О монетизации натуральных льгот

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

О монетизации натуральных льгот

С весны 2004 года и до весны 2005 года наибольшее внимание общества и наибольшая критика были связаны, как известно, с так называемой «монетизацией льгот», то есть с попыткой заменить натуральные льготы для ветеранов, инвалидов, пожилых людей и для других категорий граждан не слишком большими денежными выплатами. Эта самая непопулярная из либеральных реформ была исключительно инициативой либерального блока правительства. Она готовилась еще в 2002–2003 годах в недрах министерств, возглавляемых Г. Грефом и А. Кудриным. В 2004 году самое активное участие в разработке этой реформы принял и Михаил Зурабов, а также новый вице-премьер А. Жуков.

Победа Владимира Путина на президентских выборах в марте 2004 года была воспринята такими питерскими либералами, как Г. Греф или А. Кудрин, как их собственная победа, хотя для этого не было никаких оснований. У этих экономистов и либеральных демократов «третьего эшелона» накопилось много нереализованных в прежние годы проектов и планов. Некоторые из этих людей начали утверждать, что именно теперь, во второй путинский срок, пришло время завершить перестройку социальной системы, оставшейся в стране от якобы изжившего себя советского социализма.

Весьма разветвленная система социальных гарантий и социальной помощи, которая была создана в СССР, по мнению многих либералов, противоречила главным принципам рыночной экономики. В 1990-е годы против этой системы выступали еще Егор Гайдар, Петр Авен и Анатолий Чубайс. Однако Борис Ельцин боялся тогда потерять остатки своей популярности. Но теперь ситуация изменилась. Прочность и широта поддержки, которую получил от избирателей В. Путин, позволяла ему, по мнению новых либеральных министров, решиться и на проведение непопулярных реформ. Это был шаг в неправильном направлении. Если реформа разумна и правильна, то почему она должна быть непопулярной?

Сам Владимир Путин в данном случае не смог ничего противопоставить энергии и напору людей из собственной команды. Да, он задал и этим людям, и населению страны вопрос: «Зачем все это нужно?» Встреча президента с ведущими членами правительства передавалась по телевидению. Путин прямо сказал, что новая реформа не должна ухудшить материальное положение ни одной из затронутых ею групп населения. Он также потребовал, чтобы все положения этой реформы были подробно разъяснены людям, которые должны знать, что всё делается в их интересах, а не ради каких-то «завиральных» идей. А. Жуков, Г. Греф, М. Зурабов и А. Кудрин заверили президента в том, что речь идет о более справедливом распределении социальной поддержки государства. Премьер М. Фрадков просто промолчал. Он пришел в правительство всего несколько месяцев назад, а большой проект новой реформы готовился в недрах ведомства Г. Грефа уже несколько лет. В свете последующих событий можно предположить, что либеральные министры или обманывали президента и премьера, или сами плохо понимали характер и сущность предложенных ими реформ и их наиболее вероятные последствия.

Не только простому пенсионеру, но даже искушенному чиновнику из высших эшелонов власти было весьма трудно понять, в чем, собственно, состоит сущность предложенной нам реформы по монетизации натуральных социальных льгот. Мы знаем, например, что участники и инвалиды Великой Отечественной войны имели право на бесплатный проезд на городском общественном и на пригородном транспорте. Они могли бесплатно получить большую часть нужных им лекарств, а один раз в год — путевку в санаторий и бесплатно добраться до него по железной дороге. Эти люди оплачивали лишь 50 процентов услуг жилищно-коммунального хозяйства и услуг телефонной сети или не оплачивали их вовсе. Они имели право на бесплатное зубопротезирование или ремонт протезов. Инвалиды войны имели право на бесплатное получение малолитражных автомашин «Ока» или ста литров бензина ежемесячно. Здесь перечислены главные льготы для ветеранов, хотя перечень других менее важных натуральных льгот можно продолжить. Так, например, участники войны и инвалиды имели право обслуживаться в почтовых отделениях и в отделениях Сбербанка вне очереди.

К этой системе натуральных льгот люди привыкли. Резонно поэтому спросить — какой смысл или какие причины побуждали правительство к тому, чтобы заменить все эти автоматически действующие натуральные социальные льготы денежными компенсациями? На конец июня 2004 года общая численность ветеранов и участников ВОВ, имеющих право на перечисленные выше льготы, составляла всего около 1,1 миллиона человек. Подавляющее большинство этих людей в возрасте от восьмидесяти лет и выше, и естественно, что их число быстро уменьшается. Эти люди тяжело пережили как распад Советского Союза, государства, которое они защищали в 1941–1945 годах, так и «шоковую терапию», в результате которой они ничего не приобрели, но многое потеряли, включая и большую часть своих сбережений.

Для чего же нужно менять привычный для этих людей статус, образ жизни и систему льгот, которые облегчают им жизнь на ее последнем витке? В России и во всем СНГ уже в 2004 году началась большая работа по подготовке к празднованию 60-летия Победы над фашистской Германией. Уже одно это обстоятельство требовало бережного отношения к ветеранам войны, а не громкого, порой даже скандального обсуждения размера и системы получаемых ими натуральных и иных льгот.

Натуральные льготы имелись в России не только у многих групп пожилых и больных людей. Они имелись, например, и у нескольких сот тысяч сельских учителей, работников сельских клубов и библиотек. Эти люди получали до сих пор крайне небольшую зарплату, на которую трудно прожить именно учителю, который должен читать газеты и журналы, покупать книги, в том числе и методические пособия, а также следить за своим внешним видом. Но сельский учитель имел право на бесплатное жилье, он не платил ни за свет, ни за воду и получал при необходимости земельный участок для своего хозяйства, дрова для отопления и некоторые другие блага.

По предложенному правительством закону о монетизации льгот все эти натуральные льготы для сельских учителей и других работников культуры отменялись, причем безо всякой компенсации. А что могли выиграть от монетизации натуральных льгот люди всех возрастов, страдающие от диабета? Все льготы этих людей сводились к бесплатному и регулярному получению нужных им лекарств. Теперь, как предполагалось, им будут давать не лекарства, а деньги для покупки этих лекарств.

Сходные проблемы и вопросы возникали и у людей, пострадавших от чернобыльской катастрофы. На конец июня 2004 года их было около 1,3 миллиона человек. Многие из этих людей неработоспособны, хотя они и не достигли пенсионного возраста. В самом трудном положении могли оказаться пожилые люди, носящие звание ветерана труда или звание труженика тыла. Перечень натуральных льгот, которые до 1 января 2005 года имели право получать труженики тыла и ветераны труда, велик, но все эти льготы обеспечивались им только в Москве и в некоторых других относительно благополучных регионах. На конец июня 2004 года ветеранов труда в Российской Федерации насчитывалось 9,4 миллиона человек, а тружеников тыла — 9,5 миллиона человек. Многие из этих людей были бы рады получить денежные компенсации вместо многочисленных натуральных льгот, о которых они знают лишь понаслышке.

В соответствии с новым законом денежные компенсации для девятнадцати миллионов ветеранов труда и тружеников тыла устанавливаются субъектами федерации в зависимости от их возможностей. Однако все мы знаем, что возможности более пятидесяти самых бедных российских регионов крайне малы. Откуда возьмут Дагестан или Тверская область те несколько миллиардов рублей, которые им необходимы для выплаты достаточно весомых денежных компенсаций своим льготникам? Таких вопросов, на которые у правительства не было ответа, можно привести много. Не удивительно, что монетизация натуральных социальных льгот, на проведении которой настаивало правительство, оказалась самой непопулярной из всех реформ, которые были предложены стране за последние шесть лет.

Законопроект о монетизации натуральных льгот в России, представленный в июне 2004 года для предварительного изучения в комитеты Думы, вызвал настолько обширную критику, что изложить даже самые важные возражения можно лишь очень конспективно. Поражал даже объем предложенного законопроекта — он был изложен более чем на семистах страницах и предусматривал отмену или перелицовку ста пятидесяти пяти ранее принятых законов, включая и очень сложные законы об отношениях между бюджетами регионов и центра. История отечественного законодательства еще не знала примера столь объемных законодательных перемен, реализуемых в одном пакете. При этом речь шла о столь разных категориях и группах людей, что мало кто мог понять — каким может быть механизм реализации этого законопроекта в жизнь. Слепые и глухие дети, вполне здоровые доноры, крепкие ветераны чеченских войн, сельские учителя, инвалиды войны и Герои СССР и России различались для составителей нового закона лишь размером полагающихся им денежных выплат.

Особенно циничными и недостойными выглядели рекомендации правительства насчет Героев СССР, Героев России, Героев Социалистического Труда и полных кавалеров Ордена Славы. Этих людей в стране на конец июня насчитывалось 4,2 тысячи человек. Натуральные социальные льготы них были очень значительными, однако ни общество, ни сами герои войны и труда не рассматривали эти льготы как пособия «для нуждающихся». В них видели даже не социальную помощь, а признание их заслуг и знак внимания к их подвигам. Между тем правительство предлагало теперь заменить все льготы российских героев денежной компенсацией в 3000 рублей в месяц. Отменялась даже такая льгота, как похороны за государственный счет, но сохранялась льгота на бесплатную установку памятника на могиле. Что сказали бы граждане Франции, если бы правительство и президент страны заменили все многочисленные льготы для кавалеров ордена Почетного легиона на денежную компенсацию в 100 евро! Возражали против нового законопроекта и жители российских северных территорий.

Эксперты предполагали, что из тридцати миллионов российских льготников существенно пострадают не менее десяти миллионов человек. Менее существенно пострадают от пяти до семи миллионов человек. Могли выиграть от принятия нового закона около десяти миллионов человек, главным образом жители сельских районов и небольших городов, которые просто не могли до сих пор реализовать имеющиеся у жителей крупных городов натуральные льготы.

Массированная критика предложенного правительством законопроекта вызвала растерянность в его рядах. Объяснения, которые давали обществу министры А. Кудрин, Г. Греф и М. Зурабов, были крайне неубедительны. Новый премьер Михаил Фрадков вообще не высказывался по поводу отмены натуральных льгот, а объяснения вице-премьера А. Жукова звучали примерно так: «Подождите до 1 января 2005 года. Когда люди начнут получать денежные компенсации, они успокоятся». На многочисленные обращения и «открытые письма», которые отправлялись в Кремль Владимиру Путину, он отвечал кратко — «каждый орган или каждая ветвь власти должна действовать в пределах своей компетенции».

Но и Владимир Владимирович Путин не мог пройти мимо заявления группы известных всей стране Героев Советского Союза с осуждением правительственного законопроекта. Это заявление все мы видели и по телевидению. Несколько героев Великой Отечественной войны и космонавтов объявили, что в случае, если данный законопроект будет принят, они публично откажутся от участия в праздновании 60-летия Победы в мае 2005 года и даже вернут Кремлю все свои ордена и другие награды. Крупной неудачей для правительства завершилось и предварительное обсуждение законопроекта в комитетах Думы. Большая часть этих комитетов высказалась против многих основных положений предложенного им законопроекта. Особенно решительно выступали против отмены натуральных льгот оппозиционные партии и прежде всего КПРФ. Теперь эта партия пыталась взять реванш за поражение на выборах в Думу в декабре 2003 года.

Митинги протеста проходили почти во всех городах. «Соотечественники! Москвичи! — писала газета “Советская Россия”. — Правительство Путина — Фрадкова готовится провести через послушную им Госдуму пакет антисоциальных законов. Все на митинг! Мы призываем принять участие во всероссийской акции протеста против наступления буржуазной власти на права народа. Защитим льготы ветеранов, социальные выплаты, условия труда и жизни пенсионеров, военнослужащих, учителей, врачей и молодежи. Митинг пройдет на площади Революции».

Оказавшись в изоляции, правительство не выдержало и начало отступать. Огромных размеров законопроект срочно пересчитывался и переделывался. Проходили разного рода закрытые и нервные совещания, в которых принимали участие и активисты «Единой России», которые контролировали большую часть думских мандатов. Государственная дума находилась еще на каникулах, но многие из ее комитетов уже работали и готовили поправки к закону.

Эти поправки были многочисленными, и многие из них предусматривали возвращение к системе натуральных льгот, но в замаскированной форме некоего «социального пакета». Выступая по телевидению 29 июня, вице-премьер Александр Жуков заверял пожилых людей, ветеранов и инвалидов, что все «наиболее значимые и наиболее ценные для них натуральные льготы будут сохранены», но к ним будут также добавляться и денежные компенсации в размере от 500 до 3000 рублей в месяц. Было решено отложить на один-два года и реформирование системы жилищно-коммунальных льгот.

Движение протеста против отмены натуральных льгот набрало к концу июня такую инерцию, что его уже трудно было остановить даже и очень большими уступками со стороны правительства. К тому же мало кто мог сразу понять, что представляет собой этот странный «социальный пакет». Поэтому митинги протеста, назначенные на день открытия внеочередного заседания Думы, не были отменены. Не изменилась и риторика журналов правого направления, которые призывали Думу завершить «смену формации в России» и провести «окончательную ликвидацию социализма» в нашей стране.

С утра 2 июля 2004 года здание Государственной думы было взято под усиленную охрану милиции и отрядов ОМОНа. В самом здании Думы принимались повышенные меры безопасности, сюда не пускали никого по временным пропускам. На площади у Большого театра и у памятника Карлу Марксу собрались активисты левых партий и групп, а также активисты партии «Яблоко». Участников манифестации было не слишком много, всего около двух тысяч человек. Несколько десятков манифестантов объявили о том, что они начинают голодовку.

Заседание Думы проходило в крайне нервной атмосфере, многие процедурные правила не соблюдались, а поставленные перед Думой вопросы решались при помощи того, что называется в парламентской практике «машиной голосования». Разнообразные предложения оппозиции были отвергнуты без обсуждения. Впрочем, и сам закон о льготных выплатах в этот день по существу не обсуждался. Он был принят только в первом чтении. Второе и главное чтение было назначено на понедельник 2 августа. На весь июль Дума ушла на каникулы. Однако многие комитеты Думы продолжали работу, так как им предстояло рассмотреть более четырех с половиной тысяч поправок, которые были предложены в новый законопроект отдельными депутатами и фракциями.

Через месяц Дума собралась снова, и опять на внеочередное заседание. В этот день милиция огородила вокруг Думы гораздо большую территорию, которая включала всю площадь у Большого театра и вокруг памятника Карлу Марксу. Число митингующих уменьшилось, но они были настроены более решительно, не менее десяти радикалов из Национал-большевистской партии Э. Лимонова, переодевшись в камуфляж, сумели прорваться в здание Министерства здравоохранения. Они смогли даже захватить и разгромить кабинет Михаила Зурабова, выбросив на улицу разные бумаги и портрет Владимира Путина.

Нет смысла приводить здесь подробности сумбурных, нервных, временами даже нелепых заседаний Думы, которые продолжались несколько дней, на которых депутаты включили в законопроект немногим более тысячи поправок и отклонили примерно 3600 поправок. Закон был принят большинством из 304 депутатов. Почти все они входили во фракцию «Единая Россия». Против принятия закона было подано 120 голосов, и один депутат воздержался. Поправки принимались или отклонялись без обсуждения.

Согласно российской Конституции, Президент РФ должен подписать или наложить вето на тот или иной закон в течение двух недель после его принятия в Совете Федерации. Владимир Путин получил в понедельник 9 августа большой том с текстом нового закона о монетизации льгот или о льготных выплатах. В это же время ему передали и несколько обращений с призывом наложить вето на данный закон. Под одним из этих обращений стояло около восьмидесяти тысяч подписей. Владимир Путин не торопился с решением и никак не комментировал новый закон.

«На минувшей неделе, — писал в журнале «Коммерсантъ-Власть» Вадим Вислогузов, — Госдума в окончательном виде приняла самый скандальный законопроект последних лет — о замене льгот деньгами. Льготники шумят, а президент молчит. Несмотря на традиционную склонность русского народа приписывать всё хорошее государю, а всё плохое — его неосведомленности, это тот случай, когда молчанию президента вряд ли поверят»[313].

Молчал и премьер Михаил Фрадков. Маловразумительные комментарии по поводу нового закона давал только Михаил Зурабов. Только в самый последний день из отведенного ему срока в две недели, 22 августа, уже находясь в Сочи, Владимир Путин подписал новый закон. Но мало кто комментировал решение президента, так как внимание всей страны было отвлечено в эти дни усилением террористической войны против России.

Новый закон должен был вступить в действие с 1 января 2005 года. Правительство заверяло президента, что как только пожилые и больные люди начнут получать денежные компенсации, они успокоятся. Большая часть денежных компенсаций и пенсий была выдана поэтому еще в конце декабря, так как с 1 по 10 января 2005 года шли разного рода праздники. На каникулы ушли и почти все министры, некоторые из них продолжали отдыхать даже 11 и 12 января.

Большинство проблем возникло в первые дни нового года, как и следовало ожидать, на городском общественном транспорте. Почти по всей стране тарифы на проезд с 1 января 2005 года были увеличены на 30–40 процентов. Однако денежные компенсации, полученные пожилыми людьми, почти во всех случаях были существенно ниже стоимости месячного проездного билета. Особенно большие трудности возникли в столице, так, право бесплатного проезда на метро и других видах московского общественного транспорта не распространялось на жителей Подмосковья, многие из которых работают в Москве. Контролеры стали требовать от всех пассажиров предъявления паспорта с указанием прописки. Это создавало сутолоку и давку и задевало не только жителей ближних городов Подмосковья, но и самих москвичей, которые далеко не всегда имели с собой паспорт.

Первыми начали протестовать жители городов ближнего Подмосковья. У пожилых людей, инвалидов и военнослужащих стали требовать полной оплаты проезда и в автобусах пригородного сообщения, и в метро, и в автобусах и троллейбусах в самой Москве. Для поездки в Москву и обратно нужно было заплатить от 70 до 100 рублей. Это было затруднительно даже для преподавателей военных академий, многие из которых живут в Подмосковье. Были отменены и бесплатные билеты для инвалидов в пригородных электричках. Бесплатный проезд на общественном транспорте отменили для пожилых людей и во многих других городах, где эту льготу вводили еще в середине 1990-х годов по примеру Москвы. При этом простые пенсионеры не получали вообще никакой, даже мизерной компенсации. Именно эти пенсионеры, о которых в законе о монетизации льгот или в законе № 122 вообще ничего не говорилось, и составили основную часть протестующих.

К простым пенсионерам во многих случаях примкнули и ветераны войны и труда. Уже 12 и 13 января 2005 года несколько тысяч стариков перекрыли на выездах из Москвы Ленинградское и Волоколамское шоссе. ОМОН с трудом сумел оттеснить демонстрантов с проезжей части и открыть движение по шоссе лишь через четыре-пять часов. Отряды милиции действовали безо всякого энтузиазма. Работники милиции также были лишены по закону № 122 всех транспортных льгот и роптали. Забегая вперед, надо сказать, что с 1 февраля работникам милиции вернули право бесплатного проезда на городском транспорте, если они были в военной форме.

Сюжеты из ближнего Подмосковья показывали по всем телевизионным каналам, и это стимулировало новые вспышки протеста во многих других городах. Уже 13 и 14 января манифестации пенсионеров состоялись в городах Владимир, Брянск, Курск, Нижний Новгород, Пенза, Самара, Казань, Уфа и Петрозаводск. В каждой из таких манифестаций участвовало от двух до семи тысяч человек. Лозунги были направлены против правительства, против Фрадкова, Зурабова и Грефа, но и против Владимира Путина.

В субботу 15 января массовые манифестации начались в разных районах Санкт-Петербурга. Эти манифестации вызвали множество откликов и в печати, и на телевидении не только в России, но и во многих других странах. Газета «Время новостей» писала: «Беспрецедентные и наиболее массовые за последние пятнадцать лет несанкционированные уличные акции протеста в минувшие выходные дни потрясли Санкт-Петербург и совершенно парализовали центр города. Как радостно признавали сами участники манифестаций, город «перешел в руки пенсионеров», добивающихся безоговорочного восстановления всех льгот. По самым скромным подсчетам, на стихийные шествия и митинги в субботу пришло не менее десяти-двенадцати тысяч человек, причем существенная часть из них — немощные старики, ковылявшие по Невскому проспекту с палками, опираясь друг на друга»[314].

Не обошлось без крови: один из участников акции на Московском проспекте был сбит автомобилем и скончался на месте. Инцидент на Московском проспекте был заснят телеоператором, и его несколько раз показали в программе «Вести». Из комментариев ведущего можно было сделать вывод, что виновата в гибели старика сама толпа, которая не только остановила «мерседес», но и пыталась вытащить из него водителя и его семью: жену и двоих детей. Но что было причиной этой ожесточенности нескольких тысяч пожилых людей? Власти Санкт-Петербурга два дня находились в Смольном под охраной усиленных нарядов милиции. Валентина Матвиенко не вышла к десятитысячной демонстрации, которая продвигалась через центр города под лозунгами: «Правительство в отставку», «Россия без Путина». Но она была первым губернатором, который потребовал от правительства немедленно отменить или изменить коренным образом закон № 122.

В понедельник и вторник 17 и 18 января манифестации стариков проходили, по данным оппозиционных газет, в сорока двух городах России. Все оппозиционные партии принимали участие в этих манифестациях. «Остановить закон геноцида — 122!», «Кто не борется, тот не побеждает», «После краха социальных псевдореформ правительству пора уходить в отставку» — под такими заголовками на первых страницах выходили в эти дни газеты «Советская Россия» и Правда».

Однако немало заявлений против закона № 122 звучало и из кругов таких партий, как СПС и «Яблоко». Лидеры и депутаты партии «Родина» во главе с Дмитрием Рогозиным, которые и раньше решительно выступали против отмены натуральных льгот, объявили теперь голодовку и разместились на диванах и раскладушках в своих думских кабинетах. Руководство Думы почти каждый день проводило заседания Совета Думы. Как спикер Думы Борис Грызлов, так и председатель Комитета Госдумы по труду и социальной политике, член фракции «Единая Россия» Андрей Исаев делали одно публичное заявление за другим, стараясь обвинить во всем правительство. «Наша ошибка в том, что мы поверили обещаниям министров», — заявлял Андрей Исаев. Общий смысл этих заявлений состоял в том, что Государственная дума принимала хороший и нужный закон, но были допущены большие ошибки при его проведении в жизнь. Однако это фальшивый тезис, так как и сам закон был крайне плохим, а Государственная дума фактически отказалась от его серьезного обсуждения.

В правительстве также шли постоянные консультации и обсуждения. Несколько раз руководство правительства вызывал к себе и Владимир Путин. Он требовал немедленно разработать и осуществить все необходимые мероприятия, для того чтобы снять неожиданно возникшую напряженность. Речь шла не просто о протестах со стороны общества. На этот раз подняли голос протеста наиболее слабые и незащищенные его слои: пенсионеры, инвалиды, чернобыльцы. Многие лозунги: «Правительство — в отставку!», «Зурабова — в отставку!» — несли даже дети 7–10-летнего возраста.

Первые меры по стабилизации обстановки были приняты в Москве. По договоренности между мэром Москвы Юрием Лужковым и губернатором Московской области Борисом Громовым всем пенсионерам из Подмосковья возвращено право бесплатного проезда на общественном транспорте столицы. Всего за несколько дней Москва отпечатала два миллиона проездных билетов для пожилых людей из Подмосковья, которые можно было получить в собесах области. Областные власти должны были частично возместить эти расходы в бюджет города.

Быстро сдалось и правительство Санкт-Петербурга. Оно объявило, что с 20 января до 1 февраля все пожилые люди могут пользоваться общественным транспортом бесплатно, а с 1 февраля будут подготовлены специальные проездные карточки, на покупку которых пенсионеры получат деньги из городской казны. Такое же решение было принято и во всех других городах России, где проходили манифестации. В нескольких регионах, как оказалось, сходные решения были приняты властями еще в декабре 2004 года, и потому здесь январь 2005 года прошел безо всяких манифестаций.

По поручению Владимира Путина правительство взяло этот процесс фактического восстановления натуральных льгот в регионах под свой контроль. Транспортные компании требовали возместить им расходы по бесплатным перевозкам, и там, где у региональных властей не хватало денег на эти цели, они получали дотации от правительства.

Правительство не только отступило, но и взяло почти всю вину на себя. «Мы недооценили ситуацию, — публично заявил министр финансов Алексей Кудрин. — Мы подставили президента. Президент не виноват в первых неудачах реформы. Мы уже видим свои ошибки, значит, мы его подвели. Но часть ответственности лежит и на губернаторах, и я считаю, что мы должны разделить свою вину с регионами. В некоторых регионах социальное напряжение оказалось минимальным, там грамотно провели все это дело монетизации».

Владимир Путин также говорил об ответственности правительства, но требовал, чтобы само правительство и исправило допущенные ошибки. Президент также настоял на общем повышении пенсионных выплат всем категориям пенсионеров. Ранее предполагалось повысить все пенсии на 100 рублей с 1 апреля 2005 года. Теперь было принято решение провести повышение пенсий с 1 марта, и не на 100, а на 240 рублей.

Приняты решения о повышении денежного довольствия для военных, а также о компенсации расходов для тех офицеров, которых задела отмена транспортных льгот. Вновь определен бесплатный проезд на общественном транспорте не только для детей-инвалидов, но и для сопровождающих их лиц. С 1 февраля 2005 года все прежние транспортные льготы для пожилых людей были восстановлены. Они получили или какой-то бессрочный документ по типу магнитной «социальной карты москвича», или проездной билет, оплату которого взяли на себя как федеральные, так и региональные власти.

«Правительство сдалось под натиском митингов и демонстраций пенсионеров, охвативших значительную часть территории России» — так подводила итог январским событиям московская газета «Время новостей». «Реформы, которые хотел провести Путин, были безотлагательными, но он недооценил арифметику самих пенсионеров. Глава Кремля — под нажимом сотен тысяч демонстрантов по всей России — был вынужден отказаться от большинства своих реформ. Многие льготы сохранились. Ни один региональный князь сейчас не решится заставить пенсионера платить за поездку на автобусе» — так подводила итог тем же событиям немецкая газета «Вельт»[315].

После того как транспортная проблема была решена, внимание и правительства, и прессы обращалось на проблему бесплатного обеспечения льготников нужными им лекарствами. Решить эту проблему удалось гораздо быстрее и без каких-либо массовых протестов. В отличие от бесплатного проезда в общественном транспорте право на бесплатное получение лекарств имели не все пенсионеры, а только ветераны войны и труда, инвалиды, чернобыльцы и некоторые другие. Это право сохранялось за ними и по закону № 122 в форме уже упомянутого выше «социального пакета». Надо было позаботиться лишь об обновлении списка лекарств и об их регулярной поставке в аптеки.

Закон № 122, по замыслу правительства, лишь начинал замену разного рода льгот денежными выплатами. В первую очередь речь шла о транспортных и лекарственных льготах. Льготы по оплате услуг ЖКХ, телефонов и некоторые другие предполагалось отменять на основании новых законов и по каким-то иным схемам. Однако фактический крах закона № 122 заставил правительство отложить другие проекты по завершению «монетизации» на неопределенное время.

В самом конце марта 2005 года президент В. В. Путин подписал Указ о введении с 1 мая 2005 года дополнительного материального обеспечения для инвалидов и участников Великой Отечественной войны, несовершеннолетних узников концлагерей, а также некоторых других категорий. Это дополнительное материальное обеспечение было весьма существенным — для участников войны — 1000 рублей, а для работников тыловых учреждений — 500 рублей. Дополнительное материальное обеспечение для Героев Советского Союза и Героев России, а также для кавалеров всех степеней ордена Славы было установлено решением Правительства России в 30 тысяч рублей при сохранении всех натуральных льгот. Еще весной 2004 года правительство предлагало отменить для Героев Советского Союза и Героев России все натуральные льготы, заменив их денежной компенсацией в 3000 рублей. Новый указ президента был ясным сигналом для всех неудачливых реформаторов из правительства.

К концу мая 2005 года можно было подводить некоторые предварительные итоги монетизации льгот. Большая часть натуральных льгот для пожилых и больных людей и для ветеранов сохранилась, хотя многие из этих льгот были замаскированы под разного рода «социальные пакеты», «социальные карты», проездные билеты и т. п. В большей мере пострадали от отмены натуральных льгот некоторые военнослужащие, сельская интеллигенция, отдельные категории «региональных» льготников.

Несколько миллионов пожилых людей и ветеранов, которые раньше не были обеспечены ни льготами, ни денежными компенсациями, стали получать небольшие денежные компенсации. В первоначальных проектах реформы льгот предполагалось снизить бюджетные расходы на социальные нужды. Общий размер льготных выплат из бюджета должен был составить не более 70 миллиардов рублей. На самом деле бюджетные расходы на социальные нужды существенно возросли. Уже осенью 2004 года подсчеты показывали, что льготные выплаты в 2005 году составят не менее 170 миллиардов рублей. Потом эту цифру пришлось поднять до 200, а весной 2005 года и до 300 миллиардов рублей.

За период с лета 2004 года и до января 2005 года социологи отмечали некоторое падение уровня доверия населения страны к президенту Путину, и большая часть социологов связывала это падение рейтингов президента именно с «монетизацией» льгот. На вопрос: «Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту президента?» — положительный ответ дали в июне 2004 года 75 процентов опрошенных. В декабре 2004 года эта цифра снизилась до 71 процента, а в январе 2005 года — до 69 процентов. Деятельность правительства Михаила Фрадкова в июне 2004 года одобряли 33 процента респондентов. В декабре 2004 года эта цифра снизилась до 30 процентов, а в январе 2005 года — до 27 процентов.

Наиболее существенно пострадала в результате «монетизации» репутация Михаила Зурабова. В меньшей мере — репутации Алексея Кудрина, Александра Жукова и Германа Грефа. «Деньги добавили, льготы вернули, но число недовольных в стране увеличилось», — констатировала Вероника Сивкова из газеты «Аргументы и факты».

Комментируя результаты январских опросов общественного мнения, известный социолог Юрий Левада говорил: «Правящие структуры всерьез подмочили свою репутацию, особенно правительство и местные власти. Такого провала не припомню за последний десяток лет. И ведь никаких внешних причин к тому не было — ни войны, ни кризиса, ни дефолта, при которых от власти требуются сверхэкстренные меры. Нынешние волнения были ожидаемы: на это указывали ежемесячные социологические опросы прошлого года. Однако всем было сказано, что положение хорошее, денег в казне много, сделаем лучше для всех. Но получилось наоборот. Стало быть, у власти потеряна связь с реальностью. А это уже действительно опасно»[316]. С таким выводом можно согласиться. Но извлечен ли урок?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.