КОГДА ЗВУЧИТ МУЗЫКА БАХА, БОГ ПРАВИТ МЕССУ

КОГДА ЗВУЧИТ МУЗЫКА БАХА, БОГ ПРАВИТ МЕССУ

Во время работы он, как правило, всегда слушал музыку. Это звучит почти невероятно, но однажды к нему в мастерскую пришли молодые супруги и заказали дом, который был бы спроектирован в стиле музыки Брамса. Рассказывая эту историю, архитектор смеялся. И не только потому, что ему было приятно иметь заказчиков, понимающих его творчество и любящих серьезную музыку, но также и потому, что процесс проектирования был значительно менее романтичным и поэтичным, все было намного сложнее, чем это представлялось заказчикам.

В некоторых своих работах он, воистину вдохновленный музыкой, трансформировал свои архитектурные идеи, создавая из стекла и бетона настоящие шедевры. Как правило, он слушал Баха. Музыка великого композитора, стройная и четкая, помогала ему мыслить. Из проигрывателя звучали любимые фуги и прелюдии, а на чистых листах бумаги появлялись контуры будущих зданий. Мендельсону было близким поэтичное сравнение: «архитектура – застывшая музыка».

Его любимыми произведениями были органные концерты Баха. Мощное звучание органа помогало ему сосредоточиться, создавало некий звуковой занавес, отгораживающий его от прочего мира. Творчество – процесс сложный, не допускающий вмешательства извне. Однако изоляция возможна лишь на начальной стадии проектирования. Потом архитектор выходит из закрытого пространства – ведь он связан тысячью нитей со смежными процессами: конструкторами, технологами, сантехниками, строительными рабочими, и, наконец, с заказчиками – их вкусами и настроениями.

Контакты с людьми всегда непросты, особенно в среде конкурирующих архитекторов. Будучи невероятно требовательным к себе, Эрик предъявлял высокие требования и к своим сотрудникам. Его архитектурный офис в Берлине был одним из самых больших. В нем работало около сорока архитекторов. Но доминировал в нем лишь он. «Здесь есть только один архитектор, и это – Эрик Мендельсон», – говорил он.

В этом, на первый взгляд несколько преувеличенном утверждении, была большая доля правды, он проектировал все: начиная с дома, интерьера, заканчивая дверными замками, драпировками, посудой, мебелью.

Работая фанатично много, он едва выкраивал время для ланча и часто ел за чертежным столом, освободив небольшое пространство. Такой же преданности он ожидал и от своих сотрудников. Часто он переделывал огромный проект лишь потому, что находил в нем небольшую недоделку. «В архитектуре нет и не может быть мелочей», – говорил он. Вместе с заказчиками он мог часами обсуждать цвет стен, мелочи интерьера – все вместе должно было звучать в едином аккорде.

У него было много единомышленников и друзей. Они работали с ним в разное время и в разных странах, так же, как и он, преданно служа архитектуре. Засиживались с ним до поздней ночи, работая под звуки баховских прелюдий. После полуночи жена Эрика Луиза часто приносила термос с кофе и бутерброды, чтобы поддержать силы проектировщиков.

Мендельсон встретил свою будущую жену Луизу Маас в 1910 году. Ей было шестнадцать. Они поженились пять лет спустя, у них была единственная дочь. Луиза – женщина огромной духовной культуры, прекрасный музыкант, скрипачка, была предана мужу всю жизнь. После его смерти она собрала все его эскизы, статьи, письма, проделала гигантскую работу, собрав воедино творческое наследие Мастера.

Дружба в семье, атмосфера тепла, взаимопомощи была неиссякаемым источником его трудоспособности.