Глава шестнадцатая ПЕРЕД СУДОМ ИНКВИЗИЦИИ

Глава шестнадцатая

ПЕРЕД СУДОМ ИНКВИЗИЦИИ

Холодными вечерами проходит через весь город из квартала Трастсвере к площади Испании Лоренца Феличиани — красавица, жена графа Калиостро. Площадь Испании для этого призрака — памятное место: здесь Лоренца публично обвинила мужа в колдовстве, и он был арестован.

Легенды о призраках Рима

Исполненный сожалений, я раскаиваюсь к том, что все 45 лет, кои я живу на свете, я пребывал в бездне заблуждений. Теперь же, осознав все зло, что причинил я себе и иным людям, я смиренно прошу дозволить мне зло сие исправить. И признаю все, что вменяют мне в вину судьи мои. Сейчас в Европе более миллиона сторонников моих и сыновей моих духовных, принявших по наущению моему египетский ритуал, и все они верят мне, словно оракулу. Ни один теолог, ни один человек умный и знающий не сможет отвратить их от учения моего, только я один могу это сделать. А так как учениками моими являются люди образованные и исполненные всяческих достоинств, то я готов письменно учение мое признать ошибочным и опровергнуть его.

Прошу трибунал довести до сведения его святейшества, что я готов принять кару за свои заблуждения и молю лишь об одном: чтобы мне дали возможность спасти свою душу. Всем участникам этого процесса я прощаю, ибо понимаю, что суд сей устроен ради спасения души моей. Поручая себя вашему святейшеству, хочу сказать, что все обходились со мной с истинно христианским милосердием и по справедливости. Обхождение это помогло мне осознать свои заблуждения. Единственное желание мое теперь — это спасти свою душу. Дабы спасти ее, я смиренно готов принять самое суровое наказание. Но более всего желаю я избавиться от заблуждений жене своей, по-прежнему в оном заблуждении коснеющей. Но в этом повинен я один, ибо я вовлек ее в Египетскую ложу масонскую…

Из речи Калиостро на суде инквизиции

Для Е.П. Блаватской вся разнообразная и многочисленная информация, то есть то, что писалось о графе Калиостро его современниками и последующими творцами посвященных ему литературных произведений, всего лишь "множество абсурдных и совершенно противоречивых утверждений о так называемом Джозефе Бальзамо, графе де Калиостро… с многочисленными отклонениями от истины и факта". Во времена Блаватской (во второй половине XIX века) "о его последних десяти годах и о его смерти не известно ничего определенного, кране одной лишь легенды, что он умер в тюрьме инквизиции". Единственное, что вызывало доверие замечательной теософки, это "некоторые фрагменты, недавно опубликованные итальянским savant [ученым], Джованни Сфорца, из частной корреспонденции Лоренцо Просперо Боттини, римского посла республики Лукка в конце прошлого столетия… с генеральным канцлером этой республики, Пьетро Каландрини", продолжавшейся с 1784 по 1789 год. По словам Блаватской, "действительно интересная информация появляется […] в письме, датированном 6 июня этого [1789] года". Приведем пересказ содержания этого письма в изложении Елены Петровны: "В нем сообщается о "прославленном графе ди Калиостро, который недавно прибыл из Трентона via [через] Турин в Рим. Люди говорят, что он уроженец Сицилии и удивительно богат, но никто не знает, откуда это богатство. У него было рекомендательное письмо от епископа г. Трентона к епископу г. Олбани… До сих пор его ежедневные занятия, так же как и его личный статус и общественное положение, не подлежат никаким упрекам. Многие хотят встретиться с ним, чтобы услышать из его уст подтверждение того, что о нем говорят"".

Дата прибытия Калиостро и его супруги (которая в Риме, отчасти желая доставить удовольствие живущим в этом городе родителям, отчасти надеясь покончить с прежней жизнью и оставить мужа, отбросила благозвучное "ангельское" имя Серафина и стала вновь зваться Лоренцей) хорошо известна (она будет потом занесена в протоколы допросов) — 27 мая 1789 года. Еще до приезда в Рим граф нанял секретаря, уроженца Швейцарии и бывшего монаха Жозефа Франсуа Рулье де Сен-Мориса (в Италии он предпочитал использовать итальянскую форму своего имени — Джузеппе Франческо ди Сан Маурицио), предложившего свои услуги для помощи в обустройстве на новом месте. Знаменитый маг и прорицатель вновь проявил всегдашнее прекраснодушие и доверчивость, за которые его так упрекала впоследствии Блаватская: он даже не догадывался, что его новый добровольный помощник — специально подосланный агент Папской курии. Как доверенное лицо магистра брат Сан Маурицио снял в Риме недорогой дом на площади Фарнезе в квартале Трасте вере и обставил его для будущих занятий магистра: сеансов духовидения и масонских мистерий Египетского ритуала. В своей повести о Калиостро М. Кузьмин приводит описание этой обстановки: " Франческо ди С. Маурицио, в самом деле отправившись раньше в Рим, снял там на Испанской площади помещение для Калиостро и убрал его по своему усмотрению. Особенно поражала своим устройством приемная зала: огромная комната была вымощена зеленым мрамором, по стенам висели чучела обезьян, рыб, крокодилов, по карнизу вились греческие, еврейские и арабские изречения, стулья стояли полукругом, в центре треножник для графа, а посредине зала стоял большой бюст Калиостро, сделанный с оригинала Гудона.

Тайные занавески, потайные входы, скрытые лестницы в изобилии разнообразили помещение. Граф остался не очень доволен, но ничего не сказал, тем более, что Франческо уверял, что подобным образом обставленная комната производит непобедимое впечатление на римскую публику, вкусы которой он будто бы отлично знает. Лоренца просто боялась входить в эту залу, особенно когда Калиостро восседал на треножнике и давал ответы собравшимся. […]Не закрывая уже глаза на то, что силы его слабеют, знание и влияние утрачиваются, опыты часто не удаются, он предпочитал делать сеансы у себя, где система портьер, зеркал, выдуманная С. Маурицио, много помогала в том случае, когда приходилось прибегать к механической помощи, а странные чучела и тексты отвлекали внимание".

Следует отметить, что антураж римского жилища Калиостро, описанный у Кузмина, не выдумка писателя. В архивах Ватикана сохранился отчет аббата Бенедетти об одном из последних Калиостровых сеансов с привлечением детей-" голубков", превращением воды в вино, выращиванием алмаза, показательным омоложением и прочими чудесами, проходившем на вилле Мальта, куда были приглашены многие знатные персоны: "Лакей, посмотрев на наши приглашения, ввел нас в ярко освещенную комнату; стены ее украшали эмблемы и рисунки: треугольник, отвес, уровень и прочие масонские символы. Здесь же стояли статуи идолов ассирийских, египетских и китайских. Зал заполняла знать; я вскоре узнал кардинала де Берни, аббата Квирино-Висконти, князя Фредерико Сеньи, маркиза Вивальди, маркиза Массини, княгиню Санта-Кроче, княгиню Риццонико делла Торре и других. В глубине зала стоял алтарь, на нем располагались черепа, чучела обезьян, живые змеи в бутылках, совы, вращавшие светящимися глазами, пергаменты, тигли, стеклянные шары, амулеты, пакетики с порошками и прочие дьявольские штучки.

Усевшись на трехногую табуретку, Калиостро начал пространно говорить о себе и своей науке…"

Вилла Мальта как место проведения магического сеанса появляется не случайно. Одним из восторженных почитателей Калиостро стал мальтийский посол маркиз де Лорас, который по просьбе графа направил Великому магистру Ордена мальтийских рыцарей Эммануилу де Роган-Польдюку прошение о разрешении для знаменитого мага поселиться на Мальте: "Сударь, вот уже несколько дней наше общество осчастливил своим присутствием знаменитый Калиостро… поразивший всю Европу своими загадками, а главное, своей способностью много тратить и заниматься благотворительностью, не будучи при этом на содержании у какого-либо состоятельного лица и никогда не предлагая заплатить за него. Я подружился с ним. И уверен, мне удастся убедить его поведать мне секреты, кои он до сих пор не выдавал никому. Помимо познаний в химии он является франкмасоном высокого градуса и основателем тайного учения. Он очень гостеприимен и много раздает милостыни, не прибегая при этом к поискам наличных денег. Устав от кочевой жизни, этот необыкновенный человек хотел бы обосноваться на Мальте, если вы, Ваше Высокопреосвященство, согласитесь предоставить ему пристанище и покровительство".

Одновременно с этим прошением Калиостро направил еще одно, составленное услужливым Франческо ди Сан Маурицио — Генеральным штатам Франции, которые собрались еще 5 мая. Оно начиналось так:

"Господа депутаты Генеральных штатов, те, кто усердно способствует дарованию свободы французскому народу и возвращению былой славы первейшей монархии мира. Граф Алессандро Калиостро, исполненный восхищения и преданности французской нации и почтения к ее законодателям и достойнейшим депутатам, обращается к вам с просьбой дозволить ему вернуться и спокойно провести остаток дней в вашей стране, интересы и славу которой он всегда принимал близко к сердцу…"

Наверняка копия этого письма попала в тайную канцелярию Ватикана и впоследствии была приобщена к делу, а отдельные выражения в нем позволяли трактовать их как подтверждение тесных связей Калиостро с французскими революционерами. Зато депутаты Генеральных штатов письмо проигнорировали, а вскоре во Франции начались события куда более грозные, заставившие забыть о таких незначительных персонах, как шарлатан Калиостро, который некогда предсказал эти события, — падение Бастилии и начало Великой французской революции.

Рассказ о жизни Калиостро в Риме продолжает В. Зотов:

"Калиостро бедствовал в Риме, не находя людей, которые приняли бы в нем участие. Он дошел до того, что писал к французскому национальному собранию, прося у него позволения вернуться во Францию ввиду услуг, оказанных им этой стране и свободе. Собрание даже не обсуждало его просьбы, а перешло к очередным делам. Тогда он попробовал опять обратиться к масонству: несмотря на угрозу страшного наказания, в Риме существовала также масонская ложа. Калиостро начал переманивать членов ея в свою египетскую ложу; двое из них согласились на это, но когда он потребовал с них вступительный денежный взнос, они рассеялись и оставили своего учителя.

Один из этих масонов был, кажется, членом папской полиции, и 27-го декабря 1789 года Калиостро был арестован в своей квартире и отведен в замок св. Ангела. В опечатанных бумагах его нашли обширную переписку и множество масонских рукописей. Римская инквизиция определяла смертную казнь за принадлежность к масонству; вина Калиостро была очевидна, но этого было довольно для осуждения его Римом, а не остальным светом. Поэтому римские судьи нашли его виновным в оскорблении религии своим мистическим учением, основанным на чувственном скептицизме и чрезмерном пиэтизме. Его обвинили также в попытке ниспровергнуть основы истинной религии, но в этом он не был нисколько виноват, как и в ниспровержении монархической власти: политика была совершенно чуждою авантюристу, заботившемуся только о наживе".

Считается, что папа Пий VI сам инициировал сбор улик на Калиостро и распорядился подослать к нему осведомителя, который написал донос, послуживший основанием для ареста; есть предположения, что другой тайный донос, обвиняющий графа как колдуна и чернокнижника, написала его супруга Лоренца, желая тем самым получить разрешение церкви расторгнуть венчанный брак с осужденным преступником. М. Кузмин не верит в предательство Лоренцы и винит во всем коварного секретаря магистра: "Римская курия… 27 декабря арестовала графа и графиню Калиостро как еретиков, колдунов, масонов и безбожников.

В доносе, на основании которого был произведен этот арест, было так охотно описано все странное, убранство графского помещения и так любовно поставлена каждая мелочь в вину, что сделать это мог только человек, устроивший это убранство, т. е. Франческо ди С. Маурицио, который как раз куда-то исчез.

Так как масоны думали, что арест графа повлияет на их судьбу, то все в ту же ночь бежали: и Вивальди, и Танганелли, и художник Любель; маркиза Вивальди, та даже переоделась венгерским гусаром для бегства. Никто не разделил участи с Калиостро, кроме несчастного приятеля и спутника его на всю жизнь, бедной Лоренцы".

Далее наш рассказ вновь продолжит Елена Петровна Блаватская, которая цитирует уже упоминавшуюся выше переписку посла и канцлера республики Лукка: "В письме от 2 января 1790 года, то есть через год после прибытия Калиостро, утверждается, что: "в последнее воскресенье в совете в Ватикане происходили тайные и совершенно необычные дебаты". Он [совет] состоял из государственного секретаря и Антонелли, Пиллотта и Кампанелли; монтньор Фиггеренти выполнял обязанности секретаря. Предмет рассмотрения этим тайным советом оставался неизвестен, но слухи утверждали, что он был созван по причине внезапного ареста в ночь с субботы на воскресенье графа ди Калиостро, его жены и капуцина Фра Джузеппе Мавриджио. Граф был заключен в форт Сен-Анджело, графиня — в монастырь св. Аполлония, а монах — в тюрьму Арачели. Этот монах, который называл себя "отцом Свиззеро" считался сообщником знаменитого мага…

Суд над Калиостро продолжался в течение долгого времени. В письме от 17 марта Боттини пишет своему корреспонденту в Лукке, что знаменитый "чародей" в конце концов предстал перед святой инквизицией. Действительная причина затягивания судопроизводства была в том, что инквизиция, при всей своей ловкости в фабрикации доказательств, не могла найти веских свидетельств, чтобы доказать вину Калиостро. Тем не менее 7 апреля 1791 года он был приговорен к смерти. Он был обвинен в различных и многочисленных преступлениях, самым главным из которых было то, что он масон, "иллюминат" и "чародей", занимающийся противозаконными и запрещенными исследованиями; он был также обвинен в высмеивании святой Веры, в причинении вреда обществу, в обладании большой суммы денег, полученной неизвестными способами, и в том, что он подстрекал других людей, невзирая на пол, возраст и социальное положение, делать то же самое. Короче говоря, мы видим несчастного оккультиста, приговоренного к позорной смерти за совершенные им дела, подобные которым ежедневно и публично совершаются и по сей день многими великими магистрат масонов, так же как и сотнями тысяч каббалистов и масонов, имеющих предрасположенность к мистике. После этого приговора, "архиеретические" документы, дипломы от иностранных дворов и обществ, масонские регалии и семейные реликвии были торжественно сожжены общественными палачами на пьяцца делла Минерва, перед огромными толпами народа. Сначала быт уничтожены его книги и инструменты. Среди них была рукопись книги о Maconnerie Egyptienne [египетском масонстве], которая, таким образом, не могла больше служить свидетельством в пользу опороченного человека. После этого осужденный оккультист должен был перейти в руки гражданского трибунала, если бы не случилось таинственное событие.

Некий чужестранец, которого никто никогда не видел в Ватикане ни во того, ни после, появился и потребовал личной аудиенции у папы, послав ему через кардинала-секретаря некое слово вместо имени. Он был немедленно принят, но оставался у папы лишь несколько минут. Он ушел не раньше, чем его святейшество отдал распоряжение заменить смертный приговор графу на пожизненное заключение в крепости, называемой замком св. Льва, и чтобы вся эта операция была проведена в великой тайне. Монах Свиззаро был осужден на десятилетнее заключение; а графиня Калиостро была выпущена на свободу, но только для того, чтобы ее снова заключили в монастырь по новому обвинению в ереси".

С изложением Блаватской перекликается версия событий, которую кратко поведал своим читателям далеко не сочувствующий своему персонажу В. Зотов: "Во время следствия и процесса, длившегося пятнадцать месяцев, Калиостро не раз приносил полное раскаяние в своих заблуждениях и со слезами на глазах благодарил своих судей за то, что они дали ему возможность познать свои грехи и искупить их покаянием. Папские судьи не порадовались, однако, возвращению блудного сыт на путь истины, а приговорили его, 21-го марта 1791 года, к смерти. Папа Пий VI, в своем апостольском милосердии, изменил этот приговор на пожизненное заключение в темнице. Рукопись его о египетском масонстве определено было сжечь рукою палача.

Так кончился роман авантюриста. Четыре года еще томился он в папской темнице и умер в 1795 году. Жена его, запертая в монастыре св. Аполинии, умерла прежде него. Слава его умерла еще раньше, сильно потрясенная разоблачениями его фокусов. Но нельзя не повторить, что Калиостро представлял все-таки замечательное явление своего времени".

Современный комментарий к тому периоду жизни Калиостро, когда он оказался под следствием и судом инквизиции, дал и Юрий Каграманов: "Папа Пий VI лично наметил жертву и распорядился учинить суд и расправу без всяких послаблений.

Калиостро был судим в обеих своих ипостасях: мага и "великого кофта". Относительно первой инквизиторы колебались, то ли обвинять Калиостро в занятиях черной магией и, следовательно, в связи с нечистой силой, то ли считать его лжемагом, а значит, мошенником. В конце концов его обвинили и в том, и в другом: и в мошенничестве, и в связи с нечистой силой.

Объявив, что под личиной графа Калиостро скрывается Бальзамо, суд получил основание обвинять его в безнравственности. Об этом Бальзамо папские ищейки выведали все, что только было возможно, и, по-видимому, еще и приписали ему кое-что, чего за ним не водилось. Бальзамо представал беспардонным негодяем, с отроческих лет приохотившимся к разного рода жульническим махинациям, а в бытность странствующим художником, не брезговавшим и кражами и еще приторговывавшим своей собственной красавицей — женой. Трудно сказать, насколько такой портрет соответствовал оригиналу, но, судя по всему, Бальзамо и вправду был весьма сомнительной личностью. Заметим, что прошлое графа Калиостро так и осталось невыясненным до конца. Скорее всего, он действительно был Бальзамо. Но если это и так, остается загадкой история превращения бродячего маляра в того импозантного чародея, каким вдруг объявился он в 1777 г. в Лондоне. Данное "недостающее звено" даже папские ищейки не сумели обнаружить.

[…] На Калиостро указывали, как на самый яркий пример масонских злостных заблуждений, масонской безнравственности. Изъятый у него при аресте вместе с корреспонденцией список разбросанных по всей Европе лож "египетского ритуала" фигурировал в качестве доказательства его "заговорщической" деятельности, направленной будто бы против церкви и освященных ею порядков.

[…] Калиостро пробовал защищаться от обрушившихся на него обвинений, говорил, что его масонская деятельность, как и его "магическая" практика, имела целью восславить господа — его обрывали, требуя, чтобы он не кощунствовал, не примешивал господа к чернокнижию и к "масонским оргиям". Он пытался уверить, что он "добрый христианин" — его уличали в том, что он путается в самых элементарных молитвах и не в состоянии перечислить семь смертных грехов. Особое раздражение у инквизиторов вызывало то, что Калиостро в свое время "напророчил" созыв Генеральных штатов и падение Бастилии. В их глазах сей "пророк" выглядел прямо революционером и чуть ли не виновником названных событий. Разумеется, Калиостро был революционером ничуть не более, чем та аристократическая клиентура, на которую он всю жизнь ориентировался. И если он и не походил на "доброго христианина", то и противником церкви не был".

О ходе процесса был составлен изданный в Риме в 1791 году и впоследствии переведенный на несколько языков объемистый документ на итальянском языке "Compendio delia vita е delle gesta di Giuseppe Balsamo denominato il conte Cagliostro, Che sie e stratto dal processo contro di Iui formato in Roma", именумый для краткости "Компендий" — официальная книга материалов о деле Калиостро, чье авторство приписывают обвинителю Джованни Барбери, под именем которого скрывался иезуит отец Марчелло (которого В. Зотов именует патер Марчель или Марчелль). Благодаря ему известны все подробности об этом деле: точная продолжительность, количество заседаний трибунала, состав судейской коллегии, имена адвокатов и все 103 пункта обвинений, по которым признали виновным Калиостро. Из него же известно, что осужденный признал все обвинения и подавал папе прошение о помиловании, подписав его "Недостойнейший сын Джузеппе Бальзамо, раскаявшийся грешник", и в присутствии священника отца Контарини отрекся от своих заблуждений.

Узник тяжело переносил свое заточение в крепости Св. Ангела, живо описанное Михаилом Кузминым: "Редко кто выходил к милой жизни из этих мрачных затворов. Разве только для того, чтобы увидеть в последний раз золотое вечное римское небо сквозь дым и искры еретического костра!

Графиню убеждали давать показания против мужа, как против простого мошенника и шарлатана, уверяя, что таким образом наказание будет легче; Калиостро оправдывался, делая логические и богословские доказательства своей правоты и чистоты своего сердца. Соединяя все вместе, получали смешанную и чудовищную жизнь учителя, самозванца, целителя, благодетеля человеческого рода и антихриста.

Крепость Св. Ангела. Современный вид

Крепость Св. Ангела. Современный вид

Вспомнили все лондонские, парижские, варшавские, петербургские, страсбургские и лионские сплетни. Книги против Калиостро, компиляции фантазий и клевет, появились во всех странах. Вольфганг Гете ездил по Италии собирать материалы о первых годах Калиостро. Даже Анна-Шарлотта бросила свой камень в покинутого и заблудившегося учителя".

Говорят, что святые отцы заставили Лоренцу давать показания, порочащие мужа, и когда Калиостро узнал о ее предательстве, то был сломлен и пал духом. Другие же свидетельствуют, что магистр не сдавался и не отрекался от своих убеждений. Как пишет Элифас Леви, "перед судом он показал твердость и присутствие духа, заявил, что он католик, почитающий папу как высшего руководителя церковной иерархии. Относительно оккультных наук он отвечал загадочно, и когда обвинения стали абсурдны, он сказал обвинителям, что у них нет оснований для его преследования. Они, возмутившись, предложили ему перечислить семь смертных грехов. Он назвал вожделение, жадность, зависть, обжорство и лень; они напомнили ему, что он упустил гордыню и страх. На это обвиняемый ответил: "Простите, я не упомянул их только из опасения обидеть этим вас"". В ответ на обвинения в безбожии, ереси и отпадении от истинной веры Калиостро отстаивал Египетское масонство как не противоречащее католической вере, ссылаясь на мнение нескольких знакомых с его учением высших иерархов церкви, и указывал, что египетские масоны признавали существование различных религий, а потому он никогда не выступал против веры той страны, куда приезжал, и в масоны египетские принимал без различия вероисповедания, сословия и пола. Добавим от себя, что это весьма похоже на девиз учрежденного через 80 с небольшим лет Е.П. Блаватской и полковником Генри Олкоттом "Теософского общества", который в переводе с санскрита означает "Нет религии выше истины", и близко к основным целям общества, сформулированным в его уставе: "У. Основать ядро всемирного братства без различия расы, веры, пола, касты и т. п. 2. Поощрять сравнительное изучение религий, философии и наук. 3. Исследовать необьясненные законы природы и скрытые силы человека".

Но даже при недостатке улик и недоказанности обвинений суд инквизиции по определению не мог вынести оправдательный приговор. Как пишет Каграманов, "приговор, вынесенный Калиостро, был жесток: "показательная смерть", иначе говоря, публичное сожжение. Эта давно не применявшаяся мера должна была послужить уроком для всего христианского мира.

В лице Калиостро церковь осудила любое отступление от ортодоксии, любое кокетничанье с "опасными" идеями, равно как и увлечение оккультизмом и прочей "ересью"". И лишь в самый последний момент смертный приговор был заменен на пожизненное заключение: "Джузеппе Бальзамо, виновный, по его собственному признанию, в многочисленных преступлениях, приговорен к наказанию, коего заслуживают еретики, ересиархи, сектанты и колдуны, внушающие суеверия, а также наказанию, установленному Климентом XII и Бенедиктом XIV для распространителей масонского учения во владениях Святого престола. Но специальным постановлением смертная казнь заменяется ему пожизненным заключением без возможности помилования. Означенный Калиостро будет помещен в крепость, где его будут стеречь денно и нощно. Но прежде чем двери камеры за ним захлопнутся, сей еретик отречется от своих заблуждений и на него, как заведено, будет наложено покаяние.

Книга под названием "Египетское масонство" осуждается как нечестивая, еретическая и подрывающая устои христианской религии, а потому будет сожжена вместе со всеми предметами, потребными для проведения ритуалов египетской масонской секты.

Новым ордонансом, апостолическим подтверждаем запрещение секты египетской, а также секты той, членов которой в просторечии именуют иллюминатами. И будут оные иллюминаты, равно как и те, кто пожелает в эту секту вступить или станет оказывать ей поддержку, подвергнуты наказанию, коему подвергают еретиков".

7 апреля (по другим данным, 4 мая или даже 4 июня) 1791 года в церкви Санта-Мария-сопра-Минерва совершился традиционный ритуал публичного покаяния: в простой белой рубахе, босой, Калиостро стоял на коленях со свечой в руке, вымаливая у Бога прощение. А тем временем на площади перед церковью палач сжигал на высоком помосте его магические книги и волшебный масонский инвентарь: статуэтки Изиды и Аписа, пентаграммы, чучела и прочее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.