мосину; на месте дома, где он жил, установлен мемориальный знак, на здании Сестрорецкого завода — мемориальная доска; имя С. И. Мосина присвоено Тульскому машиностроительному техникуму и одной из улиц Тулы; в Тульском политехническом институте учреждены стипендии имени С. И. Мосина для студентов и аспирантов.

В I960 г. Тульское областное отделение НТО «Машпром» учредило премии имени С. И. Мосина, которые ежегодно к Дню машиностроителя присуждаются действительным членам НТО за выдающиеся успехи в области теории, проектирования и изготовления машин, а также за достижение высоких показателей в выполнении производственных заданий.

От отца, своего наставника на заводе и старших товарищей Василий Дегтярев много слышал о Мосине, других русских изобретателях, имена которых в условиях дореволюционной действительности оставались в тени. Царские чиновники, слепо преклонявшиеся перед иностранным оружием и его конструкторами, пренебрежительно относились к инициативе и творчеству русских мастеров. Получая взятки от иностранцев, они протаскивали в производство на русские заводы образцы их вооружения, а изобретения отечественных конструкторов-оружейников не находили применения. Винтовка С. И. Мосина была счастливым исключением в русской действительности.

Василий Дегтярев постепенно вникал в заводские дела: изучал оборудование, на котором изготовлялись детали винтовки, бывал в сборочных цехах, не раз видел С. И. Мосина на заводе. Всячески старался помочь сыну в приобретении производственных навыков и Алексей Николаевич, работавший на сборке винтовок.

• Отец упорно и последовательно, — писал В. А. Дегтярев, — прививал мне любовь к труду, посвящал в сложное искусство оружейника, учил слесарной и токарной работе…[6]

Дома все свободное время Василий читал или работал в дедовой кузне, ремонтировал домашнюю утварь и посуду. Из книг он узнал о русских изобретателях из народа — Ползунове и Кулибине. Образы славных русских изобретателей-самоучек возбуждали в пем горячее желание пойти по их трудному пути.

• Уже тогда я начал мечтать об изобретательстве. Единственным человеком, — вспоминал В. А. Дегтярев, — знавшим о моих сокровенных мечтах, был отец.

— Тяжелое дело ты задумал, сынок, — говорил он. — Трудно, даже почти невозможно в наше время простому мастеровому стать изобретателем.[7]

В один из осенних дней 1897 г. тяжкое горе обрушилось на семью Дегтяревых — умер Алексей Николаевич. Изнурительный труд, повседневные заботы о семье и болезнь оборвали его жизнь на 57-м году.

После смерти отца непосильная ноша кормильца большой семьи легла на семнадцатилетнего Василия. Юноша к этому времени был уже опытным слесарем-оружейником, работал на сборке затворов и магазинов к винтовке Мосина, но, как несовершеннолетний, получал заработок ученика. Этого заработка даже при строжайшей экономии едва хватало на неделю. Василий, как когда-то дед и отец, стал брать частные заказы, работая по вечерам на отцовском токарном станке. Вечерние приработки были заметным подспорьем для семьи, но давались они нелегко. Условия труда на заводе были тяжелыми. К концу смены, после двенадцатичасового рабочего дня, Василий от усталости едва держался на ногах, а дома еще нужно было работать на кустарном станке с ножным приводом.

Чтобы облегчить труд, он решил устроить двигатель к своему станку по принципу ветряной мельницы. Это было первое изобретение Василия Дегтярева. Оно позволило за то же время обтачивать вдвое больше деталей. Затем он сконструировал регулятор скорости, который обеспечивал постоянное число оборотов вала станка при изменении силы ветра, Свое изобретение Василий показал товарищам по работе и услышал от них заслуженную похвалу.

• Прошло еще несколько лет, — писал В. А. Дегтярев — и меня стали считать оружейным мастером.

Теперь я чувствовал себя тверже, да и опыт кое-какой поднакопился. И все же применить свои способности на заводе не было никакой возможности… все мои стремления к изобретательству наталкивались на каменную стену и разлетались вдребезги.

Оставалось одно — отложить свои мечты, чаянья и надежды до лучших дней.[8]

На Тульском оружейном заводе Василий Дегтярев многое узнал, многому научился. Сама жизнь и ее трудности формировали его рабочий характер. Здесь пробудилось его стремление к изобретательству. На заводе он повзрослел, приобрел специальность слесаря-оружейника, стал серьезным, неторопливым в поступках, скупым на слова. Десять лет был уже его рабочий стаж, однако раскрыть до конца и применить на деле свои способности ему так и не удалось. И все же, работая на Тульском заводе, Дегтярев определил свое будущее и принял одно из самых важных в своей жизни решений — стать изобретателем — и посвятил этому всю свою жизнь.

• Я твердо верил, — писал В. А. Дегтярев, — что придет тот день, когда мы, изобретатели-самоучки из народной гущи, будем учиться, творить и созидать для блага своего народа. Эту надежду в нас вселяли появившиеся на заводе социал-демократы, которые тогда уже отчетливо видели перед собой светлое будущее России.[9]

Осенью 1901 года, несмотря на то что Василий Дегтярев был единственным кормильцем большой семьи, его призвали на военную службу.

Призванный на военную службу Василий Дегтярев распрощался с родной Тулой, где остались мать, младшие братья и сестры и невеста Вера. Глубокой осенью 1901 г. он вместе с земляками-одногодками, совершив первое в своей жизни путешествие по железной дороге, очутился на Николаевском вокзале в Петербурге. Тогда он впервые увидел утопающую в тумане столицу, огромную и неприветливую.

Дегтяреву посчастливилось попасть в стрелковую часть при Офицерской стрелковой школе в Ораниенбауме (ныне г. Ломоносов Ленинградской области), расположенном на южном берегу Финского залива.

Офицерская стрелковая школа в Ораниенбауме была создана в 1882 г. в бывшей летней резиденции князя Меншикова на базе учебного пехотного батальона. В задачу школы входили: теоретическая и практическая подготовка капитанов пехоты и самостоятельному выполнению обязанностей командира батальона; изучение применения огня в бою сообразно с новейшим исследованием свойств русского оружия; распространение в войсках правильных взглядов на применение огня в бою и приемов однообразного обучения стрельбе.[10]

Для проведения занятий в школе были созданы необходимые аудитории, оружейная мастерская, музей оружия, полигон, тнр, баллистический кабинет и фехтовально-гимнастический зал.

Важную роль в судьбе Василия Дегтярева, в его становлении как оружейника-изобретателя имела служба в Ораниенбауме под началом выдающегося ученого-оружейника полковника И. М. Филатова.

Николай Михайлович Филатов (1862–1935) родился в деревне Каменка Калужской губернии. В 1887 г., окончив с отличием курс Михайловской артиллерийской академии, Н. М. Филатов начал службу в Московском пехотном училище в качестве преподавателя стрелкового дела и артиллерии. В 1892 г. его назначают в Офицерскую стрелковую школу в Ораниенбаум, где он ведет научно-педагогическую и опытно-исследовательскую работу. С 1896 г. Н. М. Филатов участвует в работе Оружейного отдела Главного артиллерийского управления. В 1897 г. вышел в свет его первый труд — «Записки по теории стрельбы».

По предложению Филатова в 1905 г. при Офицерской стрелковой школе создается специальный оружейный полигон, превратившийся под его руководством в подлинное научно-исследовательское подразделение по конструированию и испытанию автоматического оружия. На оружейном полигоне проходили испытания все опытные образцы русских автоматических винтовок.

Н. М. Филатов с большим вниманием относился к работам первых отечественных конструкторов и изобретателей автоматического оружия В. Г. Федорова, Ф. В. Токарева, Я. У. Рощепея, В. А. Дегтярева, И. И. Колесникова, оказывал им всестороннюю помощь и поддержку. Он основал и редактировал журнал «Вестник Офицерской стрелковой школы», статьи которого в большинстве своем являлись руководящими в вопросах стрелковой подготовки войск.

После Великой Октябрьской социалистической революции Н: М. Филатов решительно встал на сторону победившего пролетариата с полной готовностью отдать свой богатейший опыт и знания строительству армии молодой Республики Советов. В конце 1918 г. приказом Революционного военного совета Республики он был назначен начальником высшей стрелковой школы «Выстрел», созданной на базе ораниенбаумской Офицерской стрелковой школы. Школа «Выстрел» сыграла важную роль в подготовке первых пролетарских командных кадров и организации стрелкового дела в войсках. Под руководством Н. М. Филатова она стала не только учебным, но и научно-исследовательским центром по стрелковой подготовке.

Н. М. Филатов руководил разработкой первых наставлений по стрелковому оружию и стрельбе из него. Им написано и издано около 90 трудов и пособий.

За заслуги перед Советским государством II. М. Филатов в 1928 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени и удостоен почетного звания Героя Труда.[11]

Военная служба В. А. Дегтярева началась с однообразных, похожих один на другой дней, заполненных строевой муштрой. После прохождения положенной выучки новобранцев начали учить стрельбе из винтовок, иногда позволяли стрелять и из пулеметов, которые начали появляться на испытаниях в Офицерской стрелковой школе. Пулеметы были несовершенными и часто отказывали при стрельбе. Однажды на очередных испытаниях рядовому Дегтяреву представился случай показать свое мастерство оружейника. Он отремонтировал пулемет, который не мог исправить штатный механик оружейной мастерской. Об этом доложили полковнику Н. М. Филатову. Дальнейшая судьба молодого солдата была определена. Василий Дегтярев как слесарь-оружейник по рекомендации Н. М. Филатова был переведен в оружейную мастерскую Офицерской стрелковой школы. Мастерская занимала просторное светлое помещение, однако станки, верстаки и инструменты в ней были старые и ничем не отличались от тех, с которыми работал Дегтярев на Тульском заводе.

• Но меня обрадовало другое. В этой мастерской, — вспоминал В. А. Дегтярев, — были образцы новейшего стрелкового оружия многих стран Европы и Америки. Мне представилась возможность подробно познакомиться с неизвестными системами, и я немедленно воспользовался ею.[12]

Благодаря производственному опыту, приобретенному на Тульском заводе, Василий Дегтярев успешно справлялся с поручаемой работой по ремонту винтовок, стал равным среди оружейных мастеров мастерской. Однажды его представили полковнику Филатову, который часто посещал оружейную мастерскую и присматривался к работе оружейников. Состоялась откровенная беседа. Василий не удержался и рассказал полковнику о своем желании учиться оружейному делу.

Одним из основных тактико-технических требований, предъявляемых к боевому стрелковому оружию на протяжении всей истории его развития, является скорострельность — количество выстрелов, которое можно произвести из оружия в единицу времени (обычно в 1 минуту). Наряду с действием пули по цели, меткостью и кучностью боя скорострельность непосредственно определяет мощность оружия и действительность стрельбы. Чем больше выстрелов в единицу времени производит оружие, тем выше плотность ого огня. Повышение скорострельности всегда составляло для оружейников одну из важнейших проблем. Стремление к повышению скорострельности было главной причиной усовершенствования способов заряжания и производства выстрелов в различных системах неавтоматического оружия, начиная от фитильных ружей и кончая магазинными винтовками. С этой же целью предпринимались многочисленные попытки создания специальных образцов скорострельного оружия: различных многоствольных установок, одноствольного миогозарядыого ружья, барабанного ружья, многоствольных картечниц. Скорострельность явилась главной причиной, вызвавший появление автоматического оружия.

Историю совершенствования оружия в целях повышения его скорострельности выдающийся русский и советский оружейник В. Г. Федоров начинает со времени организации в России регулярной армии, то есть с 1700 г., и подразделяет на следующие периоды:

1700–1844 гг. — эпоха кремневого, заряжающегося с дула гладкоствольного оружия, а также нарезного ружья с тугой загонкой пули в канал ствола;

1844–1866 гг. — эпоха ударного, заряжающегося с дула гладкоствольного и нарезного оружия с пулей Минье и бельгийской пулей, начиная с ударного ружья образца 1844 г. и кончая шестилинейной винтовкой образца 1865 г.;

1866–1891 гг. — эпоха нарезного оружия, заряжающегося о казны: винтовки Терри — Нормана, Карле, Крнка и Бердана № 1 и 2;

1891–1904 гг. — эпоха магазинного оружия: трехлинейная винтовка образца 1891 г.;

с 1904 г., со времени принятия на вооружение пулемета Максима, — эпоха автоматического оружия: пулемет Максима, автомат Федорова, пулемет Максима — Токарева, пулемет Дегтярева.[13]

Таким образом, за период с 1700 по 1866 г. для повышения скорострельности стрелковое оружие прошло путь от гладкоствольного ружья, заряжаемого с дула раздельно пороховым зарядом и пулей и отдельно привносимого способа воспламенения заряда, до однозарядной винтовки с винтовой нарезкой канала ствола, заряжаемой с казны, и соединения при этом воедино в унитарный патрон с капсюлем всех элементов выстрела — гильзы, пули, пороха и запала.

Для конструктивного усовершенствования оружия русские изобретатели проявляли не меньше творческой инициативы, чем иностранные мастера, но далеко не всегда их труд был по достоинству оценен и использован для укрепления военного могущества России. Так, например, в 1865 г. была принята на вооружение первая казнозарядная шестилинейная пехотная винтовка, которую сконструировал лейтенант флота А. Баранов. Вскоре военное ведомство решило уменьшить калибр пехотной винтовки. Такое решение было вызвано новыми исследованиями в оружейной технике, показавшими преимущества малокалиберных винтовок для улучшения баллистических качеств оружия. Но вместо переделки винтовки Баранова военное ведомство приняло на вооружение русской армии винтовку Бердана, единственное достоинство которой заключалось в меньшем (4,5-линейном) калибре.[14]

Принятие на вооружение русской армии в конце XIX в. магазинной трехлинейной винтовки образца 1891 г. системы Мосина позволило решить задачу многозарядности и было крупным шагом по пути повышения скорострельности накануне эпохи автоматического стрелкового оружия. Однако до появления автоматического оружия решить задачу дальнейшего практического повышения скорострельности больше не удавалось. Этому препятствовали недостатки существовавшего в то время способа заряжания, относительная сложность устройства перезаряжаняя, большая масса оружия, необходимость затраты при производстве выстрела значительной мускульной энергии.

Тем не менее в процессе разработки и усовершенствования различных видов боевого огнестрельного оружия были созданы основные механизмы, получившие применение в автоматическом стрелковом оружии. Так, шестиствольная картечница русского изобретателя В. С. Барановского, принятая на вооружение русской армии в 1873 г. и применявшаяся в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., по праву считается предшественницей пулемета. В картечнице механически производились заряжание стволов, стрельба и выбрасывание стреляных гильз, но в отличие от пулемета возникающая при выстреле энергия порохового заряда для перезаряжания не использовалась и приведение в движение механизмов осуществлялось вручную.

Попытки использовать энергию образующихся при выстреле пороховых газов для производства отдельных операций, связанных с перезаряжаыием оружия, делались уже в середине XIX в. Так, например, предлагалось использовать энергию отката заряжаемой с казны пушки для автоматического открывания затвора. Кроме того, появляются ряд предложений по автоматизации артиллерийских орудий, а также отдельные проекты автоматических ружей и пистолетов. Однако они не получили практического осуществления по причине их недоработанности.

В конце XIX в. наступил новый этап в развитии стрелкового оружия, который был вызван изобретением бездымного пороха. Разработка бездымного пироксилинового пороха диктовалась необходимостью решения проблемы использования скорострельности магазинных винтовок, так как при стрельбе дымным порохом магазинные винтовки не имели никаких преимуществ по меткости стрельбы перед однозарядными. Это объяснялось тем, что при частой стрельбе из магазинной виптовки дым не успевал рассеиваться и стрелкам были плохо видны мишени. Разработка бездымного пироксилинового пороха была подготовлена общим развитием науки и техники. Не случайно поэтому бездымный порох был изобретен почти одновременно в нескольких странах.

Большой вклад в создание бездымного пороха внесли русские ученые и изобретатели. В начале 1887 г. пиротехник Г. Г. Сухачев получил пироксилиновый бездымный порох независимо от открытия его французом Вьелем и другими зарубежными учеными, работы которых держались в строжайшем секрете. В последующие два года разработкой технологии заводского изготовления бездымного пороха и организацией его производства на Охтинском пороховом заводе занимались профессор Артиллерийской академии Н. П. Федоров и преподаватель С. В. Панпушко совместно с работниками завода А. В. Сухинским и 3. В. Калачевым. Валовое производство отечественного бездымного пороха на Охтинском заводе началось с декабря 1889 г.

Выдающийся русский химик Д. И. Менделеев в 1890 г. открыл особую форму пироксилина — пироколлодий. Порох, изготовленный из пироколлодия, имел значительные преимущества перед всеми ранее известными видами пороха. В том же году Д. И. Менделеев усовершенствовал технологию изготовления пороха, предложив вместо сушки пироксилина горячим воздухом (отчего пироксилин часто взрывался) обезвоживание его спиртом. Это упростило и обезопасило технологию. Он же предложил способ улавливания спирта и эфира, который под его руководством был отработан В. Н. Никольским. В 1895 г. способ Менделеева был принят во всех странах.

Бездымный порох имел ряд ценнейших преимуществ перед черным (дымным) порохом. Заряд из бездымного пороха по сравнению с прежним из дымных селитро-сероугольных порохов, дававших при горении до 40 процентов твердых остатков, обладал большей силой и имел более выгодный режим горения. Он обеспечивал повышение средней величины давления пороховых газов при понижении максимального давления и тем самым создавал условия для увеличения начальной скорости пули и обеспечивал более надежную работу механизмов автоматики. Этому способствовало также отсутствие твердых продуктов горения пороха, которое облегчало чистку оружия, позволяло перейти к меньшему калибру, а значит, улучшить его баллистические качества. Кроме того, бездымный порох при горении не создавал помех в виде дымовой завесы, что улучшало видимость цели, повышало меткость стрельбы и позволяло использовать скорострельность магазинных винтовок. Поэтому бездымный порох явился необходимой предпосылкой для создания автоматического оружия, в первую очередь пулеметов, появившихся в XIX в.

В автоматическом оружии энергия пороховых газов, образующихся при выстреле, использовалась не только для сообщения движения пуле, но и для совершения операций, связанных с перезаряжанием и производством очередного выстрела, что значительпо увеличило скорострельность и открыло качественно новый этап в истории стрелкового оружия.

Первым видом автоматического оружия, которое получило боевое применение, оказался станковый пулемет, предложенный в 1884 г. американским изобретателем Максимом Хайремом Стивенсом. После длительных испытаний и произведенных при этом существенных доработок и усовершенствований пулемет Максима был принят на вооружение армий ряда государств, в том числе и России.

Рост промышленного производства на пороге XX в. создал условия для ведения энергичных разработок автоматического оружия во многих странах. Уже к началу первой мировой войны появилось большое количество совершенно различных по конструкции образцов — пулеметы Манлихера (1885 г.), Шкода (1893 г.), Кольта (1897 г.), Бергмана (1902 г.)? Мадсена (1903 г.), Пюто (1905 г.), Шоша (1907 г.) и др.[15]

В 1895 г. станковые пулеметы Максима, установленные на колесные лафеты со щитом, поступили на вооружение русских крепостей в состав крепостной артиллерии. В 1900 г. были сформированы восемь пулеметных батарей, входивших в состав полевой артиллерий. В 1901 г. пулеметные батареи были преобразованы в пять пулеметных рот по восемь пулеметов в каждой, которые входили в состав некоторых пехотных дивизий. Однако это были лишь первые робкие попытки принять пулеметы на вооружение русской армии.

Оружейники ставили перед собой задачу создания индивидуального оружия, которое сохраняло бы скорострельность пулемета, во в то же время было более легким и простым, Так возникла мысль об использовании принципа автоматики применительно к винтовке, то есть о создании такой винтовки, которая давала бы возможность вести стрельбу, не отнимая ее от плеча, — стрелок для производства каждого следующего выстрела должен был лишь нажимать на спусковой крючок.

Автоматические винтовки начали разрабатываться почти одновременно с пулеметами. В 1882 г. была создана автоматическая винтовка системы Винчестера со свободным затвором, в 1884 р. — винтовка системы Максима в коротким ходом ствола, в 1893 г. — винтовка системы Манлихера с неподвижным стволом, в 1900 г. — винтовка системы Маузера с коротким ходом ствола и др.

Неоценимый вклад в дело развития легкого автоматического оружия внесли русские мастера. Уже в 1886–1889 гг. свои проекты автоматической винтовки предложили бывший лесничий Д. Рудницкий и оружейный мастер М. Двоеглазов. Оригинальную автоматическую винтовку с неподвижным стволом, отличающуюся от всех известных в то время конструкций, в 1904 г. изобрел талантливый самородок Я. У. Рощепей — рядовой солдат русской армии, кузнец оружейно-ремонтной мастерской крепости Зегрж.

Винтовка Рощепея была первой русской автоматической винтовкой с неподвижным стволом, действующей по принципу полусвободного затвора. При выстреле затвор удерживался силой трения. И хотя принцип полусвободного затвора не оправдал себя в автоматических винтовках, он впоследствии нашел применение в оружии, спроектированном под менее мощные патроны.

Высшие военные круги, относясь с недоверием к автоматическому оружию, не поддержали изобретателей и расценивали их поиски как ненужную затею. Видный военный деятель, профессор академии генерального штаба генерал М. И. Драгомиров, иронизируя по поводу автоматического оружия, говорил: «Если бы одного и того же человека надо было убивать по нескольку раз, то это было бы чудесное оружие. На беду поклонников столь быстрого выпускания пуль человека довольно подстрелить один раз…»[16]

К счастью, не все военные были сторонниками таких взглядов. Изобретение Рощепея привлекло внимание Н. М. Филатова, по представлению которого он был откомандирован на Сестрорецкий оружейный завод. Преодолевая огромные трудности, вызванные высокомерным отношением к нему заводского начальства и постоянным вмешательством в его работу, Рощепей в 1913 г. закончил разработку своей второй автоматической винтовки, работающей на принципе отдачи ствола с коротким ходом, которая после испытаний получила одобрение Артиллерийского комитета. Изобретателю была присуждена за нее большая серебряная медаль.

Начавшаяся в 1914 г. мировая война, казалось бы, должна была стимулировать производство этого ссодь необходимого для армии оружия. Однако изобретателю было сообщено, что в военное время «отвлекать завод разработкой какой бы то ни было системы автоматической винтовки совершенно нецелесообразно…».[17] Обе автоматические винтовки Рощепея были забыты в России, а их конструктивные принципы заимствованы иностранцами и применены в австрийской винтовке Шварцлозе и американском пистолете-пулемете.

После встречи с Филатовым Дегтяреву стали поручать более ответственные работы, в основном по ремонту пулеметов.

• Выполняя эти работы, — вспоминал В. А. Дегтярев, — я очень внимательно присматривался к пулеметам, вникал в их нутро, старался разгадать тайны их устройства, понять капризы механизма.[18]

Более двух лет проработал Дегтярев в оружейной мастерской. За это время он хорошо освоил пулемет Максима, умело и быстро устранял все неисправности в его механизмах. Это позволило ему завоевать в мастерской авторитет лучшего мастера по ремонту. Его одним из первых стали знакомить с новыми системами автоматического стрелкового оружия, поступавшего в школу для испытаний. И когда полковник Филатов получил приказ о систематическом обучении стрельбе из пулемета ефрейторов и солдат строевых частей для комплектования пулеметных рот, подготовить первую группу — 12 пулеметчиков он поручил Василию Дегтяреву.

Дегтярев вложил в порученное дело не только все свои знания и опыт, но и всю душу. Под его руководством слушатели досконально изучили материальную часть пулемета и успешно выдержали экзамены по стрельбе. Затем он обучил стрельбе из пулемета еще одну группу оружейных мастеров и солдат. Так усилиями полковника Филатова и рядового Дегтярева на базе небольших групп обучающихся стрельбе из пулемета Максима была создана первая школа русских пулеметчиков.

Сколько раз приходилось Дегтяреву прерывать занятия по стрельбе и устранять пеполадки в пулеметах Максима, появляющиеся из-за ненадежной работы автоматики и недостаточной прочности отдельных деталей. Отсутствие отечественного пулемета и вынужденное принятие на вооружение русской армии привезенного из-за границы пулемета Максима, обладавшего низкими боевыми и эксплуатационными качествами, вызывало у оружейного мастера чувство горечи за своих соотечественников, инженеров и изобретателей.

• Я вспоминал Ползунова, Кулибина, тульских оружейных мастеров, — писал Василий Алексеевич. — И думал, что нет и не может быть такого дела, в котором не показал бы себя русский человек.

Я тогда еще не мог предвидеть, что со временем сам изобрету такой пулемет, но мне кажется, что мысль, точнее желание, создать русский добротный пулемет у меня зародилась именно в те дни.

Позже, когда я познакомился с пулеметами Мадсена и Шварцлозе… эта мысль стала принимать более конкретные формы. Изобрести русский пулемет, который превосходил бы все заграничные системы, — стало моей сокровенной мечтой.[19]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.