Глава седьмая Четыре тысячи женщин мика

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава седьмая

Четыре тысячи женщин мика

«Вы уверены, что хотите этого?» – переспросил Мика актер Джейсон Робардс. Оба уже провели несколько месяцев на берегу Амазонки на съемках фильма «Фицкарральдо» – немецкий режиссер Вернер Херцог экранизировал невероятную, но основанную на реальных событиях историю о том, как один человек собирался построить оперный театр в перуанской сельве. Устав от напряжения и, по всей видимости, немного не в себе, Мик собирался пройти через древний индейский ритуал по увеличению пениса.

«Для этого на детородный орган надевали стебель бамбука и запускали внутрь пчел, – говорил директор фильма Жюльен Тампль, друг Джексона, который позже снял в Мексике клип на песню «Роллингов» Undercover of the Night («Под покровом ночи»). Как вспоминал Тампль, Мик сказал ему, что действительно пытался попробовать болезненную процедуру. «Мик несколько месяцев жил в перуанских джунглях. Наверное, он там с ума сходил», – пришел к выводу Тампль.

Сам Мик признавал, что в какой-то момент «простыл, промок, устал, перепугался и был сыт по горло» невыносимыми условиями на съемочной площадке. Робардс заболел дизентерией и был вынужден уехать. Вскоре за ним последовал и Мик. Хотя потом фильм пересняли с Клаусом Кински в главной роли, Херцог был убежден, что только Джаггер мог справиться со второплановой ролью полоумного актера.

Нисколько не смутившись ужасными условиями на съемке «Фицкарральдо», Мик продолжал подыскивать себе роли в кино – но, как и во всем, чем занимался, только на своих собственных условиях. Он отклонил предложение на 2 миллиона долларов сыграть роль Рустера в фильме по мотивам мюзикла «Энни» (его сыграл Тим Карр, прославившийся по «Шоу ужасов Рокки Хоррора») и отправился на кастинг на роль Моцарта в «Амадее». Но роль досталась молодому малоизвестному актеру Тому Холсу.

Что же касается той роли, для которой он словно был создан, – роли рок-идола, – то Мик вовсе не намеревался уступать молодым. Шесть недель он пропадал в тренировочном спортивном лагере в Беркширских горах в Массачусетсе. Там он в поте лица, «словно проклятый пес», готовился к запланированному на осень 1981 года десятинедельному туру по двадцати восьми городам. Об этом времени он вспоминал как о «ежедневных многочасовых пытках… ведь с возрастом заниматься становится все сложнее». Зато ближе к гастролям Мик мог похвастаться талией охватом в шестьдесят девять сантиметров и весом в пятьдесят семь килограммов.

Но не только физическая форма беспокоила Мика. Другие «Роллинги», как обычно, особенно не напрягались и сидели в сторонке, пока их руководитель лично следил буквально за всем, от финансов и рекламы до костюмов и заказа номеров в отелях. «Никто больше и пальцем не пошевелит», – жаловался Джаггер.

Больше всего надежд Мик возлагал на энергичную композицию Start Me Up («Заведи меня») – переделку мелодии в стиле рэгги, которую они превратили в довольно агрессивный рок-гимн, снова привлекший внимание публики к Rolling Stones. Запись была выпущена в августе 1981 года и тут же стала классикой, задав общий настрой для нового альбома Tattoo You и их самого удачного тура за все время.

Что касается командного настроя, то не обошлось без ссоры между Джаггером и Ричардсом. Когда ведущий гитарист узнал, что 1,2 миллиона долларов группы было потрачено на сценические эффекты и приспособления – в том числе на подъемный кран, который должен был поднимать Джаггера над сценой, чтобы он разбрасывал цветы, Ричардс пришел в ярость и обвинил Мика в том, что тот превращает тур в «гребаный балаган». Тем не менее это шоу увидели более двух миллионов человек, и в итоге оно собрало более 50 миллионов долларов, став самым прибыльным концертным туром в истории современной поп-музыки.

Но не было недостатка и в опасных моментах. В Нью-Орлеане у зрителей конфисковали тридцать пистолетов. В Сиэтле задержали женщину с револьвером всего в нескольких шагах от Мика. В последнем пункте гастролей, в Хэмптон-Роудз, в Вирджинии, во время съемок документального фильма для канала HBO один фанат вскочил на сцену и пошел прямо на Мика. Кит отреагировал мгновенно – снял гитару и огрел по голове незваного гостя.

Иногда Ричардсу хотелось проделать то же самое и с самим Миком. На самом деле пропасть между ними никогда еще не была так широка, как в тот момент, когда в честь двадцатилетия своей дружбы они выпустили сингл Waiting on a Friend («Ожидаю друга»). Кит отнесся к исполнению этой песни серьезно, тогда как Мик переигрывал, кривлялся на сцене и размахивал висевшей у него на руке сумочкой, чем очень сердил Кита. В отместку Кит выдавал бесконечные гитарные соло, и за кулисами уже выходил из себя Мик.

Подобные чувства хорошо были знакомы и Джерри Холл, которая бодрилась на публике, делая вид, что все в порядке, пока Мик развлекался с подростками. Джаггер посещал манхэттенские клубы «Зенон» и «Реджинс» с восемнадцатилетней «девушкой десятилетия» Корнелией Гест, дочерью светских тусовщиков Уинстона и Сизи Гест. Дэвид Макгу вспоминал, как Мик набросился с криками на фотографов, когда его застали с этой симпатичной блондинкой в холле отеля «Карлайл» в пять часов утра. (Позже одна подружка Гест рылась в ее гардеробе в поисках подходящей одежды и увидела жакет с блестками. «Какой потрясающий!» – воскликнула подруга. «И неудивительно, – отозвалась Гест. – Это же вещь Мика».)

Так же Мик кипятился, когда папарацци сняли, как он в четыре утра на танцполе «Студии 54» обнимается с еще одной восемнадцатилетней девушкой, Гвинн Риверс. Мик был знаком с ее отцом, известным художником Ларри Риверсом, еще с тех пор, когда Гвинн ходила в подгузниках. Негодование Мика вполне понятно – фотографы мешали ему ухаживать за молоденькими красавицами. Однажды Макгу ждал в аэропорту имени Кеннеди прибытия Пола Маккартни и увидел, как из самолета выходит явно пьяный Джаггер и направляется к своему лимузину. Макгу и его коллега, Рон Галелла, постарались уверить Мика, что они приехали сюда фотографировать Маккартни и что вовсе не собирались ему мешать, но Мик все равно заорал на них: «Какой на хрен Маккартни?! Кому он нужен, мудила сраный?!» Он набросился на фотографов, разбил фотоаппарат Галеллы и нетвердой походкой пошел к своей машине.

Наконец, устав от навязчивого волокитства Джаггера, Холл отомстила ему, появившись на публике с женатым сорокашестилетним коннозаводчиком Робертом Сэнгстером. «Куда мне податься после Мика? А Роберт может купить десяток таких, как он», – объясняла Джерри. И в финансовом отношении она была права. Роберту Сэнгстеру принадлежали три сотни породистых лошадей в Англии, Ирландии и Австралии, а общее его состояние оценивалось в 400 миллионов долларов. Мик с его 40 миллионами смотрелся просто жалко.

Мик был обижен и оскорблен. Он позвонил Джерри и, как вспоминал Сэнгстер, «расплакался, словно ребенок». Джерри согласилась вернуться к нему, но только с одним условием: они с Миком должны стать настоящей семьей.

Мику пришлось согласиться, однако не прошло и двух месяцев, как он снова пустился во все тяжкие. В Нью-Йорке он посетил концерт Тины Тёрнер в отеле «Риц», где у него был зарезервирован VIP-столик. Фотограф Дэвид Макгу вспоминал, что в тот раз Джаггер сидел с потрясающей азиаткой. Он просто сидел, в темных очках, а она опустила ему руку между ног. Все в зале пялились на них».

Решение Мика завести детей от Джерри имело одно непредвиденное последствие: он стал проявлять интерес к своей дочери Карис и позвонил ей на ее двенадцатый день рождения. Как сказала Марша Хант, это значило, что он захотел быть частью жизни Карис.

В 1983 году, всего лишь через несколько недель после шумного и широко освещенного в прессе празднования сорокалетия Джаггера (этому культурному событию посвятили обширные статьи газеты New York Times, Washington Post, лондонская Times и даже Wall Street Journal), Джерри сказала Мику, что беременна. Когда-то она носила ребенка от Брайана Ферри, но сделала аборт и в результате повредила себе матку. На этот раз зачать удалось лишь через полгода консультаций со специалистами по лечению бесплодия в Манхэттене, Париже и Лондоне. Узнав счастливую новость, Джерри позвонила одному знакомому Мика в Париже и спросила, сможет ли он помочь ей с новым гардеробом. Этим знакомым был Ив Сен-Лоран, который специально для Джерри выпустил целую коллекцию одежды для беременных.

Журналистам Мик охотно сообщал, что хочет еще двоих детей от Джерри, хотя, когда речь заходила об официальном браке, его воодушевление спадало. «У меня от этого клаустрофобия начинается», – сказал он, добавив, что считает этот социальный институт «законным надувательством». В частных беседах он утверждал, что не против брака, правда, только если Холл подпишет брачный контракт с отказом от имущественных претензий. Но в отличие от Бьянки Джерри не спешила отказываться от своих супружеских прав.

Что касается других контрактов, то в то время как раз подходило к концу сотрудничество с «Атлантик Рекордз» Ахмета Эртегюна, и Мик все больше склонялся к тому, чтобы подписать договор с энергичным дельцом по имени Уолтер Йерникофф, президентом «Коламбия Рекордз» (позже ее приобрела «Сони»). Йерникофф создал себе имя тем, что способствовал карьере Брюса Спрингстина и, что более важно, выпустил эпохальный альбом Майкла Джексона The Thriller (1982).

Последние альбомы «Роллингов» тоже были хитами с общемировой известностью, но ни один из них и близко не подошел к «Триллеру» с его семью суперхитами и сорока миллионами проданных копий. Он бесспорно лидировал и по праву целых тридцать семь недель занимал высшее место на музыкальном Олимпе.

Джаггер с уважением относился к творчеству Джексона. Но он также прекрасно понимал, что в другой звукозаписывающей компании «Триллер» никогда бы не достиг такого колоссального успеха. Поэтому Джаггер решил договориться с Йерникофф, посчитав, что тот просто не сможет устоять против такой звезды, как он. И в самом деле, прошло уже более двадцати лет с тех пор, как они с Китом встретились на железнодорожной платформе Дартфорда, а Мик по-прежнему пробуждал страх, любовь, гнев, ненависть и обожание в сердцах своих слушателей – причем не только у своих ровесников, но и у молодого поколения. Мик умел шокировать и восхищать.

Но при этом он прекрасно разбирался и в финансовых вопросах, в чем мог дать фору практически любому бизнесмену от индустрии развлечений. Это вскоре подтвердилось во время встречи «Роллингов» с руководством компании «Коламбия Рекордз» в парижском отеле «Риц». Не сойдясь с Йерникофф в вопросе того, должны ли Rolling Stones оставлять за собой право выпускать треки с альбомов в виде синглов, Мик вскочил с кресла: «Гребаные управленцы, что вы вообще понимаете?!» Йерникофф закричал в ответ: «Да пошел ты!» Любопытно, что Кит спокойно сидел и молча смотрел на происходящее.

В три часа утра Мик и Йерникофф подписали самый дорогой контракт в истории звукозаписывающей индустрии: группа Rolling Stones получала 28 миллионов долларов, а Мик – право выпустить два сольных альбома, о чем еще не знали его товарищи. Когда Кит узнал о дополнительных условиях Мика, то не поскупился на резкие слова в адрес своего друга: «Я просто был готов схватить его за горло… Да мне насрать, кто ты… Наживаться самому за счет Rolling Stones… Все ощущали себя преданными. Куда делась дружба?»

Мик называл все эти обвинения «мелочной критикой» и постарался, чтобы на обложке его первого сольного альбома красовались такие громкие имена, как Херби Хэнкок, Пит Таунсенд и Джефф Бек. В общей сложности альбом She’s the Boss («Она – босс») записывался полгода в разных студиях – на Ямайке, в Нью-Йорке и в Лондоне.

Работа отошла на задний план, после того как 2 марта 1984 года в нью-йоркской больнице Ленокс-Хилл родилась Элизабет Скарлетт Джаггер весом в четыре килограмма и сто граммов. Джерри с гордостью сообщала, что у ее малышки «самые миленькие губки, прямо как у ее папочки».

К тому времени чета Джаггер переехала в новые пятикомнатные апартаменты на Западной Восемьдесят первой улице, где синими буквами на белом мраморном полу было выведено имя «Мик», а одну из стен целиком занимал флаг Великобритании. Мик с самого начала дал понять, что вовсе не намерен менять подгузники. И приносить малышку для кормления в их супружескую кровать посреди ночи он тоже не позволял. Он утверждал, что запах молока жены вызывает у него тошноту.

Когда в середине апреля он поделился этими переживаниями с Майклом Джексоном в его номере в отеле «Хелмсли-Пэлас», тот был немало смущен, но все равно мечтал о сотрудничестве. Джексон уже записал два дуэта вместе с ровесником Мика Полом Маккартни – хиты Say Say Say («Скажи, скажи, скажи») и The Girl Is Mine («Эта девушка моя») – и надеялся, что Джаггер придаст особый шик его новой песне под названием State of Shock («Состояние шока»).

Поначалу Мик никак не соглашался. «У тебя есть братья, я тебе не нужен», – говорил он Джексону. Но Майкл продолжал настаивать, и наконец они записали песню – когда 5 июня вышла State of Shock, то сразу заняла третью строчку в чартах. Мику, по всей видимости, льстил такой успех – это развеяло его сомнения в том, что он мог бы в случае чего продолжить карьеру без «Роллингов». Но что касается сотрудничества с Джексоном, то обе звезды остались недовольны друг другом. Джексон упрекал Мика в том, что тот не попадает в ноты («Как он вообще стал звездой?»), а Мик называл талант Майкла «поверхностным, как пивная пена».

Убедившись в том, что он прекрасно справляется и без «Роллингов», Мик повел себя еще более высокомерно во время октябрьского совещания группы в Амстердаме. Проведя ночь в городе вместе с Китом, он позвонил в номер Чарли Уоттса и спросил: «Это мой барабанщик? Давай, тащи сюда свою задницу!». Как всегда, щеголеватый Уоттс облачился в двубортный пиджак из ателье на Сэвил-Роу, тщательно завязал галстук от Харди Эмиса, надел туфли ручной работы фирмы Джона Лобба из Сент-Джеймса, а затем зашел в номер Джаггера и ударил того по лицу.

«Чарли просто с катушек слетел, – говорил Кит. – Дал хук слева, да так, что Мик упал в тарелку с копченым лососем. Едва не вылетел из окна в канал».

«Никогда больше не называй меня „мой барабанщик“! – кипел от злости Уоттс. – Это ты – „мой певец“, мать твою!»

Киту самому частенько хотелось двинуть Мику как следует, только он никогда не позволял себе этого. «В том, чтобы ударить слизняка, никакого удовольствия нет», – объяснял он. По большей части он довольствовался насмешками над Миком. Однажды, увидев книгу, которую написала некая Бренда Джаггер, Кит часто доводил Мика до бешенства, называя его Брендой.

Но, конечно, случалось и так, что дело доходило до рукоприкладства. Когда группа в Париже записывала свой новый альбом Dirty Work («Грязная работа»), было очевидно, что Мик, которого тогда больше волновала сольная карьера, делает все спустя рукава, формально. В какой-то момент Кит схватил Мика да горло и завопил: «Я убью тебя! Когда-нибудь я точно прикончу тебя!»

Джаггер воспринял эту вспышку гнева хладнокровно. «А, это всего лишь Кит, – объяснил он ошеломленному сотруднику звукозаписывающей компании, который оказался свидетелем инцидента. – Он всегда кипятится как бешеный, но на самом деле и мухи не обидит».

То же самое можно было сказать и о Мике, хотя ухажерам своих дочерей он старался этого не показывать. «Когда Джейд подрастет, я велю ей держаться подальше от парней вроде меня», – сказал он однажды. Теперь, когда Карис исполнилось пятнадцать, а Джейд четырнадцать, он находил особое удовольствие в том, чтобы изводить их кавалеров. «Мне кажется, лучше поощрять тех, кто представляет собой что-то, и отваживать полных болванов», – говорил человек, некогда считавшийся кошмаром каждого родителя. Джейд, уставшая от того, что ее отец постоянно отпускает какие-то публичные замечания в ее адрес, поклялась отомстить, сделав Мика и Бьянку дедушкой и бабушкой.

Альбом She’s the Boss, выпущенный в марте 1985 года, тут же стал платиновым. На волне успеха была выпущена отдельным синглом песня Just Another Night («Просто еще одна ночь»), ставшая хитом. В полуторачасовом видеофильме под названием «Закончилась удача», снятом Жюльеном Тамплем для рекламы альбома, Мик играет распущенную и порочную рок-звезду (кого же еще?), на которого нападают три трансвестита. По ходу дела переодевается и он сам: парик, каблуки, огненное красное платье. Этот фильм не показывали в кинотеатрах, и распространялся он исключительно на видеокассетах – к вящему облегчению напарницы Мика, актрисы Рэй Дон Чонг. «Я не против любовных сцен, если только они сняты со вкусом. А в этом видео они безвкусны», – говорила она о некоторых особо пикантных эпизодах с Джаггером.

11 июля 1985 года Мик заткнул рот критикам своим энергичным двадцатипятиминутным выступлением на эпохальном фестивале «Живая помощь» (Live Aid). Это мероприятие было организовано Бобом Гелдофом, ведущим вокалистом ирландской группы Boomtown Rats, и проходило на стадионе имени Джона Кеннеди в Филадельфии, на котором собралось 90 тысяч человек. Прямую трансляцию его посмотрело около 1,6 миллиарда человек по всему миру. Вместе с Дэрилом Холлом, Джоном Оутсом и музыкантами своих групп на заднем плане Мик и Тина Тёрнер спели State of Shock, а после хором исполнили It’s Only Rock’n’Roll («Это только рок-н-ролл»). Этот оживленный дуэт – в какой-то момент Мик сорвал кожаную юбку Тины, открыв публике корсет и черные чулки, – резко контрастировал с другим номером Джаггера – немного нелепым и даже безвкусным видеоклипом на песню Dancing in the Street («Танцуя на улице»), который он снял вместе с Дэвидом Боуи.

Тем не менее мировая премьера клипа прошла успешно, и на этой волне Джаггер с Боуи снова стали самыми популярными исполнителями в клубах Нью-Йорка и Лондона. После хлопотного развода с Энджи Боуи отошел от глэм-рокового образа и даже зарекомендовал себя как серьезный актер (снявшись в фильме «Человек, который упал на землю» и сыграв роль в бродвейской пьесе «Человек-слон»). Джаггер и Боуи, которые теперь настаивали, что никогда не были настоящими бисексуалами, даже подумывали о том, чтобы сняться в ремейке фильма «Некоторые любят погорячее», а ведь в таком случае им пришлось бы почти все время ходить в женских платьях.

Каким бы двусмысленным ни выглядел союз Джаггер– Боуи, Джерри Холл вовсе не беспокоилась на этот счет. Напротив, Боуи забирал у Мика время, которое тот иначе проводил бы в компании подружек других рок-звезд или с юными фанатками. Джерри сейчас думала только об одном – как бы стать «миссис Джаггер». Уже несколько лет, отправляясь в поездки, она всегда брала с собой пластиковое кольцо и свадебный букетик – на всякий случай. Теперь она даже была готова подписать отказ от всех претензий, если уж на то пошло.

Впрочем, оказалось, что этого недостаточно. «Моногамия не для меня», – повторял Мик, пожимая плечами. Холл оставалось только ждать и надеяться. «Не то чтобы я недовольна нынешним положением, – говорила она. – Просто я бы предпочла быть замужем».

Вскоре она смогла предъявить еще один аргумент в пользу брака: 28 августа 1985 года на свет появился Джеймс Лерой Августин Джаггер весом в три килограмма и двести граммов. Во время схваток Джерри Мик долго держал ее за руку, но в самый ответственный момент предпочел отвернуться к стене. «Я люблю своих дочерей, но рождение первого сына – это нечто особенное», – сказал гордый отец.

Несколько месяцев спустя ему вновь предстояло пережить волнение дебютанта. За все прошедшие годы Rolling Stones ни разу не получали «Грэмми» – до тех пор, пока в начале 1986 года их старый приятель Эрик Клэптон не объявил группу на церемонии присуждения Премии за пожизненные достижения. Поначалу Джаггер беспокоился, что эта премия выставит их своего рода реликтами каменного века, но после оказалось, что это прекрасный повод показать телеаудитории новый клип – на песню Harlem Shuffl e («Суматоха в Гарлеме»). Ремейк песни, записанной «Бобом и Эрлом» в 1964 году, стал хитом, как и весь альбом «Грязная работа», в который он входил.

На волне успеха Ричардсу и другим «Роллингам» не терпелось отправиться в тур, пока не спал ажиотаж. Обращая внимание на тот факт, что это их первый альбом после подписания контракта с «Коламбия Рекордз», Кит говорил, что «нужно быть идиотами, чтобы не использовать такой момент».

Мик же утверждал, что его коллеги находятся не в той физической форме, чтобы отправляться на гастроли: «Они бы и Елисейские Поля не смогли пересечь, не то что разъезжать по разным городам». Но на тот случай, если Джаггер подумывает о сольном туре, Кит ясно дал понять, что не потерпит ничего подобного. «Если Мик поедет без нашей группы, то я перережу ему глотку», – сказал он журналисту.

Никакого тура Мику особенно и не требовалось, ведь и так казалось, что он повсюду – как правило, в компании Боуи. Они выступали с песней Dancing in the Street перед принцессой Дианой и принцем Чарльзом на концерте Фонда принца на лондонской Арене Уэмбли; устроили ажиотаж на разогреве перед выступлением Принца в Мэдисон-сквер-гарден и болтали с Мадонной после ее концерта в Уэмбли. (Скорее всего она не стала напоминать Мику, что когда-то встречалась с ним в «Плазе», тем более что послей той встречи отозвалась о нем как о «капельке таланта посреди целого моря амбиций».)

Знаменитые друзья Мика заставляли его поверить в то, что он прекрасно обойдется и без «Роллингов». Вечеринку по поводу сорок третьего дня рождения Мика, проходившую в Лондоне, посетили лишь несколько именитых гостей: Стинг, Тина Тёрнер, Эрик Клэптон, актриса Фэй Данауэй, Майкл Кейн и конечно же Дэвид Боуи.

«Мне уже не девятнадцать лет, и Rolling Stones – не единственный мой интерес в жизни», – говорил Мик, когда его спрашивали о том, как он относится к группе. В январе 1987 года Джаггер отвез Джерри с детьми наслаждаться морем на Барбадос, а сам проводил все время на местной студии звукозаписи «Блю Уэйв Рекординг», работая над своим следующим сольным альбомом Primitive Cool («Примитивно крут»). В двух треках, Shoot Off Your Mouth («Отстрели себе рот») и Kow Tow, он высмеивал Кита, отношения с которым стали весьма напряженными.

И снова работу прервал очередной скандал с наркотиками – на этот раз в центре внимания оказалась Джерри, которую арестовали по ложному обвинению в попытке провоза на Барбадос марихуаны на сумму в 60 тысяч долларов. Обвинение в итоге сняли, но только после того, как Джерри обрушилась с упреками в адрес местных властей, которые хотели подставить ее, потому что она была «американка, женщина известная и богатая».

Несмотря на благосклонные отзывы критиков («Пока угли «Роллингов» тихо тлеют вдали, огонь Мика Джаггера разгорается с новой силой», – заявляла газета «Ю-Эс-Эй Тудей»), в альбомном чарте Primitive Cool занял скромное сорок первое место. Для Мика это стало разочарованием, но не настолько большим, чтобы возвращаться с побитым видом к Киту с товарищами. Напротив, он только укрепился в мысли, что его сольной карьере вредят неизбежные ассоциации с другими «Роллингами». «Я не могу выходить с ними на сцену. К чему мне эта кучка старых пердунов?» – грубо заявлял Мик, намекая на то, что дни Rolling Stones вполне могут быть сочтены.

В каком-то смысле он был прав. Несмотря на то что на его лице появлялись новые морщины, он старательно поддерживал себя в спортивной форме и, по сути, оставался единственным «Роллингом», который не поседел, не обрюзг и не ссутулился.

Неукротимая энергия Мика производила впечатление даже на самого молодого Джаггера. Однажды, когда годовалый Джимми Джаггер смотрел по телевизору фильм о Тарзане, он увидел, как на экране скачет, кричит и строит рожи обезьяна Чита. «Папа! Папа!» – завопил маленький Джимми, тыча в экран.

Альбом Primitive Cool для Мика был не единственным разочарованием того периода. В последующие месяцы случалось много нестыковок, и особенно удручала отмена запланированного сольного тура в США из-за вялой продажи билетов. В апреле 1988 года Мик компенсировал это первым своим туром по Японии – а ведь в эту страну «Роллингов» не пускали почти уже четверть века из-за обвинений, связанных с наркотиками.

170 тысяч фанатов, пришедших посмотреть на восемь сольных номеров, не остались разочарованными. Мик понимал, что нужно чем-то восполнить отсутствие других музыкантов, поэтому выпустил на сцену сорок танцовщиц и распевал Satisfaction на фоне занавеса с извергающимися вулканами. Всего за тур он заработал 8 миллионов долларов. Следующий сольный тур по Австралии принес ему 20 миллионов.

Пока Мик собирал толпы в Сиднее и Мельбурне, Ричардс выпустил свой сольный альбом Talk Is Cheap («Дешевый треп»), оцененный критиками по достоинству. Тема вражды «мерцающих близнецов» затрагивалась в песне You Don’t Move Me («Ты меня не трогаешь»), но откровенной тирадой против «жадного задрипанного» Мика стала заглавная композиция Talk Is Cheap. Задетый таким выпадом Кита, Джаггер написал песню Mixed Emotions («Смешанные эмоции»), включенную в следующий альбом «Роллингов» и вошедшую в пятерку самых популярных песен.

Вслед за Миком и его дочь Джейд решила, что в ее жизни настало время коренных перемен. Весной она заявила, что хочет бросить школу и подписать контракт на миллион долларов с модельным агентством. Мик с Бьянкой постарались ее урезонить, но она добилась-таки исключения из школы. Ее выгнали из пансиона за то, что она выбралась из окна спальни в два часа ночи, чтобы встретиться со своим двадцатиоднолетним ухажером. «Папа меня просто убьет!» – сказала Джейд руководству школы.

Убивать, конечно, ее не стали, но доставили в семейное шато на Луаре и следили за каждым шагом, пока наконец не отпустили изучать историю во Флоренцию. На борту самолета она познакомилась с молодым студентом-художником Пирсом Джексоном и тут же – к вящему сожалению отца – влюбилась.

На личном фронте Мика волновали и другие проблемы. Едва они с Джерри отметили десятую годовщину совместной жизни, как она стала с удвоенной силой уговаривать Мика заключить официальный брак. В конце концов, была пройдена важная веха, и потому она снова пошла на решительный шаг, вспомнив о том, как отреагировал Мик на ее интригу с Робертом Сэнгстером. Джерри подписала контракт на миллион долларов на рекламу собственной серии купальных костюмов, напоминая о своей финансовой независимости, и стала встречаться с кое-какими довольно известными английскими аристократами.

Мик делал вид, что это его не волнует. Когда Джерри предложили небольшую роль в блокбастере «Бэтмен» (любовницы сумасшедшего гангстера Джокера в исполнении Джека Николсона), он посоветовал ей согласиться. Остается только гадать, находил ли Мик тайное удовольствие в том, как злодей Джокер уродовал кислотой лицо Джерри.

Иногда Мик демонстрировал свое отношение и в открытую. Когда Джерри впервые выступила на сцене в «Автобусной остановке» Уильяма Инджа, Мик был среди гостей, пришедших на премьеру в театр Монклера в Нью-Джерси. По совпадению, это был его сорок пятый день рождения. Заскучав, Мик повернулся к своей пассии Лиз Дерринджер и поинтересовался, нет ли у нее травки. Та ответила, что нет. «А кокаина?» Кокаина тоже не оказалось. «Ну тогда, может, хоть отсосешь?»

И это был, как выразилась Дерринджер, «винтажный Мик». Позже на банкете кто-то спросил пару, не собираются ли они пожениться. «А, опять это слово на букву Ж! – проворчала Холл. – Я уже устала! Когда же вы наконец уйметесь!» Мик же просто покачал головой и улыбнулся.

В этот критический период под угрозой были и его отношения с другим некогда близким человеком. Когда было объявлено о том, что Rolling Stones собираются ввести в недавно основанный Зал славы рок-н-ролла 18 января 1989 года, вновь возникли слухи о том, что отношения между Джаггером и Ричардсом зашли в тупик. Если это правда, то где, как не на церемонии Зала славы, объявить о распаде группы? «Понятно, что никто из нас этого не хотел», – уверял Мик.

В последней отчаянной попытке уладить разногласия Джаггер и Ричардс договорились провести совещание на Барбадосе. Не успели оба обменяться первыми любезностями, как тут же набросились друг на друга с криками и оскорблениями. Но под конец дня Ричардс сказал: «Совсем как в старые добрые времена». Разделив косяк и большую бутылку «Джек Дэниэлс», «мерцающие близнецы» со смехом принялись вспоминать гадости, которыми осыпали друг друга в песнях и в прессе. Особенно Мику понравился следующий диалог.

Журналист Киту: «Когда вы перестанете поливать друг друга дерьмом?»

Кит журналисту: «Спросите само дерьмо».

После церемонии «вступления» в Зал славы на Барбадос съехались все «Роллинги». Им потребовалось всего десять недель, чтобы от начала до конца записать и свести свой первый за три года совместный альбом Steel Wheels («Стальные колеса»). «Все проходило довольно гладко, – признавался Мик. – Не сказал бы, что легко – легко не было никогда, – но как бы более-менее стабильно».

Труднее оказалось организовать очередное мировое турне, состоявшее из 115 концертов, которые они собирались дать за тринадцать месяцев. В июле 1989 года «Роллинги» устроились в Уайкенхем-Райз, в бывшей престижной школе для девочек, расположенной в деревушке Вашингтон, в штате Коннектикут, и принялись репетировать. Местные жители вскоре привыкли к тому, что Мик бегает трусцой по сельским дорогам – это было его новое спортивное увлечение с целью поддерживать себя в хорошей форме, – а Кит заходит в местную лавку, чтобы купить сигарет.

Когда на Центральный вокзал Нью-Йорка прибыл старинный открытый вагон с «Роллингами», их уже встречало более трех сотен журналистов, освещавших начало нового мирового турне. «Как там с затянувшейся враждой между Джаггером и Ричардсом?» – задавали они вопрос. «Мы покончили с этим мазохизмом», – отвечал Кит. Сигнал к окончанию пресс-конференции подал Мик. «Еще один вопрос – и хватит, а то у меня уже тушь потекла».

Фанаты такого еще не видели. Промоутер из Торонто, Майкл Кол пообещал «Роллингам» неслыханные 70 миллионов долларов – примерно 50 миллионов за проданные билеты и 20 миллионов за рекламу. На этот раз поклонникам предлагали не только футболки и мелкие сувениры. И в больших универмагах, и в бутиках, и даже в концертном зале продавались свитеры, скейтборды, куртки-бомберы за 450 долларов и кроссовки Converse – все с логотипами Steel Wheels или самих Rolling Stones.

Мик сам своим хозяйским взглядом проверял каждую деталь. Конечно, он хотел удостовериться, что фанаты потратили свои деньги не зря и что шоу будет поистине грандиозным. Для управления декорациями «промышленного холокоста» высотой в 30 метров наняли четыреста рабочих, а для лазеров, стробоскопов и фейерверков установили четыре генератора мощностью в 2,4 миллиона ватт, не говоря уже об «огненной стене» длиной около 90 метров. Изображение расхаживающего по сцене, скачущего, бегающего с одного конца сцены на другой и увлеченно поющего Джаггера передавалось на огромные экраны. Мик обливался потом, но довольно улыбался от уха до уха.

И у него были на то причины. Steel Wheels обернулись невероятным коммерческим успехом. Только тур по США принес «Роллингам» и Мику 140 миллионов долларов – вдвое больше запланированного, а альбом получил дважды платиновый статус. Мик с Китом с довольным видом позировали для обложки журнала «Форбс», на которой был напечатан вопрос: «Куда они потратят столько денег?»

Впечатлены были и приверженцы классического рока, в том числе читатели журнала Rolling Stone. По результатам опросов члены Rolling Stones с большим отрывом от остальных были признаны музыкантами года, сама группа – группой года, а альбом Steel Wheels – альбомом года. Телетрансляцию с последнего концерта в Атлантик-Сити, Нью-Джерси, посмотрели в 13,5 миллиона домов – крупнейший в истории показатель для платных каналов. «„Роллинги” возвращаются, все в порядке, – писал Джей Кокс в главной статье газеты Times о возрождении группы. – Только посмотрите на этих парней! Гиганты. Титаны. Настоящие мужики… и до сих пор умеют задать жару!»

Особенно хорошо знала об этом Джерри, которая на протяжении всего тура буквально не спускала с Мика глаз. Но даже когда она за кулисами стояла в нескольких шагах с маленькими Элизабет Скарлет и Джеймсом, Джаггер не мог не поддаваться искушению и не заигрывать с восемнадцатилетней дочерью Эрика Клэптона. «Как только Эрик отворачивался, Мик начинал откровенно флиртовать с девушкой. На Джерри он просто не обращал внимания, и всем ее было жалко», – вспоминал один из работников.

Переименовав тур Steel Wheels в Urban Jungle («Городские джунгли»), «Роллинги», раз уж им теперь позволяли туда поехать, отправились в Японию. Целых две недели они выступали в токийском спортивном комплексе «Коракуэн» и заработали 30 миллионов долларов. После этого они посетили тридцать семь европейских городов.

К концу тура Мик уже почти два года виделся с Холл от случая к случаю. Когда в честь двадцатилетия их знакомства он соорудил на техасском ранчо Джерри бассейн в форме сердца стоимостью в 100 тысяч долларов, она даже не знала, как реагировать. «Наверное, он сделал что-то особенное», – неуверенно говорила она.

Но о предложении руки и сердца речи, разумеется, не шло. Однако когда Джерри снова стала угрожать уйти от него, он отнесся к угрозам серьезно. Первым делом он приказал своим юристам составить чрезвычайно строгий брачный контракт, а потом полетел с Джерри и детьми на шесть недель в круиз по Индии, Непалу, Бутану, Таиланду и Индонезии.

Примерно в шесть часов вечера 21 ноября 1990 года Мик и Джерри обвенчались в доме их знакомого, на вершине холма, расположенном на экзотическом острове Бали в Индонезии. Церемонию совершал индуистский священник, читавший молитвы на санскрите и сделавший отметки шафраном у них на лбу. Позже говорили, что когда Джерри переодевалась перед тем, как лечь в постель, Мик приставал к жене хозяина дома. «Он просто набросился на меня, – вспоминала она в разговоре с другом. – Мик пытался заняться любовью со мной прямо в свою первую брачную ночь!»

В тропическом поместье «Старгроувз» на Мустике Мик ясно дал понять своей новой жене, что ничего между ними не изменилось. Дни семья проводила вместе, гуляя вдоль прибоя или устраивая пикники с местными жителями на пляже. Но вечерами Мик часто захаживал в ночные заведения вроде местного «Бэзилс Бар» и вовсе не скрывал своего интереса к другим женщинам. Всего лишь через несколько недель Джерри с гостями наблюдали за тем, как Мик извивается в довольно страстном танце с местными красотками. «Джаггер откровенно флиртует, и это озадачивает. Но Джерри, очевидно, смирилась с этим», – говорила писательница Стефани Мэнсфилд.

Смирилась Джерри и с визитом Дэвида Боуи в паре с его новой супругой, африканкой по рождению, моделью Иман, к которой он, по всей видимости, испытывал самые нежные чувства. Не обращая внимания на слухи, до сих пор ходившие по поводу странной дружбы Мика с бывшим «Зигги Стардастом», она теперь считала, что Боуи оказывает положительное влияние на ее мужа. «Может, Мик посмотрит, как счастливы эти двое, и перестанет валять дурака», – призналась она одной из соседок по Мустику.

Ее мечтам не суждено было сбыться. Но на какое-то время Мик отогнал мысли о девушках на задний план, когда решил возобновить свою карьеру в кинематографе. Джаггер с Боуи попробовали изобразить из себя новых Бинга Кросби и Боба Хоупа, приняв участие в прослушивании для фильмов «Отпетые мошенники» (в итоге роли достались Стиву Мартину и Майклу Кейну) и «Иштар» (Дастин Хоффман и Уоррен Битти). В конце концов Мик получил небольшую роль в фантастическом фильме «Корпорация „Бессмертие“», действие которого происходит в недалеком будущем (в 2009 году). После выхода на экраны фильм не пользовался успехом, вернул только половину из потраченных на него 30 миллионов долларов, и его провал был сравним с провалом «Неда Келли».

Любопытно, что хотя актерская карьера Мика не заладилась, он вместе с «Роллингами» все же попал на большие экраны – причем на очень большие. Документальный фильм о мировом турне Steel Wheels / Urban Jungle («Стальные колеса / Городские джунгли»), совмещавший съемки с концертов в Берлине, Турине и Лондоне, был снят по широкоформатной технологии IMAX и после выхода в 1992 году заслужил восторженные отзывы критиков и зрителей.

После этого казалось совершенно естественным, что свой новый контракт на три альбома с компанией «Вирджин» они заключили на рекордную сумму в 45 миллионов долларов. «Мик – блестящий бизнесмен, который знает об этой индустрии больше любого другого, – сказал Ахмет Эртегюн, которому не удалось и близко подойти к требуемой сумме. – Он проницателен, упорно стоит на своем, умеет анализировать. Любой руководитель звукозаписывающей компании, который его недооценивает, – а таких найдется мало – неизбежно останется в дураках».

А еще Джаггер превосходно умел заниматься сразу несколькими делами. Годом ранее, во время тура Urban Jungle, Джаггер заметил, что его старый приятель Эрик Клэптон появляется на публике с двадцатитрехлетней моделью по имени Карла Бруни, дочерью владельца компании по производству шин «Пирелли». В ней слились все качества, которые Джаггер искал в женщинах: потрясающая красота, молодость, богатство (4 миллиона в год за модельный бизнес плюс наследство) и, что самое главное, рок-звезда в роли ухажера.

«Я знал, что Карла сразу ему понравится», – говорил Клэптон, который хорошо помнил о том, как Джаггер безуспешно пытался увести у него бывшую жену, Пэтти Бойд Харрисон Клэптон. Он попросил друга держаться от Карлы подальше.

«Мик, прошу тебя, только не в этот раз. Мне кажется, я влюбился», – умолял Клэптон Джаггера. Но через несколько дней между Джаггером и Карлой началось то, что Клэптон прозвал «тайной интригой». «Когда Карла несколько раз не пришла на свидание, мне позвонила познакомившая нас девушка и сказала, что Карла встречается с Миком и что это серьезно».

Клэптон пришел в отчаяние. «Негодование по поводу Мика и Карлы преследовало меня весь остаток года, – признавался он. – Особенно плохо бывало, когда я пару раз посещал концерты «Роллингов» и знал, что она где-то за сценой». (Позже, когда в марте 1991 года из окна его нью-йоркской квартиры на пятьдесят третьем этаже выпадет его четырехлетний сын Коннор, Клэптон погрузится в еще большее отчаяние. Эта трагедия вдохновит его на написание песни Tears In Heaven («Слезы на небесах»), получившей премию «Грэмми».)

Джерри также слышала о том, что во время тура Urban Jungle Джаггер встречался с Карлой, но решила, что это очередная ветреная поклонница. Когда же через год в прессе стали появляться сообщения о том, что роман продолжается, Холл приказала Мику разорвать отношения с молодой моделью. В ответ Мик лишь яростно хлопнул дверью.

Испугавшись, что зашла слишком далеко, Джерри поспешила написать письмо с просьбой о прощении. Замысел сработал. Три дня спустя один турист увидел, как Джерри с Миком вместе сидят за столиком в баре отеля «Крейн Бич» на Барбадосе. Они поцеловались, встали и пошли. Турист заметил, что они оставили на столике конверт, и из любопытства прочитал письмо:

«Мой дорогой Мик!… Я искренне извиняюсь за ревность… Ты мне дороже всего на свете… Пожалуйста, не уходи.

Я хочу, чтобы ты оставался свободным, и я не против, чтобы ты занимался любовью с другими женщинами. Если хочешь, я соглашусь на это вместе с другими и тобой… Я уважаю тебя, восхищаюсь тобой, доверяю тебе, нуждаюсь в тебе и люблю тебя всей своей душой. Я считаю, что ты гениален [sic]… Я люблю с тобой трахаться… Мне просто хочется быть твоей девушкой № 1. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Твоя детка Джерри».

Очевидно, тронутый таким искренним признанием, Мик потратил 4 миллиона долларов на Даун-Хауз, двадцатишестикомнатный белый особняк в георгианском стиле на берегу Темзы, расположенный в зеленом лондонском пригороде Ричмонд. Пока Джерри, которая снова была беременна, обустраивала новое жилище, Мик пользовался своим правом заниматься тем, что ему угодно.

А Карла Бруни, уверенная в том, что рано или поздно Холл окончательно заберет Мика обратно себе, тоже не теряла времени. Только что разорвав параллельные отношения с принцем Димитрием Югославским, она теперь часто показывалась на публике в компании крупного бизнесмена, президента строительной компании, эффектного и энергичного Дональда Трампа. И хотя Карла, по признанию самого Трампа, была «помешана» на Мике Джаггере, говорили, что она пообещала полностью порвать с Джаггером, если Трамп согласится порвать со своей невестой Марлой Мэплз. Трамп вспоминал, что постоянные звонки Карлы действовали ему на нервы. «Она уговаривала меня бросить Марлу, к чему я и сам склонялся, и использовала при этом все расхожие психологические трюки. В конце концов она превратилась в женщину, к которой трудно даже относиться с симпатией».

12 января 1992 года Джерри родила девочку весом в три с половиной килограмма, которую назвали Джорджиной Мэй Аишей. Мик же на следующее утро вылетел в Таиланд с Карлой, где на Пхукете снял «Виллу 15» в отеле «Амунпури» класса люкс. При регистрации они расписались как «Someching» (немного «тайская» вариация английского слова something – «что-то, нечто» или «некто важный»).

Джерри попыталась дозвониться до Мика. «Ты с кем? С Карлой?» – спросила она требовательно. Мик отнекивался, но это не объясняло, почему он уехал. «Когда женщина только что родила, предполагается, что муж должен быть рядом!»

Мик так не думал. Следующие несколько дней они с Карлой гуляли по пляжу, плавали в частном бассейне виллы и посещали ночные клубы Пхукета. «Они танцевали, целовались и ничего не скрывали», – вспоминал один из посетителей тех клубов.

Удостоверившись в том, что Джерри больше ей не помеха, Бруни хвасталась перед друзьями, что сорокавосьмилетний Мик («мой бойфренд») «невероятен в постели». Просто чудесный любовник для такого старика, как он. Перед журналистами же она все отрицала: «Я с ним едва знакома. Этого не может быть. Даже не понимаю, о чем вы. Наверное, кто-то выдает себя за меня».

Но говорила она это отнюдь не из стеснения. Стесняться она не умела, что подтверждалось многочисленными случаями. Однажды она открыла дверь молодому журналисту обнаженная выше пояса. Все интервью она сидела, игриво прикрывая грудь одной из своих сиамских кошек – Бетти или Митци. «Моногамия мне скучна. Я предпочитаю полигамию и полиандрию», – призналась она другому журналисту. Полиандрия – это эквивалент полигамии для женщин.

Джерри, оставшаяся в Англии ухаживать за маленькой Джорджиной Мэй, жалела, что вообще предоставила Мику карт-бланш. Однажды ей удалось перехватить записку Карлы Мику, которую она показала Киту. Послание оказалось зашифровано, но достаточно было посмотреть в зеркало, чтобы прочитать слова: «Я твоя любовница навеки».

«У меня едва не случился нервный срыв… Я рыдала, когда Мик улетел с Карлой Бруни, – позже вспоминала Джерри. – Мне было ужасно плохо. Такое не прощают». Когда Джерри потребовала от Мика объяснений, он снова пришел в ярость. Тогда Джерри позвонила Бруни: «Оставь моего мужчину в покое!» Но Карла просто бросила трубку.

Очевидно, Бруни не поняла, чего от нее хотят, потому что когда Джерри кормила грудью Джорджину Мэй, зазвонил телефон. На этот раз Джерри пыталась заставить соперницу прислушаться к голосу разума. «У него же семья и дети, трое детей», – объясняла она.

Как позже признавалась сама Джерри, она была «полностью подавлена», но не собиралась спокойно смотреть, как разваливается ее брак. «Занятие любовью – лучший способ поддерживать стройную фигуру, – сообщала она с наигранной беззаботностью одному французскому журналисту как раз тогда, когда Мик общался с консультантом по вопросам семьи и брака. – Вот почему я терпеть не могу, когда Мик далеко. Но когда он возвращается, мы стараемся наверстать упущенное».

Единственным, кого происходящее, казалось, совершенно не заботило, был Мик. Когда он наконец вернулся к Джерри Холл во Францию, то несколько следующих месяцев устраивал по выходным вечеринки с фуршетом для своих знакомых аристократов. Кроме поездок на воздушных шарах, вошедших тогда в моду, он предлагал гостям прогулки верхом по сельской местности и пикники на берегу Луары. Играли гости и в такие салонные игры, как триктрак и шарады, хотя самой популярной оставалась игра в переодевание. «Все спускались к ужину в дамских платьях, было ужасно весело», – говорил один гость. Самое большое удовольствие от игры, по всей видимости, получал сам Мик, который однажды нарядился Мадонной и расхаживал в черных чулках в сеточку, в белом парике и в бюстгальтере с острыми чашечками.

В июне Мик с Джерри вернулись в США, чтобы присутствовать на церемонии окончания обучения Карис в Йельском университете. Затем в день рождения Джерри Холл Мик отметил еще одно важное событие в своей жизни: двадцатиоднолетняя Джейд, проживавшая вместе со своим парнем Пирсом Джексоном на английской ферме, родила девочку, которую назвали Ассиси.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.