Встреча с симбирском
Встреча с симбирском
От волжской пристани в гору вел знаменитый Петропавловский спуск, одно упоминание о котором приводило в смятение многих возчиков. Крутая извилистая дорога тянулась от реки целых четыре версты. Они были нелегки в любое время года, а сейчас, в конце сентября, тем более. С трудом взбирался тарантас на вершину горы, к Симбирску. День был пасмурный, с утра шел дождь, к вечеру даже выпал мокрый снег…
Ульяновы уже знали многое о достопримечательностях города. Симбирск был основан в 1648 году для защиты юго-восточных границ государства от кочевников. Много событий происходило под его стенами. Испытал он осаду войсками Степана Разина, натиск отрядов Емельяна Пугачева. Заслуги местного дворянства в борьбе с «бунтовщиками» были отмечены правительством. Многие получили здесь, на Средней Волге, огромные поместья.
Симбирск был не похож на другие волжские города. Современник отмечал: «Над обрывом к Волге устроен бульвар, откуда представляется прекрасная панорама на Волгу и заволжские дали. Изящная наружность зданий, окружающих Венец, прекрасные тротуары, хорошенькие садики — все это производит приятное впечатление; все это напоминает, что прежде Симбирск был дворянским гнездом, прекрасным уголком, где жилось хорошо и весело».
Однако к концу 60-х годов многие помещики уже уехали отсюда. И дворянским гнездом город называли больше по привычке: здесь проживал всякий народ, как и в других губернских городах.
Постройки в основном деревянные. Лишь церкви, а их насчитывалось около двух десятков, монастыри, административные учреждения, средние учебные заведения, дома богатых помещиков и преуспевающих купцов были кирпичными.
Центральная улица — Большая Саратовская, широкая, с бульваром посередине, застроенная лучшими в городе зданиями. Дом, в котором родился Гончаров, Гостиный двор, памятник Карамзину, мужская гимназия, Соборная площадь с великолепным кафедральным Троицким собором, здание Дворянского собрания.
Сразу за домом губернатора у изящной Никольской церкви начиналась Стрелецкая улица. Когда-то на макушке правобережья, называемой в этих краях Венцом, по-над Волгой жили стрельцы. В память о них и сохранилось название. В конце улицы стоял новый полукаменный флигель, где и поселились Ульяновы. Квартиру в Симбирске подобрал им Владимир Александрович Ауновский, переехавший сюда еще в 1867 году. Улица упиралась в площадь с тюрьмой, выходившей фасадом на высокий берег Волги со сбегавшими вниз фруктовыми садами.
Первые впечатления не радовали. За пять лет до приезда Ульяновых в Симбирске бушевал огромный пожар. Сгорело многое, в том числе и Стрелецкая улица. О пожаре напоминали обгоревшие остатки построек, отгороженные заборами «пустопорожние места», саженцы возрождаемых садов и, наконец, новые, только что выстроенные дома. Скрипели под ногами деревянные тротуары, тускло горели вечерами керосиновые фонари. Двухэтажным домом и флигелем, где жили Ульяновы, владела Александра Семеновна Прибыловская, вдова дьякона. Место было не совсем удачно, детишек из любопытства беспрестанно тянуло к тюрьме; по праздникам допоздна на Венце пиликала гармошка, пускались в пляс подвыпившие парни, хороводились «парочки»…
На целый месяц установилась теплая, сухая осень. Новоселы знакомились с городом. Красиво лежал Симбирск на возвышенности между Волгой и Свиягой. Он делился на три части. Лучшей была, конечно, дворянская. Между Венцом и Большой Саратовской улицей располагались церкви, резиденция губернатора, две гимназии и духовная семинария, театр, типография, «места общественного гулянья». Широкие улицы, каменные здания, обилие фруктовых садов — все это делало центральную часть привлекательной.
Торговый район размещался на запад от центра, за глубоким оврагом, по которому протекала речушка Симбирка. Гостиный двор, ярмарочные ряды, постоялые дворы, трактиры, кустарные мастерские.
Мещанская часть. Окраины города. На севере — так называемые «кирпичные сараи», около двух десятков кирпичных заводиков, а вокруг них землянки, в которых ютились мастеровые с семьями. На юго-западе — Конная слобода и набережная Свияги. На юге — слобода Туть. На востоке — спускавшееся к Волге Подгорье и заволжские слободы. Здесь жили рабочие, отставные солдаты, ремесленники, крестьяне. Многие из них занимались и садоводством, и огородничеством, и хлебопашеством.
В губернском центре проживало около 27 тысяч человек.
Илья Николаевич еще до приезда основательно изучил историю города. Находившийся на перекрестке реки и тракта, связывающего центр страны с заволжскими степными районами и Средней Азией, он долгие годы был важным торговым пунктом.
Три ярмарки в год проходили в Симбирске. Самой большой из них считалась так называемая «Сборная» — ранней весной, в первую неделю великого поста. На нее приезжали со всех концов России тысячи купцов и приказчиков, и суммарная стоимость товаров оценивалась в миллионы рублей.
Город был торговым и ремесленным. Правда, в городской думе было зарегистрировано более 800 «фабрик» и «заводов», но большинство из них представляли собой небольшие кустарные предприятия, на которых вручную трудились мастер-хозяин и несколько рабочих.
Волга имела существенное значение в жизни Симбирска. Летом на реке регулярно ходили пассажирские и грузовые пароходы. Чтобы попасть в Москву или Петербург, надо было плыть на пароходе до Нижнего Новгорода, оттуда добираться поездом. Зимой единственный транспорт — гужевой.
Илью Николаевича интересовал не только город, но и губерния. Ведь ему по ней ездить. Железных дорог в крае не было. Илье Николаевичу предстояло колесить по губернии на лошадях. Чиновники, имевшие подорожную, могли получить и индивидуальные экипажи.
Государство средств городу совершенно не выделяло. Местные налоги, арендная плата с купцов, платежи за пользование городскими землями, местами для рыбной ловли и перевозами составляли доходную часть бюджета. Значительная часть денег расходовалась на содержание тюрем, полицейских и пожарных частей, управленческого аппарата. Нужны были деньги и на уличное освещение (384 керосиновых фонаря!), устройство иллюминаций в особо торжественные праздники. Илья Николаевич лишь вздохнул тяжко, узнав, что дума на начальные школы в 1870 году ассигновала только 370 рублей.
А какова культурная жизнь города? Оказалось, что здесь живут писатели В. Н. Назарьев и Г. И. Потанин, поэт Д. И. Минаев. Существует Карамзинская общественная библиотека, в которой имеется более 13 тысяч томов! Библиотека — и это большая редкость — формально общедоступна. Но брать книги домой могут лишь те горожане, которые оставляют пятирублевый залог. Поэтому большинство читателей вынуждены читать книги и журналы в читальном зале.
Есть театр. Каждую зиму гастрольные труппы дают представления. Иногда любители устраивают литературные и музыкальные вечера.
Старейшее учебное заведение — классическая гимназия, основанная в 1809 году. Есть и другие учебные заведения — женская гимназия, духовная семинария, уездное училище, фельдшерская школа, несколько частных училищ.
В народных школах учится всего 405 человек. Для губернского центра число, конечно, незначительное. Еще хуже обстояли дела в губернии. Но это Илье Николаевичу еще предстояло узнать.
Издается газета «Симбирские губернские ведомости», сообщившая, кстати, в одном из номеров: «Учитель Нижегородской гимназии коллежский советник Ульянов утвержден инспектором народных училищ Симбирской губернии».
Мария Александровна устраивалась на новом месте трудно. Анна Ильинична вспоминала: «Чужой, глухой, захолустный городок после оживленного Нижнего Новгорода, менее культурные жилищные и иные условия, а главное, полное одиночество — особенно при частых разъездах отца — очень тягостно ощущались матерью, и она рассказывала потом, что первые годы в Симбирске сильно тосковала… Помню, как радовалась мать приездам из деревни одной учительницы, молодой девушки из знакомой семьи».
Это была Софья Сергеевна Романовская. Женщины давно знали друг друга: Софье было шестнадцать лет, когда в 1863 году в Пензе она познакомилась с Марией Александровной. И вот они встретились снова спустя семь лет.
Мало-помалу жизнь налаживалась. Старыми знакомыми были мать и сын Ауновские. Владимир Александрович — инспектор мужской гимназии, человек любознательный, жадный до всего нового, не ограничивался службой: он руководил губернским статистическим комитетом; регулярно публиковал этнографические и исторические статьи, очерки и исследования; собирал экспонаты для краеведческого музея; редактировал «Памятные книжки», «Симбирский сборник» и другие издания; организовывал литературные вечера, которые охотно посещали интеллигенция и гимназисты.
Ауновский познакомил Ульяновых со многими симбирянами. Очень быстро они сдружились с Арсением Федоровичем Белокрысенко, управляющим губернской удельной конторой, членом училищного совета. Белокрысенко хорошо знал Поволжье, был страстным краеведом. Любил природу, тонко понимал ее. Проводившиеся под его руководством работы по искусственному разведению лесов были отмечены на Всероссийской выставке золотой медалью. Его волновало будущее России. Хорошо понимая, что благосостояние страны во многом зависит от развития промышленности, Белокрысенко доказывал необходимость железной дороги для губернии, разработки полезных ископаемых, развития промыслов. Он выступал в местной печати, работал в статистическом комитете и комитете Карамзинской библиотеки. Но особенно сблизила его с Ильей Николаевичем общая работа. Арсений Федорович, в ведении которого в течение многих лет находилось 72 сельских училища удельного ведомства, хорошо знал школьное дело и любил его. С учреждением должности инспектора народных училищ губернии училища эти перешли в ведение Ильи Николаевича. Белокрысенко на первых порах много помогал ему.
Илья Николаевич познакомился с писателем Валериа-ном Никаноровичем Назарьевым. Дворянин по происхождению, юрист по образованию (учился в Казанском университете вместе с Л. Н. Толстым), он печатался в центральных журналах, к нему с симпатией относились Добролюбов и Некрасов. Из-за болезни и денежных затруднений Назарьев уехал из Петербурга на родину, в Поволжье.
Инспектор Ульянов с первых же дней начал изучать историю губернии, ее экономику, положение крестьян. Ведь вся эта громадная земля, раскинувшаяся на сотни верст, отныне становилась полем его деятельности.
Необъятная Симбирская губерния! На пространстве, превосходящем по площади такие государства, как Греция, Дания или Швейцария, разбросано более полутора тысяч населенных пунктов — городки, села, деревеньки, хутора. Миллион триста тысяч жителей.
Плодородные земли, выгодное географическое положение. Благословенный, по выражению Герцена, край. Здесь были крупнейшие имения царской семьи и родовитых дворянских фамилий.
Самым бесправным сословием было крестьянство. Землепашцы, обремененные непосильными поборами и повинностями, вели хозяйство дедовскими методами и орудиями. Десятки тысяч бедняков в поисках заработка уходили в другие районы страны.
Целые уезды занимались различными промыслами: где шили сапоги, где кожаные рукавицы. В Сызранском и Сенгилеевском уездах делали телеги, колеса и отправляли их в соседние губернии, Уральск, Оренбург.
Илью Николаевича в первую очередь интересовало народное образование. Он засел за изучение отчетов, статистических сборников, подшивок местной газеты. Выяснилось, что в губернии значится 462 начальных народных училища. В среднем — одна школа на три населенных пункта.
Такие сведения давала официальная отчетность. А какова истинная картина? Надо было все увидеть своими глазами, познакомиться со школами, с учителями. Но как ни хотелось побыстрее отправиться в уезды, неотложные заботы заставили Илью Николаевича первые три месяца своего инспекторства задержаться в Симбирске.
Он представился губернскому начальству, познакомился с председателями училищных советов, руководством городской управы. Принял все дела по начальным школам губернии. Осмотрел в городе приходское мужское училище и частные школы.
Конечно, определенное время ушло на устройство домашней жизни.
После рождественских каникул, 14 января 1870 года, получив в губернаторской канцелярии полагавшуюся ему по должности подорожную, Илья Николаевич отправился в свою первую ознакомительную поездку. Она продлилась более двух недель.
Поездки по губернии были в то время делом непростым и нелегким. Основной вид транспорта — возок, тарантас или сани. Лишь состоятельные люди содержали собственный выезд — имели лошадей, коляски, кареты, нанимали кучеров.
Хороших дорог почти не было. Только по Казанско-Саратовскому почтовому тракту, пересекавшему губернию с севера на юг, по Московскому да Пензенскому трактам можно было путешествовать более или менее сносно: там были врыты полосатые столбы для указания пути во время метели и в безлунные ночи, мосты были исправны, через 20–25 верст имелись почтовые станции.
В сухую погоду путешественники задыхались от пыли. После дождей тонули в грязи, колеса уходили в жижу по самые ступицы, и лошади еле двигались. Но хуже всего дороги были весною, когда образовывались зажоры — снеговая каша со льдом, а ручьи превращались в речки.
В первые же дни осмотра у Ильи Николаевича появились сомнения в объективности официальных цифр, с которыми он познакомился из канцелярской документации.
Инспектор объезжал село за селом. Постепенно предстала перед ним подлинная картина: дела обстояли почти везде плохо. В своем первом отчете, составленном в апреле 1870 года, Ульянов написал:
«По числу училищ Симбирская губерния в сравнении с другими губерниями занимала не последнее место, но… принадлежали к более или менее организованным училищам только 89, или 19 процентов из общего числа: все же прочие школы или числились только на бумаге, а на самом деле не существовали, или если и были в действительности, то в самом жалком виде. Так, во время первого осмотра мною народных училищ в январе 1870 года женских школ в селе Мостовой Слободе и в селе Карлинском Симбирского уезда фактически не было, хотя эти школы и числились.
В селах Собачеевке, Ждамировке, в селе Порецком Алатырского уезда школы найдены в следующем состоянии. В первом из названных сел школа помещалась в церковной караулке, буквально промерзшей насквозь. Там я нашел 3-х мальчиков, которые читали по складам.
Они были одни, потому что местный священник — учитель отправился для неотложной работы в соседнюю деревню. В другом селе — Ждамировке — школа была с трудом отыскана с помощью волостного старшины. В тесной, темной, занесенной сугробами снега избе местный крестьянин-учитель обучал 24 мальчика, познания которых найдены неудовлетворительными».
Состав преподавателей внушал опасения. «Крестьянин-учитель» не был исключением. Почти в половине школ преподавали «по совместительству» священники местных приходов. Учителя в большинстве случаев но имели даже среднего образования. И жили они крайне бедно. Часто им было просто-напросто нечем платить жалованье: правительство почти не отпускало средств на народные училища, а общество тоже скупилось. Так, Симбирское уездное земское собрание в течение нескольких лет выделяло на народные училища всего 100 рублей в год, которые шли… на содержание канцелярии уездного училищного совета.
Илье Николаевичу и до поездки было известно, что главный источник средств для содержания подавляющего большинства училищ губернии — сбор с крестьян — от 10 до 20 копеек с души в год. Из этих сумм выплачивалось жалованье учителям. На эти же скудные средства строились, ремонтировались, отапливались училищные здания. Редкий счастливец получал годовое жалованье, в 90–150 рублей, а у многих, как выяснил Илья Николаевич, оно составляло гроши — 25, а то и 15 рублей в год… Немудрено, что за такое мизерное вознаграждение чтению, письму и счету учили ребят полуграмотные отставные солдаты, сельские писари, изгнанные со службы дьячки или канцеляристы.
Более тридцати училищ, включая и самые отдаленные, осмотрел Илья Николаевич. И почти всюду картина была удручающей.
С чего начать? Нужны были деньги — без них не создашь новых школ, не подготовишь толковых учителей. Надо было всколыхнуть уездные земства, завоевать доверие крестьян, доказать им, что детей надо учить. Первая поездка показала: дел непочатый край. После объезда народных школ губернии Илья Николаевич отчетливо представил себе всю тяжесть, сложность того дела, которое отныне он взвалил на свои плечи. Стало очевидным: чтобы наладить образование народа, потребуются долгие-долгие годы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.