Глава восемнадцатая ДАЛЬНЕЙШАЯ ЖИЗНЬ "ПРОЕКТА КАЛИОСТРО

Глава восемнадцатая

ДАЛЬНЕЙШАЯ ЖИЗНЬ "ПРОЕКТА КАЛИОСТРО

Каждый, прикасающийся к нашему учению, ставит на ставку свою жизнь. Безумие или смерть — вот что находит здесь слабый или порочный; одни лишь сильные находят здесь жизнь и бессмертие…

Эдуард Шюре. Великие Посвященные

Заточив Калиостро в замок Сан-Анджело, инквизиция начала долгое следствие, целью которого было собрать как можно больше различных дискредитирующих знаменитого мага показаний и фактов, ясно показав, что никакой он не целитель, а темная личность, обманщик, проходимец, шарлатан, еретик и безбожник. Заодно, прибегая к моральному давлению, запугиванию, а может быть, и пыткам, судьи вырвали у Калиостро признание в преступлениях, которые он не совершал, в частности в принадлежности к ордену иллюминатов, и заставили его, под страхом смертной казни, совершить публичное покаяние в грехах и ереси. Когда же несчастный был достаточно унижен и растоптан, его обрекли на пожизненное заключение в мрачных застенках крепости Сан-Лео, то есть, по сути, заживо похоронили для остального мира, вычеркнув его поруганное имя из списков живых и предав забвению.

Но судьи просчитались. О нем не только не забыли, напротив, после смерти имя масона-мученика Калиостро приобрело ореол трагической славы, может быть, даже большей, чем он имел при жизни. И слава эта дожила до наших дней. Достаточно вписать в строку поисковика запрос "Калиостро" и затем подивиться, сколько ссылок он выдаст.

Давно уже сделалось общим местом, что Калиостро следует считать самым выдающимся оккультным авантюристом не только XVIII столетия, но и, пожалуй, всех предшествующих эпох, а не исключено, что и последующих. Этой заслуженной репутации он обязан как персональному магнетизму, развитому путем постоянных упражнений до пределов, дозволенных природой, так и необычайной, далеко опережающей свою эпоху, тяге к достижениям технического прогресса, с блеском использованным во многих наиболее прославленных его трюках (например, вызывание духов великих людей прошлого посредством "волшебного фонаря", использование доступным лишь специалистам химических растворов и реактивов при манипуляциях с благородными металлами и пр.).

Но это чисто технические и поверхностные объяснения оставшихся не объясненными калиостровых "чудес". По-видимому, тот, кто именовал себя графом Калиостро, обладал редким гипнотическим даром и умело им пользовался. Возможно, некоторые его опыты относятся к таким областям, как телепатия, которые и сегодня остаются неясными. Что касается исцелений, то они действительно могли иметь место в отдельных случаях, когда сила внушения способна побороть болезнь (это особенно относится к психическим заболеваниям). Наконец, предсказания будущего не обнаруживают решительно никакой мистической силы: как это часто бывает, в памяти современников остались только те из них, которые исполнились.

В оправдание Калиостро можно сказать, что он занимался всем перечисленным не столько из своекорыстных побуждений, сколько из любви к искусству, — точнее, к единственному доступному ему виду "искусства", оперативной магии; огромные средства, истраченные им в годы расцвета его деятельности на всякого рода благотворительные акции, а также оказавшееся роковым для него пренебрежение к ведению финансовых дел говорят о том, что для его артистической натуры процесс совершенно затмевал результат. Устраиваемые им сеансы были гениальными по изощренности режиссерского замысла и глубине проникновения в "тайное тайных" человеческих душ камерными спектаклями. К тому же их устроитель очень хорошо представлял себе, какую меру риска можно дозволить в отношении каждого участника этого действа (поэтому в числе его поклонников значились даже такие незаурядные и далеко не наивные люди, как знаменитый естествоиспытатель и основоположник научной физиогномики И. К. Лафатер, которому физиономия Калиостро предоставила исключительно богатый материал для наблюдений). Но, несмотря на все эти общепризнанные таланты и достоинства, Калиостро в целом остается фигурой скорее декоративного плана, стоящей в стороне от подлинных духовных ценностей; его "сценический образ" дает нам как бы абсолютный в своей завершенности "негатив" портрета истинного эзотерика, в котором духовная работа над созиданием "внутреннего человека" оказалась полностью подавлена и вытеснена эгоцентрическими импульсами, исходящими от "человека внешнего".

Двойственность личности Калиостро не оставляет сомнений. Несмотря на то что на протяжении своей непростой жизни он оставался популярным прежде всего как величайший маг, в целях обогащения он не раз прибегал к шарлатанству и мошенничеству. Тем не менее не известно ни одного случая, когда способности Калиостро приносили кому-либо значительный вред. Более того, по свидетельствам большинства окружающих, этот кудесник и прорицатель чаще творил добро, чем зло, и оказывал содействие попавшим в беду людям.

Еще при жизни Калиостро отдельные особенности творимого им внешнего имиджа были независимо друг от друга использованы писателями и драматургами для создания образов действующих в их комедиях чародеев и магов — и непременно с сатирическим оттенком. Выше упоминались пьесы Екатерины Великой и Гете. Но не все маги из театральных пьес — карикатура на Калиостро.

Как пишет Каграманов, весной 1791 года австрийский масон Вольфганг Амадей Моцарт начал писать свою новую оперу-зингшпиль "Волшебная флейта" на либретто масона Эммануила (Иоганна Йозефа) Шиканедера. Впервые представленная в Вене 30 сентября 1791 года, "Волшебная флейта" стала настоящей лебединой песней уходящего века (она оказалась лебединой песней и самого композитора, умершего несколько недель спустя) и вместе с тем его блистательным взлетом, его, можно сказать, поэтическим завещанием. Фантастическая сказка, феерия, исполненная лирики, шутовства и драматизма, пронизанная високой нравственной символикой, "Волшебная флейта" сфокусировала в поэтическом плане духовный опыт целой эпохи. Часто эту оперу называют "масонской", и нельзя сказать, что для этого нет никаких оснований: она и в самом деле изобилует масонской символикой. В опере присутствуют несомненные приметы калиостровой легенды, как и "египетского ритуала" (инициации в тайниках пирамид, Изида и Апис, экзотический наряд Зарастро), но считать ее "оперой про Калиостро" — это упрощение, недостойное глубины замысла великого композитора. Так же однобоко выглядит попытка некоторых авторов видеть в "Волшебной флейте" апологию Калиостро, прямо отождествляя его с центральным персонажем оперы — добрым волшебником Зарастро. Как справедливо указывает Каграманов, этот образ — широкое художественное обобщение, сочетание сказочного типажа с просветительским идеалом мудреца-альтруиста (вроде лессинговского Натана Мудрого). Хотя автор и оговаривается, что это в принципе в изначальной своей идее и есть тот привлекательный образ, который Калиостро, насмешливо именуемый им маленьким "Скапеном в мантии", сделал своей личиной и так ловко умел ею пользоваться.

В.-А. Моцарт. Неизвестный художник

В.-А. Моцарт. Неизвестный художник

Жизненный путь Калиостро привлекал внимание многих писателей, высоко ценивших его артистизм, но, как правило, неизменно выводивших его в качестве отрицательного персонажа. В художественной литературе легенды о Калиостро создавались на протяжении почти двух столетий. В XIX веке в Европе о Калиостро писал Александр Дюма-отец (сочинил о нем два романа: "Ожерелье королевы" и "Жозеф Бальзамо", вошедшие в 4-томный цикл "Записки врача"), Жерар де Нерваль, Витторио Альфьери, Фридрих Шиллер, Жорж Санд, в XX веке — Артур Шницлер и Ричард Олдингтон. Калиостро не только герой литературы, он поет и танцует: в комической опере на либретто Скриба "Калиостро", в оперетте Иоганна Штрауса "Калиостро в Вене". Из произведений, что написаны о Калиостро в веке двадцатом, достаточно назвать лишь две самых известных русскому читателю повести, из которых мы обильно цитировали в нашей книге: А.Н. Толстого "Граф Калиостро" и "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро" Михаила Кузмина.

Далее мы процитируем несколько представляющихся наиболее интересными отрывков из опубликованного летом 2010 года в Интернете на официальном сайте издательства и редакции первого в России журнала по криптоистории "Живое время" объемистого, разбитого на 26 глав материала, при надлежащего перу автора под условным псевдонимом "пилигрим" и посвященного так называемому "Проекту Калиостро", то есть наследию графа Калиостро, дальнейшему развитию Египетского масонства и его продолжателям, из которого ранее мы уже цитировали один фрагмент о мафии в одной из предыдущих глав:

"В молодости Гарибальди был членом конспиративной организации карбонариев, и именно поэтому с 1834 года находился в изгнании в Латинской Америке, сражаясь на стороне борцов за независимость Бразилии и Уругвая. В 1848 году возглавил добровольцев в Ломбардии, на следующий год выступил в защиту Римской республики. В 1851–1853 годах жил изгнанником в Клиффорде (Нью-Йорк), зарабатывая на жизнь изготовлением и продажей свечей. В результате победоносной кампании 1859 года завершившейся подписанием Виллафранкского мира, Гарибальди возглавил поход "Тысячи", изгнавшей Бурбонов из Южной Италии.

Джузеппе Гарибальди был посвящен в масоны в 1844 году в Бразилии в ложе "Приют Доблести", перейдя затем в ложу "Друзья Отечества" в Монтевидео. Он был ревностным масоном. Находясь в изгнании в Соединенных Штатах, Гарибальди активно участвовал в работе ложи "Томпкинс" № 471 в Стейплтоне, штат Нью-Йорк.

В 1863 году, в Италии, Гарибальди был избран главой Верховного Совета Палермо. В 1864 году он стал Великим Мастером "Великого Востока Италии", в 1872 году почетным Великим Мастером пожизненно.

Кроме того, в 1881 году Гарибальди был избран главой "египетской" ветви мемфисского обряда. В том же году полководец Джузеппе Гарибальди, носивший титул Верховного Командора не только Устава Мемфиса, но и Устава Мицраима, решил соединить их. С 1889 года отсчитывает свою историю современный Устав Мемфиса-Мицраима во всем мире.

В письме, направленном Верховному Совету шотландского обряда 11 июня 1867 года, Гарибальди утверждает, что учение Великого Архитектора Вселенной "означает у станов-пение всемирного братства между народами". Несколько лет спустя в письме, адресованном Великому Мастеру Маццони, генерал, охваченный чувством пантеистического порыва, сравнивает Великого Архитектора Вселенной с "Богом, о котором говорит Мадзини". В том же письме, написанном в 1872 году, когда I Интернационал впервые появился на итальянском политическом горизонте, Гарибальди подчеркивал: "Рабочее товарищество — это масонская организация, все эмблемы его тоже масонские. Отчего же рабочие конгрессы проходят вне лона организации-основательницы, их породившей? Разве демократия, т. е. страждущие классы, не обязаны своим существованием крупнейшей в мире организации, которая первой провозгласила лозунг о братстве всех трудящихся?"

…Вот такая история Джузеппе Гарибальди — народного героя Италии, генерала, вождя революционно-демократического крыла в национально-освободительном движении, боровшегося за объединение Италии "снизу", как пишут в энциклопедиях. А также — карбонария, Великого Иерофанта мира, основателя фашизма, продолжателя ритуала Египетского масонства графа Калиостро".

Дж. Гарибальди. Неизвестный художник

Дж. Гарибальди. Неизвестный художник

Заинтересовавшихся отсылаем к этой книге, где можно найти еще немало очень неожиданной информации, связанной с именем или делом графа Калиостро.

Нам же осталось добавить совсем немного.

Образ Калиостро получил весьма своеобразное развитие в любопытном романе знаменитого профессора семиотики Умберто Эко "Маятник Фуко". Этот классический образчик литературы постмодернизма до предела насыщен многозначительными намеками, аллюзиями, цитатами из каббалистических, оккультно-эзотерических, алхимических, герметических трудов (в том числе "Святейшей Тринософии"), амбивалентными и гротескными персонажами, событиями и т. п. Джузеппе Бальзамо упоминается в хранящихся в памяти компьютера психоделических записках одного из главных героев — Джакопо Бельбо: "Но — о ужас! — полотно поднимается, а за ним, за этим прекрасным творением какого-то Арчимбольдо из бандитского притона, расположена еще одна часовня, похожая на ту, где я нахожусь, и там перед другим алтарем на коленях стоят Чечилия, а около нее — мой лоб покрывается холодным потом, волосы становятся дыбом — что это за человек, выставляющий напоказ свой шрам? Это тот, настоящий Джузеппе Бальзамо, которого кто-то освободил из карцера Сан-Лео!" Затем черты мага и основателя Египетского ритуала угадываются в описании откровенно карикатурного "профессора Браманти, референдария Европейского Ордена, тайного рыцаря Большого Приората In Partribus на Родосе, Мальте и в Фесалониках", учредителя и главы некоего своеобразного тайного ордена для эксцентричных богачей, играющих в оккультные тайны и мистерии. Главный герой Казобон впервые встречает его в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, где сей "тучный господин, которого, если бы не размеры его тела, можно было принять за тапира", читает лекцию на тему "Розенкрейцеры и умбанда", но величественно удаляется, не окончив лекции, когда "один наглец из публики встал и спросил, как может Орден его, Браманти, претендовать на подлинность, если нарушает правило молчания, обязательное для истинного последователя Великого Белого Братства". Затем герой несколько раз сталкивается с Браманти по ходу сюжета, в том числе во время друидской мистерии, где его тождество с Бальзамо очевидно из случайно подслушанного героем через потайное отверстие разговора:

" — Вам одному я могу доверить свою тайну. Я не принадлежу ни к какому месту, ни к какой эпохе. Я существую вечно вне времени и пространства. Существуют люди, у которых нет ангела-хранителя, и я один из них…

— Но зачем же вы привели меня сюда?

Послышался еще один голос:

— Ну что, дорогой Бальзамо, играем в миф о бессмертии!

— Придурок! Бессмертие не миф, а реальность!"

Чуть позже перед началом друидской мистерии, Канобом, от лица которого ведется рассказ, случайно становится очевидцем таинства посвящения в ордене Браманти в некоем потайном зале с пародийно описанным антуражем, где сам верховный магистр облачен в одежды, очень похожие на вычурные наряды Калиостро: "Около стола стоял Браманти, наряженный в пурпурную тунику и зеленые расшитые литургические одежды, на плечи его была наброшена белая мантия с золотой бахромой, на груди висел крест, а на голове был убор, чем-то отдаленно напоминающий митру и украшенный бело-красным султаном. Перед ним, расположившись в иерархическом порядке, стояло еще человек двадцать, тоже одетых в пурпурные туники, но без убранства для литургии. У всех на груди было что-то позолоченное, показавшееся мне знакомым. Я вспомнил об одном портрете эпохи Ренессанса: большой габсбургский нос и у пояса этот странный ягненок с бессильно свисающими ножками. Эти люди использовали его в качестве имитации Золотого Руна".

И наконец, Браманти появляется в кульминационной сцене романа, когда на возглавляемом им собрании сатанистской секты с участием графа Алье — и это не кто иной, как сам бессмертный граф Сен-Жермен — и гастролирующей со своей цирковой труппой уродцев и медиумов мадам Олькотт (отсыл к Елене Блаватской, которая была замужем за полковником Генри Олькоттом) приносится человеческая жертва в виде привязанного к маятнику Фуко Джакопо Бельбо, и еще одной жертвой становится его любимая девушка по имени… Лоренца Пеллегрини! — ее убивают ударом кинжала в спину за секунду до убийства Бельбо. Маленький комментарий: теософы считают, что Калиостро был предыдущим воплощением мадам Блаватской…

Калиостро и его судьба до сих пор вызывают интерес, ему посвящены фильмы и телепередачи. Судя по откликам на сайте телеканала "Время-ТВ", его зрителей не оставила равнодушными прошедшая в январе 2013 года в серии познавательных программ "ЖЗЛ" передача о Калиостро с таким анонсом: "Познавательная программа / 2012–2013. Самый гениальный авантюрист всемирной истории — Джузеппе Калиостро — в программе "ЖЗЛ". Персонаж скандальной хроники, суперстар и секс-символ 18-го века. Аферист-романтик, открывший формулу любви и эликсир вечной молодости. Лекарь-экстремал, слуга дьявола с ангельским характером. Высокообразованный ученый и виртуозный мошенник, обладавший даром гипноза. Робин-гуд, обиравший знать и помогавший нищим. Пророк-революционер, предсказавший падение Бастилии. Итальянский босяк, знавший Христа и переживший Ноев потоп. Так кто же такой Калиостро? Злодей, мистик, революционер, ученый? Кем на самом деле был этот человек? Какие мифы приписали ему потомки, а какие придумал он сам? Подробности в программе "ЖЗЛ" и эксперименте лаборатории "Эспирито. нет". Ведущий — Александр Гаврилов.

А завершить эту книгу о Калиостро нам хочется рассказом о новейшей книжной серии издательства "Росмэн", уже успевшей завоевать необычайную популярность среди российских подростков — фэнтези-саге "Зерцалия" Евгения Гаглоева (в этой серии из девяти романов пока написано и опубликовано три: "Иллюзион", "Трианон", "Центурион").

В интервью, отвечая на вопрос, как появилась дворянская тема (собрания, светские салоны, князья), которая так интересно раскрыта в "Зерцалии", автор пояснил: "Просто мне всегда была интересна мистическая история России. Граф Калиостро действительно приезжал в нашу страну и имел здесь массу поклонников и последователей. Я подумал, а что, если бы некое оккультное общество, организованное в царской России, существовало до сих пор? Так и возник "оплот вселенского зла" — Клуб Калиостро".

В двух номерах, за август и октябрь, 2013 года "Комсомольская правда" дает краткое содержание предыдущих книг и анонс только что выпущенной третьей части. Далее помещаются выдержки из газеты и материалы с сайта "Зерцалии".

Серия "Зерцалия" — настоящая сага о неразрывной связи двух миров, расположенных по эту и по ту сторону зеркала. Ее герои — обычные российские подростки, неожиданно для себя оказавшиеся в самом центре противостояния реального и "зазеркального" миров.

Загадочная страна Зерцалия, расположенная где-то в зазоре между разными вселенными, управляется древней зеркальной магией. Земные маги на протяжении столетий стремились попасть в Зерцалию, а демонические властелины Зерцалии, напротив, проникали в наш мир: им нужны были земляне, обладающие удивительными способностями.

Российская школьница Катерина Державина неожиданно обнаруживает существование зазеркального мира и узнает, что мистическим образом связана с ним. И начинаются невероятные приключения: разверзающиеся зеркала впускают в наш мир чудовищ, зеркальные двойники подменяют обычных людей, стеклянные статуи оживают…

…Жители уездного городка, в числе которых и иллюзионист Александр Державин, находят способ, как попасть в другой мир, в страну Зерцалию. Там у любого человека, обладающего магическими способностями, удваиваются силы. Вот поэтому туда так рвутся члены Клуба Калиостро. Им нужна сила, чтобы добыть безграничную власть. А вот обитатели Зерцалии — это тоже бывшие участники Клуба Калиостро, сбежавшие из России после революции, — отнюдь не жаждут видеть в своей стране новых амбициозных жителей.

Дочь Александра Державина Екатерина оказывается в центре событий. Она потомок графа Калиостро, а значит, ее кровь может открывать проходы между двумя мирами. Ключи с кровью самого графа, которыми пользовались до сих пор, потеряны. Вот поэтому Екатерина понадобилась сразу нескольким темным силам.

В новой книге Евгения Гаглоева участники Клуба Калиостро решают восстановить зеркальную машину, которая перемещает в другой мир. Это мощный магический артефакт — зеркальная призма Трианон. За Екатериной идет настоящая охота, а тут еще беда! Ее парень Матвей, отравленный стеклянным порошком пришельцами из Зерцалии, начинает стекленеть. Кате и ее друзьям надо срочно остановить алчных участников клуба и спасти Матвея…

В третьей части приключения российской школьницы, оказавшейся наследницей Калиостро, продолжаются. Шагнув в зеркало, Екатерина Державина и ее друзья попали в притягательную и загадочную Зерцалию. Они сразу же оказываются в гуще разнообразных событий: Катя спасает от чудищ незнакомую девочку: отправляется в подземное логово Оракула Червей на поиски похищающего детей колдуна и узнает тайну своего рождения. Позже ей предстоит встретиться со своей матерью и даже… с самим Калиостро.

И пусть в этой книге очень много от бурной фантазии молодого автора из Новосибирска и очень мало исторической правды (например, у графа Калиостро не было детей и прямых потомков, есть только легенда, авторство которой приписывают Дюма — что отцом Алессандро, сына Гертруды Саразен, был на самом деле не ее муж, базельский банкир Якоб Саразен, а маг и целитель Алессандро Калиостро, в честь которого был назван мальчик), примечателен сам факт обращения к личности Калиостро и его зеркальной магии.

Может быть, чтение этой фэнтези-саги сподвигнет молодое поколение больше узнать о реальном историческом персонаже, который известен под именем графа Калиостро…