От Ковеля к Луцку
От Ковеля к Луцку
3-я батарея двигалась замыкающей, за 4-й. Пехотинцы и пограничники — все, кто выдержал путь из района Владимира-Волынского, не отличались по внешнему виду от орудийных номеров. Все в новом обмундировании с черными петлицами и артиллерийскими эмблемами.
Навстречу шла колонна пехоты, в касках, за спиной ранцы, опоясанные скатками. Длинные трехлинейки, ручные пулеметы, станковые — в разобранном виде. Стучат по камням мощеной улицы подковы коней. За каждым подразделением тащатся обозные телеги, кухни.
Противник уже занял северную часть Ковеля. Бризантные снаряды рвались над центром города. На каждом шагу следы бомбежки. Горят здания, машины. Очередной привал. Подразделения расположились вдоль тротуара. За высокими заборами — особняки. В садах зреют вишни.
Командир батареи сообщил: «92-й ОАД выведен из подчинения начальника Ковельского гарнизона и направляется в район Луцка. По пути получить дополнительно стрелковое оружие».
Движение продолжалось. Дистанции сокращены. Город буквально забит обозами, автомобильным транспортом. Раз за разом слышится: «Воздух!»
Поступила команда рассредоточиться. Летят «юнкерсы», перестроились, пикируют. Улицы совершенно непроходимы. Строй поломался. Люди карабкаются через заборы, переводят из двора во двор. Наконец, 3-я батарея выбралась из Ковеля.
Дорога на Луцк занята танками, кажется, Т-35. Габариты весьма внушительны. Высота не менее трех метров, длина — около десяти. Несколько башен цилиндрической формы. В главной — установлен ствол 122-мм гаубицы, в других — пушки, меньшего калибра. Извергают огонь пулеметы. Танковые экипажи отражали очередной налет «юнкерсов».
На мостовой цокот подков, шел конный обоз, повозки в два ряда. Батареи остановились. Танкисты с любопытством выглядывали из люков. У разведчиков батареи управления трофейные автоматы.
— Внимание! Стой! Командирам подразделений получить у танкистов оружие!
Началась выдача. Танкисты начали выгружать из недр своих машин пулеметы.
Бери сколько хочешь, никаких ограничений. Я не видел еще пулемет такого образца. Вместо приклада — рукоятка, цилиндрический магазин, ствол короткий. Танковый пулемет весил меньше, чем РПД. Складская смазка толстым слоем покрывала поверхность. 3-я батарея получила 23 пулемета, около сотни магазинов. Почти в той же пропорции, что сгущенное молоко. На — трех человек — пулемет. Командир батареи благодарил танкистов за щедрость.
— Уж не с ваших ли складов старшина получал молоко, масло? — спросил Поздняков.
— Нет, наши склады остались во Владимире-Волынском,— ответил танкист.
— Сорок первая танковая дивизия?
— Да,— подтвердил танкист.
— Так, значит, мы в некотором роде земляки?
— Вы разве из Владимира-Волынского?
— Да, из укрепленного района.
— Быстро же откатились вы, артиллеристы.
— В одном эшелоне с танками,— ответил Поздняков.
В Ковеле всему личному составу вместо ранцев были выданы вещмешки, положенные пехотинцам по нормам военного времени. Каждый орудийный номер нес не меньше трех банок молока, мясные, рыбные консервы. Старшина сокрушался — часть продовольствия осталась возле озерца ввиду отсутствия транспорта.
Вскоре выяснилось, что переносить танковые пулеметы и тем более пользоваться ими нельзя, пока не удалена смазка. Где взять ветошь? Орудийные номера тащили из обозных повозок все, что годилось для этой цели. Обозники возражают, но что делать?
Булыжная дорога поднималась на десять-пятнадцать метров выше прилегающих болот. В сторону Луцка и навстречу нескончаемым потоком идет пехота, артиллерия, танки, обозы. Заманчивая цель для пикирующих бомбардировщиков. Зенитного прикрытия нет. Стрельбу по «юнкерсам», даже на выходе их из пике, ведут далеко не все.
Колонна 92-го ОАД избавилась, наконец, от толчеи, которая царила на дороге. Солнце уже клонилось к закату. Батареи сошли за обочину. Привал. Началось ознакомление с пулеметом. Расставлены мишени. Командиры взводов производят пристрелку каждого пулемета. Затем стреляли орудийные номера. Пулемет вручался лучшему стрелку. В конце занятия лейтенант Величко провел тренировку по отражению нападения пехоты. Треск, поднятый десятками пулеметов, привел в полное замешательство конный обоз на дороге.
Налеты пикирующих бомбардировщиков происходили, как по графику, через полчаса. Подразделения дивизиона, весь личный состав до последнего человека обязан участвовать в отражении их атак. С пулеметами не все ладно. Складская смазка удалена не полностью. Танкисты не дали патронов, а те, что привез Кинерман со склада, расходовались непозволительно быстро.
По сторонам всхолмленная местность. Лес сменяют поля. Встречаются ручьи и речки. Лощины заболочены, и дорожная насыпь поднимается иногда довольно высоко. Узкое шоссе перегружено войсками, конным транспортом, автомобильным. В основном он направляется на Луцк.
Наступали сумерки. Марш продолжался. Раз за разом вспыхивают в темноте встречные фары. Было около полуночи. 3-я батарея спускалась в лощину. Справа от дороги внезапно взметнулся высоко в небо ослепительно яркий столб пламени. Через некоторое время донеслись раскаты грома. Мощная ударная волна смела все, что было на шоссе. Раскиданы на десятки метров повозки и автомобили, многие люди получили серьезные травмы. Раздавались крики о помощи, ржали лошади, сброшенные с высоты дамбы вместе с повозками. В страхе люди ожидали повторного взрыва.
По всей вероятности, взорвался склад боеприпасов. Кто это сделал? Свои, чужие? Подобной силы взрыва я больше не слышал за всю войну.
Не так-то легко в темноте собрать два десятка оглушенных людей. Один не слышит, другой уполз подальше в поисках укрытия, третий выпустил из рук оружие, нужно искать. 3-я батарея шагала час, другой. «Принять вправо, стой, командиры батарей, в голову колонны!» Наступил долгожданный привал. Выставляются караулы. По указанию командира батареи для каждого пулемета назначалась позиция. Все, кто свободен, получил возможность отдохнуть.
28 июня. Сырой предутренний туман окутал рощицу, занятую в темноте для привала, и стелется в низине тонким слоем. 3-я батарея на ходу заканчивала построение и направлялась к дороге. Беглым шагом прошел взвод, выделенный в боковую походную заставу. Установленный походный порядок не отменен, его необходимо соблюдать.
8 часов. Горизонт чист, ни одного облачка. Доносится гул моторов, летят «юнкерсы». Автомобили, повозки останавливаются, прекращают движение подразделения пехоты, конные батареи. Люди ищут укрытия в кюветах, под деревом, за копной на краю подсохшего болота, где есть место. Многие бегут, сломя голову, лишь бы подальше от дороги.
Началась бомбежка. С грохотом рвались бомбы, выли сирены. Прошло четверть часа. «Юнкерсы» и «мессершмитты» обстреливают дорогу из бортового оружия. Налет закончился. В походе, когда всякий торопится, сострадание говорит не всегда. Горе тому, кого настиг осколок. Стонут раненые, их случайные помощники призывают санитаров.
Средства ПВО состоят в основном из стрелкового оружия — винтовок, пулеметов. Хромает организация, нет общего начальника. Военнослужащие обозов, тыловых учреждений, автотранспортных колонн ведут себя, как безоружные. Не проявляет должной активности личный состав многих боевых подразделений.
Во время налета «юнкерсов» подошли 6 счетверенных зенитно-пулеметных установок на шасси ГАЗ-ЗА и без промедления включились в стрельбу. И никто их не поддержал. «Юнкерсы» набросились со всех сторон и подавили счетверенные пулеметы.
В 92-мл ОАД все подразделения отражают атаки воздушного противника. Стрельбу вели карабины и пулеметы. Прицеливание осуществляется с ходу, пулемет устанавливался на плечи третьего номера. Он фиксирует оружие, удерживая за сошки.
Запасы патронов быстро уменьшались. После полудня командир дивизиона отдал приказание использовать только половину пулеметов из каждого подразделения. Призыв к бережливости не принес желаемых результатов. Патроны ящиками заимствуются у обозов.
Время 19 часов. Очередной налет застиг колонну у небольшой степной речушки, перед мостом. «Юнкерсы» понесли самые большие потери за один налет, который я видел,— 3 самолета. Один сбили пулеметчики из батареи управления дивизиона, два других — батарея МЗА, которая стояла на прикрытии моста. 1-я батарея потеряла 9 человек.
Незадолго до захода солнца колонна остановилась в придорожном лесу. Привал. Подразделения заняли круговую оборону. Оборудовались стрелковые ячейки, места для отдыха людей и т. д.
Ночью 29 июня мне не пришлось спать. У командиров забот больше, чем у рядового состава. Марш начался раньше, чем предполагалось вчера. Командир дивизиона решил выступить пока свободна дорога и не действовали «юнкерсы». Надежды не оправдались. Боязнь налетов толкала всех в путь. На Луцк шли танковые подразделения из соединения 9-го мех корпуса, пехота со своими бесконечными обозами, конная артиллерия, всевозможные обслуживающие учреждения. Тылы, не принимавшие участия в боевых действиях, предпочитали ночное время больше, чем войска. В темноте помех на марше не меньше, чем днем.
Транспортные средства дивизиона состоят из пяти пароконных повозок, уведенных из обозного батальона. Они загружены продовольствием из ковельских складов. Оружие, патроны, консервы текущего довольствия личный состав тащил на спине. Кажется, не так уж много. А если взвесить? Орудийный номер нес карабин, панораму или буссоль, либо треногу к ней, скатку, подсумки, вещмешок с продовольствием, одну патронную цинку, снаряженные диски. Пулемет несли поочередно. Танковый пулемет неудобен в походе. Наплечных ремней он не имеет, нести можно только в положении на плече.
Люди втянулись. Их физическое состояние улучшилось. Строгая дисциплина — важнейший фактор, облегчающий тяготы войны. Орудийные номера переносят форсированный шаг, воздушные налеты легче, чем прежде. Скорость движения колонны — 5—6 километров в час. Привалы участились и производятся регулярно. Питание: хлеб, сливочное масло, сгущенное молоко, все ненормированно.
Полдень. Дышат зноем камни шоссе. В вещмешках вздувались консервные банки, грелся металл на плечах орудийных номеров, до последней нитки промокает от пота одежда. Досаждает жажда.
У колодца в селе Копачевка толчея, крики. Пехотинцы, артиллеристы из конной батареи, которая остановилась на обочине. Лошади в упряжках. Несчастные животные, вот уж кому достается! Человек на всякий случай имеет флягу. А лошади? Нечищенные и некормленные, амуниция не снимается много суток, безжалостно понукаемые, они едва тащат орудия, зарядные ящики. Уставшие ездовые не уделяют им должного внимания.
Привалы, кормежка делаются наспех, кое-как. А во время бомбежки? Люди убегают, лошади стоят на дороге, гибнут, калечатся в постромках. Иной пристрелит из жалости, а иной пройдет мимо, и издыхает конь на солнцепеке сутками.
У колодца ссора. Пехота возмущена. Артиллерист поит скотину, а человек — что, умирай от жажды? На дне колодцa мутная, густая жижа, непрерывно взбалтываемая ведрами. Какая там вода! Только и того, что прохлада, во рту песок да глина, плеваться потом полчаса.
Здоровенный, с рыжими усами артиллерист вырвал ведро из рук пехотинца. Тот вскинул винтовку. Куда там... не испугаешь! Ведро уплыло, унес ездовой к упряжкам. На голову пехоты сыплются упреки — о лошадях надо заботиться.
Артиллерист опять завладел бадьей. Новый взрыв возмущения, стучат затворы. «Братцы, что же это? Застрелить его!» — кричат пехотинцы.
Подошла еще одна батарея. Длинные стволы — Ф-22. Командир батареи обнажил клинок. «Стой! Слезай!» Орудийные расчеты бегут к колодцу. Усач смягчился, увидел своих, плеснул жидкость в котелок воинственного пехотинца, ругаясь на чем свет стоит.
С подсолнечной стороны летят «юнкерсы». Я заканчивал свой завтрак. Толпа у колодца дрогнула. Бегут, кто куда. Конная батарея ушла. На орудийном передке застучал пулемет, потом второй, третий. В стрельбу включились люди наших батарей.
Ведущий бросил бомбардировщик в пике. Взвыли самолетные сирены. «Юнкерс»несется с бешеным ускорением к земле. На высоте в полторы сотни метров отделился черный корпус бомбы, она продолжала с отставанием полет под фюзеляжем. Взревели двигатели, самолет стремительно взмыл вверх. За ведущим последовали остальные. Двадцать семь бомбардировщиков пикировали один за другим. Чертово колесо. «Юнкерсы» нанесли удар по рощице в низине, четверть часа назад туда прошел пехотный обоз — десятка два повозок.
Клубятся облаками пыль и дым в низине. Бомбы, кажется, израсходованы. «Юнкерсы» продолжали пикировать вхолостую. Стучат бортовые пулеметы. Последний самолет, наконец, вынырнул из облака и потянулся к стае. Бомбардировщики в строю кильватер трижды прошли по кругу и улетели.
Стоны, крики. Ржут лошади. Возле колодца опять толпа, опять ругань.
Подразделения 92-го ОАД двинулись дальше. Вдоль обочины — пушечная колонна длиной два километра. Орудия, тягачи, прицепы загружены снарядами. Колонна направлялась на юг, в сторону Луцка. У артиллеристов привал.
Люди оглядываются назад. «Воздух!» В небе снова «юнкерсы». Повторяется то, что было в Копачевке. Объект очередного налета пикирующих бомбардировщиков — колонна пушечного артиллерийского полка.
В кюветах, за обочинами дороги все чаще встречались остовы сгоревших машин, лошадиные туши, обломки обозного транспорта. Справа впереди поднимаются столбы дыма. Слышен отдаленный грохот стрельбы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.