Мой Солженицын

Мой Солженицын

Он умер идеально – во сне.

Солженицыну я во многом обязан своей судьбой – убёгом в США.

Когда на Западе был издан Архипелаг, и в газетах да журналах стали печататься возмущённые вопли советских людей, я стал делать вырезки и набрал таких целую папку. Перечитывал для вдохновения убёга. Перед отъездом я кого-то осчастливил этим архивом, подарив, – кому? Не помню.

Году в 1974 нам под страшным секретом дали на выходные почитать Гулаг. За чтение этой книги могли быть тогда огромные неприятности, вплоть до посадки. А потому мы дома решили книгу не держать, а прятали в своих Жигулях и ездили за город, в лес и там читали вслух: папа, мама и я – по очереди. Я был ошеломлён, потрясён, преображён прочитанным, и я чётко понял – из такой страны надо бежать. Причём как можно быстрее.

Потом вышел Телёнок – он меня научил, как надо обращаться с шушерой: не верить ни одному её слову и каждое слово угроз и проклятий придавать мировой гласности.

Колёса его устроили колесование моих надежд, что Россия может увернуться от божьего проклятия, которое патриоты тщатся представить благословением.

Ну а в старости Солженицын стал поворачиваться умом: вернулся, Россию изменить захотел – старческий романтизм, как и юношеский – удел всех, и судить за это может только вечный романтик, то есть безнадёжный дурак.

Все три его сына живут в Штатах. Умнее отца оказались. Прогресс рода Солженицыных.