От издательства

От издательства

Имя Анатолия Мариенгофа достаточно известно как представителя одного из течений, несколько лет тому назад занимавшего внимание литературных кругов. Но в «Романе без вранья» Мариенгоф выступает как бытописатель. «Роман без вранья» — быт литературной богемы нашего революционного времени. Богема не только описывается автором, особый стиль богемы чувствуется на каждой странице этого произведения. Мариенгоф не сторонний наблюдатель богемы — он сам богема, и поэтому с тем большим интересом читается это произведение. Автор не только дает картины, часто очень сочные, он тонкий психолог тонкий наблюдатель, он не щадит героев своего романа, выворачивая наружу все стороны характера, он не щадит и себя. Поэтому в «Романе без вранья» чувствуется правдивость, искренность. Он верно и правдиво изображает своих героев, иногда несколько утрируя — некоторая гиперболичность вообще характерна для стиля автора, хотя он и хочет быть «простым», — и как правдивое изображение не только быта, но и людей, «Роман без вранья» является одним из интересных человеческих документов.

Читатель часто знает того или иного художника по его произведениям, но от него скрыты многие черты характера художника — Мариенгоф вскрывает их беспощадно, иногда, может быть, несколько грубо; но в то же время автор знает меру, он чуток настолько, что «Роман» не вызывает нездоровых инстинктов, связанных со «скандальными» темами. Перед читателем встают живые лица, но тон романа не дает оснований искать скандала — и это его положительная сторона.

Автор живет богемой, видит только богему, все остальное выпадает из поля его зрения: все, что выходит за круг богемы, автор рисует только с внешней стороны.

Биения пульса революции в «Романе» не, чувствуется — революция остается как-то в тени, читатель может догадываться только по отдельным моментам, по внешним, очень незначительным фактам, что все, что рисует автор, происходит в эпоху героической революционной борьбы. И это, может быть, лишний штрих, характеризующий нравы литературной богемы, характерный штрих для того круга, к которому принадлежит автор. В этом скольжении по поверхности развертывающейся на глазах автора революции есть тоже своя правдивость. Как правдивый человеческий документ, «Роман без вранья» прочтется с большим интересом и не без пользы; тех, кого мы знаем как художников, увидим с той их стороны, с которой меньше всего знаем, а это имеет значение для более правильной оценки их.