УТРО ВЫПУСКНОГО БАЛА

УТРО ВЫПУСКНОГО БАЛА

Вместе с Рунёвым мы побрели в сторону наших многоэтажен, по дороге с жаром обсуждая знакомство с новыми герлами на Ленинских горах, а также новейший альбом

СКОРПИОНС — «БЛЭК АУТ». Мы уже хотели было разбежатца, но мне в голову пришёл креатив метнутца на плотину Джингаровского пруда и замутить мелкий театральный ритуал прощания с Советской школой.

Так вот, на другой стороне мистического пруда, находилось еврейское кладбище (я тогда в этом не разбирался). Там всегда тусила целая куча бомжей и алкашей-пролетариев, а также имелись громадные кучи могильного кала. Почему-то в совковые времена, во время запрещенной православной Пасхи там происходили массовые поминовения евреев. С конца Сталинских времён и до Горбачёвских, еврейский государственный сионизм всячески подвергался гноблению. Между тем, не смотря на это, евреям удавалось удерживать позиции во втором или теневом эшелоне. Возможно, таким способом, как участие в посещении могил в дни Провослав-ной пасхи, они хотели закумуфлировать целое ЕВРЕЙСКОЕ кладбище в пределах столицы!!!

Вощем, в те дни все районные урела и алкаши ломились на «это» кладбище пиз...ть конфетки и тухлые яйца, а также допивать рюмахи. У многих школьников, после длинной перемены раздувались карманы, от самых изысканных шоколадных конфет. Нет, я их не осуждал, да и многие делали вид, что этого не замечают. Если в наше время, к примеру в семье алкашей, может перемежатца голод и денатурат, а потом водка Русский Стандарт с ветчиной и сервелатом, то в СССР насколько, я помню таких кутежей себе никто не позволял. Даже в самой адовой семье экономия, была на первом месте. Признаки расслоения общества, я стал замечать примерно в 9 классе, особенной крутизной со стороны ЗГВ: была мебельная стенка, ковры, Чешская хрустальная люстра, ряды макулатурных книг, цветной телек, цветомузыка как в фильме про загоревшийся самолёт, тахта, кресла и идеальная чистота, без признаков жизни...

Кстати Джингаровский пруд отличался х...вой славой: летом там постоянно тонули — пачками пьяные урела и случайные люди, каждую неделю, из года в год, наверно из-за этого погоста! Хуже проклятого пруда и не найти, в дурацкой луже, тонуло в год по 50рыл! В тёплое время, в среднем через день!

Вощем, на краю дамбы мы устроили ритуальное сожжение МОДНОЙ телаги и школной формы, облили ее бензином и подожгли. Когда кончились сигареты, мы поперлись домой уже было 8 утра. Дома я обнаружил полпачки «Явы» и четверть батла клюквенной настойки «Finlandia». Я налил эту красную жидкость в кружку, закурил и поперся на балкон, там у меня жила целая стая белых голубей, которым я зеленкой рисовал свастики на крыльях, чтобы отличать от «чужих». Из нагула я достал ширококрылого пермяка, зажал его между колен и фломастером написал на крыльях, на одном:

— «SCHOL’s» — а на другом — «Out!» — потом открыл нагул, шуганул стаю и выпустил ПЕРМЯКА. Они взвились над мачтами радиолокационной станции, а потом высоко в облака, где даже бог мог уже разборчиво прочитать надпись:

— SCHOL’s OUT!