ОТПОВЕДЬ АМЕРИКАНСКИМ «ВРАЧАМ» И «ПСЕВДОБИОГРАФАМ»

ОТПОВЕДЬ АМЕРИКАНСКИМ «ВРАЧАМ» И «ПСЕВДОБИОГРАФАМ»

История со снимком

Хорошо, «спорить о направлении работы не будем». Вроде и так понятно. Только о каком «качестве» может идти речь, если написавший ТАКОЕ, считается у «высоцковедов» «самым талантливым ПИСАТЕЛЕМ»? Правда, с несколько странной оговоркой — «среди фактографов». Спорить и о качестве не будем. Потому что его просто нет.

Есть такое устоявшееся, проверенное временем народное выражение — Бог шельму метит.

Ничего специального для этой главы я не готовил. Само в руки пришло.

Как-то встретил на форуме замечательную по редкости фотографию ВВ, лежащего на больничной кушетке попой, извините, кверху. На боку виден пластырь. Понятно, что заклевали тогда в этом месте: капсулу с лекарством от алкоголизма под названием «Torpedo».

Сзади — медсестра, готовящаяся делать укол. И информация: снимок сделан в СКЛИФе в 1975 году. И будто весь съемочный материал находится у врача Льва Дубницкого. Потом снимок под ником «эксклюзив» опубликовала и «Комсомолка» и «Экспресс газета».

Этого замечательного человека я разыскал.

Лев Брониславович до сих пор практикует в качестве врача-психиатра. Но в СКЛИФе он никогда не работал. Слухами, как говорится, форум полнится. Да, кое-кто из «высоцковедов» пытался на него когда-то выходить. Правда, безрезультатно. Дубницкий категорически не хотел давать интервью. Мы не пили с врачом на брудершафт. Но, пообщавшись пару минут, поняли враз, что откровенный разговор о Высоцком неминуем. И именно по той самой загадочно-деликатной теме: «Почему умер Высоцкий».

Конечно, я возьму на себя смелость опубликовать «творение» Цыбульского. Полностью, без купюр и сокращений. И только после этого приведу реальные слова настоящего врача-психиатра, когда-то лично диагностировавшего Владимира Семеновича Высоцкого. Таких специалистов, кстати, немного осталось. Некоторые из них знают о существовании «заметок «врача». Но отвечать на подобные «пасквили», по их выражению, — считают верхом неприличия. Для того, чтобы ставить настоящие, а не «предположительные диагнозы», вовсе необязательно быть «одновременно знатоком его жизни».

Почему умер Владимир Высоцкий. Заметки врача

В газете «Взгляд» (Сан-Франциско, США, 23–29 января 1999 года, № 337) был опубликован материал под заголовком «Почему умер Владимир Высоцкий», представляющий собой сокращенный вариант беседы журналиста В.Перевоз-чикова с хорошо знавшим Высоцкого доктором С. Щербаковым. За последние девять лет это интервью (так же, как и беседы того же журналиста с коллегами Щербакова Л.Суль-поваром и А.Федотовым) было перепечатано более десяти раз на пространстве от Сыктывкара до Сан-Франциско.

Меня всегда удивляло: почему такой жгучий интерес вызывает описание последних дней жизни Высоцкого, и почему никто из пишущих о нем ни разу не попытался выяснить, а что же, собственно, привело человека к смерти в 42 года?

Ответ, вроде бы, лежит на поверхности — алкоголизм и наркомания. Именно так отвечают и В.Перевозчиков, автор книги «Правда смертного часа» (Москва, 1998 г.), и П.Солдатенков, создатель документального фильма «История болезни».

Да, разумеется, Высоцкий страдал и тем, и другим, но это еще не ответ на вопрос, ибо неясно, — а что привело его к этим недугам? Обычно говорят: официальное непризнание, отказ в праве называться поэтом, невозможность делать в искусстве то, что хотелось бы.

Да, конечно, и это тоже, но, осмелюсь заметить, не это главное. Не забудем, что впервые Высоцкий лечился от алкоголизма в мае 1964 года. В то время на его счету не было еще ни одной значительной театральной роли, а самой серьезной была песня «На братских могилах», которая, несмотря на все ее достоинства, вряд ли может быть причислена к поэтическим вершинам Высоцкого.

Я — врач, специализирующийся в психиатрии. С одной стороны, мне легче других оценить душевные проблемы Высоцкого. С другой же, — существуют этические принципы. Врач-психиатр попросту не имеет права ставить диагноз на основании рассказов других людей, для этого необходимо тщательное обследование больного. Так что данные заметки следует рассматривать как личное мнение психиатра, отдавшего более двадцати лет изучению жизни Владимира Высоцкого, и ни в коем случае не придавать им значения истины в конечной инстанции.

Возможно, что кто-то из моих коллег не согласится с моим предположением, основанным на изучении литературы, посвященной Высоцкому. А предположение такое: я считаю, что Высоцкий страдал заболеванием, известным в современной американской психиатрии под именем Bipolar Affective Disorder (BPAD), а в Советском Союзе носившем название «маниакально-депрессивное состояние».

Чтобы читателю, далекому от психиатрии, были понятны дальнейшие рассуждения, я должен хотя бы в самых общих чертах пояснить, что представляет собой это заболевание, которым, к слову сказать, страдали личности и неординарные, вроде премьер-министра Великобритании У. Черчилля, и даже гениальные, — например, Моцарт и И.-С.Бах.

Для постановки диагноза BPAD требуется наличие хотя бы одного эпизода мании либо гипомании (о диагностических признаках этих состояний и об их отличиях друг от друга я расскажу ниже). Обычно, наряду с эпизодами мании больные страдают от периодической депрессии. Заболевание может протекать очень тяжело, особенно если периоды нормального настроения между двумя приступами болезни коротки (это случается при так называемых «быстрых» циклах). Не случайно наибольшее число самоубийств, включая неудавшиеся суицидальные попытки, приходится на долю страдающих данной патологией. Не случайно и другое: процент наркоманов и алкоголиков среди больных BPAD значительно превышает показатели общей популяции. И это, конечно же, объяснимо: больные пытаются лечить себя сами. Страдающие депрессией взвинчивают себя стимуляторами, вроде эфедрина и кокаина, а находящиеся в состоянии мании стараются алкоголем либо препаратами морфинового ряда успокоить бешено работающий мозг.

Все это было бы не так страшно, если бы не развивающаяся весьма быстро лекарственная зависимость: алкоголь и наркотики делаются необходимыми уже вне зависимости от течения основного психиатрического заболевания.

Что представляет собой депрессия, понятно из общих соображений. О мании же следует сказать особо. Согласно современной американской классификации, к симптомам мании относятся:

— повышенное самоуважение, ощущение грандиозности своих замыслов,

— пониженная потребность в сне (2–3 часа сна — и больные чувствуют себя прекрасно отдохнувшими),

— повышенная потребность говорить (иной раз больного невозможно перебить),

— полет идей: мысли бегут, сменяя друг друга, так что больной не может сконцентрироваться на чем-то одном (так сказать, «эскадрон моих мыслей шальных»),

— рассеянность,

— способность работать долгие часы, не ощущая усталости,

— удовлетворение своих потребностей без оценки возможных последствий (например, трата сумм во много раз больших, чем больной может себе позволить, вождение машины на огромной скорости, неразборчивость в половых связях и т. д.).

При этом больной испытывает эйфорию либо, наоборот, постоянное раздражение.

Признаки гипомании те же, но выражены они слабее и продолжаются меньше (до четырех дней, в отличие от полной мании, которая без лечения может продолжаться неделю, две или даже дольше.) Иной раз окружающие даже не замечают, что больной находится в состоянии гипомании. Кстати, многие пациенты считают это состояние наилучшим. Они стараются принимать медикаменты в дозах меньших, чем предписано психиатром, дабы удержать себя в гипомании. К сожалению, дело обычно кончается срывом в полную манию.

А теперь попробуем соотнести изложенное выше с известными нам фактами биографии Высоцкого и подумаем, допустимо ли предположение о наличии у него маниакально-депрессивного состояния.

Как сказано выше, впервые Высоцкий на лечении от алкоголизма оказался в мае 1964 года. Было ему тогда 26 лет. Будем откровенны — в этом возрасте выпивают (и, иной раз, весьма прилично) процентов девяносто российских мужчин, и при этом никаких неприятностей со здоровьем не имеют. Высоцкий же так рано стал алкоголиком. Почему? Ведь ни мать, ни отец, ни довольно многочисленные родственники по мужской линии (о родственниках матери известно меньше) этим недугом не страдали, так что на отягощенную наследственность сослаться нельзя. С другой стороны, известно, что BPAD обычно начинается в 20–25 лет. Разумеется, это не дает оснований решительно заявить, что Высоцкий пытался смягчать алкоголем маниакальные состояния, но как рабочую гипотезу принять такое предположение допустимо.

Досаднее всего, что эта мысль долго не посещала психиатров, лечивших Высоцкого. По воспоминаниям врача-психиатра М.Буянова, общавшегося с Высоцким, когда тот во второй раз попал на лечение от алкоголизма (ноябрь 1965 г.), заведующая отделением сказала: «Высоцкий — отпетый пьяница, такие способны на все», а лечащий врач добавила: «Вначале ему ставили «психопатию, осложненную бытовым пьянством», но вскоре сменили диагноз на «хронический алкоголизм».

Диагноза «психопатии» в современной психиатрии не существует. В Советском Союзе этот диагноз, так же как и «вегетососудистая дистония» в терапии, служил своего рода «мусорной корзиной», куда автоматически «сбрасывались» все заболевания, в которых врачи не сумели разобраться.

Заметим, однако, что какие-то подозрения о наличии у Высоцкого психопатологии у врачей все-таки были. Лечили же Высоцкого в психиатрических больницах только от алкоголизма. На какое-то время это давало результат, но основная болезнь развивалась по своим законам.

Неизвестно, к какому именно году, но, во всяком случае, к началу их совместной жизни с Высоцким (конец 1960-х — начало 1970-х гг.) относятся такие строки, написанные Мариной Влади в книге «Владимир, или Прерванный полет»: «…Твое состояние начинает наконец беспокоить собутыльников. Сначала им так приятно быть с тобой, слушать, как ты поешь… Но всегда наступает время, когда, наконец уставшие, протрезвевшие, они видят, что вся эта свистопляска оборачивается кошмаром. Ты становишься неуправляем, твоя удесятеренная водкой сила пугает их, ты уже не кричишь, а воешь».

Здесь спутана причина со следствием: огромные дозы алкоголя выпивались Высоцким не для поддержания энергии, а для ее подавления, — но основная идея верна. Находиться рядом с больным в состоянии мании трудно, тем более трудно принимать участие в кутежах — силы неравные.

Бывал ли Высоцкий в состоянии депрессии? Опять-таки, точных данных у меня нет, могу лишь предположить, что ответ на этот вопрос будет положительным.

В самом конце 1969 или же в начале 1970 г. (установить точнее не представляется возможным) Высоцкий, находясь в Одессе, приехал на теплоход «Грузия», которым командовал его друг А.Гарагуля. Каким было это время в жизни Высоцкого? Ответим так: нелегким, но и не самым худшим. Последствия зубодробительных статей в советской прессе (всем памятна «О чем поет Высоцкий?», но были и другие) еще чувствовались, но все-таки, мало-помалу Высоцкого стали приглашать на выступления, что было не только приятно для самолюбия, но и весьма ощутимо помогало в финансовом плане. В театре Высоцкий получил еще одну главную роль — летчика Янг Суна в «Добром человеке из Сезуана», — роль, о которой он долго мечтал. За 1969 год было написано более пятидесяти (!) поэтических произведений, в числе которых «Человек за бортом», «Ноль семь», «Сыновья уходят в бой» и другие. Отношения с Мариной Влади, возможно, не всегда были гладкими, но дело шло к свадьбе (бракосочетание состоялось 1 декабря 1970 г.). Так что, в целом, все хорошо?

Плохо! Записка к капитану Гарагуле, которого не оказалось ту ночь на борту, заканчивается словами: «Толя! Мне очень плохо! Толя! Худо мне! Наверное, надо кончать! Кончать все!»

Не свидетельствует ли этот текст, что записка написана в состоянии тяжелейшей депрессии, когда автор ее всерьез подумывал о самоубийстве?

Но вот, наконец, кто-то по-настоящему задумался о состоянии Высоцкого и назначил, как я понимаю, абсолютно правильное лечение. Читаем в дневниках актера В. Золотухина: «19.02.71 г. Володя во Владивостоке, улетел к китобоям. Сказал Митте (А. Митта — кинорежиссер. — М.Ц.) — на 5 дней. Объяснил так: «Принимая депрессант, я не могу репетировать. Бросил принимать — поднялось возбуждение. Надо лететь».

В. Золотухин допустил неточность медицинского характера: депрессантов в медицине нет, — есть антидепрессанты, — хотя, конечно, существуют препараты с депрессивным эффектом. В данном же случае речь, очевидно, идет о препарате из группы стабилизаторов настроения. Эти препараты используются при лечении BPAD.

Даже сегодня выбор у психиатров относительно невелик, а тогда, в 1971 году, в распоряжении у них был только литий. Литий и теперь используется чаще других медикаментов этой группы, хотя у него немало побочных эффектов (возможно, были они и у Высоцкого).

В остальном же объяснение Высоцкого, приводимое Золотухиным, как будто списано из медицинского учебника. Для человека, побывавшего в мании, все, что ниже гипомании, — уже депрессия. Для творческой личности — особенно. Потому-то и не мог репетировать Высоцкий — не хватало творческого экстаза. А без лечения гипомания быстро возвращалась.

Но почему Высоцкому надо было отправиться так далеко, — во Владивосток? Почему бы не съездить, скажем, в подмосковные Подлипки или хотя бы в Ленинград? Не все ли равно, куда ехать?

Не все равно! Если предположение о наличии у Высоцкого BPAD верно, то его поведение полностью укладывается в диагностические рамки. Вспомните признаки мании, приводимые в начале статьи. Одним из них является ощущение грандиозности замыслов. Поездка за десятки тысяч километров вовсе не то же самое, что поездка в соседний город. Тут все дело в размахе. (Не случайно многие маниакальные больные, лишенные возможности ехать в дальние путешествия, звонят родным и знакомым, живущим за тысячи миль от них. Счета за телефонные разговоры бывают просто астрономическими, знаю это из собственного врачебного опыта).

Рамки статьи не позволяют привести все описанные в литературе, посвященной Высоцкому, случаи его внезапных отъездов. Подчеркну лишь, что такие описания есть, так что случай, рассказанный Золотухиным, отнюдь не единственный.

Совершенно классическое описание начала мании у Высоцкого приводится в книге актрисы А.Демидовой. В ее дневниках мы находим такие строки: «5 сентября. Высоцкий нервен. Ощущение, что все время куда-то опаздывает. Везде ведет себя, как хозяин. Говорить с ним сейчас о чем-нибудь бесполезно — не слышит. Его несет. 12 сентября. Злой Высоцкий. Общение с ним в таком состоянии невозможно… 13 сентября. Высоцкий не может усидеть на месте больше пяти минут — чувствую, что сорвется. 14 сентября. Высоцкий запил».

Произошло это на гастролях Театра на Таганке в Вильнюсе в 1974 году. В.Смехов рассказывал мне, что состояние Высоцкого было ужасным, его ни на минуту нельзя было оставить одного. При нем неотлучно находился его друг, таганский актер И.Дыховичный. Возможно, это подарило Высоцкому еще шесть лет жизни, поскольку больные в мании (хотя и реже, чем в депрессии) могут совершить самоубийство.

Я не могу исключить, что попытка самоубийства была у Высоцкого ровно через год, в сентябре 1975 года. Тогда, в самом конце гастролей Театра на Таганке в Болгарии, Высоцкий снова запил. В начале октября театр отправился на гастроли в Ростов-на-Дону. На фотографиях, сделанных там, видно, что оба запястья Высоцкого перевязаны бинтами.

Общавшиеся с Высоцким в те дни помнят его объяснения: «Упал с лошади», «обжегся на съемках», «упал на стропила во время съемок».

Таганский актер Д.Межевич, заметив, что в конце болгарских гастролей и в Ростове у Высоцкого было «нехорошо на душе», ничего относительно повязок не сказал. «У меня есть некие домыслы, но я оставлю их для себя». В.Смехов сказал мне, что уже не помнит, откуда взялись повязки.

Попробуем порассуждать. Объяснения Высоцкого явно истины не содержат — возможность повредить одновременно два запястья весьма маловероятна. К тому же на фотографиях видно, что у него просто перевязаны руки, что не имеет смысла: при переломах накладывается гипс, при растяжении связок — повязки-«восьмерки», сводящие до минимума движения в лучезапястных суставах, что, естественно, уменьшает боль. (Разумеется, при растяжении связок играть на гитаре невозможно, а Высоцкий, находясь в Ростове, дал несколько концертов). А вот то, что люди, желающие вскрыть себе вены, чаще всего режут именно запястья, врачи хорошо знают. Снова подчеркну: истина мне не известна, но повязки на обеих руках вызывают вполне определенные подозрения.

Кстати, врач С.Щербаков в беседе, перепечатанной в газете «Взгляд» сказал, что ему известно (выделено мной. — М.Ц.) о нескольких суицидальных попытках Высоцкого.

В сотнях статей, посвященных Высоцкому, говорилось, что он много писал по ночам, что вообще он спал не более четырех часов. При этом никто не задумывался: а почему человек так мало спал? Разумеется, по три-четыре часа Высоцкий спал отнюдь не всегда, это журналистское преувеличение, но описание множества эпизодов (данных разными людьми, но очень похожих друг на друга) того, как Высоцкий мог оставаться бодрым по несколько суток почти без сна, наводят на подозрение о наличии у него BPAD. К тому же это своеобразный порочный круг: недостаток сна провоцирует манию, а мания ведет к уменьшению потребности в сне.

Кстати, у людей, предрасположенных к мании, вызвать ее могут и лекарственные препараты, обладающие возбуждающим действием. В связи с этим большой интерес представляет случай, рассказанный мне скульптором Э. Неизвестным.

Когда Высоцкий был на гастролях в США в январе 1979 г., он посетил скульптора в его мастерской. Один из находившихся там студентов предложил Высоцкому покурить марихуану. «Володя сделал пару затяжек и внезапно впал в форменное безумие — лез драться, срывал с себя одежду. Потом кто-то вызвал знакомого врача, тот Володю увез».

Теоретически такое возможно, практически — вряд ли. Во-первых, Высоцкий уже был знаком с марихуаной (об этом писала Марина Влади), во-вторых, он использовал наркотики морфинового ряда, значительно более сильные, марихуана же — «мягкий» наркотик. Вероятнее другое, — Высоцкому предложили (случайно или умышленно) не марихуану, а кокаин или амфетамин. Это сильнодействующие возбуждающие препараты. У обычных людей они приводят к состоянию эйфории, у Высоцкого же вызвали сильнейшую манию с психозом.

Психоз — состояние, при котором нарушается восприятие реальной жизни. Это состояние сопровождается бредом, нарушением памяти, галлюцинациями (комбинации симптомов могут быть различными). Психоз встречается при различных психических заболеваниях, в том числе и при BPAD. Причем слуховые галлюцинации у маниакально-депрессивных больных обычно отличаются тем, что в голове звучит только один голос, и этот голос обращается к больному. Это противоположно слуховым галлюцинациям при шизофрении, когда больной слышит несколько разговаривающих между собой голосов.

Во время своих последних гастролей в июне 1980 года в Калининграде Высоцкий жил в одном гостиничном номере со своим администратором Н.Тамразовым. Через много лет Тамразов рассказал в интервью, как Высоцкий однажды прервал разговор и спросил: «Хочешь, я тебе расскажу, какой чудак ко мне приходит?» Володя кладет голову на подушку и начинает рассказывать. Какие у него губы, какой нос, подбородок… Володя мог с ним разговаривать!»

Таковы мои предположения относительно причин болезни и смерти Владимира Высоцкого. При этом я вовсе не хочу сказать, что если бы болезнь была своевременно распознана и Высоцкий все время находился под наблюдением психиатра, то он был бы жив и сегодня. Во-первых, в истории, как известно, нет сослагательного наклонения, во-вторых, по новейшим данным, долговременная ремиссия даже при оптимальном лечении возможна не более чем в 30 % случаев. Однако шансы на продление его жизни были бы, безусловно, гораздо более весомыми.

Марк Цыбульский.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.