Наручники натирают им руки

Наручники натирают им руки

Чем ближе приговор, тем более смелыми становятся акции защитников Pussy Riot. 15 августа два десятка человек с разно-цветными балаклавами на головах выстраиваются на ступенях перед храмом Христа Спасителя, держа в руках буквы с евангельской цитатой: «Блаженны милостивые». Полицейские называют плакат «похабным» и задерживают четверых участников, а журналиста «Новой газеты» бьют по голове. В Мавзолее Ленина на Красной площади мужчина разбрасывает листовки с изображением Pussy Riot, чтобы «повеселить дедушку» (его штрафуют на 500 рублей). Активисты Amnesty International передают обращения в поддержку Pussy Riot сотруднику посольства России в США, но тот выбрасывает все бумаги на тротуар. В православном кафедральном соборе Святителя Николая в Вене мирно проходит акция в поддержку участниц панк-группы. Пол Маккартни заступается за феминисток и отправляет им открытое письмо: «Я пишу, чтобы поддержать вас в это трудное время. Я хочу, чтобы вы знали: я очень надеюсь, что российские власти будут соблюдать принцип свободы слова для всех граждан вашей страны и не накажут вас за ваш протест».

Судье Марине Сыровой накануне приговора предоставляют защиту – «в связи с поступающими угрозами», как сообщает Мосгорсуд. Рано утром 17 августа в день приговора неизвестные сторонники Pussy Riot надевают желтые шапки-балаклавы на памятник Александру Пушкину и Наталье Гончаровой на Старом Арбате. Активистки Femen «в знак солидарности с жертвами кремлевско-поповского режима» спиливают бензопилой поклонный крест неподалеку от майдана Незалежности в Киеве.

У суда с утра дежурит ОМОН. Машины и пешеходов по традиции отправляют в обход. Группа молодежи кричит: «Бабий бунт не пройдет», «Pussy должны сидеть в клетке!». Омоновцы просят их разойтись. Один из парней объявляет, что он член «Молодой гвардии Единой России», полицейский кивает и отходит. Несколько человек со скрипками играют что-то из классики на фоне плаката: «Pussy Riot – это порно, а вот это – настоящая музыка». Рядом православные активисты скандируют: «Всякая власть от Бога!» Группа казаков пытается разжечь костер «для ведьм». У суда появляются Алексей Навальный, Лев Пономарев, Леонид Парфенов, Сергей Удальцов, Гарри Каспаров. ОМОН начинает задержания.

Судья долго, монотонно, скучно зачитывает весь приговор – там и показания свидетелей, и экспертизы, и характеристики подсудимых. «Ну, их осудят. Не стоит питать иллюзий. Однако никто этого не боится», – пишет Марк Фейгин в твиттере. Девушки из «аквариума» жестами показывают адвокатам, что наручники натирают им руки. «Зачем их держать в «аквариуме» в наручниках? Бессмысленный садизм», – говорит Николай Полозов. Резолютивная часть звучит только незадолго до девяти вечера: Алехина, Самуцевич и Толоконникова признаны виновными, им дают по два года в колонии общего режима.

«Позор!» – кричат в зале.

«Позор! Два года!» – кричат за окном. Кто-то в своей машине на полную громкость включает новую песню Pussy Riot:

Путин зажигает костры революций,

Ему скучно и страшно с людьми в тишине.

Что ни казнь у него – то гнилая рябина,

Что ни срок в много лет – то предмет для поллюций…

На улице ОМОН кидается на людей, которые подпевают, машут руками, скачут, скандируют: «Позор!» В тот же клубок кидаются православные – усмирять «кощунников». Татьяна Романова, сторонница Pussy Riot, которую месяц назад ударил религиозный фанатик, забирается на перекладину фонарного столба в балаклаве, повисает там и кричит: «Не забудем, не простим!» Омоновцы карабкаются следом – она уходит от них по стене и спрыгивает на территорию турецкого посольства. Омоновец прыгает за ней – и столбенеет от ужаса: ведь он на территории другого государства. А из машины играет Pussy Riot:

Страна идет, страна идет на улицы с дерзостью!

Страна идет, страна идет прощаться с режимом!

Страна идет, страна идет феминистским клином!

20 августа становится известно, что уголовное дело в отношении девушек из Pussy Riot, оставшихся на свободе, выделено в отдельное производство, а сами вокалистки объявлены в розыск. В Псковской области на одном из храмов неизвестные ночью рисуют граффити в поддержку панк-группы. Той же ночью в Архангельске и Челябинской области неизвестные спиливают четыре поклонных креста. Лидер движения «Святая Русь» Иван Отраковский заявляет, что необходимо создать православные дружины по всей стране. На спектакль «Театра. doc», посвященный суду над Pussy Riot, с криком «Покайтесь!» врываются Дмитрий Цорионов и Андрей Каплин в сопровождении журналистов НТВ.

30 августа в Казани находят тела двух женщин – матери и дочери – с колото-резаными ранами. На стене квартиры, в которой совершено убийство, кровью написано «Free Pussy Riot!». Протоиерей Димитрий Смирнов объявляет, что вина за преступление лежит на защитниках панк-группы: «Эта кровь на совести так называемой общественности, которая поддержала своим авторитетом участниц этого акта в храме Христа Спасителя, потому что в результате люди с неустойчивой психикой получили карт-бланш». Через два дня житель Казани Игорь Данилевский, задержанный по подозрению в убийстве, признает вину и расскажет, что надпись кровью на стене оставил, чтобы сымитировать ритуальное убийство и запутать следствие. Выясняется, что убийца был должен жертвам крупную сумму денег.

В начале сентября Парламентская ассамблея Совета Европы называет приговор Pussy Riot «явно непропорциональным» и требует его пересмотреть. Владимир Путин заявляет: «Я знаю о том, что происходит с Pussy Riot, но я туда совершенно не влезаю». А премьер Дмитрий Медведев через несколько дней выскажется в пользу условного срока: «С моей точки зрения, вот той кары, которую они уже понесли, того содержания в условиях тюрьмы на протяжении довольно значительного периода времени вполне достаточно для того, чтобы они призадумались о том, что произошло в их жизни по их глупости или по каким-то другим причинам».

Слух о том, что две непойманные участницы панк-молебна покинули страну, подтвердит сначала Петр Верзилов, а потом вокалистки группы, пришедшие на эфир «Радио Свобода» в масках (как и всегда). Они пообещают новые акции от Pussy Riot – громкие и дерзкие. Журнал «Сноб» присуждает Pussy Riot премию «Сделано в России» в номинации «Арт-проект года». Европарламент выдвигает панк-активисток на премию «За свободу мысли» имени Андрея Сахарова. Вдова Джона Леннона Йоко Оно награждает Pussy Riot премией мира «Леннон-Оно». Екатерина Самуцевич, Надежда Толоконникова и Мария Алехина в свою очередь предлагают выдвинуть своих адвокатов на Нобелевскую премию мира.

За несколько дней до кассации – последнего шанса отменить приговор – распространяются слухи о том, что Катя Самуцевич недовольна своими адвокатами. Инициативная группа, несколько Катиных друзей, начинают публично пререкаться с Фейгиным, Полозовым и Волковой: якобы адвокаты делают себе имя на громком процессе и не очень-то озабочены тем, чтобы уберечь подзащитных от колонии. Есть нюанс: Катя действительно не успела спеть «Богородица, Путина прогони» вместе со всеми, так как ее остановил охранник храма. Она даже не дошла до амвона. Если как следует упирать на это, суд может смягчить приговор – но только одной из участниц. Будет ли это расколом группы?

«У меня ходатайство!» – произносит Самуцевич в самом начале заседания. «Катя!» – грозит ей пальцем отец. Но она все-таки ходатайствует об отказе от защитников Волковой, Полозова и Фейгина. «Так как моя позиция по данному делу не совпадает с их позицией», – поясняет она. Заседание переносят, Кате находят нового адвоката – Ирину Хрунову. На ее счету несколько громких политических дел: она защищала Михаила Ходорковского, музыкального критика Артемия Троицкого, спецкора «Новой газеты» Аркадия Бабченко. (Впоследствии от услуг Волковой, Полозова и Фейгина откажутся и остальные участницы группы.)

Маневр ли сработал, или так случилось бы без всяких рокировок – 10 октября суд заменяет Кате реальный срок условным. В «аквариуме» никаких признаков раскола: Маша обнимает Катю, Надя хлопает в ладоши, все смеются. Кто-то берет скорее растерянного, чем радостного отца Кати за плечо и шепчет: «Поздравляю!» Судья дочитывает решение коллегии: приговор Толоконниковой и Алехиной оставить без изменения.

На выходе из суда отец Кати пытается заговорить с адвокатом Фейгиным. «Ведь это же все равно группа? Я понимаю…» – «Все в порядке. Мы очень рады, что вы уже сегодня сможете увезти Катю домой», – отвечает Фейгин. Муж Нади Петр Верзилов реагирует лаконично: «Неожиданное решение Мосгорсуда по непонятным соображениям».

Из здания суда выходит Катя, и около сотни журналистов накидываются на нее. В давке они бьют друг друга камерами, теряют микрофоны. Катя не настроена общаться с прессой. «Я рада, что меня отпустили, но расстроена из-за девчонок», – коротко говорит она и вместе с друзьями бежит к машине. «Екатерина, откройте окно! Иначе мы вас не выпустим!» – кричат журналисты, окружая машину. Окно все в каплях – идет дождь, и сделать кадр через стекло невозможно. Наконец машина с Катей и ее друзьями вырывается из кольца репортеров и уезжает.

Владимир Путин в интервью программе НТВ «Центральное телевидение» высказывается по поводу приговора Pussy Riot. «На самом деле правильно, что их арестовали, и правильно сделали, что суд у нас такое решение принял. Потому что нельзя подрывать основы морали, нравственности, разрушать страну. Мы с чем останемся тогда?» По его словам, участницы группы понимали, на что шли: «И докатили до суда, а суд залепил им двушечку. Я здесь ни при чем. Они этого хотели, они это получили». В конце октября девушек этапируют: Надю – в Мордовию, Машу – в Пермский край. Журнал Art Review включает их в сотню самых влиятельных людей в современном искусстве.

В ходе переписки, которую вела журналист Ксения Леонова с сидящими в СИЗО солистками группы, она спросила их: «Кто вас ждет на воле?» – «Сочувствующие, православные фанатики, поклонники в цветных балаклавах, противники в черных майках «Православие или смерть», – ответили они в письме из тюрьмы. – Оппозиция, члены «Единой России» и сотрудники администрации президента, борцы с коррупцией и блогеры, Центр «Э» и любимые друзья, пухлые сотрудники ФСБ в недорогих костюмах и добрые православные женщины, несколько недель подряд передававшие в тюрьму домашние пироги и куличи. А если, когда мы выйдем, их там никого не окажется, мы всех создадим заново».