Президент Дмитрий Медведев в августе 2008 года

Президент Дмитрий Медведев в августе 2008 года

Еще в конце мая и в июне во время первых посещений Дмитрием Медведевым уже в качестве Верховного Главнокомандующего воинских частей в Московском военном округе некоторые из оппозиционно настроенных наблюдателей не удержались по этому поводу от разного родя насмешек. В августе 2008 года подобных насмешек уже не было. Дмитрий Медведев сохранял спокойствие, но говорил или приказывал уверенно и твердо, иногда даже более категорично и резко, чем это делал ранее в сходных ситуациях Владимир Путин. Были попытки некоторых журналистов-провокаторов представить дело так, что президент Дмитрий Медведев действовал во многом вопреки мнению и советам премьера Владимира Путина или, напротив, что Дмитрий Медведев во всем полагался на рекомендации В. Путина, предпочитавшего действовать из-за кулис. На подобного рода попытки почти никто не обратил внимания.

Николай Злобин — директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне писал в конце августа: «Подписывая Указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, российский президент Дмитрий Медведев повлиял на существующий миропорядок и международные отношения несравненно больше, чем он, возможно, сам предполагал. С его решением рухнули последние серьезные препятствия для становления новой мировой системы, появились иные характеристики современного мироустройства, а также разнообразные возможности для влиятельных игроков побороться за новые, выигрышные для себя позиции в начавшем складываться мире. Безусловно, новым фактором стала поразительная для внешнего наблюдателя решимость Москвы следовать той политике, которую она посчитала необходимой. Политическая воля, которую неожиданно для многих на Западе проявил президент Дмитрий Медведев в течение всего южноосетинского конфликта, отныне также станет важным фактором международных отношений, который нельзя будет никому игнорировать. Честно говоря, мало кто на Западе, в том числе в США, предполагал, что молодой российский президент будет способен выйти за рамки обычной внешнеполитической риторики Москвы, к которой все тут уже привыкли и на которую почти перестали обращать внимание, и пойдет на конкретные военно-политические шаги, демонстрируя отсутствие сомнений или желание спрятаться за спину всемогущего российского премьер-министра, взять ответственность лично на себя»[465].

Российский политолог и вице-президент московского Центра политических технологий Алексей Макаркин писал о том же, подводя итоги ста дней президентства Дмитрия Медведева: «Еще недавно способности Дмитрия Медведева как руководителя многими наблюдателями подвергались сомнению. Однако, по существу, он не просто преемник Владимира Путина, но и составная часть непривычного для России двоевластия, лидером которого в настоящее время является глава правительства. Кремлевский период Медведева начинался в атмосфере осторожных надежд, которые в значительной мере реализовались. Правда, все важные решения в области внутренней и внешней политики принимаются президентом и премьером совместно. Но уже во время предвыборной кампании можно было увидеть, что Медведев идет в Кремль с честолюбивыми планами, которые за время своего президентства он собирается претворить в жизнь. Намерения Медведева перекликаются с пожеланиями общества, которое признает высокое значение политической стабильности, однако в то же время далеко от того, чтобы считать ситуацию в стране идеальной. Россияне стремятся к эволюционным переменам, которые сделали бы общество более справедливым, социальную политику — более эффективной, а власть — существенно более близкой к народу. Совсем недавно Медведев оказался перед лицом серьезного кризиса, который был вызван вторжением грузинских войск в Южную Осетию. Когда Путин присутствовал на открытии Олимпийских игр в Пекине, главе государства пришлось принимать множество трудных решений. Возможно, грузинское руководство рассчитывало на то, что Медведев, насквозь гражданский человек, специалист по гражданскому праву, который никогда не служил в силовых структурах, даст слабину. Расчет не оправдался. Президент проявил себя волевым лидером, способным решать сложные задачи, в частности силовым путем. В кризисной ситуации властный дуэт действовал согласованно и жестко. Однако теперь встает вопрос, насколько Медведеву удастся продолжить свой политический курс в новой ситуации, поскольку сейчас Россия находится под перекрестным огнем западной критики. По многим признакам можно предположить, что президент и премьер целенаправленно согласовали свои позиции. Их тандем работает без конфликтов: Медведев пользуется полным доверием Путина. Оба они понимают, что любые расхождения между президентом и премьером могут дестабилизировать существующую систему, в чем не заинтересованы ни они сами, ни политический класс в целом. Впрочем, влияние президента в тандеме может со временем усилиться — естественно, в ходе эволюционного процесса»[466].

Деятельность Дмитрия Медведева на посту президента поддержали в августе 2008 года почти 90 % граждан России. Некоторые из политиков левого направления упрекали Д. Медведева в том, что он остановил российские войска на подступах к Тбилиси и не стал добиваться от милитаристов Грузии полной и безоговорочной капитуляции. Политики правого направления выражали свою «обеспокоенность» и заявляли об угрозе полной изоляции России и опасностях возвращения к холодной войне. Наиболее радикальные оппоненты Д. Медведева и В. Путина почти открыто выражали свою поддержку режиму М. Саакашвили. Гарри Каспаров заявлял, что действия и решения Д. Медведева «противоречат интересам России, наносят ущерб ее гражданам и нарушают международные соглашения и принципы международного сотрудничества». Таких же позиций придерживался и Михаил Касьянов. Некоторые лидеры СПС попытались занять подчеркнуто пацифистскую позицию, бросая упреки одновременно и в адрес Грузии, и в адрес России. В заявлении политсовета СПС можно было прочесть: «Ничего из того, что происходит на границе России и Грузии, не стоит человеческих жизней. Любая война — это преступление, ответственность за которое в той или иной степени несут все участники конфликта». Газета «Новые Известия» называла итоги «пятидневной войны» «пирровой победой» и заявляла устами своего обозревателя Валерия Якова, что главным победителем в этой короткой войне являются Соединенные Штаты, «которые, не потеряв ни капли крови, приходят теперь на Кавказ в роли спасителя»[467]. На самом деле именно Соединенные Штаты потерпели в августе 2008 года весьма чувствительное политическое и дипломатическое поражение, что было очевидно из анализа многочисленных заявлений и откликов западных и всех других зарубежных лидеров и наблюдателей по поводу событий на Кавказе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.