Глава 25 Вестник

Глава 25

Вестник

Обычно вести передаются из уст в уста, их можно прочитать, услышать или подслушать, но иногда они прилетают на крыльях

По тифлисской мостовой, кружась и подпрыгивая в вихре летнего вечернего ветерка, летел обрывок газеты. Подхваченный воздушным потоком, бумажный листок то подскакивал вверх, то стремительно падал вниз, то кружился в воздухе, словно белая верткая птичка, спасающаяся от невидимого врага. Но вот навстречу ему из завесы городской пыли появилась чья-то нога, обутая в сапог, которая, изловчившись, с ожесточением вдавила порхающий листок в раскаленную от дневной жары каменную мостовую. Словно раненая птичка, листочек затрепетал обнажившимся из-под сапога кривым уголком, похожим на крылышко. Казалось, «птичка» уже не вырвется из расставленного силка, но сапог приподнялся и, не задерживаясь в своем чеканном движении, через мгновенье исчез в пыли. А газетный листок, освободившись, вновь взмыл вверх, закружился в своем странном танце и вскоре скрылся из вида, перелетев через высокий забор одного из домов. Там он еще немного покружился в воздухе и, словно нарочно, упал на стол открытой летней террасы, за которым беседовали две миловидные молодые дамы, пьющие из крошечных фарфоровых чашечек крепкий кофе.

Одна из дам протянула руку, чтобы сбросить со стола принесенную ветром бумажку, но ее внимание привлек газетный шрифт. Обрывок был частью какой-то английской газеты с ярким заголовком к небольшой заметке. Она взяла в руки сморщенный листок, расправила его и прочитала: «Фортепьянный концерт…» Дальше было оборвано, а ниже выделено: «Исполнитель… Елена Блаватская».

– Посмотри-ка, Вера, что тут написано! – сказала дама своей собеседнице, протягивая газетный обрывок.

Вторая дама вынула из сумочки пенсне, долго пристраивала его к переносице и, наконец, настроившись на чтение, пробежала глазами заметку. Через мгновение брови ее вздернулись от удивления, пенсне соскользнуло на кончик носа, и она воскликнула, всплеснув руками:

– Верочка, это же наша Леля! Глазам не верю, она дает фортепьянный концерт в Лондоне. Наша Леличка?!

Вторая дама более тщательно разгладила нежданное послание и принялась его изучать.

Одной из дам, беседовавших за столиком, была сестра Елены Петровны Блаватской – Верочка. Вторая дама – ее тетя, Екатерина Андреевна Витте.

Со времени бегства Елены из России, ее младшая сестра Верочка вышла замуж за офицера, став госпожой Яхонтовой, а Екатерина Андреевна Витте, обзаведясь семьей и ребенком за год до Елениной свадьбы, родила еще одного сына, чем очень гордилась. Обе молодые женщины были счастливы в браке, полностью погрузились в семейный быт и ни о чем другом, кроме семьи, не помышляли. Жили они дружно, тесно общались, переписывались и использовали любую возможность повидаться. Почти весь год Верочка жила там, где служил ее муж, который, будучи человеком военным, перемещался с места на место, следуя приказу. Летом она вместе с детьми приезжала к своим родственникам в Тифлис, где по-прежнему жила семья Екатерины Андреевны Витте и ее любимые дедушка с бабушкой.

– Интересно получается, – заметила Екатерина. – Мало того что английская газета вообще попала в Тифлис, обрывок вполне мог остаться на улице, залететь в любой другой двор или вовсе быть выброшенным. А попал именно к нам! Словно Леля сама отправила нам это послание с голубем по воздушной почте.

– Неспроста это, – согласилась Верочка. – Знаешь, Катя, я часто вижу один и тот же сон: идет снег, на улице сугробы и зимняя обледеневшая горка. Кто-то катится с нее на санях мне под ноги, но я не могу понять кто, лица не видно. Санки приближаются, человек, катящийся с горки, поднимает глаза – это Леля. Мне кажется, зимой я ее непременно увижу.

– Будем надеяться, что твой сон «в руку», – успокоила сестру Екатерина. – Может быть, в скором времени Леля и впрямь примчится к нам либо в санях, либо на поезде, либо приплывет на пароходе.

– Какая разница, на чем, лишь бы приехала, ведь мы о ней ничего не знаем. Но, судя по этой газетной заметке, у нее должно быть все в порядке. Вероятно, она утвердилась в лондонских музыкальных кругах, дает концерты. Нам остается только догадываться. Интересно, когда она научилась музыкальному мастерству? В детстве, помнится, она не проявляла особой усидчивости у фортепьяно.

– Ты ведь знаешь, Вера, у Лели множество скрытых талантов, которые в детстве могли быть не столь выразительны, – возразила Екатерина. – Ей все дается без особого труда. Я ничуть не сомневаюсь, что если ей вдруг пришла фантазия достичь профессионализма в музыкальной игре, она вполне могла им овладеть.

– Пожалуй, ты права, Катя. Если это действительно наша Леля, то будем счастливы уже тем, что у нее все сложилось замечательно, так, как она хотела.