Странные аргументы

Странные аргументы

Как известно из автобиографических заметок, выйдя из тюрьмы, Маяковский тут же заявил, что покидает ряды партии – по причине неудержимой тяги к знаниям, внезапно вспыхнувшей в нём. Главка в «Я сам», в которой говорится об этом, самая многословная. И названа она весьма заковыристо – «ТАК НАЗЫВАЕМАЯ ДИЛЕММА»:

«Вышел взбудораженный. <…> Я неуч. Я должен пройти серьёзную школу. А я вышиблен даже из гимназии, даже и из Строгановского. Если остаться в партии – надо стать нелегальным. Нелегальным, казалось мне, не научишься. Перспектива – всю жизнь писать летучки, выкладывать мысли, взятые из правильных, но не мной придуманных книг. Если из меня вытряхнуть прочитанное, что останется? Марксистский метод. Но не в детские ли руки попало это оружие? Легко орудовать им, если имеешь дело только с мыслью своих. А что при встрече с врагами? <…> Хорошо другим партийцам. У них ещё и университет. (А высшую школу – я ещё не знал, что это такое – я тогда уважал!).

Что я могу противопоставить навалившейся на меня эстетике старья? Разве революция не потребует от меня серьёзной школы? Я зашёл к тогда ещё товарищу по партии – Медведеву: хочу делать социалистическое искусство. Серёжа долго смеялся: кишка тонка.

Думаю всё-таки, что он недооценил мои кишки.

Я прервал партийную работу. Я сел учиться».

А вот как прокомментировал эти слова сам Сергей Медведев:

«У меня плохо сохранилось в памяти содержание того разговора с Маяковским после выхода его из Бутырской тюрьмы, о котором он пишет в автобиографии: „Я зашёл к тогда ещё товарищу по партии – Медведеву…“

Вполне вероятно, что я действительно отнёсся к его словам несколько скептически и считал, что он себя переоценивает. Мне казалось тогда, что ему, как всякому человеку, который хочет приобрести основательные знания, необходимо учиться в университете».

Мало этого, Маяковский опять лукавил. Ведь ни из гимназии, ни из Строгановского училища его никто не «вышибал». Из гимназии он ушёл сам, а из училища был исключён за пропуски занятий. Рассуждения о беспросветной «перспективе», якобы грозившей революционеру-неучу, порождает встречный вопрос: а разве в партию его затаскивали насильно?

Как бы там ни было, тягу к знаниям, пусть даже вспыхнувшую так внезапно, можно только приветствовать. Но!.. Если перечитывать «ТАК НАЗЫВАЕМУЮ ДИЛЕММУ» ещё и ещё раз, она очень быстро теряет логичную убедительность и начинает выглядеть как попытка (причём довольно неуклюжая) как-то оправдать свой неожиданный поступок, каким-то образом реабилитировать себя в глазах однопартийцев.

Сергей Медведев:

«Усиленно обсуждался, помню, такой вопрос: чтобы создать что-нибудь в искусстве, нужен ли талант или талант плюс работа?.. Он считал, что решающим, определяющим условием развития художника является упорный труд и систематическая работа над собой…

… к крайне левым течениям, начавшим в то время появляться, он, по-моему, относился тогда не очень-то одобрительно».

Теперь приведём фразы из главки «ТАК НАЗЫВАЕМАЯ ДИЛЕММА», поначалу выпущенные нами (речь идёт о писателях, книги которых были прочитаны в Бутырке):

«Те, кого я прочёл, – так называемые великие. Но до чего же нетрудно писать лучше их. У меня уже и сейчас правильное отношение к миру. Только нужен опыт в искусстве. Где взять? Я неуч…».

Откуда у 16-летнего Маяковского такая уверенность в себе? Откуда его неукротимая убеждённость в том, что он может не только состязаться с «великими», но «писать лучше их»?

Возникает и такой вопрос: почему ситуация, «взбудоражившая» вышедшего на свободу юного эсдека, названа так странно? Допустим, что Маяковский в самом деле оказался перед выбором – и возникла «дилемма»! Но почему она именуется «так называемой»? Не потому ли, что в этих словах – намек: дескать, «дилемма» эта ему навязана?

Доводы, которые привёл Маяковский в оправдание необходимости своего выхода из партии, малоубедительны. Если воспользоваться словами Анны Ахматовой, произнесёнными по другому поводу, они «темны» и «неискренни».

Что же касается упоминания некоего марксистского «оружия», якобы попавшего в «детские руки», то оно и вовсе превращает автора «объяснений» в капризного барчука-недоросля, ищущего нестандартных развлечений. Наскучила учеба – по боку гимназию, и да здравствует революционное подполье! Замаячила угроза сибирской ссылки – долой нелегальщину, и да здравствуют учебники!

Итак, откуда у «товарища Константина» такая неудержимая тяга к знаниям?

Присмотримся повнимательней к тому, что происходило с ним в тюрьме.