Глава девятая «Как начнет дрыгать задом – не остановишь»
Глава девятая
«Как начнет дрыгать задом – не остановишь»
Мик запаниковал. Лиззи жила на Манхэттене, в модном районе Трайбека, всего лишь в пятнадцати кварталах от места трагедии. Семнадцатилетняя дочь Джаггера была на показе мод в Турции, но как раз в этот день собиралась вернуться домой.
Мысли в голове Мика путались. Он схватил телефон и позвонил в нью-йоркскую квартиру дочери. Никто не отвечал. Тогда он попробовал позвонить по сотовому, но опять ответа не было. В отчаянии Мик набрал номер Джерри, которая тогда находилась в их доме в лондонском пригороде Ричмонд. Джерри залилась слезами. Она тоже не могла дозвониться до дочери или хотя бы до ее кавалера, южноафриканской модели Дамиена Ван Зила.
Несколько часов они старались дозвониться хотя бы до кого-нибудь, кто видел их дочь, но безуспешно. «Я был в шоке, – вспоминал Мик. – Меня охватило ужасное чувство обреченности». Телефонные линии были перегружены, но Джерри наконец удалось связаться с Лиззи через семью Ван Зила в ЮАР. «Это было очень странно», – признался Мик.
Лиззи тоже пребывала в шоке. Как и многие жители Нью-Йорка, она своими глазами видела крушение башен, но находилась в целости и сохранности.
За последние тридцать лет Мик немало раз бывал в Нью-Йорке и даже жил там некоторое время, поэтому он очень сочувствовал ньюйоркцам. «Мне очень нравится этот город, – говорил он. – Мне он ближе, чем любой другой город в США, и я очень хорошо знаю его. Да, действительно ощущаешь некую близость с ним, особенно в трудные времена». Как и многие его американские знакомые, и не только жители Нью-Йорка, Джаггер испытывал, по его словам, «ужасное чувство потери. Америка всегда была местом, где мы считали себя в безопасности, и очень трудно признать, что больше это не так».
Долгое время он приходил в себя. «Многие говорят, что не могли ничего делать несколько недель, и у меня тоже было такое ощущение. Моя жизнь, то, чем я занимаюсь, – все это казалось таким банальным. Но после шока и траура нужно возвращаться к реальности… Нельзя идти у террористов на поводу и менять свой образ жизни. Им бы этого и хотелось. Это победа».
«Люди лишились почвы под ногами, – продолжал он, – но нельзя терять надежду и присутствие духа. Да, ты скорбишь, сидишь как приклеенный перед телевизором и смотришь канал CNN чаще, чем следовало бы… но, в конце концов, нужно продолжать делать то, что делаешь».
Разумеется, Мик с Китом согласились принять участие в устроенном Полом Маккартни концерте в честь 343 пожарных и 87 полицейских, погибших одиннадцатого сентября. Концерт прошел 20 октября на Мэдисон-сквер-гарден и транслировался по всей стране. О выходе очередных звезд на сцену объявил бывшая звезда «Субботнего вечера в прямом эфире» Майк Майерс (известный также по фильмам «Мир Уэйна», трилогия «Остин Пауэрс» и «Шрек»). Джаггер с Ричардсом спели две песни, которые Мик счел наиболее подходящими для такого случая: Salt of the Earth («Соль Земли») и Miss You («Скучаю по тебе»). Всего концерт, на котором, помимо близких друзей Мика, Дэвида Боуи и Эрика Клэптона, выступили Билли Джоэл, Элтон Джон, Джеймс Тэйлор, Destiny’s Child и Бон Джови, собрал 30 миллионов долларов в фонд помощи семьям погибших. «Я почувствовал, что мы делаем доброе дело, и я был очень доволен выступлением», – сказал Мик после концерта.
Сделав все, что было в его силах, Мик вернулся в Париж и стал готовиться к выходу альбома Goddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме»). Помня о неудачных продажах двух своих предыдущих сольных альбомов, на средства он не скупился и привлек к работе не только своих знакомых Ленни Кравица, Жана Вайклифа и Пита Таунсенда из The Who, но и Роба Томаса из Matchbox 20, Боно и гитариста Aerosmith Джо Перри. Мик прекрасно представлял, как другие «Роллинги» отнесутся к такой разношерстной «группе», и поспешил выступить со следующим заявлением: «Я не верю в группы, созданные для сольных выступлений. Это бессмысленно. То есть у меня и так уже есть очень хорошая группа».
Когда его попросили объяснить, почему же он, ведущий вокалист, предпочел работать над альбомом без своей «такой хорошей группы», которую ценят во всем мире, Мик сказал: «Потому что все в Rolling Stones решается голосованием, а демократия в музыке – не всегда хорошо».
На этот раз Мик смешал в своем альбоме фанк, танцевальные мелодии, баллады о любви и торжественные гимны. Джерри считала, что все песни посвящены ей. «Джерри всегда думает, что я пою про нее. Очень мило с ее стороны», – пожимал плечами Мик. Но песня с говорящим названием Don’t Call Me Up («Не звони мне») вовсе не была посвящена Джерри, а служила напоминанием о Карле Бруни, которая несколько лет продолжала звонить Мику даже после бурных пререканий с Джерри Холл.
Желая заручиться поддержкой широкой американской телеаудитории, Мик согласился на предложение оскароносца Кевина Макдональда сделать документальный фильм о его жизни в течение года. Многие кадры сняты самим героем фильма на ручную камеру: вот он работает над «Богиней», вот присутствует на премьере «Энигмы», вот в доме Элтона Джона посещает костюмированную вечеринку в духе венецианского карнавала. Мик заходит в самолет и выходит из него, Мик сводит треки в студии звукозаписи, Мик обедает с Боно на террасе. Пожалуй, самыми трогательными получились сцены с близкими, показывающие наиболее интимные семейные моменты: одноминутный эпизод того, как Мик играет с маленьким Габриэлем, и эпизод, когда Мик спрашивает грызущую ногти девятилетнюю Джорджию: «Тебя что-то беспокоит? Может, домашнее задание?» «Папа, я просто грызу ногти!» – отвечает Джорджия, закатывая глаза.
Мик соглашался с тем, что, как всякий родитель, он иногда ставит своих детей в неловкое положение. «Ну да, дети постоянно меня стесняются, – признавался он. – Они говорят: „Не надо так одеваться. Не нужно приходить в школу в таком виде – только не в этих брюках“. Иногда они правы. Но иногда сами без спроса берут мои вещи и носят их». При этом молчаливо подразумевалось, что он носит одежду примерно того же размера, что его сын-подросток и дочери.
«У меня такая большая семья, и я их обожаю», – восхищался Мик, сопровождая слова жестами, будто все дети сейчас сидят у него на коленях.
Когда фильм показали по каналу ABC в День благодарения, Макдональд во вступительном слове сказал, что ставил перед собой цель создать портрет «загадочного человека, немало пережившего… Самое замечательное в Мике то, что он до сих пор идет по жизни уверенно и с воодушевлением».
Вскоре оказалось, что источником его вдохновения стала очередная брюнетка ростом метр девяносто два сантиметра, тридцатишестилетняя модель и стилист, с которой он познакомился в Париже в ноябре. У нее было причудливое имя Лоурен Скотт (L’Wren Scott) (на самом деле ее звали Луэнн Бамбро), и в детстве ее удочерили глубоко верующие супруги-мормоны. Мать ее работала в банке, а отец был страховым агентом и мормонским епископом; выросла она в небольшом городке под названием Рой, в штате Юта.
«Все там были невысокими, русоволосыми, со светлой кожей, – вспоминала Бамбро, – а я – высокой, с длинными черными волосами и темной кожей. Ну да, я все время ощущала себя непохожей на других». В детстве она восхищалась румынской гимнасткой и олимпийской чемпионкой Надей Команечи, но учителя заставляли Лоурен ходить на баскетбол. «Как вы смеете мне говорить, что я слишком высокая для гимнастики!» – вспоминала она свои тогдашние мысли. Она все равно занималась гимнастикой и балетом, всячески подчеркивая красоту своих ног, длина которых составляла сто шесть сантиметров.
Скотт только что исполнилось восемнадцать, когда фотограф Брюс Уэбер снял ее и ее бойфренда в рекламе Кельвина Кляйна. «Здесь на тебя спроса никогда не будет», – сказал Уэбер и посоветовал первым же рейсом лететь во Францию. Но и в Париже выяснилось, что она слишком высока для большинства домов моды.
Хотя на ее ноги спрос был. Они стали «стрелками» часов, тикающих под песню All Day and All of the Night («Весь день и вся ночь») группы Kinks в знаменитой рекламе колготок «Претти Полли», снятой Дэвидом Бэйли; ее ноги запечатлели известные фотографы Жан-Поль Гуд и Ги Бурден, работы которых печатались на разворотах журналов. Таким образом, Скотт стала уникальной фигурой в парижской модной среде, и вскоре модель с экзотической внешностью завела знакомство с такими ведущими дизайнерами, как Тьерри Мюглер и Карл Лагерфельд.
«Меня всегда занимало происходящее за сценой, – вспоминала Лоурен о своих первых годах в Париже. – Я знакомилась с дизайнерами ткани, смотрела, как делают одежду».
В 1994 году она вернулась в США и оказалась в Лос-Анджелесе, где ее знакомая модель Хелена Кристенсен представила ее фотографу Хербу Риттсу, делавшему снимки для обложек журналов Rolling Stone и Vanity Fair. Сначала Риттс, а потом и фотографы Хельмут Ньютон с Марио Сорренти стали приглашать Лоурен для создания образов героинь Николь Кидман, Пенелопы Крус, Дженнифер Лопес, Сары Джессики Паркер и Сандры Баллок. Эти фотографии появлялись на разворотах, на обложках и в рекламе. В 2000-е годы ее наняли директором по стилю церемонии вручения премии «Оскар», первым директором по стилю в истории Академии киноискусств.
Воспользовавшись своими голливудскими знакомствами, Лоурен разработала костюмы для нескольких фильмов, в том числе для фильма Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами» (где снималась Николь Кидман со своим тогдашним мужем Томом Крузом, кстати, тоже ниже ее ростом), а также для фильмов «Дьяволицы» и «Тринадцать друзей Оушена».
По собственному признанию Лоурен, ее сокровенной мечтой было основать свой дом моделей, но пока что она довольствовалась ролью последней из целой вереницы длинноногих моделей в жизни Джаггера. Вскоре они стали жить в одном номере отеля «Карлайл» и вместе появляться на праздничных вечерах и премьерах.
Для тех, кто видел комиксы про Матта и Джеффа, сравнение этой парочки с рисоваными персонажами казалось неизбежным. Будучи выше Джаггера по крайней мере на восемнадцать сантиметров – по поводу реальных цифр ходили разные домыслы, – она старалась для совместных фотографий незаметно подгибать ноги. Но в остальном она нисколько не стеснялась своего роста и редко носила обувь на низкой подошве, когда можно было похвастаться туфлями Джимми Чу на двенадцатисантиметровых каблуках. Редко улыбающаяся и почти всегда с ног до головы одетая в черное, с черным лаком на ногтях и черными как вороново крыло волосами, Лоурен наводила на мысли еще об одном персонаже комиксов и кино – Мортиши из «Семейки Аддамс».
«Рост никогда не играл роли в отношениях», – говорила Лоурен, до этого три года встречавшаяся с лондонским магнатом недвижимости Эндрю Ладски, чей рост составлял один метр шестьдесят два сантиметра. Также она была замужем за бизнесменом из Лос-Анджелеса Энтони Брэндом, который был не намного выше Ладски. «Вот интересно, кто же был выше – Адам или Ева?»
Помимо известной слабости Мика к высоким моделям на несколько десятилетий младше его, эту странную пару связывало кое-что еще. Как утверждала их подруга Рейчел Фейнштейн Каррин, Мик и Лоурен разделяли «любовь ко всему грандиозному и вычурному», будь то живопись, архитектура или мода. Кроме того, как добавил один их нью-йоркский знакомый, «Лоурен не требует к себе внимания, она не цепляется к другим. Она зрелая, умная и практичная, тогда как большинство людей в модельном бизнесе этим не отличаются. Ее не привлекают узы брака, и в данный момент это Мику, естественно, нравится».
Примерно так же охарактеризовала Лоурен Скотт и ее мать, а кому лучше знать характер дочери, как не ей. «Лоурен независима и не даст одурачить себя, каким бы знаменитым ни был этот человек, – говорила Лула Бамбро, деловая женщина из Юты, врожденное чутье которой еще в детстве производило впечатление на Лоурен. – Обычно она знает, чего хочет, и получает это». Несколько лет спустя Лула Бамбро выдвинула свою теорию, объясняя, почему отношения между ее дочерью и Миком до сих пор сильны, несмотря на мелкие прегрешения последнего: «Меня это вовсе не удивляет. Лоурен приручила его. Она женщина себе на уме, и, как я догадываюсь, именно поэтому она и нравится Мику». (Позже Лоурен отблагодарила мать за преданность, назвав новую модель дамской сумочки в ее честь.)
Каким бы странным это ни казалось, но когда Мик приезжал в Англию, он продолжал жить по соседству с Джерри. «Мик несчастлив, – говорила Джерри Холл. – Я ему нужна как страховка, как женщина, которую можно покинуть и отправиться играть с другими женщинами. Ему недостает этой страховки, и поэтому он до сих пор не переехал из дома, рядом с которым я живу с детьми. Но ему придется скоро переехать. Становится просто смешно; получается, что я никак не могу избавиться от него».
Но этого не произойдет, добавила она, пока Мик не примет сознательное решение «встретиться лицом к лицу со своими демонами и прекратить бегать за юбками…».
«Встреча с демонами» явно не входила в список приоритетных задач Мика. Пока что он усердно рекламировал свой альбом Goddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме») и делал для этого все, что его просили, и даже больше: премьерные показы документального фильма на телевидении, интервью на каналах VH1 и MTV, беспрецедентное количество публикаций и интервью в прессе. Но руководство «Вирджин Рекордз» считало, что необходимо охватить рынок подростков и молодых людей, образующих целевую аудиторию «Поколения Y».
В целях так называемого ребрендинга Мика Джаггера они обратились к Интернету. Был создан новый сайт mickjagger.com, напоминающий типичный сайт молодежного рок-идола, с фотографией Мика в расстегнутой черной рубашке.
В качестве примера была выбрана рекламная кампания Бритни Спирс, которая в девятнадцать лет буквально штурмом взяла Олимп поп-музыки. Руководство «Вирджин» намеревалось охватить и ее поклонников. «Это кажется невозможным, если не смешным», – говорил Крэг Маркс, музыкальный редактор журнала «Блендер». Маркс обращал внимание на тот факт, что Бритни Спирс выпустила свою версию Satisfaction и что молодых фанатов нужно еще убеждать в том, что эту песню написала не она, а Джаггер. Для этого Мику пришлось бы разве что выпустить «кавер на кавер Бритни. Надеяться на то, что можно просто создать сайт и какая-нибудь четырнадцатилетняя Мелисса побежит покупать запись Джаггера, – это пустая трата времени и денег».
Сам Мик находил образ озорной школьницы с косичками довольно соблазнительным. (В то время она выходила на сцену и снималась в клипах в школьной форме с клетчатой юбкой.) Как выразился один давний гастрольный администратор «Роллингов», едва Мик узнал, что Бритни встречается с Джастином Тимберлейком из группы ‘N Sync, «было прямо видно, как в его голове завертелись шестеренки». Интереса добавил и тот факт, что некогда она вместе Тимберлейком была звездой обновленного шоу «Клуб Микки-Мауса» на канале «Дисней». «Бритни-мышкетер? Интересно, захочет ли она примерить большие уши?» – шутил Джаггер.
Мик несколько лет преследовал Спирс, забрасывая ее электронными письмами и изводя бесконечными звонками. Но безуспешно. «Он гениален, он легенда, и он до сих пор сексуален и хорошо танцует, все это понятно. Но ради бога, он же ровесник моего дедушки!» – сказала она одной из своих бэк-вокалисток.
Что же касается профессиональных качеств, то все сравнения с Бритни Спирс Мика не только утомляли, но и оскорбляли. («Как у нее получается петь таким голосом? Гелием, что ли, надышалась?» – выпалил он однажды.) Как-то раз он услышал звуки Satisfaction в исполнении Спирс, доносящиеся из спальни его девятилетней дочери Джорджии. «Начало нам немного понравилось, но продолжение было не очень», – оценил он перепевку.
К сожалению, примерно так же критики отзывались о его альбоме Goddess in the Doorway («Богиня в дверном проеме»). Критики в один голос расхваливали сольный альбом Пола Маккартни Driving Rain («Управляя дождем»), вышедший примерно в то же время, а вот «Богиню» большинство разносило в пух и прах (за исключением Жана Венера из журнала Rolling Stone, который поставил альбому пять звезд). «Если новообретенная умиротворенность Мика старит его, то у Пола до сих пор хватает духа задавать жару», – писал Бенджамин Наджент из газеты Times. Что до попыток Мика осовременить звучание, то, как писал Наджент, «создается стойкое впечатление, что старые парни и драм-машины не сочетаются друг с другом». Критик Джим Фарбер из нью-йоркской Daily News охарактеризовал песни Мика как «шаблонные, ограниченные и не трогающие за душу». Маккартни же, по его мнению, «лучше всего раскрыл мелодию… Даже самые простенькие его песни о любви отличаются великолепными мелодиями».
Если Мик надеялся услышать слова утешения из уст своего друга и духовного близнеца, то он жестоко разочаровался. На вопрос, что он думает о «Богине в дверном проеме», Кит Ричардс ответил: «О чем? О „Говнине в дверном проеме“? Я послушал три песни и сдался. Иногда просто не веришь своим ушам. Ведь вместе с «Роллингами» он поет великолепно. Лучше держать его на коротком поводке».
Вкусы, конечно, у всех разные, но лучше всего о достоинствах альбома говорили цифры продаж, а они также были неутешительными. После беспрецедентной для Джаггера раскрутки его сольного проекта в первый день были проданы лишь 954 экземпляра. Для примера – в день выхода альбома Робби Уильямса Swing When You’re Winning («Свингуй, когда выигрываешь»), также подвергшегося резкой критике, было продано 73 600 экземпляров. В том году Мика Джаггера обогнали восемьдесят четыре исполнителя, включая детскую группу Tweenies, а также английского певца и танцора Деза О’Коннора.
Говорят, что, пытаясь отвлечь внимание публики от цифр продаж, пресс-менеджер Мика Бернард Дохерти подговорил руководство лондонской Daily Mirror напечатать статью о предполагаемой связи Джаггера и одной молодой британской актрисы. На следующий день Мик и актриса выступили с яростными опровержениями.
Ужасные показатели продаж «поразили всех», как признавался один из руководителей звукозаписывающей компании. «Они просто нереально плохие. Прямо-таки катастрофические».
За несколько дней до выхода альбома Мик постарался подстраховаться и высказывался осторожно: «Коммерческий успех – штука непостоянная, да и время сейчас такое странное. Я всегда занижаю планку… У меня за плечами большая карьера, и я не молодой человек, который каждую неделю с нетерпением ожидает новых результатов».
Но когда и на следующей неделе альбом оставался в самом конце списка продаж, Мик расстроился не на шутку. «Он всегда говорит, что самое главное, чтобы песни нравились тебе самому, – утверждал один из помощников Джаггера. – Но, как мне кажется, к тому, что сольный альбом обернется катастрофой, он готов не был. Для него это настоящий плевок в лицо».
Вскоре Мику пришлось столкнуться с кризисом иного рода, по сравнению с которым все волнения по поводу сольной карьеры показались пустяком. Во время съемок телешоу «Супер-Поп» в Сан-Паулу Лусиана Морад упала прямо на съемочной площадке, и ее увезли в больницу. Анализы показали, что у нее вирусный менингит.
Мик, обеспокоенный тем, как бы вирусом не заразился их сын Лукас, постоянно висел на телефоне, спрашивая Лусиану, чем он может им помочь. Выяснилось, что дела у Лусианы не так уж плохи; она отвечала бодрым голосом и охотно болтала с «папочкой». Через три дня ее выписали из больницы.
«Я ужасно испугался, – признавался Мик. – В такие моменты понимаешь, что на самом деле важно в жизни».
Такое же впечатление произвела на него через несколько дней и смерть Джорджа Харрисона. Джаггер говорил, что некогда они с Харрисоном были «собутыльниками», и утверждал, что приятель Джордж для него был не просто «молчаливым „Битлом”». «Ну да, он сидит себе в углу. Но на самом деле он не такой. У него глубокий характер, он очень душевный, дружелюбный человек».
Смерть Харрисона потрясла Мика Джаггера и Кита Ричардса примерно так же, как в свое время смерть Джона Леннона. «Что бы я ни говорил о своих чувствах, все равно это будет звучать блекло и невыразительно. Мне было очень грустно… Но то же самое можно сказать и о многих других. Потому что Beatles были частью нашей жизни. Когда уходит человек такого масштаба, в каком-то смысле уходит и часть твоей жизни».
Сам Мик вовсе не собирался покидать большую сцену. Постаравшись скорее забыть неудачу с «Богиней», он начал готовиться к работе над новым совместным альбомом «Роллингов» и к новому туру. «Я пою в рок-н-ролльной группе, а значит, мы должны отправляться на гастроли. Не так уж это все и сложно. Такая у меня жизнь».
Кит к тому времени тоже записал несколько сольных альбомов, последовав примеру своего «блудного брата», но нисколько не скрывал своих приоритетов. «„Роллинги” для меня – это номер один, – говорил он. – „Роллинги” – это причина, почему я здесь. Это вся моя жизнь. Мы пробовали расходиться, записывали сольные вещи, но все мы возвращаемся в Rolling Stones. И вообще, чем, как не очередным туром, лучше всего отметить сороковой юбилей „Роллингов”?»
Правда, было кое-что, что могло их немного смутить. Мик, Кит и Ронни приближались к своему шестидесятилетию, а Чарли Уоттсу уже исполнилось шестьдесят лет. Не будут ли они в таком почтенном возрасте выглядеть смешно на сцене? Смогут ли они вообще выйти на сцену? Во время совещаний в Лондоне и Париже, на которых обсуждался предполагаемый тур, Мик и Кит оставались непреклонными: «Ну и что? Что тут такого? Конечно, мы сможем».
А Чарли Уоттс сказал: «Мы будем слабаками, если откажемся от тура».
7 мая 2002 года в парке Ван Кортланда в Бронксе приземлился желтый дирижабль со знакомым губасто-языкастым логотипом, и из него навстречу репортерам вышел под лучи весеннего солнца Мик со своими товарищами. «Это становится традицией, – сказал необычно трезвый Рон Вуд жадно внимавшим каждому его слову журналистам. – Мы уже прибывали на поезде, на яхте и по мосту. Наверное, в следующий раз мы приплывем на подводной лодке».
Как обычно, перед туром Мик несколько месяцев тренировался, словно спортсмен перед олимпиадой, поднимал гантели, бегал и выполнял физические упражнения с тем упорством, к которому его приучил отец. Он даже привез с собой своего личного тренера и специалиста по фитнесу, норвежца Торье Эйке.
«Это ад, чистый ад», – говорил Джаггер, который теперь не употреблял ни капли алкоголя и придерживался диеты с низким содержанием жиров и большим содержанием углеводов. Питался он почти исключительно цельнозерновым хлебом, макаронными изделиями, неочищенным рисом и фруктами. Благодаря такой строгой диете и регулярным упражнениям Мик ощущал себя бодрым и готовым «порвать» публику от Нью-Йорка до Токио. «Я все жду, когда мне станет трудно, я готовлюсь к этому морально и физически. Но нет, трудно мне пока не становится».
То, что Мик очень ревностно относится к подготовке концертов, было известно давно. Во время тура Bridges To Babylon («Мосты в Вавилон») из-за ларингита ему пришлось отменить три выступления. И даже когда он смог петь, то, по его выражению, находился «постоянно на грани, настоящий кошмар». На этот раз он нанял специалиста по голосу Дона Лоуренса, чтобы тот объяснил ему «как по-научному разогревать связки и выполнять упражнения вроде тех, с помощью которых тренируют тело».
О теле Мик тоже не забывал и брал уроки у Стивена Гэллоуэя, танцовщика из франкфуртского балета. «Теперь у меня гораздо больший запас движений», – говорил он.
«О боже, что там Бренда опять задумала?» – спрашивал Кит, в шутку называя друга одним из своих любимых прозвищ (другим было «Ее величество»). Ричардс никак не мог взять в толк, зачем его товарищу обучаться у кого-то движениям, которые он же сам и придумал лет сорок назад. «Просто поразительно, ничего не понимаю. Как будто Мик хочет подражать Мику Джаггеру и следует за собственным призраком. И еще нанимает консультантов для этого». В общем, о балетных уроках Кит был невысокого мнения: «Мы-то с Чарли наблюдаем эту хрень уже лет сорок. Начнет дрыгать задом – не остановишь».
А как же сам Кит Ричардс готовится к предстоящему туру? В ответ Кит ухмыльнулся и затянулся сигаретой, которую, казалось, никогда не выпускал изо рта: «Да просто показываюсь на репетициях».
Согласно уже устоявшейся практике, «Роллинги» собирались чередовать выступления на огромных стадионах, вмещающих до сотни тысяч человек, с концертами на небольших площадках, в театрах и даже в клубах. Кит называл предстоящий тур «туром нижнего белья», потому что нижнее белье тоже бывает «большого, среднего и маленького размеров». «Но для группы так даже интереснее», – добавлял он. Мик с ним соглашался: «Нам так интереснее. Для нас это неплохая разминка – перескакивать с одного типа представления к другому. Помогает сохранять форму».
Мик с Китом старались поддерживать форму и в том, что касается сочинительства. Предстоящий тур, который музыканты между собой уже называли Licks («Облизывания»), как обычно, должен был сопровождаться выходом альбома. На этот раз двойной компакт-диск содержал сорок величайших хитов за всю их карьеру и назывался соответствующим образом: Forty Licks («Сорок облизываний»). Но Кит не хотел, чтобы на диске, как он выражался, «была одна ностальгия», и поэтому альбом содержал четыре новые композиции Джаггера и Ричардса. «Для меня очень важно, что я до сих пор сочиняю песни, а хорошие они или плохие, это уже другой вопрос, – вторил ему Мик. – Мне нравится работать на пределе сил. Последние пять лет я пахал как вол».
Даже Мик понимал, что поддерживать интерес публики к группе будет нелегко. «Бессмысленно делать вид, будто «Роллинги» – новая группа. До сих пор живет старая идея, что хорошие исполнители – это какие-то неизвестные люди, лучше бедные, а еще лучше чуток сумасшедшие… и еще наркоманы, это тоже всегда помогает. Так они и становятся интересными. Правда, это не значит, что их произведения тоже интересны».
Что касается декораций, то над ними Мик снова работал с Чарли Уоттсом и с дизайнерами Миком Фишером и Патриком Вудроффом. В результате были созданы захватывающие дух конструкции, которые можно приспосабливать как для больших, так и для средних сцен. Помимо огромной «цифровой картины» длиной в шестьдесят метров, созданной художником Джеффом Куном (женский рот, надувная собака и разный хлам), зрители могли наблюдать за видеорядом к песне Honky Tonk Women («Кабацкие бабы») – женщины на экране ехали верхом на логотипе с высунутым языком и губами, а потом этот рот их пожирал. «Уж точно недетское зрелище», – говорил Джаггер.
Хотя отношения между Миком и Китом были теперь не такими близкими, как раньше (на концертах они уже несколько лет не заходили в гримерки друг к другу), «мерцающие близнецы» продолжали благополучно работать вместе до 14 июня 2002 года, когда до начала тура оставалось два месяца. В этот день Мику Джаггеру позвонили из Букингемского дворца и сообщили, что он включен в ежегодный Королевский список награждаемых.
До этого Мик, опасаясь бурной реакции со стороны Ричардса, уже пробовал осторожно намекать, что Тони Блэр предлагает сделать его рыцарем. Услышав о том, что это правда, Кит и в самом деле пришел в ярость. Он обвинял Мика в предательстве дружбы и интересов группы, угрожал сорвать тур. Через три недели Кит немного успокоился, хотя и утверждал, что внутри до сих пор ощущает «холодный гнев». «Да, я озверел, с катушек слетел! Но, если честно, Мик уже столько раз лажал все, что можно, что еще раз ничего не добавит».
Когда выяснилось, что туру ничто не угрожает, Мик позволил себе сделать снисходительное замечание по поводу товарища. «У Кита своеобразный характер, он любит пошуметь. Мне кажется, он даже считает, что должен вести себя так, чтобы соответствовать сложившемуся образу». За небольшими исключениями, Мик описывал их отношения как «зрелые… иначе мы бы не работали вместе почти каждый день».
Кит не единственный высказывал свое негодование по поводу будущего статуса Мика. Один журналист окрестил Джаггера «черным рыцарем», присоединившись к большому хору голосов, утверждавших, что самый эгоистичный человек в мире недостоин такой почетной награды. «Маниакальный бабник и развратник, пьяница и наркоман со стажем, получивший однажды тюремный срок, переехавший в другую страну в целях уклонения от налогов, – писал о Джаггере Джеймс Рейнольдс из эдинбургской газеты „Скотсман“. – И между делом что-то там певший и записывавший пластинки».
Родные, близкие, друзья и поклонники тоже иронизировали, но беззлобно, и Мик снисходительно позволял им шутить над собой. Некоторые незнакомцы вставали перед ним на колено в шутливом знаке покорности, а другие размахивали над его головой пластмассовыми мечами. «Меня дразнят, но я рад. Прямо сияю от радости», – говорил Мик. Пятилетний Габриэль, разумеется, не преминул поведать всем одноклассникам, что его папа будет посвящен в рыцари.
«И что это значит?» – спросила учительница.
«Он поедет в замок к королю, там его сделают рыцарем, и он будет все время носить доспехи», – ответил мальчик.
«После всего, что обо мне написали, это, пожалуй, не такая уж и плохая идея», – сказал позже Мик учительнице.
16 июля 2002 года «Роллинги» вернулись в Торонто, где приступили к репетициям в той же частной школе для мальчиков, в которой готовились к туру Bridges To Babylon («Мосты в Вавилон»). Через два дня гастрольный распорядитель «Роллингов» Ройден Мэйджи по прозвищу Чач сидел за звуковым пультом и слушал, как Мик работает над новым синглом Don’t Stop («Не останавливайся»). Неожиданно Мэйджи упал на пол – оказалось, это сердечный приступ.
Тренер Мика Торье Эйке тут же поспешил на помощь Мэйджи и начал делать искусственное дыхание, но оно не помогало. «Мику и другим членам группы оставалось только смотреть, как умирает Мэйджи. Это было ужасно», – сказал Алан Данн, директор Rolling Stones по материальному снабжению и транспорту.
Чач Мэйджи был не просто гастрольным менеджером «Роллингов»; в течение долгих лет начиная с 1976 года он оставался их наставником, ментором и духовным учителем, особенно для Мика. «Он был настоящим другом, что для меня редкость», – вспоминал Мик.
Смерть Мэйджи шокировала Мика (еще и потому, что его другу было лишь пятьдесят четыре года, то есть меньше, чем самому Джаггеру), но он продолжил работу. В тот же день «Роллинги» переехали на новую площадку для репетиций – в старый масонский храм в Торонто. На следующий вечер Джаггер ужинал с тремя молодыми женщинами в одном из самых модных ресторанов города, а несколько дней спустя танцевал всю ночь напролет в клубе «Ревайвл». На вечеринке, устроенной в честь его пятьдесят девятого дня рождения, Мик несколько раз произносил тост в память о Мэйджи и говорил, что тот хотел бы, чтобы его друзья наслаждались жизнью. «Жизнь продолжается. Но все так быстро проходит», – несколько раз повторил он задумчиво, держа в руках стакан с охлажденным клюквенным соком.
На похороны Мэйджи в лютеранской церкви Мессии в городке Маркетт, штат Мичиган, собралось около семисот человек. Посреди службы Мик, Кит и Ронни Вуд встали с передней скамьи и заняли места у алтаря. Мик под гитару спел религиозный гимн «О благодать», а затем вместе с Ричардсом и Вудом исполнил Rivers of Babylon («Реки вавилонские») – песню в стиле регги на мотив библейского псалма. Когда после финального аккорда троица рок-музыкантов вернулись на скамью, Мик, как и многие присутствующие, едва сдерживал слезы.
Через две недели «Роллинги» открыли тур Licks относительно камерным концертом в бальном зале «Пале-Рояль» в Торонто. Впервые за три года они выступали на сцене все вместе, и это было их первое выступление в новом тысячелетии. «Все другие «Роллинги» заметно нервничали, – вспоминал Мик. – Никогда не видел их такими нервными. Я пытался их успокоить и говорил: „Все будет прекрасно, ребята, мы отлично звучим“».
Но музыканты все равно волновались. «Они допускали кучу ошибок, сбивались с ритма, – говорил Мик. – Я все думал: „Как так можно! Мы ведь столько раз репетировали!“ Исполнение было рваным, и мне казалось, что Кит, да и остальные нечасто в последнее время выступали на сцене».
Официальное открытие тура состоялось 3 сентября 2002 года в бостонском «Флит-центре», после чего последовали выступления на стадионе «Жиллетт» и в театре «Орфеум». Чередование небольших (бостонский «Орфеум»), средних («Флит-центр») и больших («Жиллетт») площадок позволяло «Роллингам» охватить большую аудиторию. «Если пробыть в городе целую неделю, начинаешь чувствовать его энергию», – говорил Мик.
Когда на сцену выходил сам Мик, то казалось, ничего не изменилось со времен его молодости. Только теперь он в перерывах дышал кислородом из маски, а за кулисами на всякий случай держали сердечный дефибриллятор.
На протяжении последующих четырнадцати месяцев «Роллинги» 117 раз выходили на сцену в 73 городах, и всякий раз, когда Джаггер выпрыгивал на сцену, словно им выстрелили из пушки, в его голове, по собственному признанию, вихрем проносились самые разные мысли. «Знаете, бывает иногда такое ощущение: „О боже, столько народу!“ А иногда бывают пустые места и думаешь: „Ну вот…“ Иногда как бы смотришь на себя со стороны и отмечаешь: „Сейчас я делаю вот это, а сейчас вот это“. Потом смотришь на хорошенькую девчонку и говоришь себе: „Вот это девчонка! Только не смотри на нее, не зацикливайся на ней!“ Хотя, конечно, если бы мы оказались наедине, было бы неплохо на ней зациклиться…»
В итоге он пришел к следующему выводу: «Это все адреналин. Это как вести машину на бешеной скорости или как если твоя баскетбольная команда попала в финал чемпионата». Иногда бывали, как он выразился, «трансцендентальные моменты». «Не знаю, можно ли назвать их приятными и веселыми. Иногда они приятные. Иногда просто безумные».
Один из таких «безумных моментов» был связан не с туром, а с одним эксцентричным американским миллиардером, который раздумывал, как бы ему по-особенному отпраздновать свой день рождения. Дэвид Бондерманн, один из основателей «Техас Пасифик Груп», сколотил состояние в 5 миллиардов долларов, продавая и покупая акции трех авиакомпаний («Континентал», «Раянэйр» и «Ю-Эс Эйруэйс»), а также «Бургер Кинга».
Теперь, когда ему исполнилось шестьдесят (через восемь месяцев шестьдесят лет должно было исполниться и Джаггеру), миллиардер пригласил полторы тысячи своих ближайших знакомых в отель и казино «Хард-Рок» в Лас-Вегасе. Поскольку по расписанию своего тура 2002 года «Роллинги» все равно должны были заехать в Лас-Вегас, они согласились провести одно дополнительное выступление за 6 миллионов долларов, что делало их одной из самых дорогих рок-групп в истории. Помимо Rolling Stones, миллиардер нанял рок-музыканта Джона Мелленкампа, который должен был открыть концерт, и актера Робина Уильямса для развлечения публики между номерами. Всего на это представление Бондерманн потратил 7,5 миллиона долларов.
Не то чтобы «Роллинги» так уж нуждались в деньгах. По оценкам журнала «Форчун», за последние десять лет их чистый доход превысил 1,7 миллиарда долларов, а это значило, что они обогнали Майкла Джексона, U2 и Мадонну. «Я не ведущий бизнесмен, я творческий человек, – заявлял Джаггер лукаво. – Всему, что я знаю про бизнес, я обучился в процессе творчества».
Ну и в Лондонской школе экономики конечно же.
Своим огромным финансовым успехом Rolling Stones были обязаны не только эксперту принцу Руперту, но и Мику, который лично принимал многие решения. Он не только следил за поступлениями с туров, но и помогал разрабатывать запутанные схемы денежных потоков через различные компании. Многие компании, которыми владели Rolling Stones, из налоговых соображений были зарегистрированы в Нидерландах.
Перед тем как группа приступила ко второй части тура, Мик выбрал время, чтобы насладиться путешествием по Карибским островам в компании Лоурен на борту яхты «Ультима III» стоимостью в 70 миллионов долларов, принадлежавшей американскому магнату Рону Перельману. Он также проведал своих детей, причем одна из дочерей поставила его в довольно неловкое положение.
Когда Мику позвонила Джерри, сообщив о том, что их девятнадцатилетняя Лиззи встречается с сорокалетним канадским актером Майклом Уинкоттом, Джаггер, по словам самой Лиззи, буквально «взбесился». Уинкотт прославился ролями злодеев в таких мрачных фильмах, как «И пришел паук» и «Ворон», а также успел заслужить репутацию отъявленного бабника и повесы.
Мик, конечно, понимал, что не ему читать нотации, ведь он и сам не прочь был приударить за молоденькими девушками. Поэтому он попросил это сделать Джерри. «Мне это не нравится, но она же меня не послушает», – сказал он своей бывшей жене.
«А почему это тебя так волнует?» – ответила Джерри вопросом на его просьбу. У нее для Мика был один ответ: «Заткнись и не вмешивайся».
Пока в начале 2003 года Лиззи с Уинкоттом встречались, расходились и снова сходились, Мик следил за развитием их отношений, кипя от злости, но помалкивая. Но потом он не вытерпел и лично обратился к дочери. «Он же слишком стар для тебя, к тому же зануда», – таковы были его основные аргументы.
В итоге Лиззи прислушалась к советам отца, но только после того, как журналисты вволю поиздевались над его лицемерием. Однажды, комментируя свое собственное поведение, Мик назвал себя «нравственным человеком». «Но, как и у большинства людей, мои нравственные нормы немного размыты», – добавил он.
Впрочем, любовные похождения дочери показались невинной шуткой на фоне другого семейного происшествия. Когда «Роллинги» выступали в Сингапуре, Мику позвонила Лусиана Морад и, не сдерживая слез, сообщила, что их сын Лукас, играя на школьной площадке, упал и ударился головой об асфальт. Истекающего кровью трехлетнего мальчика увезли в больницу и немедленно доставили в операционную. Врачи, обеспокоенные тем, как бы не пострадал мозг малыша, сообщили перепуганной и не находящей себе места матери («она рвала волосы и рыдала»), что ситуация «рискованная».
Мик уже готовился срочно вылететь в Бразилию, как снова позвонила Лусиана и сообщила, что дело идет на поправку. Врачи наложили двадцать четыре шва, но результаты сканирования мозга их обрадовали. Лукас провел еще одну ночь в отделении интенсивной терапии, и, к облегчению Мика, на следующий день его выписали.
Публика редко видела Джаггера в роли заботливого отца и дедушки, и на то были причины. Мику совсем не нравилось показывать себя с этой стороны. Он не хотел демонстрировать свой возраст ни перед женщинами, ни перед журналистами и уж, конечно, ни перед поклонниками на концертах.
Посреди выступлений в Азии Мик снова принялся за свое. В Бангкоке он встретился со своей давней страстью, Анджелиной Джоли. Актриса только что подписала контракт на съемки в фильме «Мистер и миссис Смит», где должна была играть с Брэдом Питтом. Но перед съемками она отправилась на встречу с властями Таиланда в своей новой роли посла доброй воли Управления Верховного комиссариата по делам беженцев ООН. Ну и заодно, как она сказала Мику, собиралась там сделать шикарную татуировку.
Джоли только что развелась с актером Билли Торнтоном и призналась Мику, что ее возбуждает сама мысль играть с Брэдом Питтом, который на тот момент был женат на актрисе Дженнифер Энистон (хотя их брак вскоре распался). Вспоминая былое, Мик с Анджелиной провели ночь в номере «Ориентала», одного из лучших отелей Бангкока.
26 июля 2003 года Джаггеру исполнилось шестьдесят лет, и пресса, разумеется, не замедлила напомнить всем об этом. «Симпатия к морщинам: Мику исполняется 60», – кричал заголовок в «Бостон Геральд», а английская Sun вышла с заголовком «Не увянет – Джаггеру сегодня 60». Лондонская Sunday Times назвала Мика «шестидесятилетним сатаной», Independent on Sunday призывала проявить «симпатию к старому дьяволу», и уж, конечно, десяток новостных агентств и газет, от Associated Press до New York Post и Time, не преминули обыграть строчку из песни «Мамин маленький помощник»: «Какая скука – стареть».
Но это не так скучно, если ты Мик Джаггер. Человек, который однажды заявил, что «лучше умрет», чем будет исполнять Satisfaction в сорок пять, теперь, похоже, собирался выступать вечно. «Я буду сочинять, петь и играть, пока смогу, – надеюсь, и в семьдесят с лишним», – сказал он одному журналисту в Праге, где «Роллинги» давали концерт в рамках тура Licks. «Я давно сказал, что мы – символ вечности. Нас в этом убедили миллионы фанатов».
Тем же вечером он принимал избранных гостей на ужине при свечах, устроенном в пражском отеле «Четыре сезона» у исторического Карлова моста. На этом ужине подавали вино «Бордо» урожая 1943 года, то есть года, в который родился Джаггер. Среди гостей были актер Мэтт Деймон, Боб Гелдорф (удостоенный королевой титула рыцаря в 1986 году, на следующий год после фестиваля «Живая помощь») и кинорежиссер Терри Гиллиам. Не забыл Мик и о своих близких: восьмидесятидевятилетний отец, пять детей, два внука и новая подруга Лоурен. Но самым видным посетителем ресторана (кроме самого Мика, разумеется) стал бывший чешский президент Вацлав Гавел, который в 1990 году лично пригласил «Роллингов» выступить перед 110 тысячами зрителей на концерте, состоявшемся непосредственно после падения коммунистического режима.
После полуночи многие гости продолжили празднество на площади Венцеслава, а оттуда отправились в ночной ретро-клуб «Дуплекс», на крыше которого припаркован фиолетовый «Фольксваген». Актер Джереми Пивен, позже снявшийся в сериале «Красавцы» на канале HBO, вошел в клуб на нетвердых ногах, но ближе к утру присоединился к веселью. «Мы с Миком родились в один день, только в разные десятилетия! Я видел, как он танцевал целых пять часов подряд. И двигался он так, как обычно двигается, – как цыпленок на амфетаминах. Это было потрясающе», – вспоминал Пивен.
Мик утверждал, что возраст для него теперь – это просто цифры. «Когда тебе исполняется двадцать один, ты не можешь в это поверить. Как и не можешь поверить, что тебе исполнилось тридцать. После этого уже становится легче, потому что когда исполняется сорок, то это уже солидная, непростая дата. Так что ты просто плюешь на нее и идешь дальше».
Во время тура Мик не раз, вечер за вечером, доказывал, что у него еще есть порох в пороховницах. Не обходилось, конечно, и без накладок – несмотря на предупреждения нового консультанта по голосу, Мик снова несколько раз страдал от ларингита. Однако отнюдь не здоровье кого-то из «Роллингов» потребовало внести изменения в график гастролей. В том году до Северной Америки докатилась из Азии так называемая атипичная пневмония, из-за чего пришлось перенести несколько концертов. Особенно трудная ситуация сложилась в Торонто, и четыре дня спустя после дня рождения Мика Rolling Stones постарались внести свой вклад в обще дело. На 30 июля они назначили благотворительный концерт в фонд борьбы с эпидемией. Этот концерт, собравший миллионы долларов, посетили 490 тысяч человек (формально крупнейший показатель для «Роллингов» на тот момент).
Впрочем, как и следовало ожидать, не весь концерт прошел гладко, даже несмотря на благотворительную направленность. Фанаты хард-рока громко выражали негодование, когда на сцену вышел для разогрева Джастин Тимберлейк. Пока он выступал, ему под ноги швыряли бутылки и объедки. Но позже Джастин все-таки вернулся на сцену и спел вместе с Миком песню Miss You («Скучаю по тебе»), чем заслужил одобрительные крики со стороны поклонников «Роллингов».
Тур Licks закончился 9 ноября еще одним благотворительным концертом в фонд борьбы с атипичной пневмонией – на этот раз в рамках фестиваля Harbour Fest («Праздник в гавани») в Гонконге и с участием таких исполнителей, как Принц, Сантана и Нил Янг. Тогда же «Роллинги» впервые выступили в материковом Китае.
По окончании тура принц Руперт пригласил Джаггера на подведение финансовых итогов. Официальная цена на билеты была в районе 350 долларов, а в Интернете они продавались и за 5000 долларов; валовой сбор же за Licks (самый скромный тур «Роллингов» за десятилетие) превысил 300 миллионов долларов. Это не считая дохода от продажи сувениров и пластинок.
Но никакие деньги не смогли бы доставить Джаггеру такого удовольствия, как исполнение мечты, к которой он стремился всю свою сознательную жизнь. 12 декабря 2003 года, после нескольких отсрочек, вызванных тем, что Мик не хотел появляться на публике вместе с другими знаменитостями, на торжественной церемонии в Букингемском дворце принц Чарльз посвятил его в рыцари. То, что Ее величество решила провести это время в другом месте, от внимания Джаггера не укрылось. «Я уверен, что королеве больше нравятся Beatles, ведь они такие милые, симпатичные ребята, – иронизировал он. – Если бы только она знала правду!»
Меры предосторожности в Букингемском дворце в тот день были приняты беспрецедентные. Лондонская полиция получила анонимные звонки с сообщениями о том, что жизни Джаггера угрожает опасность. Вспомнив убийство Леннона и едва не закончившееся трагедией нападение с ножом на Джорджа Харрисона в 1999 году, власти предпочли не рисковать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.