Живи на Красной

Живи на Красной

«В тюрьме учишься сдерживать и чувствовать все свои желания – желания материальные, как и жажду человеческого общения и тепла тоже приходится контролировать, – пишут девушки из СИЗО журналисту Ксении Леоновой. – Нужно стать аскетом – и тогда те скупые контакты и вещи, проникающие в тюрьму, будут дарить большую радость. Это настоящая школа аскетизма, а Pussy Riot всегда стремились к аскетизму. Он прочищает сознание. Мы блюдем тюремный социализм, всеми дачками делимся и все наши вещи считаем общими вместе с нашими сокамерницами. Так что остается только желание быть, развиваться и отдавать, делиться. Хочется тюремных экстазов, озарений, откровений о свободе, несвободе и о том, что же из них все-таки нужнее человеку для развития. Хочется жадно думать, чувствовать – ведь за отсутствием внешнего развивается бешеная внутренняя жизнь».

В этих письмах, переданных из тюрьмы через адвокатов и знакомых, девушки подробно рассказывают о своих тюремных буднях. Но в разговоре с любым современным художником никогда нельзя быть уверенным, что собеседник не играет смыслами и не высмеивает – тебя, себя, саму ситуацию. Непонятно, иронией или нет являются их рассказы о тюремной еде: «Во-первых, необыкновенно вкусен знаменитый тюремный хлеб. О нем еще Достоевский в «Записках из Мертвого дома» писал – за 150 лет в русской тюрьме даже вкус хлеба такой же, это вечная стабильность русской жизни – даже вкус хлеба не может измениться. Во-вторых, макароны с мясом – макарон с таким невероятно специфическим вкусом на воле нет шанса отведать. Их нельзя назвать невкусными – у них именно крайне специфический, переходящий в экзотический вкус. Возможно, здесь виноваты какие-то отходы, добавляемые вертухаями-поварами в тюремную подливку – московской гламурной кухне здесь есть чему поучиться. В-третьих, славится среди арестантов гороховая каша. Особенно когда она без прожилок буйволятины. Кашу эту обожают тюремные коты».

Во время прогулок в тюремном дворе размером два на четыре метра, пишут арестантки, на них снисходили откровения: «Сидеть в тюрьме – это особый труд. Крестьянский. Рабочий. Мы теперь стали гораздо яснее ощущать славный махновский лозунг: «С угнетенными против угнетателей – всегда!» И будем об этом писать книжки. Для тех, кто в тюрьме пока еще не сидел. Для тех, кто не знает, что такое месяцами засыпать и просыпаться под переклички вертухаев и лязг открывающихся тяжелых дверей».

В тюрьме достаточно времени, чтобы читать книжки. «На одну из нас недавно произвел хорошее впечатление перечитанный «Дар» Набокова. Предложения у этого американского писателя похожи на ракушки с завитками, а в тюрьме это очень приятно. В плане чтения СИЗО помогает упорядочить мысли и предыдущий опыт, а сжатое время, предоставленность самому себе как бы ускоряют результат и его появление на бумаге. Жаль только, что все бумаги и дневники – все личное в любой момент могут забрать и прочесть – и так уже много раз происходило. И нечего, и некому возразить – шмон и обыск, а ты бесправен. Ну и, конечно же, в тюрьме приятно перечитывать самую махровую диссидентскую и революционную классику – Чернышевского, Солженицына».

Они не добивались славы, уверяют участницы Pussy Riot. «Погруженный в творчество человек получает колоссальное удовлетворение не от направленных на него софитов, но от понимания того, что его идеи заставляют людей задумываться и меняться. Только это, а не вспышки фотокамер, и приносит настоящее удовольствие. Мы в тюрьме, и на наших судах количество одних только фотокорров переваливает за сотню, а портреты солисток с пафосными подписями появляются в изданиях, которые вообще никогда не пишут о России. Но подлинное удовольствие мы получаем каждый раз, когда кто-то где-то на Земле, в Сызрани, Саратове, Берлине или Мельбурне надевает на голову цветную балаклаву или скандирует: «Живи на Красной!» Для этого не нужна личная слава, но нужен наш образ!»

Путин, по мнению девушек, тоже собирательный образ – но образ зла, «который был поставлен провидением для контроля над нашими степями, лесами и тундрами в нулевые для того, чтобы к десятым наконец-то взрастить на этих просторах боеспособное и зрелое гражданское общество, которое научится отчаянно драться за свои ценности и цепляться зубами за свои интересы. А если отвлечься от демонической роли ВВП по воспитанию активистов и политически сознательного поколения, то Путин – всего лишь серенький мышонок-шпион из мультфильма, что провел юность невзрачным микроагентом в затхлой советско-немецкой провинции, ненавидимый местными жителями как заграничный шпик. Лучше всего про Путина сказал Петя Мамонов в далеком 2007 году: «А Путин – он маленький, худенький, чё он может?» Вот эта неспособность делать добро и привела к тому, что Путину и его друзьям с горя остается только воровать в астрономических масштабах. Ну надо же чем-то себя утешить».