ГЛАВА 12 В АРМИИ

ГЛАВА 12

В АРМИИ

Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы со мной возились как с ребенком, потому что, когда я пойду в армию, я хочу отправиться туда, куда отправляются все мужчины, и я хочу делать то же, что и они. Мне не хотелось бы, чтобы меня оставляли и берегли из-за того, что я такой ценный, — совсем не хотелось бы.

Принц Уильям о своей службе в армии

Принц Уильям обнял Кейт, привлек ее к себе и поцеловал прямо в губы, не обращая, как казалось, никакого внимания на то, что происходит вокруг. Возможно, тому способствовала обстановка прощания: он знал, что это его последние мгновения свободы перед началом военной подготовки, и не хотел тратить их понапрасну, а может, его просто охватили настолько сильные чувства, что он не мог их подавлять. Он не знал, что в этот момент его снимают, запечатлевая его первый поцелуй на публике. Впервые за все время влюбленные потеряли бдительность и показали окружающим всю глубину своих чувств.

Оставались считаные дни до того, как Уильям отправится в Военную академию в Сэндхерсте, так что разлука была неминуема. Его брат, принц Гарри, уже служил там кадетом, но Уильяму только предстояло приступить к годовому курсу подготовки. Наверняка Гарри уже поведал Уильяму, какие трудности его ожидают в этом заведении. Но пока что Уильям уделял все свое внимание Кейт и наслаждался совместным отдыхом в скромном шале на горнолыжном курорте в Клостерсе. В таком выборе места для отдыха не было ничего неожиданного, хотя обстановка на этот раз немного отличалась. Отец Уильяма перед посещением Клостерса все семнадцать лет телеграфировал заранее и заказывал лучшие апартаменты в пятизвездочном отеле «Вальсерхоф», но Уильям и Кейт предпочли провести время перед разлукой в более скромной обстановке.

К их удовольствию, им удалось поначалу обмануть прессу, заявив, будто они собираются отдохнуть на швейцарском лыжном курорте в Вербье, и они, должно быть, немало смеялись над тем, что толпы журналистов оплатили дорогой перелет и никого там не застали. Уильям и Кейт предпочли более интимное окружение, не собираясь посещать модные бары и рестораны. Журналистам, экипированным лыжами и комбинезонами, оставалось только сочинять статьи о своем промахе.

Но когда журналисты наконец-то вычислили истинное местонахождение влюбленной пары и прибыли на место, жаловаться им не пришлось: они получили свою награду в виде первого настоящего поцелуя. Уильям осмелился на такую романтическую демонстрацию своей любви в предпоследний день отдыха. Выложившись утром на сложном маршруте, днем они решили насладиться менее дальней заснеженной трассой Казана — Альп. Как сказал один наблюдатель: «Кейт слегка кашлянула, переводя дыхание, а Уильям обвел ее плечи рукой, притянул к себе и запечатлел долгий поцелуй на ее губах. Это было очень романтично; поцелуй длился несколько секунд». Вместе они прошли долгий путь от высот юной страсти до низин временного охлаждения, неопределенности и сомнений. Теперь же, как свидетельствовал этот долгий и уверенный поцелуй, Уильям понял, что нашел девушку, которую по-настоящему любил и которая по-настоящему любила его не за положение в обществе, богатство или титул, а просто так. Уильям помнил о том, что вскоре ему предстоит нелегкое испытание в Сэндхерсте и что он не увидит Кейт по меньшей мере пять недель (кадетам не полагается увольнение, пока они не закончат первые пять недель курса). «Хотя их жизнь вскоре изменится, они твердо решили сохранить все, чего достигли. Между ними установились серьезные отношения, никто и ничто не разлучит их, пока они будут оставаться честными друг перед другом», — сказал мне в то время один из приближенных к принцу.

Газеты запестрели заголовками вроде «Поцелуй меня, Кейт», и в некоторых статьях авторы позволяли себе рассуждения в духе «а что, если…». Идея о том, что Уильям и Кейт могут оформить свои отношения, стала достоянием не только досужих сплетен или желтых таблоидов. Об этом задумывались и родственники Уильяма. Одна из бывших фрейлин королевы дала понять, что молодая пара пользуется поддержкой самых верхов королевского семейства. Будучи доверенным лицом королевы, она поведала, что теперь, когда Чарльз и Камилла стали счастливыми супругами, а тень прошлого неудачного брака Чарльза уходит в прошлое, королева намерена проследить за тем, чтобы и жизни ее внука все сложилось удачно. Для нее относительная молодость принца является преимуществом, а не недостатком.

«Королева считает, что брак Чарльза с Дианой не удался еще и потому, что ко времени женитьбы ему было тридцать два года и у него были вполне сформировавшиеся предпочтения», — сказала мне эта женщина. Не следует забывать и о том, что еще в возрасте девятнадцати лет Чарльз появился в университете в безукоризненной парадной одежде и походил скорее на брокера средних лет, нежели на юного студента. Для большинства тридцать два года — это не такой уж и большой возраст, но Чарльз тогда уже имел свои представления о мире, которые не желал менять. К тому же в его жизни была миссис Паркер-Боулз. Впрочем, то время давно прошло. В январе 2006 года, когда Уильям готовился к военной подготовке, у него был любящий и счастливый в браке отец, который во многом симпатизировал выбору сына и которому искренне нравилась Кейт.

8 января 2006 года, за день до двадцать четвертого дня рождения Кейт, Уильям прибыл в Военную академию Сэндхерста, чтобы приступить к сорокачетырехнедельному курсу подготовки офицеров. Ему предстояло стать самым старшим представителем королевского семейства в этой академии, которая подготовит его к неизбежной роли главнокомандующего военными силами страны. Но для начала двадцатитрехлетний принц, как и другие 269 будущих офицеров, должен был пройти менее суровое испытание стрижкой; в процессе обнаружилось, что помимо виндзорской короны ему по наследству передается и небольшая лысина.

После этого Уильяма зачислили в определенный взвод и запретили покидать лагерь в предстоящие пять недель. Распорядок дня был весьма напряженным: физическая подготовка, полевые занятия, чистка обуви до блеска. К концу первого семестра второй по старшинству наследник трона должен был научиться кидать ручную гранату, стрелять из 5,56-мм винтовки SA80 и из девятимиллиметрового браунинга. Лучшие офицеры и преподаватели страны читали ему лекции по оказанию первой медицинской помощи, по тактике и по военной истории. Подполковник Рой Паркинсон ничего не скрывал от собравшихся журналистов. Он прямо заявил, что в первые несколько недель принц будет «очень мало спать» и усердно заниматься. Кадет-офицер Уэльский, как его будут называть, не получит никаких преимуществ, и сержанты-преподаватели будут обращаться с ним как со всеми другими кадетами. «К нам поступают люди из разных слоев общества, но, как только начинаются занятия, их происхождение не играет никакой роли, — пояснил Паркинсон. — Если кто-то выходит за линию, его ставят на место, будь то принц или не принц». Судя по всему, принцу предстояло одно из труднейших физических испытаний в жизни.

Через шесть недель кадеты должны выполнить одно из самых тяжких заданий — так называемый долгий бросок, суточный марш-бросок по слякоти и снегу среди холмов Уэльса. С огромным мешком на спине, весом приблизительно с него самого, невыспавшийся и полуголодный Уильям проверял пределы своей физической и психологической выносливости. В прессе появились фотографии, на которых он, в окружении таких же уставших товарищей, полусклонившись, идет навстречу ледяному ветру. О том, чтобы последовать по стопам своего дяди Эдварда, которому так и не удалось осилить курс подготовки королевских моряков, не могло идти и речи. Девиз армии — «Будь лучшим!», и Уильям должен был доказать, что достоин этого. Однажды он уже подумывал о том, чтобы бросить задуманное, когда собирался отчисляться из университета, и с тех пор знал, что бросать — это не выбор. Пока принц бежал и шел по заснеженным валлийским холмам, питаясь только небольшими кусочками армейского шоколада, он все более и более приходил к мысли, что должен всегда добиваться своего. В нем есть внутренняя сила, и он докажет это себе и своим товарищам по взводу, чего бы это ему ни стоило. Однажды, взбираясь по особенно крутому склону, он запыхался и сел на корточки, чтобы отдышаться. Передышку устроили и все остальные кадеты, но он первым предложил прервать отдых и двигаться дальше — и это весьма показательно. Им во что бы то ни стало нужно было пройти 65 километров между девятью контрольными пунктами, ночуя под открытым небом. Таковы были требования самого сложного задания для 269 кадетов, треть из которых провалили испытание. Имени Уильяма среди неудачников не было.

Пока Уильям занимался военной подготовкой, Кейт вела свою битву. В каком-то смысле ее война была даже более опасной. Жизнь Уильяма была расписана по минутам, и ему не приходилось задумываться о перспективах — по крайней мере, на ближайшее будущее. Что касается Кейт, то ее положение по-прежнему оставалось неопределенным. Один из близких знакомых пары в то время сказал мне: «Она не такой человек, чтобы почивать на лаврах, и она никогда не остановится на достигнутом. Но если честно признать, то для них обоих это трудный период. Для Уильяма-то, по крайней мере, все расписано наперед». У Кейт была иная ситуация. Конечно, она любила принца, в этом она могла быть уверена. Но она не могла просто так сидеть сложа руки и ждать, пока он вернется. Она уже задумывалась над тем, чтобы работать в художественной галерее, но отказалась от этой задумки; в конце концов, она была выпускницей с дипломом одного из самых престижных университетов страны. Она была девушкой неглупой, и поэтому одних мечтаний о принце ей было недостаточно. Ей нужно было проявить себя, заняться своим собственным делом, пусть поначалу и с участием родителей. Вместе с тем она понимала, что за каждым ее шагом пристально следят.

Любая самая незначительная подробность отныне могла стать темой газетной статьи. Названия салонов, где она делала маникюр и стриглась, становились сенсациями. А в лондонском салоне «Слоэйн-Сквер», который Кейт посетила вместе с матерью, ее ожидало даже нечто большее. В этом заведении, любимом салоне жены принца Эдварда Софии, графини Уэссекской, и греческой принцессы Мари Шанталь, имеется импровизированный трон, на который нужно садиться во время проведения одной из процедур. Журналисты жадно ухватились за эту деталь, всячески обыгрывая ее в своих статьях, посвященных молодой женщине, которая однажды вполне могла бы стать королевой. Казалось, даже сама Кейт с юмором отнеслась к этому случаю. Как мне поведал один источник из салона: «Кейт заходит сюда со своей матерью Кэрол. Она не слишком требовательна и не любит постоянно прихорашиваться, но выглядит она потрясающе». И это правда. Внешний вид Кейт всегда был достоин похвал. Конечно, ее связь с представителем королевского семейства придает ей дополнительное очарование, но она сама по себе отличается неплохим вкусом, и ей даже присущ некоторый лоск, превращающий девушку в сексуальную молодую женщину. По ней никогда не скажешь, что она прикладывает отчаянные усилия, чтобы выглядеть хорошо, но на фотографиях она всегда выходит безупречно.

Теперь, когда Уильям был далеко, приобрел особую остроту вопрос безопасности Кейт. «Личная жизнь» была излюбленной темой Уильяма, когда речь заходила о его подруге, и вполне понятно, что он хотел оградить ее от излишнего внимания со стороны наиболее агрессивных представителей прессы. Но после терактов 7 июля[11] дело касалось не только тайны личной жизни, но и физической безопасности девушки. С каждым днем, по мере того как их связь укреплялась и углублялась, росла озабоченность по поводу того, что Кейт может стать жертвой террористов.

Об этом говорили не только за чаем в Хайгроуве или в Кларенс-Хаусе, но и на совещаниях в Скотленд-Ярде. Как оправдать миллионные затраты на расследование обстоятельств гибели принцессы Дианы (особенно если многие здравомыслящие люди и так уверены в том, что главным виновником аварии был пьяный шофер Анри Поль) и не обращать при этом внимания на реальную угрозу женщине, которую будущий король выбрал себе в близкие подруги? После консультаций с личными охранниками принца Уильяма офицеры из Скотленд-Ярда разработали ряд мер на случай «непредвиденных угроз». Прежде всего руководство Департамента охраны членов королевского семейства и дипломатических работников желало знать, какие опасности грозят Кейт в отсутствие ее молодого человека.

Любопытен сам факт такого обсуждения вопросов безопасности Кейт в то время, когда правительство издало директиву, предписывающую сокращение расходов на безопасность членов королевского семейства. Мне удалось узнать, что были значительно сокращены меры по безопасности даже внучек королевы, принцессы Беатрисы и принцессы Евгении. Во время заграничных поездок им уже не всегда полагались королевские охранники. Каждый случай нужно теперь было рассматривать особо. Как сказал мне один старший служащий Скотленд-Ярда: «Я так понял, что SO 14 уже не обеспечивает безопасность принцесс во время их зарубежных поездок. Вообще-то, им обеспечивают минимум безопасности и в самой Великобритании. То же самое касается и детей старшей дочери короля, но с учетом их приближенности к трону в прошлом Беатриса и Евгения пользовались личной охраной из Скотленд-Ярда».

Известно, что когда принцессы отмечали новый, 2006 год в Церматте, то они возвращались в отель из баров и ресторанов без охраны. Мне тогда это показалось вопиющим случаем, особенно если учесть заявления, что после террористических взрывов в Лондоне безопасность членов королевского семейства усилена, как никогда прежде со времен террористических атак ИРА. На таком фоне обсуждение вопросов безопасности Кейт обретало еще более значимый смысл. Как правило, офицеры SO 14 сопровождают только старших членов королевского семейства; в обычных условиях на это пошли бы только после объявления помолвки между Уильямом и Кейт. В то время один из сотрудников службы безопасности сказал мне: «Решение провести совещание по поводу безопасности Кейт свидетельствовало о том, что официальные чиновники поверили в серьезность их отношений». И как мы увидели в ноябре 2010 года, их вера оказалась оправданной.

В феврале 2006 года я опубликовал статью, в которой утверждал, что Чарльз раздумывает о том, чтобы предоставить Кейт личного охранника. Такие эксклюзивные сведения были получены мною у бывшего суперинтендента Колина Хэйворда Тримминга — человека, который в 1994 году отметился при задержании прорвавшегося к принцу Чарльзу хулигана со стартовым пистолетом в руке, когда принц посещал Тамберлонг-Парк в австралийском Сиднее. Это один из самых видных сотрудников высшего подразделения Скотленд-Ярда, которого его коллеги прозвали Прическа-100 за внимание, которое он уделяет своей внешности; именно ему в свое время поручили следить за безопасностью Камиллы Паркер-Боулз до ее бракосочетания с Чарльзом. Информированные источники сообщили мне, что служба безопасности Скотленд-Ярда рассматривает временные меры, которые при необходимости могут смениться постоянными. Хотя это и не входило в круг обязанностей сотрудников Скотленд-Ярда, но еще до объявления предстоящей в 2011 году свадьбы они разрабатывали планы по обеспечению безопасности Кейт на случай «серьезной угрозы».

Невзирая на относительную молодость Уильяма и Кейт, журналисты все чаще и чаще начинали рассуждать о перспективах их помолвки. Эти вновь распространившиеся разговоры о браке будущего короля, в сочетании с разговорами о расходах на обеспечение безопасности еще одного будущего члена семейства (а все расходы, разумеется, в конечном итоге ложатся на плечи налогоплательщиков), вызвали вполне предсказуемый ажиотаж в стане республиканцев. Свое слово поспешили вставить даже представители правительства. Гордон Браун, тогда занимавший должность министра финансов, был вынужден отреагировать на высказывание своего старшего советника, заявившего, что дети принца Уильяма должны будут посещать государственную школу. Похоже, этот советник-социалист слишком поспешил с выражением своего мнения, потому что принц еще даже не был женат. Когда бывший лейбористский министр Майкл Уиллз, главный спичрайтер Гордона Брауна, выступил с необычайно резкой критикой в адрес самого института монархии, его внимание в первую очередь было обращено на принца Уильяма.

Главной темой речи Уиллза было требование радикального пересмотра основных привилегий королевского семейства. Уильяму и Кейт, должно быть, особенно интересно было слушать его рассуждения по поводу их еще не родившихся детей. Согласно одному из наиболее неоднозначных предложений этого оратора, будущие наследники трона должны посылать своих детей в обычные государственные школы, а не в дорогие частные, такие как школа Ладгроув в Беркшире, обучение в которой стоит 16 000 фунтов стерлингов в год и где обучались Гарри с Уильямом, пока им не исполнилось тринадцать лет, после чего их отправили в Итонский колледж. Уиллз был непреклонен в своем стремлении лишить будущих наследников трона образования, доступного лишь крохотной доле населения. Он также подверг критике самого принца Чарльза, обвинив его в нарушении конституционного долга придерживаться политического нейтралитета. Принц Чарльз выразил свое несогласие с лейбористским законопроектом о запрете на охоту и тем самым, по мнению Уиллза, переступил черту. Свою речь Уиллз произносил в Лондонском институте исследования общественного мнения, славящемся своей левой ориентацией, и потому его слова были встречены аплодисментами. На этом он не остановился и предложил отменить древнюю коронационную присягу, требующую от короля поддерживать протестантскую веру, а также сам запрет на то, чтобы трон занимали католики. Право первородства, согласно которому наследники мужского пола имеют приоритет над своими сестрами, по его словам, также следует отменить. Все это поставило в весьма двусмысленное положение самого Гордона Брауна, назначившего своим ведущим помощником если не откровенного республиканца, то человека антимонархических взглядов. Браун был вынужден выступить с заявлением, что никогда не обсуждал подобные вопросы с Уиллзом, но что касается Уильяма и Кейт, то Рубикон уже был пройден.

Какими бы экстравагантными ни казались предложения и замечания Майкла Уиллза, они свидетельствовали об одном очень серьезном факте: членам королевской семьи ничто нельзя было считать само собой разумеющимся. Особенно Уильяму, какой бы популярностью он ни пользовался. Быть сыном принцессы Дианы — этого еще не достаточно, чтобы иметь гарантированную поддержку народа. Ему нужно было самому доказывать, на что он способен. Решение Уильяма пройти военную подготовку стало знаком компромисса и свидетельством того, что он признал свои королевские обязанности. Каждый шаг в грязи, каждая холодная ночь в спальном мешке, каждый приказ, которому он должен был повиноваться, стиснув зубы, напоминали ему о том, что он не выбирал эту жизнь — она была навязана ему самим фактом рождения. Уильям уже давно говорил, что если ему придется пойти в армию, то он хочет стать пилотом вертолета в Военно-воздушных силах. В отличие от брата Гарри, Уильяма не интересовала более традиционная служба в гвардейском полку.

Но получилось так, что более образцовым солдатом и прирожденным лидером оказался Гарри. И это стало сюрпризом для всех, кто всегда считал Гарри легкомысленным шутником. Многие слишком привыкли называть его беззаботным младшим братом, без определенного призвания, без чувства ответственности и без угрызений совести. Но в Сэндхерсте Гарри буквально расцвел. Он произвел впечатление на старших по званию и завоевал популярность среди сверстников, хотя святым его тоже назвать было нельзя. «Иногда он страшно ленится», — признавался один старший офицер. Но все же время, проведенное Гарри в Сэндхерсте, не ознаменовалось никакими из ряда вон выходящими событиями, за что, вероятно, многие сотрудники Кларенс-Хауса ежедневно возносили молитву Господу.

Пока братья проходили военную подготовку, Кейт отметилась на одном снимке, который дал ей еще больше прав считаться частью королевского окружения, будь то в присутствии принца или вовсе без него. Это случилось 17 марта 2006 года на Золотом кубке в Челтнеме. Подносить кубок победителю должна была Камилла, так что это событие было отмечено в ее дневнике и в дневнике Чарльза как официальное мероприятие, требующее обязательного присутствия. Кейт прибыла на пятничные скачки с подругой и с родителями подруги; они вошли через вход для рядовых посетителей и быстро смешались с толпой. Фотограф-ветеран Марк Стюарт заметил в толпе эту модно одетую девушку с восхитительной внешностью и указал на нее Аманде Невилль (ныне Аманда Форест), долгое время служившей в пресс-группе принца Чарльза. Как вспоминает Стюарт, Аманда была несколько удивлена присутствием Кейт.

Ко второму забегу, к еще большему удивлению фотографов, Кейт появилась на балконе королевской ложи, где друг принца, лорд Вести, выставил закуски для Чарльза и Камиллы. Там же находились дочь Камиллы Лаура и ее тогдашний ухажер Гарри Лопес; кроме них в ложе были Том Паркер-Боулз и его жена Сара, Зак Голдсмит, Бен Элиот и Томас ван Страубензее, один из ближайших друзей Уильяма. Он-то и был занят разговором с Кейт. Впервые за все время Кейт пригласили на такую исключительную встречу одну. И она приняла приглашение. Конечно, главной героиней оставалась Камилла, для которой это было официальное мероприятие, но, похоже, она вовсе не смущалась из-за присутствия рядом с собой другой, более молодой женщины, которая отвлекала часть внимания на себя. Даже напротив — похоже, что Камилле это нравилось. Если кто и понимал, какое волнение в тот момент испытывала Кейт, так только сама Камилла, у которой был большой опыт публичного присутствия рядом с членами королевского семейства без собственного четко определенного статуса.

Фотографии того дня, на которых Кейт казалась одним из равноправных участников, продемонстрировали публике своего рода «новое» королевское семейство. Новое, свежее и на удивление привлекательное семейство, состоящее из более разнородных представителей, отражавших различные социальные реальности. Каждому здесь было что рассказать: у кого-то за плечами была история супружеской неверности и борьбы за счастье в браке; кто-то мог поведать о юношеской любви, другие — об утраченных, но позже вновь обретенных привилегиях. Это был как бы «новый состав труппы»: любовница в роли жены, раздражительный принц в роли заботливого приемного отца, любящего мужа и, возможно, будущего свекра.

Марк Стюарт вспоминает: «Поразительно, насколько раскованно и уютно чувствовала себя Кейт рядом с приближенными к трону людьми. Это только доказывало всю серьезность ее отношений с Уильямом. А также и то, как к ней относится Камилла. В конце концов, это был первый год, когда Камилла вручала Золотой кубок, но, похоже, ее нисколько не стесняло присутствие Кейт».

Неудивительно, что неожиданное появление Кейт в королевской ложе породило различные слухи, чем и воспользовались некоторые букмекеры. Одна контора предлагала заключить пари, что бракосочетание Кейт и Уильяма состоится в следующем году при ставках от 40–1 до 25–1.

Спустя несколько дней Кейт вновь оказалась в центре внимания. Через несколько лет тщательного соблюдения дистанции на публике пара снова отбросила все опасения, не смущаясь возможностью слухов и пересудов. Во время увольнения Уильям должен был посетить Итонский колледж и сыграть там в полевую игру — нечто среднее между регби и футболом с маленьким мячом. Кейт появилась на этом мероприятии с подругой; одета она была в повседневную одежду: джинсы, свитер, стеганый жилет и ботинки. Но наблюдателей удивило не столько само ее появление, сколько уверенность, с какой она демонстрировала свои чувства. Она подошла прямо к принцу, одетому в синюю спортивную форму, поцеловала его и нежно провела рукой по ежику волос, который оставил на голове Уильяма армейский парикмахер.

Как вспоминает один очевидец: «Оба они выглядели чрезвычайно довольными. После окончания матча он обнял ее, а она тут же обняла его в ответ, опустив руку пониже. Они казались идеальной парой, не стесняющейся показывать окружающим свою любовь».

Вскоре после этого выяснилось, что Чарльз разрешил Уильяму и Кейт разделить комнату в Хайгроуве, где она уже стала регулярной гостьей. Конечно, требование «только не под моей крышей» выглядело бы странным со стороны человека, уличенного в адюльтере. И все это был шаг, который Чарльз сделал навстречу Уильяму, признавая зрелость своего сына и серьезность его намерений. Королева также негласно признала их, когда выделила молодой паре романтический коттедж в поместье Балморал, в горной Шотландии, и приказала начать работы по его реконструкции стоимостью 80 000 фунтов стерлингов. Этот коттедж, которому уже сто двадцать лет, находится в дальнем уголке королевского поместья, неподалеку от собственной резиденции Чарльза в Беркхолле — это поместье чрезвычайно нравится как Чарльзу, так и Камилле, после свадьбы они даже выразили пожелание встречать там каждый Новый год. На протяжении долгого времени Балморал напоминал Чарльзу о разногласиях с Дианой. Ему нравилось гулять по лугам и лесам, лениво сидеть рядом с закинутой для вида удочкой; он мог часами наблюдать за тем, как течет река. Диана этого совсем не понимала. Она ненавидела скучную жизнь в такой, как ей казалось, «душной глуши»; она терпеть не могла сидеть часами и ничего не делать. А вместе с Камиллой они гуляли по пустошам, как обычная семейная пара, — настоящие «мистер и миссис Уэльские». Возможно, отчасти симпатия Чарльза к Кейт объяснялась еще и тем, что в ней он нашел подходящую Уильяму пару для прогулок по шотландским холмам — вместе они, к взаимному удовольствию, исследовали бы дальние тропинки и возвращались домой, чтобы спокойно провести вечер у камина. Так что факт передачи «горного» дома Уильяму говорил о многом: здесь явно не обошлось без влияния Чарльза. Хотя счет оплатила королева, она, вероятно, не сделала бы этого без благословения отца Уильяма.

Этот коттедж, формально часть поместья под названием «Бродху», оставался необитаемым на протяжении многих лет. Некоторое время его использовали для хранения дичи, но теперь эту резиденцию принялись перестраивать и снабжать различными удобствами, включая большую круглую ванну, в которой свободно могут разместиться два человека. На втором этаже расположены обширные спальни с видом на восхитительные сосновые рощицы. Тройные стекла надежно защищают от пронизывающего шотландского ветра по ночам, а роскошная кухня обогревается печкой, которую топят дровами. Кроме того, скорее в целях безопасности, нежели комфорта, потребовалось установить и деревянный забор.

Все эти признаки, похоже, свидетельствовали о том, что пара идет к давно ожидаемой стабильности. Тем не менее в характере второго по старшинству наследника престола всегда присутствовали нотки неподчинения и своеволия. Конечно, Уильяма затмевал его более беспечный и временами даже бесшабашный брат Гарри, похождения которого иногда попадали на первые полосы газет, но, как говорят некоторые хорошо осведомленные наблюдатели, эти черты в характере Уильяма также требуют пристального внимания. Именно они заставляют отдельных приближенных к королевской семье людей выражать беспокойство по поводу того, что произойдет, если Уильям не женится на Кейт. Предполагается, что женитьба не то чтобы подрежет ему крылья, но скорее остепенит и окажет на него положительное воздействие. Кейт умеет веселиться, ей нравится танцевать и посещать вечеринки, но она умеет держать себя в рамках и ее не слишком привлекает эта сторона жизни. В этом отношении Уильям более непредсказуем. Чем старше он становился, тем больше тревог вызывал тот факт, что он в некоторых отношениях похож на свою беспокойную мать, а это, в сочетании с определенной капризностью и своеволием отца, ставит под сомнение будущую стабильность монархии.

В своей авторизованной биографии «Диана. Ее истинная история» мать Уильяма некогда писала, что страстно мечтает о том времени, когда сможет пройтись по пляжу без следующего за ней по пятам полицейского. Фраза довольно эффектная, хотя и немного лукавая — ее старший охранник, инспёктор Скотленд-Ярда Кен Уорф, часто позволял ей гулять одной, при условии, что она будет поддерживать с ним связь по радио и не снимать платок с головы. Однажды она даже дошла до нудистского пляжа на Стадленд-Бей и громко смеялась по радио, описывая Кену Уорфу свое местонахождение. Как утверждают люди, близкие к принцу Уильяму, он всегда отличался тем же стремлением к анонимности и свободе. Но если его мать довольствовалась неспешными прогулками, то Уильяму нужна гонка на скорости. При каждом удобном случае он облачается в кожаную куртку, надевает шлем и выводит на шоссе свой мотоцикл «Хонда CBR 1100 XX Блэкберд». Это один из самых быстрых дорожных супербайков, способный развивать скорость более 260 км/ч. Неудивительно, что такое опасное увлечение Уильяма беспокоит как Чарльза, так и королеву, которые поначалу считали его сродни прихоти принца Филиппа, которому нравилось сесть за руль зеленого такси «хэкни» и поколесить по улицам Лондона. Если учесть трагическую гибель его матери и риск быстрой езды на мотоцикле, такое заигрывание с «нормальностью» может закончиться для монархии весьма плохо.

Принц Чарльз разрывается между желанием опекать сына и желанием позволить ему проявлять самостоятельность. Он понимает, что нельзя растить сына в тепличных условиях, но Уильям — не обычный молодой человек. Его отчаянное стремление к свободе и независимости, доходящее порой до почти прямого вызова, является одновременно и привлекательной стороной, и недостатком его характера. Это касается и его увлечения мотоциклами. Как говорит сам Уильям: «Ездить на мотоцикле опасно, но в мире столько всего опасного. Конечно, мотоцикл — это не самая безопасная вещь на свете, но если пройти соответствующую подготовку, то в этом нет ничего плохого. Нужно просто знать, что делаешь, вот и все». Как я уже сказал, поначалу его близкие воспринимали интерес к мотоциклам как очередное преходящее увлечение. Но когда Уильям перешел от небольших моделей к более мощному «Триумфу», а затем, весной 2006 года, и к «Хонда Блэкберд», это уже стало головной болью как для членов семьи, так и для полицейских. Точно так же, как планы по защите Кейт предусматривали самые разные аспекты, от сохранения тайны личной жизни до физической безопасности, так и увлечение Уильяма скоростью требовало предусмотреть различные аспекты его безопасности. С одной стороны, он мог получить тяжелую травму или нанести травму другим людям; с другой — он мог непреднамеренно или специально ускользнуть от охраны, что также повышало риск для его жизни. Такое мощное транспортное средство — уже само по себе повод для беспокойства. Полицейские из отдела SO 14 не были уверены, что Уильям достиг такого уж большого мастерства в обращении с тяжелым дорожным мотоциклом. Им казалось, что он буквально нарывается на неприятности. Они предлагали отправить принца на специальные курсы езды на мотоцикле в Хендоне, на севере Лондона. Были приняты меры предосторожности, и одному из охранников Чарльза — инспектору Иану Макрею, умелому мотоциклисту и члену элитного отряда SO 14, — предложили возглавить группу из четырех полицейских, наблюдавших за принцем всякий раз, как тот выезжал на дорогу. Любое предупреждение со стороны отца или охранников Уильям мог принять в штыки и только еще более утвердиться в желании настоять на своем. Для этого у него была припасена коронная фраза: «Мой отец не хочет, чтобы меня растили в тепличных условиях», произнесенная с интонацией, несвойственной для официальных интервью.

Как сказал мне один придворный: «Уильям — себе на уме. Его никто не остановит, разве что королева. Он ее очень уважает, и если она на чем-то будет настаивать, то он, как я думаю, послушается». Никто из простых смертных, за исключением тех, на кого возложен огромный груз ответственности, не понимает до конца, что значит родиться будущим королем или будущей королевой. Временами у них возникает отчаянный вопрос: «Почему я?» Все, что остается делать в такой ситуации, — обращаться за советом к тем, кто оказался в таких же условиях. В случае с Уильямом это его отец и его бабушка. Но как бы он ни уважал их и как бы ни старался следовать их советам, в его душе всегда найдется место бунтарской искре, и весной того года она как раз дала о себе знать. В апреле он оказался втянутым в происшествие иного рода, менее угрожающее физической безопасности и более свойственное молодому человеку его возраста, хотя большинство наблюдателей встретили его с изрядной долей удивления. 14-го и 15-го числа этого месяца многие таблоиды вышли с громкими заголовками, более привычными для его младшего брата, хотя героем дня на этот раз стал Уильям.

По сути дела, это был день Гарри: 14 апреля офицер-кадет Уэльский заканчивал обучение в Сэндхерсте и становился младшим лейтенантом Уэльским Королевского полка конной гвардии. Парад по этому случаю принимал сам монарх — или «бабушка», как привык называть его Гарри. Подготовка к параду среди кадетов сопровождалась неизбежными шуточками, вроде «Смотрите, как Гарри покраснел, вот-вот в обморок упадет… а нет, это не от этого…».

Но все понимали, что Гарри заслужил свой момент славы и признания после сорока четырех недель суровой военной подготовки. Он также определенно заслуживал, чтобы этот день не был омрачен никакими скандалами и пьяными выходками. И жаль, что все произошло не совсем так. Королева, как и ожидалось, выступила перед кадетами с речью, посвященной «этому великому событию». «Это день знаменует начало вашей успешной карьеры. Я молюсь за вас и верю в вас», — сказала она, после чего наградила Мечом Почета лучшего кадета, а также вручила некоторым отличившимся Медаль за морскую службу и Королевскую медаль. Впервые за пятнадцать лет она лично принимала парад, и все прекрасно понимали, чем она руководствовалась в своем решении.

После парада был запланирован выпускной бал — все согласно хорошо отрепетированной традиции. В соответствии с обычаями Гарри пригласил десять членов семьи и друзей. Среди тех, кто наблюдал за тем, как он вышагивает на плацу, его подруги Челси Дэйви не было: она в это время сидела у парикмахера и готовилась к званому ужину, на который гости должны были явиться при полном параде. Но принц Чарльз в ложе для знатных гостей был, вместе с Камиллой, Тигги Петтифер, друзьями семьи Хью и Эмили ван Катсем и принцем Филиппом. На параде конечно же присутствовал и Уильям — среди других кадетов, стоя по стойке «Смирно» и с гордостью наблюдая за торжественным моментом в жизни своего брата. Кейт была приглашена на мероприятие, но, к удивлению многих наблюдателей, не появилась на нем.

Как вспоминает один очевидец: «Все ожидали ее появления, но она так и не показалась. Думали, что она подъедет к пяти часам, но, честно сказать, многие из руководства с облегчением восприняли весть о том, что ее не будет на ужине, потому что полагали, что тогда и Уильям не пойдет на него, — и так им будет легче обеспечивать безопасность. Говорили, что Уильям и Кейт не захотели отвлекать внимание от Гарри с Челси, ведь это был день Гарри». Если Кейт действительно руководствовалась желанием не оттенять младшего брата своего молодого человека, то ее жертва оказалась напрасной.

Как только закончилась официальная выпускная церемония, Гарри и его новоиспеченные друзья-офицеры облачились в парадную форму для банкетов, которую им раньше не позволяли надевать. В плотно обтягивающих брюках, жестком жилете и ярко-красном сюртуке Гарри выглядел как настоящий офицер, беззаботно потягивающий напитки с боевыми товарищами перед званым ужином. Бабушка с дедушкой поздравили его и уехали пораньше, как и большинство гостей, за исключением Челси, которая отдала предпочтение торжественному ужину, а не параду.

После того как кадеты отметили событие в своих казармах, они вместе с гостями направились в спортзал колледжа, где должно было состояться торжество. Конечно, фраза «ужин в спортзале» звучит как описание дешевого школьного праздника с дискотекой, но на самом деле все было обставлено с роскошью и великолепием. Ковровые дорожки вели в отдельные помещения, украшенные каждое в своем стиле: любой из гостей мог выбрать обстановку себе по вкусу. В одном из них перед шахматным танцполом играл настоящий оркестр, а гости сидели за столами под красным освещением. В другом звучал джаз. Гости играли в рулетку и блек-джек в импровизированном казино, угощались водкой из ледяного бара или шоколадом из фонтана. Снаружи военный лагерь превратился в своего рода парк развлечений с американскими горками и тележками с гамбургерами. В общем, было на что посмотреть, но Гарри не сводил глаз с Челси. На ней было облегающее платье бирюзового цвета, соблазнительно подчеркивавшее все ее изгибы и открывавшее загорелое тело; текучими складками оно спадало на пол, делая девушку похожей на русалку из сказок. Косметика и украшения были минимальными. Она прилетела в страну накануне днем, и ее встреча в аэропорту Хитроу была проведена в обстановке максимальной безопасности — такие меры принимают обычно при встрече членов королевской семьи, глав государств или, если уж на то пошло, особо опасных преступников. Прошло много недель с тех пор, как они виделись с Гарри в последний раз, и вовсе не удивительно, что они так неохотно отводили взгляд друг от друга, постоянно держась за руки.

«Пока Гарри и Челси целовались и танцевали, вокруг них стояли охранники Гарри. Молодая пара обнималась и обменивалась поцелуями достаточно откровенно», — вспоминает один очевидец. Гарри охотно позировал для снимков всем, кто его просил об этом одолжении, и однажды добродушно рассмеялся, когда одна захмелевшая девушка по уговорам друзей осмелилась ущипнуть его пониже спины. Как вспоминала другая гостья: «Гарри вовсе не рассердился, а ущипнул ее в ответ; она захихикала и убежала». В полночь гости вышли наружу, чтобы посмотреть на фейерверк, а новоиспеченные офицеры оторвали бархатные полоски, прикрывавшие звездочки на их погонах. Таков был традиционный ритуал посвящения, который собравшиеся встретили громкими криками — довольно нестройными, так как некоторые кадеты и их гости были уже под воздействием выпитого.

Среди них, к неудовольствию старших офицеров, был замечен и принц Уильям. Гарри тоже выпивал, курил и веселился, но, как единодушно подтверждали все очевидцы, держался настоящим джентльменом. Он не позволял себе громких выкриков или неподходящих моменту грубых шуток. Все его внимание было сосредоточено на Челси. Он гордился своими достижениями и достижениями своих собратьев по оружию. К сожалению, того же нельзя было сказать о Уильяме и о некоторых его гражданских друзьях. Один очевидец из колледжа вспоминает: «Один из прибывших дружков Уильяма весь вечер изображал генерала и пытался приказывать всем вокруг. Их компании почему-то казалось, что это очень смешно. Другой штатский друг громко хвастался своей встречей с проституткой и тем, как он потерял бумажник. Кроме них, никто это смешным не считал».

Поведение этой компании стало настолько неприличным, что в два часа ночи один старший офицер посоветовал Уильяму и его друзьям покинуть праздник и идти отдыхать. По сути дела, это был настоящий выговор, но дело этим не закончилось. Несколько часов спустя комендант Сэндхерста, генерал Эндрю Ритчи, позвонил в Кларенс-Хаус и, по всей видимости, потребовал объяснений столь вопиющего поведения. В утренних таблоидах появились снимки совершенно пьяного Уильяма, устроившего настоящее представление. За ними тут же последовали статьи, обличавшие поведение «высокородных юнцов». В отличие от Уильяма, Гарри на этот раз называли сдержанным и уважающим правила молодым человеком.

Через сутки Уильям и Гарри в сопровождении Кейт и Челси продолжили гулянье в Лондоне, в их любимом клубе «Буджи» в Кенсингтоне, где были сделаны очередные их снимки. Судя по ним, Уильям уходил из клуба с Челси, а не с Кейт. Гарри, похоже, вышел с черного хода — так принцы обычно играли с ожидавшими их папарацци. У Гарри был очень веский повод для веселья: он закончил Сэндхерст, и вскоре они с Челси должны были отправиться в совместную поездку. Но у Уильяма такого повода покутить не было. На этот раз именно он сыграл роль эгоистичного, безответственного и невоспитанного брата. Устроив «концерт» предыдущей ночью, он продолжал вести себя так, как будто ему было совершенно наплевать на любую критику в свой адрес. Но это слишком серьезное обвинение, и некоторые утверждали, что молодой человек, которому скоро должно было исполниться двадцать четыре года, имеет право на то, чтобы немного повеселиться вместе со своим братом и подружками. Возможно, и так, но укорять его все равно есть в чем. Не сдержав своих дружков и позабыв о собственных манерах, Уильям испортил праздник Гарри и отвлек внимание на себя самым неприятным образом. Что знаменательно, рядом с ним в тот момент не было Кейт. Стал бы Уильям так себя вести, если бы она присутствовала на том вечере? Похоже, что нет.

Неожиданно выяснилось, что баланс сил в их паре поменялся. В свое время статус и привлекательность Кейт объяснялись исключительно ее близостью к Уильяму. Но происшествие на выпускном вечере в Военной академии показало, что она тоже, в свою очередь, оказывает на него определенное влияние. Кейт нравилась публике, а вот поведение принцев публика была намерена терпеть только до известного предела, невзирая на их происхождение. Теперь в глазах публики и прессы их связывали самые прочные узы. Неужели принц Уильям нам теперь нравится отчасти и потому, что рядом с ним находится Кейт?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.