МИНСК – ВИЛЬНЮС – ПАРИЖ

МИНСК – ВИЛЬНЮС – ПАРИЖ

Когда юноше исполнилось шестнадцать лет, он, по рекомендации ребе, вместе с другим еврейским юношей Михаилом Кикоином, который был старше его на два года, поехал в Минск учиться живописи. Тамошний художник Крюгер предлагал курс обучения живописи за три месяца.

В Минске Сутин учился взахлеб, постигая науку живописи у художника, пусть и не очень профессионального. Но для юноши из глубокого захолустья болотной Белоруссии открылся новый, прекрасный мир. Никто не подгонял его учиться – он жадно, взахлеб впитывал все, что ему преподавали. Уж очень не хотел возвращаться он опять в тесную хату и шить старье при свете керосинки.

Спустя год ребе организовал поездку Сутина и Кикоина в Вильнюс. Это было потрясение. Европейский город, где юноша увидел театр, пришел в Академию художеств, где познакомился и подружился с Пинхусом Кременем, тоже еврейским студентом. Хаиму Сутину разрешили посещать лекции в Академии, он был вольнослушателем. Обучение было нелегким, так как он не признавал общих правил, не любил отделывать рисунок, не любил копировать работы старых мастеров. Кроме этого, он был болезненно чувствителен и себялюбив, не признавал ничьих замечаний.

Помимо этого, он постепенно становился алкоголиком. Сначала это была шутка – его, полуголодного, попросту спаивали, давая на голодный желудок выпить стакан водки. Сутин, от природы хлипкий и болезненный, тяжело переносил алкоголь, затем привык и начал тяжело пить, разрушив этим печень.

В 1913 году Хаим Сутин и Михаил Кикоин отправились в Париж. Пинхас Кремень поселился там годом раньше и подробно написал друзьям о том, как интересно живет в Париже большая коммуна художников. Они поселились на Монмартре, где Сутин познакомился со скульпторами Липшицом, Архипенко, Цадкиным, с Амедео Модильяни. Хаим Сутин сразу почувствовал себя своим в этой большой интернациональной компании. Действительно, они были очень дружны – талантливые молодые люди, преданные искусству. Поляки, испанцы, итальянцы, русские – они жили одной коммуной, делили радости и горести, мечтали о славе.

Русская художница, известная под именем Маревна, жившая в этой коммуне, вспоминала о том, как впервые увидела Хаима Сутина. «Они всегда ходили втроем: молчаливый Сутин, улыбающийся Кикоин, очаровательный маленький Кремень. Однако из всех троих наиболее сильное впечатление на меня произвел Сутин. Он был одет в широкую блузу из льняного полотна и брюки непонятной формы – это все было как бы с чужого плеча. Так же как и одежда других художников, его блузы и брюки были запачканы красками. Он выглядел плохо. Он был сутулым, с короткой шеей. Его дицо было широкоскулым и темным. Он напоминал примитивные деревянные скульптуры, вытесанные топором. Редкие волосы, подстриженные на крестьянский манер, закрывали лоб. Глаза смотрели пристально и внимательно, они были черными и глубоко посаженными. Веки были красными и припухшими. Он причмокивал во время разговора и в уголках рта собиралась слюна. У него была приятная улыбка, но она обнажала гнилые зубы, изо рта все время шел дурной запах. Руки были маленькими, розовыми и мягкими как у ребенка. Даже не верилось, что этими ручками он создает такие большие полотна».

Не правда ли, какой подробный и точный портрет? Пожалуй, это единственное словесное описание Хаима Сутина, точно воспроизводящее его внешний облик.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.