Вступление Как возникла эта книга

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вступление

Как возникла эта книга

Компьютер и интернет являются одними из самых важных изобретений нашего времени, но мало кто знает о том, кто их создал. Если бы они появились в результате магических манипуляций изобретателя-одиночки, производимых им на чердаке или в гараже, то самого изобретателя причислили бы к пантеону наряду с Эдисоном, Беллом и Морзе. Подобные истории любят рассказывать таблоиды и помещают портреты этих гениев на обложках. Но большинство изобретений цифровой эпохи появились не в результате озарения одиночек, а явились плодами совместных усилий. В их создании участвовало множество замечательных людей, некоторые из них были талантливы, попадались даже гении. Это история о настоящих первопроходцах, хакерах, изобретателях и предпринимателях, о том, кто они, как работала их мысль. Это также рассказ об их сотрудничестве и о том, почему их способность работать в команде еще больше усиливала их творческую активность.

Рассказ об их коллективной работе является важным, поскольку мы нечасто обращаем внимание на то, насколько важна для появления новаторских решений способность к такой работе. Есть тысячи книг, в которых мы — биографы — изображаем этих людей одинокими изобретателями и даже мифологизируем их. Я сам это делал несколько раз. Поиск по словосочетанию «человек, который изобрел» на Amazon дает ссылки на 1860 книг. Но гораздо меньше рассказов о коллективном творчестве, которые на самом деле более важны для понимания того, как происходила нынешняя технологическая революция. И эта тема, возможно, еще интереснее.

Мы сейчас так много говорим об инновациях, что это слово стало штампом и утратило первоначальный смысл. И в этой книге я поставил себе задачу рассказать о том, как на самом деле возникают инновации. Каким образом самые креативные инноваторы нашего времени смогли превратить безумные идеи в реальность? Я сосредоточусь примерно на дюжине самых значительных прорывов, совершенных в цифровую эпоху, и на людях, их совершивших. Какие факторы обусловили эти творческие прорывы? Какие навыки оказались наиболее полезными? Как они соперничали и сотрудничали? Почему одни преуспели, а другие потерпели неудачу?

Я также изучал социальную и культурную среду, которая обеспечивает атмосферу, способствующую появлению инноваций. При зарождении цифровой эры эта атмосфера поддерживалась с помощью благоприятной для исследований экосистемы, обеспечиваемой государственными дотациями и функционирующей в рамках сотрудничества военно-промышленного и научного комплексов. Наряду с этим существовал свободный союз общественных организаций, хиппи с их общинным сознанием, любителей — самоучек и доморощенных хакеров, большинство из которых с недоверием относились к централизованному регулированию.

Историю можно написать, делая акцент на любом из этих факторов. Примером может служить изобретение в IBM первого большого электромеханического компьютера Mark I Harvard. Одна из его разработчиков, Грейс Хоппер, написала историю, которая рассказывала об основном создателе машины — Говарде Айкене. Компания IBM написала альтернативную историю, в которой рассказывалось о том, какой вклад внесли команды безымянных инженеров в усовершенствование машины, от изобретения счетчиков до разработки механизмов подачи перфокарт.

Вообще говоря, вопрос о том, на чем нужно делать акцент — на роли личности или, напротив, на социокультурных условиях, уже давно был предметом спора. В середине XIX века Томас Карлейль заявил, что «история мира есть не что иное, как биографии великих людей», а Герберт Спенсер возразил ему, выступив с теорией, подчеркивающей роль социальных сил. Ученые и участники событий часто рассматривают это соотношение по-разному. «Как профессор я, как правило, думаю об истории, вершащейся безличными силами, — сказал Генри Киссинджер журналистам во время одной из своих ближневосточных челночных миссий в 1970 году. — Но на практике вы видите, как меняет процесс личность»[1]. Когда речь заходит об инновациях цифровой эры, вы видите, что, как и в деле умиротворения Ближнего Востока, в игру вступают различные личные мотивы и социокультурные силы, и в этой книге я пытался увязать их друг с другом.

Интернет первоначально создавался для того, чтобы облегчить сотрудничество. Напротив, персональные компьютеры, особенно те, которые предназначены для использования в домашних условиях, были разработаны в качестве инструментов для индивидуального творчества. Более десяти лет, с начала 1970-х годов, развитие сетей и домашних компьютеров происходило независимо друг от друга. К концу 1980-х годов, с появлением модемов, онлайн-сервисов и всемирной сети, эти направления, наконец, сошлись. Так же как объединение парового двигателя с хитроумными механизмами привело к промышленной революции, сочетание компьютера и распределенных сетей привело к цифровой революции, что позволило любому пользователю создавать, распространять и получать любую информацию в любом месте.

Историки науки остерегаются называть периоды великих перемен революциями, потому что предпочитают считать прогресс эволюционным. Первое предложение книги гарвардского профессора Стивена Шапина об этом периоде звучит парадоксально: «Не было никакой научной революции, и эта книга о ней». Один из методов, который использует Шапин, чтобы разрешить этот полушутливый парадокс, состоит в том, чтобы обратить наше внимание на то, как ключевые игроки того периода «дружно объясняли нам», что они были частью революции. «Наше чувство радикального изменения на самом деле в основном сформировано ими»[2].

Точно так же большинство из нас сегодня ощущает, что достижения в цифровой области за последние полвека трансформируют, возможно, даже революционизируют наш образ жизни. Помню волнение, которое вызывал каждый новый прорыв. Мои отец и дядя были инженерами-электриками, и, как многие персонажи этой книги, я вырос в квартире, где в подвальной мастерской были свалены монтажные платы, которые нужно было паять, радио, которое нужно починить, электронные лампы, которые должны быть протестированы, и коробки транзисторов и резисторов, которые нужно рассортировать и пустить в работу. Как любитель электронных устройств, которому нравилась продукция компании Heath и любительские радиоприемники ((WAJTP), я помню время, когда электронные лампы уступили место транзисторам. В колледже я научился программированию с использованием перфокарт и вспоминаю момент, когда на смену кошмарной процедуре обработки данных в пакетном режиме пришло вызвавшее бурный восторг интерактивное взаимодействие. В 1980-м я приходил в возбуждение от того шума и скрежета, который издавали модемы, открывшие нам странное и волшебное царство онлайн-сервисов и досок объявлений, а в начале 1990-х годов я помогал организовать цифровые отделы в корпорациях Tims и Tims Warner, в которых был запущен новый Интернет и сервисы широкополосного Интернета. Как сказал поэт Вордсворт об энтузиастах, которые присутствовали при начале Великой французской революции, «блаженством было дожить до рассвета».

Я начал работу над этой книгой более десяти лет назад. Она выросла из моего увлечения достижениями цифровой эпохи, свидетелем которых я оказался, а также из работы над биографией Бенджамина Франклина — новатора, изобретателя, издателя, организатора первой почтовой службы, собирателя всяческой информации и предпринимателя. Я хотел отойти от биографического жанра, в котором, как правило, описывается роль замечательных людей, и снова написать книгу, похожую на книгу «Мудрецы» (созданную мной в соавторстве с коллегой) о творческой группе из шести друзей, формировавших политику Америки в период холодной войны. Поначалу я собирался сосредоточиться на рассказе о командах, придумавших интернет. Но когда я брал интервью у Билла Гейтса, он убедил меня, что одновременное появление интернета и персонального компьютера сделало историю более многогранной. В начале 2009 года я положил эту рукопись в стол и начал работать над биографией Стива Джобса. Но его история укрепила мой интерес к тому, как переплелось развитие интернета и компьютеров, поэтому, как только я закончил ту книгу, я вернулся к работе над рассказом об инноваторах цифровой эры.

Протоколы интернета были разработаны на основе независимого сотрудничества, и результирующая система встроила в свой генетический код приверженность такому сотрудничеству. Возможность создавать и передавать информацию предоставляется каждому из узлов, и любая попытка ввести контроль или иерархию обречена на неудачу, поскольку контроль может быть обойден. Не впадая в телеологические ошибки, то есть не приписывая технологии намерения и не персонифицируя ее, мы можем утверждать, что система открытых сетей, к которым подключены компьютеры, управляемые пользователями, сделала примерно то же, что сделал печатный станок, отобрав контроль над распространением информации у цензоров, властей и учреждений, которые нанимали писарей и переписчиков. Обычным людям стало легче создавать контент и обмениваться им.

В цифровую эпоху сотрудничество возникало не только среди сверстников, но также между поколениями: идеи были переданы от одной когорты инноваторов к следующей. В процессе исследования я сделал еще один вывод: пользователи все время старались приспособить цифровые новшества для создания коммуникаций и инфраструктуры для социальных сетей. Я также заинтересовался тем, почему попытки создания искусственного интеллекта — машин, которые сами думают, — неизменно оказывались менее плодотворными, чем организация партнерства или симбиоза между людьми и машинами. Другими словами, оказалось, что характерное для цифровой эпохи совместное творчество включает сотрудничество между людьми и машинами.

Наконец, я был поражен тем, что в цифровую эпоху истинную творческую активность часто проявляли люди, в которых соединялась любовь к науке и искусству и которые считали, что красота важна. Когда я приступил к работе над биографией Джобса, он мне сказал: «Я в детстве всегда думал, что я — гуманитарный человек, но мне понравилась электроника. Затем я прочитал, что один из моих героев — Эдвин Лэнд из корпорации Polaroid — говорил о роли людей, которые смогли работать на пересечении гуманитарных и естественных наук, и я решил, что это именно та область, в которой я хотел бы что-то сделать». Люди, ощущавшие себя свободно на этом перекрестке гуманитарных наук и технологии, сделали возможным создание симбиоза человека и машины, который и лег в основу этой истории.

Как и многие черты цифровой эпохи, мысль о том, что инновации рождаются там, где встречаются искусство и наука, не нова. К примеру, Леонардо да Винчи был творческой личностью, которая расцвела на пересечении гуманитарных и естественных наук. Или Эйнштейн, когда заходил в тупик в работе над общей теорией относительности, вытаскивал свою скрипку и играл Моцарта до тех пор, пока не начинал чувствовать то, что он называл гармонией сфер.

Если речь идет о компьютерах, нужно упомянуть еще одну историческую личность, которая не так хорошо известна, но в которой тоже сочетались любовь к науке и искусству. Как и ее знаменитый отец, она ощущала романтику поэзии. В отличие от него, она еще видела романтику в математике и технике. И именно с нее начинается наша история.

Ада, графиня Лавлейс (1815–1852), портрет написан Сарой Карпентер в 1836 г

Лорд Байрон (1788–1824) — отец Ады — в албанском платье, портрет написан Томасом Филлипсом в 1835 г.

Чарльз Бэббидж (1791–1871), фотография сделана ок. 1837 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.