Уральские заводы. Упущенная Благодать

Уральские заводы. Упущенная Благодать

Основу хозяйства Акинфия Демидова по-прежнему составляли предприятия черной металлургии. Он их и строил, и реконструировал. Схема, при которой передельные заводы выносились ближе к лесам, при наличии налаженной коммуникации между ними и заводами доменными себя оправдывала. Еще лучше получалось, когда передел приближался к Европейской России, поглощавшей большую часть продукции. Именно из этой логики исходил Акинфий в 1740 году, прося разрешить ему строительство молотового завода на речке Ножевке в своей вотчине в Осинском уезде.

Еще два таких завода он построил в 1740-х годах. Сооружение обоих было начато прежде, чем он получил на это разрешение. Игнорирование стандартных процедур согласования промышленного строительства свидетельствует о его уверенности в устойчивости собственного положения, о том, что гроза миновала. Один завод, Висимо-Шайтанский, Акинфий начал строить в 1739 году, другой, Верхнелайский, — в 1742-м. Вообще-то завод на реке Лае у него уже имелся, но при его плотине он в 1738 году устроил косную фабрику (эксплуатировал ее в компании с зятем Федором Володимеровым). Акинфий гордился ею, писал, что такой «и поныне ни у кого в России не имеется». Для налаживания производства на ней выписал из Пруссии двух специалистов: мастера и обер-мастера. Но воды на освоенном месте не хватало. Пришлось в полутора верстах ставить новый завод. Предприятия были так близки, что фактически создавался новый цех уже существовавшего. В список предприятий черной металлургии перешел при Акинфии и Выйский завод. Основанный медеплавильным, он менял профиль дважды: сначала преобразовался в доменный и передельный, позже — в чисто молотовой.

Не менее успешно расширялось производство меди. Оно развивалось в двух районах — в Кунгурском уезде и в Приобье. На Кунгуре Акинфий поставил в общей сложности четыре завода. О первом, Суксунском, уже говорилось. После исчерпания близких месторождений руды здесь с 1730-х годов занимались исключительно очисткой меди. Следующий завод (шесть печей, пущен в 1736 году) строился ближе к рудам — на речке Бым, притоке реки Ирени, в 35 верстах от Кунгура. Проект оказался не особенно успешным — воды для стабильной работы не хватило. Кроме того, поставленное недалеко от двух уже действовавших заводов Осокина предприятие испытывало трудности с обеспечением сырьем.

Третий завод, Шаквинский (37 верст к северо-востоку от Кунгура), как и строившиеся одновременно с ним железные заводы, был «незаконнорожденным». На реке Шакве у Акинфия первоначально были соляные варницы, за «невыходом» соли уничтоженные. Строить здесь медеплавильный завод он начал без указа. Когда, наконец, обратился в Генералберг-директориум, тот в 1740 году повелел Канцелярии главного заводов правления обследовать место на Шакве и выяснить, подходит ли оно для завода. Прибывший чиновник обнаружил действующий медеплавильный завод. Акинфий за нарушение процедуры наказан и на этот раз не был, выданный ему в 1743 году указ лишь закрепил свершившийся факт.

Строился и четвертый завод — на речке Большой Ашап (притоке реки Ирень), в 44 верстах от Кунгура. Он будет пущен меньше чем за год до смерти Акинфия — осенью 1744 года.

Говоря о предприятиях медеплавильного комплекса, упомянем также латунную фабрику, построенную Акинфием на старом, еще отцовской постройки, Быньговском молотовом заводе и пущенную в 1739 году. Позже, в связи с недостатком леса, ее решат перенести на речку Шайтанку[611].

В ни на минуту не прекращавшейся борьбе с конкурентами Акинфий, как и прежде, пользовался всеми доступными средствами. Видим это на примере отношений с соседями — балахнинскими купцами Петром и Гавриилом Осокиными, медеплавильные заводы которых в Кунгурском уезде (крае, который он долго считал зоной своего исключительного влияния) очень его раздражали.

Комиссар Демидов, застолбивший медные рудопроявления на Кунгуре, ничего там не построил. Не спешил обустраиваться в этих краях и Акинфий Никитич, полагавший, что сумеет удержать других промышленников от проникновения в перспективный район. Не сумел. Осокины с разрешения горного ведомства построили поблизости от отведенных Демидову рудников четыре своих предприятия, при этом один из заводов оказался всего в версте от демидовского рудного места. Демидов, обеспокоенный утратой доминирования, в 11 верстах от Юговского завода Осокиных поставил Бымовский завод. Осокины жаловались: Демидов и его приказчик Петр Мануйлов, «забыв страх божий, чинят многие помешательства, хотя привести к запустению наши заводы». Демидов скупал у ясашных татар земли, на которых находились уже разведанные рудники, а пермское горное начальство, по словам Осокиных, желая ему угодить, осуществляло их отводы, по мнению Осокиных, незаконные. Встречные обвинения в адрес Осокиных и якобы способствовавшей им Канцелярии главного заводов правления выдвинул и Акинфий. Но довел их до власти не предписанным регламентом каналом, а более коротким путем: написал И.А. Черкасову[612].

Разумеется, Акинфию удавалось воплотить в жизнь не все свои планы. Иногда мешали объективные обстоятельства. Иногда — появление более сильных игроков.

В сентябре 1735 года В.И. Татищев посетил неизвестную прежде гору, находившуюся в 50 верстах к северу от Нижнетагильского завода. О горе, а главное, о руде, из которой она состояла, русским горным властям сообщил, по преданию, местный охотник-вогулич (манси). В этих не имевших селений местах в том же году прошли демидовские рудоискатели, но набитую рудой гору не заметили. Вот как позже описал ее в «Лексиконе российском» В.Н. Татищев: «…Гора в Верхотурском уезде, высокая, близ реки Кушвы, от Туры 8 верст, исполненная преизрядной железной руды, которой во всей Сибири лучше нет, особливо то удивительно, что на самой оной горы верху великой столп чистой железной руды вышиною аршин в 5. Вся гора вышиною перпендикулярною от болота 627 сажень[613], в окружности, где руда лежит, по низу близ 4-х верст, однако ж руда лежит в одной западной половине. Оная старанием бывшего над заводами главного начальника Татищева в 1734 году обретена, и великие заводы построены. Благодать имянована в честь вечнодостойныя памяти государыни императрицы Анны Иоанновны в ее имя»[614].

Татищев принял решение о строительстве близ горы силами казны двух предприятий. Указ по поводу завода, именовавшегося в дальнейшем Кушвинским (по речке Кушве, притоку реки Туры), был подписан 17 декабря 1735 года; управляющим им был назначен Шемберг[615]. В конце 1736-го — начале 1737 года места поблизости Татищев отвел и частным заводчикам. Среди получивших разрешение брать руду с Благодати был и Петр Осокин. Вскоре он предложил гору и места под заводы, включая казенные, передать одному ему. Разумеется, при этом брал на себя обязательства перед казной, по его мнению, способные ее заинтересовать. В том числе — брался поставлять ей продукцию (сортовое железо и якоря) с уступкой против цен Демидова[616].

Татищев в доношении Кабинету высказал отрицательное отношение к этой идее. Человек, искренне убежденный в благе для России крупной казенной промышленности, он утверждал, что в ней ни один промышленник не построил самостоятельно ни одного завода, все тянулись за казенными. Отмечая, что частные заводчики, получившие места недалеко от Благодати, приостановили работу, объяснял: ждут от казенных заводов «разных припасов и машин», поскольку Демидов с Нижнетагильского завода ничего им не отпускает, не желая помогать конкурентам. Татищев полагал, что казенные Гороблагодатские заводы должны оставаться казенными, если же будет принято решение отдать их в частные руки, нужно допустить к конкурсу всех заводчиков — не предложит ли кто условия более выгодные, чем Осокин. В случае, если таких не окажется, гору и недостроенные казенные заводы следует отдать, однако, не ему, а Демидову, который единственный из всех заводчиков ранее разведывал эти места, а позже просил передать ему уникальную гору. Примечательно, что по видимости ходатайствуя за Демидовых, некогда обиженный ими Татищев не может удержать внутреннего недоброжелательства к Акинфию и сообщает факт, явно неуместный в рекомендации. Демидов будто бы «предлагал за это в подарок 3000 руб., но токмо, — говорит Татищев, — помятуя мою должность и храня честь мою, я тем подарком не прельстился, но по рассуждению в собрании, оное челобитье отрешили»[617].

Несмотря на то, что отношение Татищева к Демидову стало все же более лояльным, рудников на Благодати и казенных при них заводов Акинфий не получил. Верх взяла еще большая сила, которой и взятки, наверное, не понадобились, — бироновская. Татищев вспоминал о ее носителе такими словами: «…Когда герцог Курляндской Бирон вознамерился оной великой государственной доход похитить, тогда он, призвав из Саксонии Шомберга… учинил его генераломберг-директором с полною властию, частию подчиня Сенату. Но потом, видя, что Сенат требует о всем известия и счета, а тайный советник Татищев, которому все сибирские заводы поручены были, письменно его худые поступки и незнание представил, тогда, оставя все о том учиненной комиссии представлении, все заводы под именем Шомберга оному Бирону с некоторыми темными и весьма убыточными казне договоры отдали»[618]. Действительно, в один день, именно 3 марта 1739 года, императрица подписала два документа: Берг-регламент и указ об «особливой Берг-привилегии» Шембергу: разрешении учредить горную компанию, получавшую для разработки рудники в Лапландии и заводы при горе Благодать. Их императрица принимала «в особливую Всемилостивейшую протекцию»[619]. В том же году Шемберг получил еще несколько коммерчески чрезвычайно привлекательных привилегий, в том числе, 6 июня, откуп на сбыт за границу казенного железа. Поручителем Шемберга при заключении этого договора выступил Бирон[620].

Демидову оставалось только ждать. Шемберг и Берг-компания на Гороблагодатских заводах хозяйничали недолго. «…Паки все оное уничтожено, — вспоминал Татищев. — Шомберг за похищение многой казны арестован, и учинена паки по-прежднему Берг-коллегия». Гора Благодать и Кушвинский завод при ней через три года после приватизации, 7 апреля 1742 года, указом императрицы Елизаветы Петровны были возвращены в казну. В 1744 году на заводе дополнительно к производству железа началась выплавка меди[621].

Но Демидову это богатство так и не досталось.