Ответы на телефонные вопросы журналистов (1988–2002)

Ответы на телефонные вопросы журналистов

(1988–2002)

1. О чем вы думали, к чему стремились, что больше всего волновало вас в 15 лет? 2. Удалось ли вам определить для себя смысл жизни? 3. Что, по вашему мнению, могут сделать для общества во время перемен сегодняшние подростки?

1. Пятнадцать лет мне стукнуло в 44-м году. Закончилась блокада, война шла к концу. Мы, голодные, рано повзрослевшие мальчишки-ремесленники, с одной стороны, очень хотели, чтобы скорей пришла победа. А с другой стороны… хотели, чтобы война еще немного затянулась и мы успели бы в ней поучаствовать. Это глупо. Но так было. И еще очень хотелось наесться до отвала. И чтобы наелись мать и брат. Я подворовывал. Случалось, крепко били… Потом поступил в военно-морское подготовительное училище. Главная причина все та же — там кормили и одевали.

Да, мы в первую очередь думали о хлебе. Но это не вся правда. Помню, как в свободные часы ошивался в училищной библиотеке, выискивал книги, о которых на занятиях не говорили. Помню, как с друзьями пытались изучать «Материализм и эмпириокритицизм». А на уроках нам забивали башку сталинским «Кратким курсом ВКП(б)». В нас росло желание самим разобраться в том, что вокруг происходит, понять, почему так отличается жизнь и ее отражение в учебниках, газетах. Именно тогда я попробовал писать, правда, как многие начинающие, писал о жизни совершенно незнакомой, заграничной. О каком-то испанском живописце, например. Может, оттого, что сам хотел стать не писателем, а художником…

2. Думаю, смысл жизни человека — в борьбе за социальную справедливость. Вершители несправедливости страшны на любом уровне: и высокопоставленный бюрократ, и милиционер, избивающий пацана. Каждый из них в одиночку способен убить доверие к власти, которую они представляют. Смысл жизни — строить общество заботливое, гуманное и милосердное к любому обычному человеку.

3. Подросткам надо сначала самим перемениться. Большие претензии при неразвитой внутренней культуре, ограниченных познаниях — вот что в них сочетается. Я понимаю их, когда они утверждают, что устали от лжи и хотят резать только правду-матку. Но не надо думать, что лишь они несут в себе эту правду. Кроме того, к настоящей правде могут прийти люди, хорошо знающие историю, начитанные и свободные от экстремизма. Возможно больше читать, учиться анализу, а не поголовному отрицанию — с этого для ребят должна начинаться перестройка.

Смена. 1988. 23 января

Какие события этой недели вас порадовали? Какие огорчили?

Весьма порадовала передача нашего местного телевидения о встрече редакции газеты «Советская культура» с творческой интеллигенцией Ленинграда. Обмен мнениями был острым, злободневным — о перестройке, ее сложных путях, о толковании исторических фактов, о культуре и ценностях. Подчеркиваю: я говорю именно о передаче — ведь она пошла в эфир целиком, без купюр! Это очень важно в наше время, когда нет-нет да и щелкнут по самому важному, сокровенному, что хотел сказать художник, ножницы ретивого цензора.

По-прежнему, как писатель и как человек, озадачен проблемами межнациональных отношений. На этой неделе получил по почте несколько пакетов документов, размноженных на ксероксе. Они касаются событий в Нагорном Карабахе. Письма не анонимные, но отправители мне неизвестны. Видимо, такие письма пришли не только мне, но и другим писателям. Может быть, в этом есть смысл — ведь авторы писем обращаются не только к своему опыту, эмоциям, но и к коллективному разуму, общественному мнению.

Порадовала, конечно, погода. Предпраздничные дни были в Ленинграде зимние — снег, холод. А теперь нарядный город расцвел под солнышком.

Комсомольская правда. 1988. 1 мая

В первый день нового года мы решили задать друзьям газеты и героям наших публикаций несколько вопросов. 1. Что вы ждете от наступающего года? 2. Какие публикации в «Смене» вам особенно запомнились? 3. О чем бы вам захотелось прочитать на страницах нашей газеты в 1990 году?

1. Я ожидаю этот год с очень большой тревогой и, хотя в панику я не впадаю, жду очень много тяжелых событий.

2. Даже не стал бы выделять какой-то материал. Каждый номер уменьшает тревогу за будущий год, прибавляет мужества и оптимизма. Вся линия газеты, несмотря на резкие материалы, способствует оптимизации.

3. Мало пишете о литературе, хотя судоводитель может упрекнуть вас в том, что не пишете о его проблемах. В связи с обстановкой в Союзе писателей и во всей стране писать художественную прозу не могу. Хорошей литературы за последние годы мы вообще не видим. Я был бы признателен, если бы ваша газета как основа будущей литературы уделяла больше внимания вопросам художественности. А так — сохраняйте свой уровень.

Смена. 1990. 1 января

Какой бы вы хотели видеть Городскую думу?

Писатель должен быть в оппозиции к власти, какой бы хорошей она ни была, хоть сам Иисус Христос. Я никогда в политику не полезу, это не мое амплуа. В постцарских думах не было ни моряков, ни вояк, это даже помыслить невозможно. Я, конечно, пойду голосовать, но не знаю за кого. Нас ведь как… Вот звонит мне на днях почитатель и предлагает принять участие в возведении часовни в Кронштадте в память погибших в восстании 1921 года. Хотят возвести часовню и написать на ней имена погибших. Но я знаю немного военно-морскую историю, знаю, что нельзя восстановить эти фамилии. Лучше отремонтировать знаменитый собор, который в плачевном состоянии, или поставить фильтры пресной воды на эти деньги, больше пользы. Так нет, дата подходит — и начинается. И так в любом деле. Все с золотом, с бриллиантами. Я предпочитаю деревенского попика на сельском кладбище, который держит порося и бьет по субботам, пьяный, жену, но зато грехи отпускает и отпевает усопших.

Час пик. 1994. 19 января

1. Какие книги вы сейчас читаете? Чем объясняете ваш выбор? 2. Перефразируя известное выражение, можно сказать: читаю — следовательно, существую. Согласны ли вы с этим? 3. Из множества нынешних издательств можете ли вы выделить какое-нибудь и почему? 4. Допустим, вы стали издателем. Что бы вы издали в первую очередь?

1. Детективы любого пошива и газеты любого пошиба. Газеты отношу к книгам, так как тот политический, социальный, бытовой фарс, в котором существую вместе с несчастной родиной и всем миром, имеет острейшую фабулу, драматургию, весьма колоритных прохиндеев — главных героев; а все это и есть газета. Кроме того, газетчики отличаются от современных прозаиков в лучшую сторону хотя бы тем, что избегают зауми, изящнее в ехидстве и удачливее в юмористических пассажах.

2. Читаю лет с шести, начал с Жюля Верна. И в блокадном бомбоубежище, и на военной службе, и в расцвете литературной жизни чтение на девяносто процентов было для меня наркотиком. То есть служило как раз тем, чтобы уйти от реального существования.

3. Могу. Издательство «Северо-Запад». В феврале 1993 года подписал с ними договор на 33 авторских листа из расчета 5 тысяч рублей за лист. Получил за книгу в марте прошлого года 137 тысяч рублей — и все, с концами. С тех пор не видел физиономии редактора, не видел корректур, оформления и не знаю вообще — выйдет она или нет.

Недавно вдруг обозлился, а так как, по выражению Салтыкова-Щедрина, первым словом опытного администратора на Руси должно быть слово матерное, то и употребил его в телефонном разговоре с издателем. Себя отношу к опытным администраторам, потому что жизнь провел в морях, а моряки, тем более капитаны, если они выходят на берег и пенсию живыми, априори должны признаваться отменными администраторами. Увы, тут мне административный опыт не помог. Тогда написал утонченно-культурное письмо главному редактору В. Б. Назарову. Так, мол, и так, дорогие товарищи, за прошедший год родное государство мне три раза повышало пенсию. Может, и вы чего-нибудь добавите, ибо сегодня машинистка берет за лист 3 тысячи рублей, а вы мне по 5 выдали. Ответа на свое культурное обращение тоже не дождался. Зато в «ЛГ» прочитал скромное интервью заместителя главного редактора «Северо-Запада» Александра Кононова. Он уверен, что вопрос выживания для издательства не стоит. Половину книг в Питере, около двух миллионов экземпляров в месяц, издает «Северо-Запад». А их Борхеса на лотках «толкают» по полторы-две тысячи. Могу сказать, что если у букинистов и мелькают мои старые книги, то идут они по три-четыре тысячи и даже обернуты в самодельные целлофановые обложки. Ладно. Черт с этим «Северо-Западом».

Сейчас у меня роман с «ACT-Пресс». Нынче утром по телевидению видел продукцию этого издательства. Слюнки потекли от книг Каверина, Можаева, Нагибина плюс кулинарных изданий и даже прилагаемых к кулинарным изданиям специй. Пока отношения с «ACT-Пресс» замечательные. Книга должна называться «Вытрезвитель мифов».

4. Полное собрание Бабаевского — с руками оторвут. Особенно в Думе.

Литературная газета. 1994. 25 мая

Кто за кого голосует? (О выборах в Государственную думу.)

Я за Святослава Федорова. Он доказал, что может быть очень хорошим организатором. Я надеюсь, что милосердие его профессии перейдет в политику. И потом, при таком огромном количестве партий приходится полагаться на физиогномику, когда по лицу человека определяют его суть, — мне кажется, что это порядочный человек. Хотя есть очень много сомнений: сможет ли он перенести свои экономические приемы на все государство?

Аргументы и факты. 1995. № 49

1. Что вы читаете сегодня? 2. Ваше последнее книжное приобретение? 3. Что, по-вашему, нужно издать в первую очередь?

1. Из «Литературной газеты» за 7 февраля 1996 года узнал, что Вл. Новиков по-немецки сегодня читает Грюбеля, который при помощи аксиологии в амбивалентных образах разъясняет, что русалки и кометы вечны, вопреки российскому «однозначно-туповатому эсхатологизму». А по-английски Вл. Новиков читает Стивена Линкера.

Чтобы не выглядеть провинциалом, сообщаю, что на ирокезском перечитываю Сократа. Но это на ночь. С утра хорошо идет на французском Петр Проскурин. Чаще других листаю сборник «Обезьяна на мачте». Там под моим именем есть «Новелла «кальмара Пети»»… Вообще-то новеллы с таким идиотским названием у меня нет. Есть рассказ «О матросском коварстве». Перепечатали его не только не спросив моего разрешения, но даже не информировали. И естественно, не заплатили ни рубля. К такому хамству привык. Но чтобы еще название менять! Ведь читатель думает, что покупает новый, неизвестный ему рассказ Конецкого. И получается, что это я торгую своим старьем, изменив его название. Тираж — 50 тысяч экземпляров. С огромным удовольствием директору издательства дал бы по морде, а составителя сборника — высек. Как вы мне посоветуете: подавать на них в суд? Или теперь они на меня за оскорбление подадут?

2. Брежнев, «Доклад о Продовольственной программе до 1990 года». Издан в Магадане, 1982 год. На чукотском языке. Сувенир от почетного полярника, физика с атомного ледокола «Таймыр» Юрия Смирнова.

«Храм — памятник морякам» — репринтное издание книги, вышедшей в 1915 году. Это о нашем храме Спас на Водах — символе братской могилы цусимцев, взорванном в 1932 году. Боже, какие там иллюстрации! Например, работа Васнецова «Христос идет по водам»! Издательство «Логос», книга очень дорогая. Подарил ее генерал-майор милиции Аркадий Крамарев — мой старый товарищ.

Сам книг давно не покупал и даже в книжные лавки не захожу.

3. Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова. А в честь 300-летия Русского флота — мой собственный шеститомник под названием «Если у тебя есть фонтан, заткни его». Думаю, на такое название клюнет масса спонсоров.

Литературная газета. 1996. 28 февраля

Изменилось ли отношение россиян к Юрию Лужкову после проведения московского юбилея?

Я взглянул, меня затошнило, и я перестал смотреть. Отношение мое к Лужкову от этого не изменилось. У меня нет к нему ни плюса, ни минуса. Он должен был сделать эту показуху, так всегда делали и при царях. Он вообще клоун и мог бы в цирке работать. С другой стороны, он настоящий московский мэр, каким и должен быть московский мэр, и ни у кого другого бы не получилось управлять так, как он управляет. Если бы он был питерским губернатором и начал такое делать в Питере, я бы его своими руками придушил в подворотне и «прости» бы не сказал. А в Москве он на своем месте.

КоммерсантЪ. 1997. 9 сентября

Город, в котором вы хотели бы жить.

Как моряк, я видел на планете достаточно райских уголков. И как писатель всегда знал, что Москва обустроена для нашего байки сочиняющего брата лучше некуда. Но я родился в Ленинграде на берегу Адмиралтейского канала, напротив острова Новая Голландия. Здесь встретил 1942 год студнем из столярного клея. От набережной Лейтенанта Шмидта я первый раз ушел в моря и сюда вернулся после последнего арктического рейса. И я всегда твердо знал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не покину могил Смоленского кладбища и Пискаревки. А значит, я живу там, где хотел и хочу жить.

Известия. 1998. 20 февраля

1. Пушкин, один из всех и у каждого свой. Каков он, ваш, и только ваш Пушкин? 2. Что у Пушкина вы знаете наизусть? Что хотели бы, не откладывая, перечитать? 3. В чем, по-вашему, заключается присутствие Пушкина в нашей жизни? 4. Чем он еще способен нас удивить? 5. О чем бы вы хотели его спросить? 6. О чем поспорить? 7. Какой еще вопрос вы хотели бы видеть в этой анкете? (Вопросы анкеты «Мой Пушкин».)

1. Таков, каков он на своих автопортретах и автошаржах на полях его рукописей.

2. Два-три стихотворения. А слово «перечитать» вообще-то означает повторное чтение. Пушкин же существует в нас почти с рождения и до смерти.

3. К сожалению, в предъюбилейные времена его имя присутствует в нашей жизни в слишком большом количестве водочных и винных этикеток.

4. Удивляют фокусники и политики, а у Александра Сергеевича была другая профессия.

5. О том, почему у великих покойников пока нет права с небес спрашивать с ныне живущих рекламодателей и разных «ведов» по большому счету, а еще лучше — давать некоторым из них в морду.

6. О роли женщины в истории человечества. Ибо в этом вопросе он был дока.

7. Я не хотел бы видеть и эти семь вопросов, а тем более увеличивать их количество.

Литературная газета. 1999. 2 июня

Как бороться со взрывами? (Власти пока не могут справиться с новой волной терроризма.)

Смена режимов была необходима, а при смене режимов всегда происходят катаклизмы, и время их происхождения совершенно непонятно. Вспомните революцию и Гражданскую войну. Так что, я думаю, все это неизбежно, хотя это ужасно говорить. А при современном уровне оружия последствия соответствующие.

Дежурства по подвалам — полный бред. Если мне нужно будет взорвать что-то, у меня баба возьмет под юбку взрывчатку и унесет куда угодно. Я гарантирую, что даже в Москве пойди сегодня ночью — ты не увидишь ни одного патруля. Эти патрули будут водку жрать по подъездам.

КоммерсантЪ. 1999. 14 сентября

Кто в России всех милее? (Кто может претендовать на титул «Женщина века»?)

Слишком много прекрасных женщин было в XX веке в России. Какую-то из них забыть — недопустимо. Потому ответ мой будет в какой-то степени парадоксальным. Итак. Мои кандидатки на первенство в конкурсе «Миссис Россия XX века» — Фанни Каплан и Паша Ангелина. Первая могла одним махом решить исход революции в пользу демократии и порядка. Но, стреляя в Ленина с близкого расстояния, промахнулась, и большевики на долгие 80 лет взяли власть в свои руки. А Ангелина, считаю, стала прообразом всех советских женщин уходящего века — могучая трактористка, легко обставляющая мужиков как на колхозной ниве, так и по части всех других серьезных дел.

Труд. 1999. 30 сентября — 6 октября

Над чем вы сейчас работаете?

Не первый год работаю над последней морской книгой о своем последнем рейсе в Арктику в 1986 году. Готовлю к изданию собрание сочинений в восьми томах. Но издателя, увы, пока нет.

Литературный курьер. 1999. № 3

Кому еще нужна материальная помощь? (Полномочный представитель Президента РФ Виктор Черкесов приказал выделить материальную помощь мурманскому фермеру.)

Помочь материально нужно пятидесяти миллионам россиян, а может быть, и всем россиянам, за исключением олигархов и членов правительства. Это я говорю без шуток. А помочь одному мурманскому фермеру — это глупо. Меня очень интересует, из чьего кармана господин Черкесов выделил деньги: из своего или из моего. Мне кажется, из моего. Ничего, кроме раздражения, такие жесты вызвать не могут.

КоммерсантЪ. 2000. 15 ноября

Вы поститесь? (Вчера у православных христиан начался Великий пост.)

Из-за проблем со здоровьем я вынужден поститься постоянно. А если говорить серьезно, то я происхожу из очень религиозной семьи. Мама и бабушка воспитывали нас с братом очень строго, например, каждое утро и перед сном мы читали «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся» и другие молитвы. Потом была война, эвакуация, военное училище, и все это прекратилось. Хотя когда я уходил служить, мама вшила мне в шинель иконку. А сейчас я не соблюдаю формальных сторон религиозной жизни: не хожу в церковь, не соблюдаю постов. Безбожником тем не менее себя назвать не могу. Внутри себя я глубоко верю в Бога. В тяжелых ситуациях, например, когда наш корабль нарывался на камни, я всегда ловил себя на том, что молился.

КоммерсантЪ. 2001. 27 февраля

Пойдете ли вы сегодня на родные могилы? (Завтра — Вербное воскресенье.)

В последнее время со здоровьем у меня нелады, поэтому вряд ли куда-нибудь из дому на выходные выберусь. Но в семье у нас всегда отмечалось Вербное воскресенье. Всегда приезжали гости. Вот и на этот раз приедет племянница с маленьким сыном. Ну и жена обязательно принесет из церкви вербу.

Комсомольская правда. 2001. 7 апреля

А как бы мы жили, если б не было этой войны? (60 лет назад началась Великая Отечественная война.)

Если бы да кабы… Была война, и мы победили. История не подлежит обсуждению, ее можно только по-разному трактовать. Я не философ и не историк, не стану отвечать из принципа. И никто не сможет дать правильного ответа, этот вопрос некорректен.

Комсомольская правда. 2001. 21 июня

1. Какую профессию вы бы выбрали сегодня? 2. Кем стали или собираются стать ваши дети?

1. Я бы, наверное, опять в моряки пошел. Правда, после войны меня туда занесло случайно: мне было шестнадцать лет, есть было нечего, а в военно-морском училище — полный пансион… Последний рейс я сделал в 1986 году.

2. У меня нет детей. Незаконных, разбросанных по всей планете, я не считаю. Особенно много их у меня в Сенегале…

Дело. 2001. 2 июля

Памятные даты в нашем календаре отмечают наши читатели, люди известные и не обязательно. На сей раз мы попросили ответить нам писателя Виктора Конецкого. Он выбрал только одну дату. Но какое удовольствие было послушать его рассуждения о ней:

Меня в этом календаре интересует Полтавское сражение. Во-первых, я вояка по образованию, оно у меня военно-морское, я капитан-лейтенант запаса. Служил на «спасателях». В 1955 году демобилизовался по собственному желанию, потому что не хотел служить: в плаванье ходили мало. Я перешел на торговый флот и от четвертого помощника капитана дослужился до капитана. Болтался по всей планете долго и далеко. Не обогнул только мыс Горн: капитанам, его обогнувшим, разрешалось носить серьгу, которую теперь носят все кто ни попадя, и даже в носу. Так что остановлюсь на Полтавском сражении. Хоть Петр был тот еще фрукт. Но я родился в один день с Александром Сергеевичем Пушкиным и считаю, что он мне перебежал дорогу. 6 июня только о нем и говорят, а обо мне забывают. Я выбираю Полтавское сражение и за его строки: «тесним мы шведов…» А еще под Полтавой, в Диканьке, меня застала Великая Отечественная война.

Известия. 2001. 3 июля

Вы в какой Союз входите?

Я член Союза писателей, но мне это мало что дает. Раньше союз имел собственные литературные фонды, был способен помочь писателям финансово, а сейчас всего этого уже нет. Хотя на днях мне позвонили из Союза писателей и сообщили, что там появился собственный юрист. Надеюсь, он мне поможет — раньше мне присылали деньги из-за границы за перепечатку моих литературных трудов, а сейчас я не получаю ни денег, ни даже информации о том, что из моих произведений выходит.

КоммерсантЪ. 2001. 30 октября

1. Какое событие этой недели в культурной или общественной жизни вас особо заинтересовало? 2. Как вы собираетесь провести выходные?

1. Из всех событий, культурных и не культурных, меня больше всего поразила выдающаяся глупость — Закон об ограничении курения. Полный идиотизм! Значит, меня сейчас может оштрафовать любой мильтон, даже если я буду курить на безлюдной площади. Я за табачных баронов не переживаю: они внакладе не останутся. А вот народу, если рьяно исполнять закон начнут, это дорого обойдется.

2. Я сейчас лежащий больной. Поэтому ни на что, кроме двух стаканов водки, в выходные не рассчитываю.

Комсомольская правда. 2002. 19 января

Данный текст является ознакомительным фрагментом.