ГРИБОЕДОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ (1790 или 1795-1829)

ГРИБОЕДОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ (1790 или 1795-1829)

Русский писатель и дипломат. В 1828 г. назначен послом в Персию, где был убит во время волнений персидскими фанатиками.

По поводу даты рождения Александра Сергеевича Грибоедова нет единого мнения. Причем расхождение составляет ни много ни мало 5 лет. По одним данным, он родился в 1790 году, по другим — в 1795. Скорее всего, ближе к истине первый вариант. На воспитание мальчика серьезное влияние оказала его мать, Анастасия Федоровна. Она, как и ее муж, Сергей Иванович, принадлежала к именитому дворянскому роду, предки которого в свое время приехали в Россию из Польши (Сергей Иванович приходился Анастасии Федоровне дальним родственником).

К моменту рождения Александра семья обеднела. Это обстоятельство входило в серьезные противоречия с амбициями матери. Любой ценой она старалась блюсти родовые традиции, вращаться в высоких кругах и обеспечить блестящее будущее своим детям. И хотя материнская забота часто принимала авторитарные формы (в воспитании сына мало внимания уделялось его природным наклонностям), Александр получил прекрасное образование. Этому способствовала и всесторонняя одаренность мальчика, и многочисленные учителя. Домашним обучением ребенка занимались педагоги-иностранцы, кроме того, для частных уроков приглашались университетские профессора.

В 1803 году Грибоедов был отдан на обучение в Московский университетский благородный пансион, а в 1806 поступил в Московский университет. Это одна из причин, по которым многие исследователи склоняются к версии о том, что Грибоедов родился в 1790, а не в 1795 году. Конечно, встречаются вундеркинды, способные поступить в университет в возрасте 11 лет, но в те времена это было просто не принято.

В 1808 году, окончив словесное отделение университета, Александр Сергеевич продолжил обучение на этико-политическом. За время студенчества разносторонние таланты Грибоедова становились все более заметными. Он слушал различные курсы на других факультетах, интересовался разнообразнейшей литературой, принимал активное участие в студенческих спектаклях, некоторые преподаватели, заметив Грибоедова в общей массе студентов, занимались с ним дополнительно. Александр Сергеевич стал одним из самых образованных людей своего времени. Об этом свидетельствует хотя бы список языков, которыми он владел: латынь, греческий, французский, английский, немецкий, итальянский. Позже к ним присоединились арабский, персидский и турецкий. Грибоедов начинает писательскую деятельность (первые пробы пера, к сожалению, не сохранились), занимается сочинением музыки. Помимо литературных произведений Грибоедова до нашего времени дошли два написанных им вальса.

В 1812 году, с началом войны, Грибоедов оставляет университет и, не без противодействия со стороны родных, вступает в московский гусарский полк корнетом. Молодой человек был искренним патриотом, а кроме того, армейская служба сулила освобождение от назойливой опеки со стороны родственников. Но принять участие в военных действиях Грибоедов не успел. К тому моменту, как полк завершил свое формирование, Наполеон уже покинул Москву. Тем не менее молодой человек не оставил армию. Он продолжил службу сперва в кавалерийских частях в Белоруссии, а затем — в штабе резервов. На военной службе Грибоедов вместе с независимостью от своего семейства получил и еще одну возможность, которой, как это ни покажется странным нашим современникам, был лишен в годы студенчества. Первое время он страстно предавался стандартным для тогдашнего гусарства развлечениям. При этом, дорвавшись до подобной свободы, он принимал активнейшее участие в самых бурных затеях своих сослуживцев.

Но со временем тонкий интеллектуал пресытился низкопробными гусарскими развлечениями. Кутежи и проделки отошли на второй план, Грибоедов снова увлекся литературой. Большую роль в возвращении к более интеллектуальному времяпрепровождению сыграл и переход в штаб резервов, в котором Грибоедов состоял при генерале Кологривове, человеке образованном. Кроме того, в штабе Грибоедов познакомился и подружился с братьями Бегичевыми, один из которых, Дмитрий, стал известным писателем. Бегичевым тоже приелись простенькие гусарские радости. Новые друзья, вместе с еще несколькими офицерами, стали проводить свободное время за сочинением и переводом стихов и театральных пьес. Именно во время службы в армии Грибоедов опубликовал свои первые произведения: статьи «О кавалерийских резервах» и «Описание праздника в честь Кологривова», перевод пьесы «Молодые супруги». Вместе с началом (или возобновлением, если считать студенческие произведения) писательской деятельности Грибоедов приходит к мысли о том, чтобы покинуть армию.

В марте 1816 г. он выходит в отставку, возвращается в Петербург и поступает в коллегию иностранных дел. Здесь Грибоедов продолжает писать и переводить для театра, в основном — в соавторстве. В 1816–1818 годах он участвует в создании нескольких пьес. Кроме того, в круг его знакомств входит большое количество молодых, образованных и свободомыслящих людей.

Но долго наслаждаться столичной жизнью Грибоедову не пришлось. По всей видимости, гусарское прошлое не прошло бесследно. Вскоре произошла одна скандальная история, в которой была замешана известная балерина Истомина. Грибоедов привез балерину на квартиру к своему другу графу Завадовскому, у которого он тогда жил. Истомина провела на квартире около двух суток. В это время любовник Истоминой, Шереметьев, был с ней в ссоре и, кроме того, отлучился из Петербурга. Вернувшись из поездки, Шереметьев вызвал Завадовского на дуэль. Секундантами были выбраны друг Шереметьева, Якубович (впоследствии известный декабрист) и Грибоедов. В те времена дуэлянты не так часто старались убить противника. Для восстановления чести обычно было достаточно самого факта дуэли или легкого ранения противника. Шереметьев выстрелил первым и попал Завадовскому в воротник. Последний понял, что у соперника были абсолютно серьезные намерения, и, будучи отличным стрелком, смертельно ранил Шереметьева в живот. Только необходимость срочно вести раненого домой помешала состояться дуэли между секундантами.

Мать Грибоедова опасалась, что скандал отрицательно скажется на карьере сына. Она хотела удалить его из Петербурга и, несмотря на протесты Грибоедова, добилась для него места секретаря посольства в Персии. Дуэль между секундантами все же состоялась — в Грузии. В это время Грибоедов нарочито медленно путешествовал по России и Закавказью, двигаясь в Персию (современный Иран), к месту своей «ссылки». Якубович в это время находился в Грузии. Выстрелив первым, он попал Грибоедову в кисть левой руки. Последний не подошел к барьеру, хотя имел на это право, и ответил выстрелом издалека.

В начале 1819 года Грибоедов прибыл в Персию. Здесь он провел три года. Обязанности были несложными, подходящей сферы общения Александр Сергеевич себе не нашел, поэтому основное время он посвящал изучению восточных языков, чтению. Здесь же была начата комедия «Горе от ума», впоследствии прославившая автора.

После трех лет службы Грибоедов был переведен в Тифлис. В этом большую роль сыграл следующий случай. Еще служа в Персии, Грибоедов часто ездил в Тифлис с поручениями. Однажды он смог вывести на родину большую группу русских пленных, задержанных персидскими властями. Этим поступком молодой дипломат обратил на себя внимание генерала Ермолова, управляющего Грузией. Он-то и добился в феврале 1822 года перевода Грибоедова в Тифлис, назначив его на должность секретаря по иностранной части при главнокомандующем.

В Тифлисе были закончены и переписаны начисто два первых акта знаменитой комедии. Их первым слушателем и ценителем стал коллега Грибоедова В. К. Кюхельбекер, которому подобная роль была не в диковинку.

Весной 1823 года Грибоедов отправляется в отпуск. Сначала он живет в Москве, а затем в имении С. Бегичева, где к осени дописывает 3 и 4 акты «Горя от ума». Летом 1824 года комедия завершена. С рукописью Грибоедов отправляется в Москву. Казалось бы, он держал комедию в тайне, известив только сестру. Но вскоре, в результате случайности, произведение получило огласку. Теперь уже сохранить рукопись в тайне оставалось невозможным. Со всех сторон на Грибоедова посыпались похвалы, восторги, а также. упреки, брань и угрозы. В персонажах комедии многие вращавшиеся в свете люди с обидой узнавали себя. Вначале Грибоедов и не помышлял о том, чтобы его произведение было поставлено на сцене, понимая, что цензура комедию не пропустит. В лучшем случае он надеялся напечатать пьесу. Получив же столь неоднозначную, но всегда эмоциональную реакцию публики, автор отправляется в Петербург хлопотать о театральной постановке.

Грибоедов даже готов был внести в комедию существенные изменения, лишь бы обойти цензуру. По его собственным словам, в первоначальном виде «Горе от ума» было «гораздо великолепнее и высшего значения», чем теперь, в «суетном наряде, в который он принужден был облечь его». Несмотря на все эти старания, комедия не прошла цензуры. Грибоедов смог добиться только разрешения на опубликование нескольких отрывков. О постановке «Горя от ума» на сцене не могло быть и речи. Запрет касался даже любительских театров. Тем не менее комедия распространялась. С нее делали рукописные списки, и число их вскоре было сравнимо с книжными тиражами тех времен. Среди друзей Грибоедова было немало будущих декабристов. В их кругах «Горе от ума» пользовалось особой популярностью.

Между тем пришло время возвращаться в Грузию. По дороге Грибоедов побывал в Киеве и Крыму, оставив об этой поездке путевые записки. Уже в Грузии до Грибоедова доходят сведения о восстании декабристов. Предупрежденный заранее Ермоловым, Грибоедов успел уничтожить компрометирующие его бумаги и письма. Вскоре из Петербурга прибыл военный курьер, передавший Грибоедову приказ явиться в столицу и предстать перед следственной комиссией. Над писателем нависла серьезная угроза. Несколько декабристов на допросах показали, что он входил в тайное общество.

С февраля 1825 по июнь 1826 года Грибоедов находился под следствием. Получить оправдательный приговор писателю в частности помогло то, что среди следователей нашлись почитатели его таланта. Они приняли участие в судьбе автора нашумевшей комедии, и Грибоедов получил «очистительный аттестат».

Осенью 1826 года Грибоедов возвращается на Кавказ, где принимает участие в боевых действиях возобновившейся русско-персидской войны. На дипломатическом поприще он добивается серьезных успехов. В частности участвует в подготовке и подписании Туркманчайского мира, выгодного для России. По словам одного из политических деятелей тех времен, Грибоедов «заменял единым своим лицом двадцатитысячную армию». После подписания мира, в марте 1828 года Александр Сергеевич возвращается в Петербург, привезя подписанные документы договора. Здесь он получает награды и. новую должность (25 апреля 1828 года). Теперь он должен отправиться в Персию в качестве полномочного министра (посла). По бумагам и черновикам было видно, что Грибоедов собирался посвятить себя литературной деятельности, но отказаться от новой должности он не смог. Большую роль в этом сыграла мать, которая приложила все усилия, чтобы уговорить сына.

Насколько опасна новая должность Грибоедов прекрасно понимал. Вот слова, которые он произнес в одной из бесед: «Не поздравляйте меня с этим назначением. Нас там всех перережут. Аллаяр-хан — мой личный враг и никогда не подарит он мне Туркманчайского договора».

По пути в Персию Грибоедов на несколько месяцев задержался в Тифлисе. Здесь он женился на 16-летней княжне Нине Чавчавадзе, дочери своего друга грузинского поэта Александра Чавчавадзе. Молодую жену Грибоедов взял с собой в Персию. Когда российская миссия перебиралась из Тавриза в Тегеран, новобрачным (к счастью для молодой невесты) пришлось расстаться. Грибоедов оставил жену в Тавризе, а сам отправился в Тегеран, чтобы приготовить все к ее переезду.

По прибытии на место Грибоедов снова повел в отношении Персии достаточно жесткую политику. Ему принадлежат следующие слова: «Уважение к России ик ее требованиям — вот мне что нужно». Но по некоторым данным, отношение Грибоедова к персидским политическим деятелям подчас было высокомерным.

Он вел себя вызывающе, нарушал местный придворный этикет, требовал немедленной выплаты контрибуции. Россия выиграла войну, и Грибоедов не давал персам забывать об этом. Все переговоры посол вел с позиции силы. Тем не менее персидский шах Каджар-Фатх-Али в отношениях с российским послом держал себя дружелюбно, оказывал последнему почести, дарил подарки, наградил орденом. Новой войны он не хотел. Так что вначале все складывалось вполне благополучно.

Но дело в том, что еще в Тифлисе, не будучи хорошо знакомым с местным обществом, Грибоедов набрал себе, мягко говоря, не очень благонадежных помощников. Особенной безнравственностью среди них отличались некто Рустем-бек и Дадаш-бек. В Тегеране они часто появлялись на улицах в сильном подпитии, дебоширили, угрожая оружием, оскорбляли местных жителей, развратничали.

Это вызывало недовольство и возмущение персов.

Сам Грибоедов, естественно, не принимал участия в подобных акциях. Но его политика вызывала среди местных жителей не менее серьезное недовольство, чем поведение его безнравственных подчиненных. Здесь камнем преткновения стал вопрос о возвращении на родину пленных российских подданных. Как и в прочих делах, Грибоедов снова проявил максималистский подход. Особое возмущение у персов вызывало возвращение в Россию женщин (в основном грузинских и армянских), которые попали в плен очень давно, находились замужем, приняли мусульманскую веру. Масла в огонь подливал и Рустем-бек. Он рыскал со своими людьми по городу, искал пленников и, особенно, пленниц, при этом постоянно провоцируя тегеранцев своим поведением.

Еще одной личностью, вокруг которой накалились страсти, стал некто Мирза-Якуб, армянин по происхождению, более 15 лет прослуживший евнухом в гареме Каджар-Фатх-Али. Грибоедов собирался на время оставить миссию, поручив ее заботам своего секретаря Мальцова. Незадолго до назначенного отъезда к нему пришел Мирза-Якуб и заявил о своем желании вернуться на родину в Армению. Посол отдавал себе отчет в том, что возможны осложнения, пытался отговорить евнуха, но, не сумев сделать этого, оставил Мирзу-Якуба в доме миссии, планируя затем забрать его вместе с собой в Тавриз.

Евнух при шахском гареме — одно из самых приближенных к самому шаху лиц. Он посвящен во все секреты восточного двора. Неудивительно, что шах Каджар-Фатх-Али потребовал выдачи своего бывшего «работника». Его приближенные заявляли российскому послу, что евнух в гареме — все равно что шахская жена, и забрать его у шаха — все равно что забрать жену. Тем не менее на неоднократные требования шахских посланников вернуть евнуха Грибоедов ответил отказом. Тогда персы объявили, что Мирза-Якуб обокрал казнушаха. Это было вполне вероятно, учитывая, что он прожил в Персии двадцать лет, занимал высокую должность и до этого не проявлял желания уехать на родину. Грибоедов был вынужден согласиться на судебное разбирательство. В суде Мирза-Якуб стал ругать ислам и персидские законы, чем вызвал крайнее возмущение жителей города.

В это же время произошло еще одно событие, которое при прочих обстоятельствах могло бы остаться незамеченным. Но теперь оно переполнило чашу терпения персов. Здесь персидские источники и показания секретаря Мальцова (единственного представителя русской миссии, оставшегося в живых) расходятся. Персидские историки утверждают, что к Грибоедову привели двух грузинок, принявших мусульманство, и он против воли женщин задержал их в миссии. Сам шах подтверждал это, а также сообщал, что в тот роковой день сотрудники посольства на базаре обругали сеида, а ночью насильно затащили в миссию женщину. Мальцов утверждает, что к Грибоедову прибыли две пленные армянки, изъявившие свое желание вернуться на родину. Грибоедов оставил их в посольстве.

Руководителем восстания был муджштахид Месих. В организации мятежа также принимали участие улемьи и вельможи, среди которых активную роль, как и опасался Грибоедов, сыграл Аллаяр-хан.

По свидетельству Мальцова, 30 января (11 февраля по новому стилю) 1829 года с утра закрыли городской базар. Горожане собрались в центральной мечети. Здесь им было объявлено о том, что изменник Мирза-Якуб скрывается в русской миссии. Кроме того, было сказано, что там же насильно удерживают нескольких женщин. Толпа, вооруженная чем попало, бросилась к посольству и осадила его. Осажденные были вынуждены выдать толпе Мирзу-Якуба. Его тотчас же зарубили. По некоторым версиям, также были выданы женщины, которых возвратили в гарем, но Мальцов опровергает эти сведения. В любом случае, толпа еще не утолила своей жажды крови. В сопровождении сотни воинов прибыл посланник шаха, но овладеть ситуацией он не смог и успокоить толпу не удалось. Горожане бросали в здание посольства камни и палки, охранники-казаки отвечали выстрелами. Наконец толпа ворвалась в дом. По некоторым сведениям, Грибоедов выбежал навстречу разъяренным персам с саблей в руках, но ему нанесли удар камнем по голове, повалили, закидали камнями и изрубили. Но Мальцов не описывает непосредственной гибели Грибоедова. При этом он говорит, что у дверей посланника оборонялось около пятнадцати человек.

Самого Мальцова якобы спас его друг — мусульманин, дом которого находился неподалеку. Он узнал об опасности и уговорил Мальцова перелезть в день нападения через ограду в его дом. Оттуда Мальцов и наблюдал за разгромом посольства. О том, пытался ли Мальцов предупредить об опасности Грибоедова и других сотрудников миссии, он не упоминает.

Целью заговорщиков, скорее всего, было напугать русских, но доводить дело до резни они вряд ли собирались. Персии вовсе не нужна была новая война. На практике же толпа вышла из-под контроля и сполна дала волю своей ненависти. Сам хан, напуганный разъяренной толпой, был вынужден укрыться в своей крепости. Весь состав российской миссии (37 человек) был перебит. По подсчетам Мальцова, погибло также 19 тегеранцев, но персидские историки утверждают, что число жертв среди горожан достигло 80 человек.

По некоторым предположениям, серьезную роль если не в подготовке восстания, то в подстрекательстве к нему, сыграли английские дипломаты и сотрудники Ост-Индской компании, обеспокоенные укреплением положения России на востоке.

Трупы убитых сотрудников российского посольства отвезли за город и кое-как похоронили в общей могиле. Но тело Грибоедова вскоре откопали и в простом гробу отправили в Тифлис. В Нахичевани останки переложили в другой гроб и украсили его. Во время этого скорбного путешествия гроб с телом Грибоедова встретил Пушкин. Вот как он описывал эту встречу.

«Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. На высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. — «Из Тегерана». — «Что везете?» — спросил я их. — «Грибоеда». Это было тело Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».

По дороге сотни людей встречали тело уже получившего известность писателя и дипломата, чтобы попрощаться с ним и отдать ему последние почести. Гроб вскрыли, но оказалось, что тело сильно изуродовано. Тогда решили проводить прощальные церемонии при закрытом гробе. Согласно его воле, Грибоедов был похоронен в тифлисской церкви Святого Давида. На его надгробии слова, принадлежащие молодой вдове: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»

Несколько слов следует сказать о Нине Грибоедовой. Во время своего пребывания в Персии она была беременна. Поэтому информацию о разыгравшейся в Тегеране трагедии (напоминаем, что Нина жила в Тавризе) от нее попытались скрыть. В конце концов ее уговорили поехать в Тифлис. Скорее всего, она уже догадывалась о том, что произошло несчастье. Когда ей, по возможности мягко, сообщили о случившемся, истерики не было. Нина только тихо плакала. Но через несколько дней она преждевременно разрешилась от бремени. Родившийся ребенок умер через несколько часов. Николай I позаботился о вдове Грибоедова и о его матери. Им обеим была назначена ежегодная пенсия в 5000 рублей, выплачена изначально сумма в 30 000 рублей каждой.

До конца своих дней Нина Грибоедова оставалась верна памяти супруга и более замуж не вышла. В 1857 году в Тифлисе началась эпидемия холеры. Нина отказалась покинуть город и осталась там, чтобы ухаживать за больными. 29 июня того же года она умерла от холеры и была похоронена рядом с мужем.

Ну и в заключение немного о том, как отреагировали на тегеранскую трагедию лидеры Персии и России. Сын шаха Хосров-Мирза был послан в Россию с тем, чтобы убедить Николая I в своей лояльности и в том, что погром российской миссии не был санкционирован им. Среди искупительных подарков российскому императору он привез знаменитый алмаз «Шах» (88 каратов, сейчас находится в Алмазном фонде России). Этот алмаз не только ценен сам по себе, но и является реликвией. Долгое время он висел над троном Великих Моголов в качестве талисмана. Скорее всего, понимая, насколько ценен для персов этот камень, император поверил в искренность их заверений, и новая война не началась. Но до сих пор Николая I часто обвиняют в том, что он позволил персам откупиться и смерть великого поэта, писателя и дипломата осталась не отмщенной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.