Сергей Григорьянц

Сергей Григорьянц

Эссе С. Григорьянца «Он представил нечеловеческий мир» (Индекс 1999, № 7–8) содержит, к сожалению, слишком много неточных фактов в мемуарной своей части, поэтому я вынуждена дать некоторые пояснения к нему.

Автор эссе, мягко говоря, преувеличивает свою близость к В. Т. Шаламову и осведомленность о многих бытовых и иных событиях его жизни. В архиве Шаламова сохранилось лишь одно письмо Григорьянца, оставляющее веское сомнение в близости их отношений. Обычно В. Т. щедро писал близким людям.

В мемуарной основе эссе — слухи, домыслы и т. п.

Но начнем пояснения по тексту эссе.

В 1930-е годы у В. Т. не выходила книга очерков, но в 1933 г. вышла брошюра в 24 стр., включавшая два очерка на профсоюзные темы. Но многие очерки и рассказы действительно были уже написаны и частично опубликованы в журналах и газетах.

Рассказ о разрыве с Н. Я. Мандельштам также недостоверен: Н. Я. не могла быть высокомерна с В. Т. — она высоко ценила его талант — «лучшая проза в России», считала, что перед ним «всегда будет стоять на задних лапах» (Знамя, 1992, № 2, с. 166). Разрыв произошел по инициативе Шаламова.

Пастернак не посылал на Колыму «Гамлета», а подарил «Фауста» при личной встрече. Содержание дарственной надписи говорит об этом: «Среди событий, наполнивших меня силою и счастьем на пороге Нового, 1954-го, года, было и Ваше освобождение и приезд в Москву…» (Юность, 1988, № 10, с. 58).

Одиночество Шаламова С. Григорьянц драматизирует напрасно. «Одиночество — это оптимальное состояние человека… Помощь единице оказывает Бог, идея, вера,[13]» — говорил (и писал) об этом Варлам Тихонович: в одиночестве беседует человек с истинной своей сущностью, с памятью, поэзией, ищет правду и справедливость. После того, что он перенес, какое значение имели для него светские тусовки! — Только сердечная близость, теплота, понимание были нужны ему.

О перепечатке стихов, рассказов В. Т.

Видимо, Григорьянц, как и все тогдашние самиздатчики, как и я, и другие знакомые, перепечатывал для себя рассказы В. Т., первый экземпляр традиционно передавая автору, который он, впрочем, кому-нибудь дарил. Но перепечатывали все с машинописных материалов! — У В. Т. была прекрасная и преданная машинистка Е. А. Кавельмахер, разбиравшая его почерк, она-то и перепечатывала стихи и рассказы В. Т. На рукописях сохранились указания В. Т., адресованные ей. Была у него, кстати, и машинка, но ее в году 1978 украли. Вор известен, и есть письма Шаламова по этому поводу.

Идея, что вода грязнее воздуха и т. п. принадлежит одному из персонажей «Колымских рассказов», доктору Уманскому («Вейсманист»). Я сотни раз пила чай у В. Т., но зеленых стаканов не видела.

«Нищета» Шаламова была среднестатистической — пенсия 72 р. и гонорары. Я, тогда старший научный сотрудник, получала 110 р. Он себя «нищим» не считал. Даже позволял себе «роскошь»: книги и яблоки. Ничего другого и не желал. У него даже были сбережения.

Разговор Б. Полевого и В. Шаламова, по словам Н Злотникова, происходил наедине, и откуда сведения у Григорьянца о его содержании, неясно. Слухи, слухи…

Смешная выдумка, что В. Т. боялся ареста и выходил на улицу с тюремной сумкой и в вафельном полотенце. Нет, надо знать меру вымыслу! Я к нему часто приходила в это время и могу сказать: во-первых, он ничего не боялся (и написал об этом[14]), во-вторых, с сумкой он ходил в магазин за продуктами, в-третьих, на шее носил шарф.

Что касается моего «полуофициального права распоряжаться рукописями В. Т.», то я хотела бы пояснить, что являюсь наследницей авторского права В. Т. Шаламова по его завещанию, нотариально заверенному в 1969 г. Мы с ним никогда не говорили на эту тему, и конвертик с надписью: «Экстренно в случае моей смерти» — он передал мне вместе с архивом в 1979 г. перед отправкой в дом престарелых. К завещанию приложил маленькое письмецо. Относительно «спецхрана». В четвертом выпуске «Путеводителя Центрального государственного архива литературы и искусства» — «Фонды, поступившие в 1967–1971 гг.» — на стр. 472 легко найти информацию о поступлении в архив фонда В. Т. Шаламова. (Он начал передавать свой архив в 1966 г.) Естественно, что о фондах «спецхрана» в открытом справочнике не сообщают. И у меня всегда под рукой были готовые к публикации тексты «Колымских рассказов». Варлам Тихонович говорил, что Маркс прав — есть идея, обретающая материальную силу. Это — сплетня.

И первые мои публикации Шаламова вышли в свет в 1981 г. (еще при его жизни) — стихи в журнале «Юность», а проза в 1987 г. — как только журналы стали брать его колымские стихи и прозу. Ни дня я не медлила. Книги, конечно, вышли позднее: стихи — в 1988, проза — в 1989.

И раньше никто не мог бы это сделать, что бы ни полагал Григорьянц. Ведь и Солженицын во всей своей фомкой славе и финансовой мощи не опередил Шаламова на журнальных страницах.

Там, где эссе не тщится вместить мемуары, оно содержит и кое-какие интересные мысли (последние два абзаца).

Об остальных мемуаристах я не говорю. Все равно остановить поток выдумок, а то и просто вранья невозможно.