Элеонора Шашкова жена Штирлица

Элеонора Шашкова жена Штирлица

В далеком 1973 году двенадцать вечеров подряд замирала жизнь на улицах, кривая преступности на час с небольшим пикировала вниз: хулиганы и сотрудники милиции, профессура и школьники — словом, все население огромного Советского Союза, где принимали первую телевизионную программу, устремлялось к голубым экранам, чтобы с волнением следить за «мгновениями весны» в жизни советского разведчика полковника Исаева, в высших эшелонах абвера известного под именем штандартенфюрер Штирлиц.

7¹/₂ минут

Режиссер Татьяна Лиознова, ранее известная как создатель бытовых лирических лент, таких как «Евдокия» и «Три тополя на Плющихе», поставила непривычный фильм о войне, где основные «боевые» действия разворачивались не на полях сражений, а в тиши кабинетов, в жарких схватках интеллектов, интригах в ставке Гитлера, умело использованных талантливым русским агентом.

Фильм «Семнадцать мгновений весны» стал главным событием года, со временем не устарел и оказался обречен на бессмертие. И не только потому, что в основу сценария лег бестселлер Юлиана Семенова, а тема о бойце невидимого фронта была благодатной, — Татьяна Михайловна собрала уникальную творческую команду, каждый член которой вложил в работу не только свой талант, но и частицу души, чтобы получилось грандиозное, во многом новаторское киноповествование, ставшее культовым фильмом. В нем одинаково важны щемящая музыка Микаэла Таривердиева, вокал Иосифа Кобзона, закадровый голос Ефима Копеляна, блестящие актерские работы таких звезд, как Ростислав Плятт, Евгений Евстигнеев, Олег Табаков, Юрий Визбор… и, конечно же, — Вячеслав Тихонов.

Этот фильм открыл зрителям новые имена, которые с той поры срослись в народной памяти с их экранными героями. Так, Леонид Броневой навсегда остался Борманом, хотя сыграл немало ролей в кино и театре. В этой картине достаточно было сыграть в эпизоде, чтобы тебя запомнили и полюбили. Великолепная Нина Ульянова на целых десять лет вплоть до «Покровских ворот» помнилась как «подвыпившая дама с чернобуркой», которая «в любви Эйнштейн»…

Элеонора Шашкова появляется в этом фильме на экране всего в одном эпизоде продолжительностью всего семь с половиной минут. Именно столько времени длится встреча Штирлица с женой в кафе «Элефант». И хотя никто из них не произносит ни единого слова, эта сцена по степени драматизма стала одной из самых сильных в фильме. Оказывается, можно и молча передать огромную гамму чувств. Одними глазами. Сквозь черно-белую пленку глаза «жены Штирлица» лучились, окрашивая в радужные тона все вокруг. В них любовь, нежность, боль многолетней разлуки, радость мгновения встречи и обреченность от сознания, что эта встреча может оказаться последней…

Шашкова вспоминает:

— Меня пригласил второй режиссер фильма Зиновий Гензор, с которым мы встречались на картине «Две жизни», где главную роль тоже играл Тихонов.

Мне тогда было двадцать лет, и мы, студенты, часто снимались в массовке, чтобы немного подработать. Тогда я впервые «живьем» увидела Тихонова. Я вообще не люблю красивых мужчин: любуюсь ими, как произведениями искусства, но как женщину они меня не вдохновляют ни на что. А тут я увидела Вячеслава Тихонова в длинной серой шинели, — ему безумно идет офицерская форма! Его потрясающие серые глаза, пепельные волосы… И хотя я уже знала его по главной роли в фильме «Дело было в Пенькове» — не смогла удержать восторженный возглас.

О том, что Татьяна Лиознова снимает фильм о нашем разведчике, знали все. Так вот, Гензор позвонил и сказал, что хочет познакомить меня с Лиозновой, и сейчас за мной придет машина со студии. Спрашиваю: «Почему ты меня выбрал?» — «Потому что она описала твою внешность».

Я приехала. Татьяна Михайловна посмотрела на меня своими огромными карими мигающими глазами и спросила: «Не против постричься?» А у меня в то время были длинные волосы. Я говорю: «Если того стоит…» Она распорядилась: «Так, сейчас на грим и фотосъемка. Завтра снимаем». Я растерялась: «А сценарий? Когда я успею выучить слова?» Она отвечает: «А слов нет. Завтра приедешь, и будем работать. Если у тебя есть хороший строгий костюм, надень его».

Наутро я приехала к восьми, в любимом клетчатом костюмчике «пепита». Надо сказать, что дисциплина в группе Лиозновой была потрясающей: когда Татьяна Михайловна приходила, все было готово к съемкам. Снимал фильм прекрасный оператор Петр Катаев. Она ему говорит: «Петя, тебе двести метров: все, что она будет делать, — снимай». Потом поговорила со мной, стараясь ввести в нужное состояние, стала расспрашивать о моей жизни. А у меня тогда был очень трудный момент: умерла мама, и я очень переживала. Проговорили мы где-то час. Она рассказала предысторию встречи героев. Меня загримировали, «подстарили» лет на десять. Она командует: «Мотор!», и мы снимаем сцену с прекрасным артистом Женей Лазаревым. Все получилось. Потом Татьяна Михайловна говорит: «А теперь смотри вправо, там будет сидеть Тихонов».

В тот день у Вячеслава Васильевича был выходной. Он очень устал от напряженных съемок, и было решено его не беспокоить. Но сцена у Шашковой не получалась: театральная актриса привыкла играть на партнера.

— Режиссер нервничает: «Ну что ты капризничаешь? Давай на Гензора или на меня играй». А я чуть не плачу: «Не могу! Мне нужны глаза „мужа“»!

И тут, прямо как в кино, открывается дверь кафе «Элефант» и входит Тихонов. Все, кто был в тот момент на съемочной площадке, вздрогнули от совпадения. Шашкова решила, что «это его Бог послал!», и сразу успокоилась. Оказывается, Тихонов от волнения и любопытства не смог усидеть дома: хотел увидеть глаза актрисы, с которой у него на экране будет молчаливый диалог.

— Он сел под камеру. И я мгновенно влюбилась в него! Так и должно было быть: я ведь актриса, и верю в предлагаемые обстоятельства. Не знаю, что получилось бы, если бы герой мне не понравился… Тихонов так мне помогал: он со-пе-ре-жи-вал! Когда я готова была улыбнуться или у меня наворачивались слезы, он слегка качал головой, призывая к сдержанности. Эти несколько минут я любила его безумно! Пережила целую жизнь.

Сцену отсняли, режиссер сказала привычное «Всем спасибо!», и Шашкову отправили домой. Все. Ее работа была закончена. Но на следующий день, когда снимали этот же эпизод с Тихоновым, он сказал: «Я не буду сниматься без Эллы».

— И я снова приехала. Сидела под камерой и вновь переживала то, что вчера.

Потом Татьяна Михайловна пригласила меня на просмотр чернового материала. Мы смотрели его с ней в маленьком зале на студии Горького. Музыки тогда еще не было. Смотрю на себя и совершенно себе не нравлюсь! Вышла расстроенная, говорю: «Какой ужас!» Я имела в виду себя, а Лиознова подумала, что я это об эпизоде, и обиделась. Так мы не поняли друг друга, и она не разговаривала со мной несколько лет.

Потом Микаэл Таривердиев, глядя на эту сцену, сядет к роялю и напишет музыку, которая идеально ляжет на действие, усиливая его драматизм.

В программе Леонида Парфенова, посвященной 25-летию создания любимого народного фильма, Татьяна Лиознова сказала, что «есть в нем две гениальные роли, достойные главных наград, сыгранные без единого слова: жена Штирлица и парень, который приводит ее на свидание к мужу. Их блестяще сыграли актеры Элеонора Шашкова и Евгений Лазарев». Парфенов подытожил: «Выйдя из кафе „Элефант“, они вошли в историю кино».

Потом многие упрекали создателей картины в некотором отступлении от правды жизни: эта «бессловесная сцена» была настолько наэлектризована эмоциями, что если бы за Штирлицем в тот момент следили, он бы, безусловно, был раскрыт. Но это детали, заметные только профессионалам. Зритель же полюбил этот фильм сразу и навсегда. И сколько бы раз ни показывали его по телевидению, прилипает к экранам, хотя прекрасно помнит все коллизии сюжета и наизусть знает реплики героев. Поэтому и «раскрашенную» версию картины приняли далеко не все: зачем «приукрашивать» то, что и так прекрасно?!

Когда в Киноцентре отмечали 70-летие Татьяны Лиозновой и 25-летие главного фильма ее жизни, то пригласили всех актеров, снявшихся в сериале, на сцену.

— Я тоже взбираюсь на сцену, а мне распорядитель говорит: «Нет-нет, вы посидите за кулисами». Все выступают, говорят Татьяне Михайловне прочувствованные слова… На заднике в этот момент дают стоп-кадры из фильма. А я все за кулисами… Мне кажется, что прошла целая вечность и вечер уже заканчивается. Тут мне стало совсем плоховато: зачем, думаю, меня позвали? Пошла в буфет, выпила пятьдесят граммов коньяка, опять вернулась за кулисы. А на мне шикарный костюм, и я речь заготовила… Наконец, режиссер вечера говорит: «Дайте пленку». И на экране идет эпизод с моим участием. Целиком. Тут объявляют: «Заслуженная артистка России, Заслуженный работник искусств Польши Элеонора Шашкова». Я выхожу, и зал аплодирует и встает… У меня в горле ком, вся речь вылетела из головы. Стою, на глазах слезы, слова не могу вымолвить… Тут подбегает Вячеслав Васильевич с огромным букетом, который ему вручили раньше, и говорит в микрофон: «Это моя самая любимая жена!» — и дарит мне цветы. Зал хлопает, я чуть не расплакалась. Все поняли, что это уж точно не по сценарию.

И хотя «Семнадцать мгновений весны» сразу стал всенародно любимым, «дивидендов» с этого Элеонора Петровна никаких не получила. Даже в родном театре им. Вахтангова ее практически никто с успехом не поздравил. Как печально замечает актриса по этому поводу: «Как-то не принято у нас радоваться удачам коллег…»

— Если честно, я тогда думала, что это всего лишь проходной эпизод. Тем более что первые десять лет меня никто не узнавал. Потом, когда я по возрасту стала подходить к тому образу, меня стали узнавать. И что интересно, не по большим работам в телесериале «Тени исчезают в полдень» или по «Ошибке резидента», а именно по этой.

У меня не получилось посмотреть премьерный показ фильма. Я увидела его через несколько лет, и смотрела абсолютно абстрагировано: «чужое лицо», какая-то посторонняя женщина. Только на третий-четвертый раз я стала сопоставлять «ее» с собой, а на пятый — сама прослезилась.

Ее потом стали приглашать на роли «с молчанием». Но она отказывалась, понимая, «что лучше уже не сделаю».

Но далеко не все также оценивали ее работу в этом фильме. Когда она решила вступить в Союз кинематографистов, то для приемной комиссии выбрала эпизод из «Семнадцати мгновений весны».

— Одна из народных артисток, возглавлявшая комиссию, сказала: «Мы не можем принять эту актрису в члены Союза: она не говорит с экрана ни слова». И меня не приняли.

Об этом можно было бы вспомнить, как о курьезе, если бы речь не шла о реальной человеческой жизни.

О творческой жизни. Об Актрисе, у которой душа больше физического тела, а, значит, и удар дубиной и булавочный укол попадают именно в нее, душу, резонируя в каждой клеточке тела острой болью…

И ей — красивой, талантливой, искренней и сострадательной — не раз приходилось пить из горькой чаши зависти, недоброжелательности, равнодушия.

— Тем не менее, я обожаю этот фильм. Хоть за него я не получила ни наград, ни званий. Он сыграл знаковую роль в моей судьбе. И мой муж его очень любил: периодически запирался и смотрел все серии.

Встреча на земной орбите

Валентин Иванович Селиванов, будущий муж Элеоноры Петровны, по настоянию второго режиссера Анатолия Кезина пригласил ее в 1976 году в фильм «Дневник Карлоса Эспинолы», рассказывающий о чилийском мальчике, оказавшемся после переворота Пиночета в советском интернате. Сам Селиванов не видел фильмов с участием Шашковой, полностью положившись на мнение помощника.

— Когда мы познакомились, он решил сделать из эпизода роль. Так из воспитательницы я стала учительницей.

Они могли бы встретиться гораздо раньше. В 1973 году Валентин Селиванов, имевший два кинематографических образования: сценарист и режиссер, задумал детский фантастический фильм по повести Сергея Михалкова «Большое космическое путешествие». Его ассистенты на киностудии им. Горького проводили кастинг детей. Привела на него свою дочь Тошу и Элеонора Шашкова. И, пока проходили пробы, Элеонора Петровна от нечего делать стала читать сценарий и увлеклась. Ей так понравилась роль сотрудницы космического центра, что она не удержалась и попросила знакомую ассистентку замолвить режиссеру за нее словечко. Потом решилась и захотела познакомиться с ним. На нее замахали руками: «Нельзя! Он занят». И хотя Селиванов в это время находился в соседней комнате, их жизненные параллельные миры тогда так и не пересеклись. Несмотря на то, что дочка Шашковой была крупной для своих девяти лет, ее не взяли. А понравившуюся ее маме роль сыграла Нинель Мышкова.

Их встреча с Селивановым состоялась только спустя три года. Правда, опять не сразу, — как будто кто-то палки в колеса вставлял.

— Один раз пришла на пробы — его нет. В другой раз назначили, — опять опаздывает. А я ждать не могла: у ворот стояла машина, чтобы отвезти меня в театр.

И она ушла. В сердцах думая, что навсегда. У турникета проходной столкнулась с мужчиной. Это и был Валентин Селиванов. Но она его в лицо не знала, а он, хоть и узнал ее по «Семнадцати мгновениям весны», не остановил. Но на следующий день за ней опять пришла машина со студии.

— Когда мы знакомились, я почувствовала, что электрический разряд пробежал через пожатие рук. Он мне сразу сказал: «Я влюбился». Это было так трогательно и искренне, что не оценить было невозможно. Но мы очень сложно пришли друг к другу. У него была семья, ребенок…

Элеоноре оказалось достаточным увидеться с ним несколько раз, чтобы понять, что она не может больше оставаться с мужем.

— И я ушла от мужа…

С которым они вместе работали в театре. Эрнст Зорин был талантливым характерным актером, симпатичным мужчиной и интересным человеком. В год ее прихода в театр на гастролях вахтанговцев в Целинограде они сблизилась. По возвращении поженились. Жили весело и дружно, радовались рождению дочери Антонины. Но к моменту встречи Шашковой с Селивановым отношения с мужем стали настолько прохладными, что она чувствовала себя совершенно свободной женщиной.

Вскоре после их разрыва Зорин уехал за границу и стал работать на радио «Свобода», как корреспондент и диктор. Женился, у него родилась дочь.

А Элеонора с Селивановым вскоре поженились и прожили вместе двадцать два года. Несмотря на сложный характер Валентина Ивановича — он был вспыльчивый, но добрый и быстро отходчивый, — эти годы Элеонора считает самыми счастливыми в жизни. До сих пор, когда она говорит об этом, у нее дрожит голос. И все стены в маленькой квартирке на первом этаже украшены фотографиями мужа и любительскими снимками, сделанными во время их многочисленных путешествий.

На друзей ей всегда везло: хорошие люди, нарушая законы физики, притягивают себе подобных. Часто бывает в актерской среде, что сложится на съемочной площадке дружная спаянная компания, а фильм закончится — и разлетятся все по своим орбитам, чтобы иногда при встрече бросать дежурные фразы «как дела?», «как здоровье?» и, не дожидаясь ответа, мчаться дальше. У Шашковой иначе: то ли она прирастает к людям, то ли они к ней, но продолжают поддерживать дружеские отношения, несмотря на бешеную суету жизни встречаться. К ней любят приходить в гости, зная, что желанны.

Вот и с Георгием Жженовым (к сожалению, ныне покойном. — Прим. авт.) и его супругой Лидой их долго связывала теплая дружба. Она началась в 1967 году, когда Элеонору пригласили на пробы фильма «Ошибка резидента», где Жженов играл главную роль.

— Я пробовалась на роль диспетчера таксопарка. И что-то у меня не получалось, по театральной привычке я форсировала голос. Режиссер Вениамин Дорман кривился и делал замечания. Тут Жженов попросил: «Сделайте перерыв, а мы пойдем кофе попьем». Сели мы за столик, он как-то легко разговорил меня, все расспросил обо мне. А потом и говорит: «Ну что ты орешь в кадре? Вот так и разговаривай, как сейчас». Отсняли два дубля, он поворачивается к режиссеру: «Так, Дорман, если она не будет сниматься, я уйду из картины». С тех пор я называю Георгия Степановича своим «крестным отцом».

Если семейная жизнь в ту пору складывалась у Шашковой и Селиванова удачно, то в творческой у супруга Элеоноры были большие проблемы. Селиванову долго не давали постановку. Он страдал, потому что были интересные идеи, удачные сценарии. А во время перестройки он создал свою кинокорпорацию «СПАС».

— Мы встали на ноги. У нас была шикарная квартира на Сухоревке. Мы путешествовали по миру, ездили к дочке в Америку. Потом Валентин одолжил большие деньги одному режиссеру, Горбаню, а тот обманул его, долг не вернул. И мы опять стали нищими. Муж не смог пережить предательства и разорения… Сердце не выдержало. 1 апреля 1998 года, через пять дней после выхода из больницы, он ушел гулять, категорически отказавшись взять меня с собой. Наверное, знал, что уходит умирать, не хотел, чтобы это было дома, у меня на глазах… Сходил в магазин через дорогу, подарил продавщицам конфеты, поздравил с Днем смеха… Вышел и на улице потерял сознание. Как мне потом рассказывали, «скорая» приехала поздно… У меня в тот день не было никаких предчувствий. Я проснулась в два часа ночи и увидела, что его нет. Побежала искать, думала, засиделся с приятелями. Потом стала звонить по больницам, в бюро несчастных случаев. У него не было при себе документов, и когда я описала приметы, мне сказали: «Он в первом морге». Я удивилась: «А что он там делает?» На это мне так спокойно ответили вопросом на вопрос: «А что еще делают в морге?» Я закричала…

Потом был самый ужасный год в моей жизни…

Всегда буду молодой!

Ее спасала, отвлекала от горя работа: друзья пригласили в антрепризный спектакль «Ночные встречи». Окружали теплом и заботой подруги, рядом была дочь Антонина. Она получила профессию режиссера массовых постановок, не очень была этим довольна, и отец помог ей выбраться в Америку. Там она прожила семь лет, закончила институт бизнеса, но навсегда остаться не захотела и вернулась обратно. На киностудии Горького работала организатором кинопроизводства. Вышла замуж, родила ребенка. Сейчас занимается собственным проектом. Элеонора Петровна обожает внука Давида. Он, как все современные дети, вундеркинд и учит бабушку «жить». Это дает ей силы, и, выполняя когда-то данное ректору Щуки обещание, она совершенно не собирается стареть.

Об одном она сожалеет: что многое случилось у нее позже, чем могло бы. И любовь к самому главному человеку. И смысл ее жизни — театр.

— Так получилось, что я поздно пришла в мир театра. Мой отец был человек военный, пограничник. Жили мы в Симферополе. Отец был суровым человеком, а мама — добрая, мягкая, молчаливая. Всю себя она посвятила семье. Я с детства любила кино, и каждый поход в кинотеатр был для меня праздником. Как и театр. Рядом с нами был Театр оперетты. У мамы там была знакомая костюмерша, и мы по контрамаркам ходили на все спектакли. Это мама привила мне с раннего детства любовь к искусству. Совсем ребенком она повела меня в Одесский оперный театр на оперу «Евгений Онегин». Я испытала настоящее потрясение. Стала запоем читать Пушкина, сначала его произведения, потом книги о нем, его дневники. Полюбила классику. В старших классах зачитывалась Чеховым. В школе играла в драмкружке. И мечтала учиться на артистку. Но когда пришла пора ехать в Москву, отец спрятал туфли и порвал билет. Назло всем поступила в сельскохозяйственный, — мне было в принципе все равно. Но занималась плохо, потому что все время проводила в клубе, в драмкружке.

Гарнизонный клуб был в аварийном состоянии, и однажды Элеоноре на голову свалился с потолка приличный по весу кусок штукатурки. Но, несмотря на сотрясение мозга и месяц, проведенный в больнице, это не остудило Элину любовь к театру, зато появился повод взять в институте академический отпуск. В это время отца перевели на Курилы. Он поехал с женой и младшей дочерью Мариной. Узнав о происшествии с Элей, послал старшей грозную телеграмму: «Приезжай немедленно». Она поплакала, собрала вещички и отправилась на край света в поселок Горячий Пляж на острове Кунашир.

Там ее, восемнадцатилетнюю девчонку, отец устроил в штаб в отдел разведки. Ей было интересно: она печатала допросы японских шпионов, а однажды даже участвовала в настоящей операции по задержанию самого удачливого шпиона Тайни Акира. Кроме непосредственно работы, успела перечитать все книги клубной библиотеки, пела в самодеятельности, организовала драмкружок и ставила спектакли про пограничников. Она тогда не могла себе представить, что позже, в «другой» жизни, будет играть в фильмах про разведчиков и шпионов, и даже сыграет жену начальника пограничной заставы в фильме «Я служу на границе».

Тем не менее, как ни пыталась она заполнить кипучей деятельностью дни, проведенные в «медвежьем углу», душа рвалась в Москву, в город, где ее мечта могла обрести реальность. Подговорила маму и младшую сестренку, взяла билеты, и они втроем улетели «на материк». Отец был в бешенстве: впервые старшая дочь не только затеяла мятеж, но и победила в схватке с его авторитарностью. Откуда взяла силы обычно покорная девушка? Как ни странно, из кино.

— На меня огромное впечатление произвел фильм «Сорока-воровка» с Зинаидой Кириенко. Он был про меня: я чувствовала себя крепостной актрисой. После сеанса я так рыдала, что отец испугался: «Кто тебя обидел?» Я ответила сквозь слезы: «Ты все равно не поймешь!»

Приехав в Москву, она растерялась, узнав, что там существуют несколько театральных училищ, да еще два института. Куда идти? Что выбрать? Все решил случай: пошла в ближайшее от места, где остановилась. Это оказалось Щукинское училище. Параллельно решила показаться в оперную студию.

— Спела примерно как Катя Савинова в фильме «Приходите завтра». Да и репертуар был этот же — «Вдоль по Питерской». Мне сказали, что у меня голос неплохой, но есть явные драматические способности. Поэтому лучше бы мне в театральное стопы направить. Да и семи классов музыкальной школы для поступления туда было недостаточно.

Хорошо, что на консультациях в Щукинском училище на нее обратил внимание брат Юлии Борисовой, замечательный актер, Заслуженный артист России и талантливый педагог Анатолий Иванович Борисов. Шашкова считает его своим «первым крестным отцом» в искусстве и благодарна ему всю жизнь.

— Я была девушка крупная. Мама купила мне синее габардиновое платье под мои голубые глаза. Я читала про Данко — так драматично, с таким надрывом!.. А Борисов порекомендовал поменять программу. Подсказал почитать монолог Марины Поярковой из «Поднятой целины».

К ее фактуре тот монолог подошел как нельзя лучше. Элла очень переживала за подругу, с которой поступала, набралась смелости и подбежала к Яковлеву, выходившему из кабинета, где заседала приемная комиссия: «Юрий Васильевич, Калашникова принята?» А тот сказал, что из их десятки «взяли какую-то украинку Шашко». Ее сердце дрогнуло: уж она-то знала, что никакой «Шашко» среди них не было. А потом на собеседовании ей задавали вопросы, в том числе проверяя «идеологическую подковкуку». А ректор училища Захава заметил: «Вот придете вы в театр в двадцать три года. А это поздновато». На это она ему дерзко возразила: «Знаете, Борис Евгеньевич, я всегда буду молодой!» Он засмеялся и сказал: «Тогда берем!»

Училась она самозабвенно. В дипломном спектакле «Вишневый сад», поставленном Евгением Рубеновичем Симоновым, играла Раневскую. За эту работу была принята в труппу театра им. Вахтангова.

Можно сказать, что пришла желанным ребенком в театральную семью.

Сыграла Фею в «Золушке», казачку Настю в «Конармии». Заменила заболевшую Людмилу Максакову в роли цыганки Маши в «Живом трупе». Пела она романсы прекрасно, а вот с полнотой пришлось бороться до голодных обмороков. За три дня вошла в спектакль «вслепую» — без единой репетиции с партнерами. Успех был, были поздравления, большей частью «серых халатов» — работников разных цехов и служб, которые трепетно и самозабвенно любят свой театр и всегда имеют свое мнение, часто расходящееся с мнением дирекции и Худсовета. Но самое верное и для актера ценное — зрительское. А зрители встретили Элеонору на «ура»! Была и лестная надпись, сделанная Рубеном Симоновым на программке: «Желаю вам таких же успехов».

Ее назначили на эту роль в пару с Максаковой. Все лето, проведенное с семимесячной дочкой на даче, Элеонора изнуряла себя диетами и сбросила пятнадцать килограммов. На сбор труппы в новом сезоне пришла похудевшая, похорошевшая, в прекрасной форме. Но играть Машу ей больше не дали. Без объяснений. На память осталась лишь единственная фотография успеха.

Это был первый сильный удар, от которого она долго не могла оправиться. Потом их будет немало, и она перестанет их считать.

После смерти Рубена Симонова главрежем театра стал его сын Евгений. Он знал Элеонору еще по училищу и давал ей много работать. С Максаковой в очередь она играла Мамаеву в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты».

— Мне очень помогал замечательный актер Николай Сергеевич Плотников. Где-то на десятом спектакле он меня спросил: «Что ты делала перед спектаклем?» Я отвечаю: «Стирала и очень устала». Он говорит: «Вот теперь перед каждым спектаклем стирай! Ты сейчас сыграла так, как надо. Теперь надо расти».

Ее почти всегда назначали во второй состав. И хотя порой приходилось играть по двадцать спектаклей в месяц, пока Актеры № 1 снимались в кино, разъезжали по фестивалям и творческим встречам, о таких как она не писали газеты, не рассказывало телевидение: премьеры играли другие и вся слава доставалась им.

Правда, ее как партнершу ценили. К примеру, Юрий Яковлев предпочитал именно ее брать на встречи со зрителями и концерты, где они играли сцены из спектаклей «На всякого мудреца…» и «Памяти сердца».

В 1972 году в образе России-матушки Элеонора участвовала в концерте, посвященном Дням культуры Польши в Москве. Увидев ее рядом с польской актрисой Полой Раксой (знакомой и любимой советскими зрителями по фильму «Зося» и сериалу «Четыре танкиста и собака», где она сыграла русскую радистку Марусю-Огонек), тогдашний министр культуры Е. А. Фурцева удовлетворенно заметила: «Это правильно, что „Россия“ такая большая, а „Польша“ — маленькая».

Вероятнее всего, поляки этого не слышали, а то бы обязательно обиделись. Но им понравилась красивая русская актриса, и в 1974 году они пригласили Шашкову вести фестиваль советской песни в Зеленой Гуре. Она должна была делать это в паре с популярным актером Станиславом Микульским. От его Ганса Клосса в сериале «Ставка больше, чем жизнь» сходили с ума — без преувеличения! — все женщины бывшего соцлагеря, где польский сериал демонстрировался с большим успехом. Но Микульскому что-то помешало, и Элеонора вышла на сцену летнего театра, где проходил фестиваль, в паре с диктором польского телевидения и вместе с ним вела концертные программы на польском языке.

Полякам «пани Элеонора» настолько полюбилась, что через пару лет ее официально пригласили вести гала-представление в Варшаве, посвященное Дням советской культуры. На этот раз она была на сцене с Микульским. Тот галантно ухаживал за голубоглазой красавицей, и местные острословы пустили шутку, что «капитан Клосс отбил жену у Штирлица». А если серьезно, то Шашкова не только стала говорить по-польски, но и обрела там множество друзей, которых потом с удовольствием принимала у себя в Москве. И поляки оценили русскую актрису, присвоив ей в 1976 году звание Заслуженного работника искусств Польши.

А вот с признанием на родине было сложнее. Еще в начале 80-х худрук театра Рубен Симонов оформил представление Шашковой к званию Заслуженной артистки России, но потребовалось целых долгих десять лет, пока она его получила. Это случилось лишь в 1991 году. Много ли радости это принесло ей? Наступила тяжелая полоса в ее жизни: ни в кино, ни в родном театре работы у Элеоноры Петровны практически не было…

— Когда стал худруком Михаил Ульянов, что-то сломалось… Мне кажется, что он просто никогда не видел меня в работе. Он с Худсоветом всегда смотрел первый состав. Меня же он «не видит». Я в театре была десять лет без ролей. Настолько вырос багаж, есть силы, все время поддерживаю форму… Но сейчас играю только первый выход и эпизод в единственном спектакле «За двумя зайцами».

Да, уж тут гордиться нечем: спектакль неровный, не выстроен, всюду видны «белые нитки» слабой режиссуры. Его украшает и безраздельно царит в нем блистательная Мария Аронова. Убери ее — и он рухнет, как карточный домик от дуновения ветерка.

«Наше поколение — это потерянное поколение вахтанговцев», — страшное признание актрисы, отдавшей театру свою любовь, свой талант, свои силы, свою жизнь. Он перестал быть ее родным домом, и чувствует она себя в нем, как сирота в приюте.

В буквальном смысле Элеонору Петровну свалило с ног, когда она узнала, что ее не позвали на телевизионную программу «Театр + ТВ», посвященную юбилею Вахтанговского театра, где была почти вся труппа. От нестерпимой обиды зашкалила температура, боль рвала тело на части.

Но тут, как спасательный круг, пришло приглашение из Питера на 75-летие Петра Вельяминова (пусть ему ТАМ будет хорошо от наших теплых слов, от нашей любви!.. — Прим. авт.) Впервые они снялись вместе в сериале «Тени исчезают в полдень». И хотя там коварная Стешка предала большую любовь Захара Большакова, в жизни они навсегда остались добрыми друзьями. И потом еще дважды встречались в работе.

— У нас никогда не было романа, но мы безумно любили друг друга — как друзья, как люди одной группы крови, часто встречались семьями.

Тогда, на юбилее любимого артиста, не раз игравшего морских офицеров, был чуть ли не весь адмиралтейский корпус, подводники из Кронштадта. После болезни и недавно испытанного «юбилейного унижения» Шашкова чувствовала себя там слегка не в своей тарелке. Вдруг к ней подошел весь в орденах статный адмирал с красивой седовласой женщиной и обратился к своей спутнице: «Ты знаешь, кто это? Это жена Штирлица! Ты помнишь, как они молчали в фильме, а мы с тобой плакали?» И он при всех опустился перед актрисой на одно колено и поцеловал ей руку.

Элеонора Шашкова сыграла в общей сложности в четырех десятках фильмов. Есть среди них главные роли, есть эпизодические, но она навсегда останется для всех Женой Штирлица.

Шашкова Элеонора Петровна

Родилась в Симферополе 24 декабря 1938 года. Закончила Театральное училище им. Щукина (1963 г. мастерская Л. Шихманова, В. Львовой).

С 1963 года — актриса Театра им. Е. Вахтангова. Заслуженная артистка России (1991).

Заслуженный работник искусств Польши (1976).

Снималась в фильмах:

1963 — Когда казаки плачут

— Тишина

1964 — Возвращение Вероники

1968 — Ошибка резидента

1970 — Драма на охоте

— О любви

— Судьба резидента

1971 — Тени исчезают в полдень (ТВ-фильм)

1972 — Цирк зажигает огни

1973 — Открытая книга

— Я служу на границе

— Семнадцать мгновений весны (ТВ-фильм)

1975 — Конармия (телеспектакль)

1976 — Дневник Карлоса Эспинолы

1977 — Все дело в брате

1978 — Однокашники

1981 — Тропинины

1982 — Возвращение резидента

— Слезы капали

— Еще до войны

1983 — Талисман

1984 — Продлись, продлись мгновенье

1985 — Свадьба старшего брата

— Дорога к морю

— Неудобный человек

1991 — Телохранитель

1999 — Семейные тайны

2004 — За двумя зайцами (телеспектакль)

2006 — Знаки любви

— Утёсов. Песня длиною в жизнь

2007 — Взрослая жизнь девчонки Полины Субботиной

2007–2008

— Мачеха

2008 — Взрослые игры

— Грехи наши

— Я лечу (сериал)

2009 — Высший пилотаж

2010 — Гламур (сериал)

2010 — Гламур-2 (сериал)

© Соколова Л. А., 2011

© Оформление, издательство «БХВ-Петербург», 2011

Данный текст является ознакомительным фрагментом.